Добровольческая армия. Бандиты и убийцы Первой конной, в основном этнические украинцы

На протяжении многих лет Первая Конная армия являлась священной воинской коровой советской власти. В сознании рядового гражданина СССР Первая Конная – это и была Красная Армия времен гражданской войны , та непобедимая сила, которая отстояла рабоче-крестьянскую Республику от нашествия 14 держав, Деникина, Колчака , Юденича и Врангеля . В гражданской войне на стороне красных действовали 17 полевых и 2 конных армии общей численностью 5 млн. человек, но в памяти народной сохранилась прежде всего 30-тысячная Конармия. О ней написано множество книг, в ее честь слагались песни, ее героическая борьба послужила темой кинофильмов, пьес, картин и монументальной скульптуры.

Бойцы 1-й Конной

На протяжении двадцатых и тридцатых годов конармейцы доминировали в руководстве вооруженных сил страны. Следы этого господства очень зримые. За 58 лет, с 1918 по 1976, в советском государстве сменилось – под различными наименованиями – 10 военных министров. Три из них служили в Конармии, они руководили обороной страны на протяжении 25 лет: 1925-1940 К. Е. Ворошилов , 1940-1941 С. К. Тимошенко , 1967 – 1976 А. А. Гречко . Надо еще помнить, что за 19-летний промежуток между окончанием гражданской и началом Отечественной войны только 3 года, да и то в самом начале, у руля Красной Армии не стоял конармеец.

Первая Конная армия. Видеофильм

Пребывание в Первой Конной служило пропуском для занятия высших командных должностей. Такая беспрецедентная для XX века диктатура кавалерии в армии великой державы смогла утвердиться по той причине, что страной правил крестный отец Первой Конной – Сталин , а вооруженными силами – ее политический наставник Ворошилов. Подобно тому, как император Калигула ввел свою лошадь в сенат, эти два лошадепоклонника наводнили кавалеристами армейскую верхушку. Конармейцы С. М. Буденный , Г. И. Кулик, Е. А. Щаденко, А. А. Гречко, К. С. Москаленко были заместителями министра (наркома) обороны, К. А. Мерецков – начальником Генштаба. При введении в 1935 году персональных воинских званий два из пяти первых маршалов были конармейцами, а третий, Егоров , командовал фронтом, на котором была создана Первая Конная. Стоит упомянуть, что оба главкома гражданской войны не получили маршальских званий, равно как Якир и Уборевич . Всего из конницы Буденного вышли 8 маршалов Советского Союза (в том числе Георгий Жуков), 9 генералов армии и маршалов родов войск, а также значительное число других генералов.

До войны буденовцы играли исключительную роль в Красной Армии. На них, естественно, лежит огромная доля ответственности за катастрофу 1937 – 1938 гг. и поражения первых лет войны. Только с началом боевых действий обнаружилась полная военная несостоятельность Ворошилова, Буденного, Тимошенко, Щаденко, Тюленева, Апанасенко и Кулика. Последний за позорное поведение на фронте был дважды разжалован и из маршала превратился в майора; Сталин все же не дал окончательно скатиться одному из своих главных советников предвоенных лет, и Кулику дали умереть генерал-майором. В середине шестидесятых ему посмертно вернули маршальский жезл.

Все это заставляет внимательно приглядеться к Первой Конной. Мы не ставим себе целью освещать ее историю в полном объеме. Попытаемся только восстановить истину относительно некоторых фактов и эпизодов.

Создание Первой Конной

В советской литературе считается бесспорным, что Первая Конная представляет собой первое в новейшей истории войн объединение стратегической кавалерии. Дело обстоит не так просто. Действительно, конных армий раньше не существовало. В то же время мысль о создании стратегической кавалерии, выполняющей в отрыве от главных сил самостоятельные решительные задачи в глубоком тылу противника, принадлежит Антону Ивановичу Деникину . Он не только выдвинул эту смелую идею, но и сформировал в августе 1919 года объединение конницы из двух корпусов. В дальнейшем к этой группе под командованием генерала Мамонтова был присоединен конный корпус Шкуро . Таким образом, Деникин имел в своем распоряжении стратегическую конную группу, по силе равную армии. Группа Мамонтова осуществила прорыв Южного фронта красных и в течение месяца успешно действовала в их тылу , захватив Тамбов, Козлов, Воронеж. Контрнаступление советских войск было сорвано. Более того, действия Мамонтова позволили армии генерала Май-Маевского продвинуться далеко на север. После того, как белые овладели Курском и Орлом, возникла непосредственная угроза Туле с ее оружейными заводами и самой Москве.

В III томе советской «Истории гражданской войны» (1930) читаем: «Значение действий крупных конных масс в условиях гражданской войны было правильно учтено красным командованием из примера рейда Мамонтова. Этот рейд окончательно оформил решение о создании крупных конных масс красной конницы...» (с. 261). Это свидетельство о приоритете Деникина тем более ценно, что оно принадлежит высшим руководителям Красной Армии той поры – редакторами тома были С. С. Каменев, Бубнов, Тухачевский, Эйдеман. В дальнейшем советские историки постарались начисто забыть это признание.

Думенко и Буденный

Второй важный и донельзя запутанный вопрос: из чего родилась Первая Конная? Долгое время нам сообщали, что она возникла на базе конкорпуса Буденного, выросшего из 4 кавдивизии Буденного же. В 1960-х годах усилиями относительно честных историков (Т. А. Иллерицкая, В. Д. Поликарпов) завеса лжи была на время приподнята. Это вызвало исключительно острую реакцию в стане буденовцев, и дальнейшее исследование прекратилось.

Чем же был вызван бурный гнев престарелых, но не потерявших влияние людей? Например, начальник Академии им. Фрунзе генерал армии А. Т. Стученко даже препоясался шашкой и в таком виде явился в редакцию «Недели», поместившей очерк Поликарпова. Их возмутила, даже оскорбила попытка восстановить истинные обстоятельства гибели одного из участников гражданской войны – Б. М. Думенко , который в 1918 году сформировал кавалерийский отряд из повстанцев Сальского и других округов. В июле на его базе был образован Первый кавалерийский крестьянский социалистический карательный полк. Командовал полком Думенко, через некоторое время его помощником стал Буденный. В дальнейшем это соединение выросло в ту самую 4 Петроградскую кавдивизию, из которой взяла начало Первая Конная. Думенко командовал дивизией до мая 1919 и был награжден орденом Красного Знамени. Но затем тяжелое ранение до осени выводит Думенко из строя. За время его лечения создается Первый конкорпус в составе 4-й и 6-й дивизий. Командовать им вместо раненого Думенко был назначен Буденный. 17 ноября увеличенный присоединением других частей корпус Будённого был переименован в 1-ю Конную армию. Думенко же по выздоровлении получил новое назначение – командиром формирующегося Конно-сводного корпуса. В январе 1920 именно он разгромил деникинскую кавалерию под Новочеркасском, что облегчило Первой Конной и 8 армии взятие Ростова-на-Дону.

Борис Думенко

Однако в феврале 1920 два буденовца – начдив С. К. Тимошенко, временно снятый за пьянство, и Б. С. Горбачев, командир Особой кавбригады (конармейская ЧК) – обманным образом арестовали Думенко. Его доставили в штаб Первой Конной, у истоков которой он сам же и стоял, а оттуда – в Ростов. Там его судил трибунал по формальному обвинению в организация убийства посланного к нему в Конно-сводный корпус комиссаром В. Микеладзе. Последний погиб при невыясненных обстоятельствах. Никакими доказательствами трибунал не располагал, тем не менее 11 мая 1920 Думенко, герой Красной Армии, чьи заслуги далеко затмевали славу Будённого, был расстрелян. Через сорок с лишним лет заместитель Генерального Прокурора СССР Блинов, изучавший материалы этого дела, был вынужден констатировать: «Если это закон, что же тогда вопиющее беззаконие?!» Ходили слухи, что истинной причиной гибели Думенко стал его «антисемитизм» . Советские газеты, сообщая о приговоре ему писали:

Комкор Думенко, начальник штаба Абрамов, начальник разведки Колпаков, начальник оперативного отдела Блехерт… вели систематическую юдофобскую и антисоветскую политику, ругая центральную Советскую власть и обзывая в форме оскорбительного ругательства ответственных руководителей Красной армии жидами, не признавали политических комиссаров, всячески тормозя политическую работу в корпусе… Лишить полученных от Советской власти наград, в том числе ордена Красного Знамени, почётного звания Красных командиров и применить к ним высшую меру наказания - расстрелять… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Имя комкора Думенко было вычеркнуто из истории Красной Армии, его заслуги приписал себе Буденный. В 1920 Думенко составлял серьезную конкуренцию Буденному в его претензиях на роль первого красного кавалериста. Есть основания считать, что Буденный вместе с Ворошиловым приложил руку к устранению комкора. В пользу этого предположения говорят не только обстоятельства ареста Думенко, но и наличие в составе трибунала конармейца Е. А. Щаденко, и позднейшие многолетние злопыхательства по поводу Думенко, и поведение Буденного в отношении другого своего соперника – Филиппа Миронова . Стоит еще отметить, что командование Первой Конной неоднократно ставило вопрос о подчинении ему корпуса Думенко.

Семен Буденный

Роль Первой Конной в разгроме Деникина

После того, как группа Уборевича нанесла Добровольческой армии Деникина поражение под Орлом , конница Буденного стала козырной картой в руках красного командования. В октябре 1919 конкорпус Буденного, усиленный кавдивизией и стрелковой бригадой, в Воронежско-Касторненской операции обрушил смертельный удар на стратегическую кавалерию белых. По существу, под началом Буденного уже находилась конная армия, создание которой было формально закреплено в ноябре. Результат выразился не только в разгроме группы Мамонтова, от которого она так и не оправилась, но и в колоссальном моральном воздействии: теперь деникинские тылы находились под постоянной угрозой.

Белый фронт развалился. Советское командование быстро развило успех. В январе 1920 года Первая Конная молниеносным броском захватила Ростов. Успех кавалерии закрепила 8 армия. Отступившие деникинские войска создали линию обороны по левому берегу Дона с ключевым пунктом в Батайске. Замысел командования Кавказским фронтом (В. И. Шорин), в распоряжение которого поступила Первая Конная, состоял в том, чтобы посредством обхода или захвата Батайска не дать основным силам белых отойти к Новороссийску. Тем самым Деникин лишался возможности переправиться на Крымский полуостров и образовать там новый фронт.

Деникин действительно рассчитывал в случае, если не удастся закрепиться за Доном, отойти в Крым через Новороссийск. Однако прорыв белого фронта с ходу красным не удался. Первая Конная и 8 армия несколько раз предпринимали попытки взять Батайск, но все они оказались безуспешными. Наступила опасная задержка наступления Красной Армии, которой в конце концов воспользовался Деникин. План Шорина был сорван. 40 тысяч белых переправились в Крым.

«Батайская пробка» породила крайне острые разногласия в стане красных. Шорин обвинял Буденного и командарма 8-й Г. Я. Сокольникова в отсутствии активных действий. Буденный жаловался на «совершенно непригодную для действий конницы местность», Сокольников упрекал Конармию в проявлении «чрезвычайно малой боевой устойчивости». Не вдаваясь в существо спора, отметим, что под Батайском впервые обнаружилась неспособность стратегической кавалерии преодолевать плотную подготовленную оборону. Несомненно сыграли роль неблагоприятные условия местности: водная преграда (Дон) и заболоченность левого берега. Но нельзя исключить и психологический фактор. Ворошилову и Буденному было исключительно трудно в разгар зимы вывести своих конников из теплого и богатого Ростова.

Весной 1920 Первую Конную походным порядком перебрасывают с Кавказа на фронт только что начавшейся советско-польской войны . 18 мая она появляется под Елизаветградом. К этому времени овладевшие Киевом поляки по всему фронту перешли к обороне. Ввод в действие Конармии создает перелом в пользу советских войск. 5 июня она прорвала фронт противника у деревни Озерная и всеми четырьмя дивизиями вышла в польский тыл. Это был крупный оперативный успех и кульминация боевого пути Первой Конной. Над 3-ей польской армией генерала Рыдз-Смиглы нависла угроза полного окружения и уничтожения. Но операции «Киевские Канны» не суждено было осуществиться . Группы Якира и Голикова запоздали с выполнением своих задач. Первая Конная в нарушение приказа не ударила по тылам Рыдз-Смиглы, обошла укрепленный Казатин и захватила Бердичев и Житомир с богатыми складами. Крупный успех Юго-Западного фронта был неполным. Поляки потеряли всю захваченную на Украине территорию, но сумели сохранить живую силу.

В ходе советского наступления главком С. С. Каменев разработал план дальнейшего проведения кампании, получивший утверждение Политбюро. Было намечено, что после выхода всех сил красных на линию Брест – Южный Буг управление Юго-Западного фронта (командующий Егоров, члены РВС Сталин, Берзин) передает в распоряжение командзапа Тухачевского Первую Конную, 12 и 14 армии, а само обращается против Врангеля, выдвинувшегося в то время в Северную Таврию. Но Сталину вовсе не улыбалась перспектива отказаться от участия в близком, как казалось, захвате всей Польши. Тухачевский впоследствии написал, что «на карту ставилось существование капиталистического мира, не только Польши, но и всей Европы». Неистовый революционер Сталин хотел лично атаковать мировой капитализм.

К середине июля 1920 года войска Тухачевского, опрокинув противостоящий им фронт генерала Шептицкого, заняли Бобруйск, Минск, Вильно и ворвались на территорию Польши. Положение поляков стало отчаянным. Возникла угроза Варшаве и самому молодому польскому государству. На помощь Пилсудскому ринулась западная дипломатия. 12 июля последовала нота Керзона . Английский министр иностранных дел требовал прекратить боевые действия и установить между Польшей и Советской Россией т. н. этнографическую границу по «линии Керзона », примерно соответствующую нынешней. Ультиматум был отвергнут, но после прямого обращения поляков начались переговоры в Борисове. Между тем наступление красных продолжалось на обоих фронтах.

В начале августа главком принимает решение о концентрическом ударе всех сил по Варшаве. В связи с этим он отдает приказ о передаче в подчинение Западного фронта (Тухачевского) сначала 12-й и Первой Конной армий, а затем и 14-й армии. В этот момент правитель Польши Ю. Пилсудский оценивает свое положение как катастрофическое. Он считает, что польские войска не в состоянии сдержать наступление с востока и юга и просит коменданта Львовского укрепрайона отвлечь на себя хотя бы три дивизии красных.

Неожиданно у Пилсудского появилась надежда на спасение, потому что командование Юго-Западного фронта бросило те самые армии, которые предназначались для удара по Варшаве, на штурм Львова. Таким образом, первоначальный план красных был сорван, и противник получил непредвиденную возможность для организации ответного наступления. Частичная вина лежит на главкоме Каменеве, который был недостаточно настойчив в проведении собственной директивы, вдобавок в последнюю секунду он испугался мнимой румынской опасности. Но основную ответственность несет Сталин, которому уж очень хотелось шумного успеха в виде захвата Львова. Аморфный Егоров не смог противостоять напору будущего вождя. Между тем хорошо укрепленный Львов оказался не по зубам Первой Конной и 12 армии. Ленин категорически возражал против удара «растопыренной пятерней» и настаивал на взятии Варшавы. Сталин стоял на своем. 10 дней продолжался бесплодный обмен телеграммами. Наконец, под нажимом Ленина главком 13 августа категорически потребовал выполнить директиву о передаче трех армий Тухачевскому. Сталин остался верен себе и не подписал заготовленный Егоровым приказ по фронту. Следует помнить, что в те годы приказ командующего не имел законной силы без подписи одного из членов РВС. До этого времени Сталин как первый член РВС скреплял все оперативные приказы командующего. Еще один политкомиссар фронта Р. И. Берзин находился в стороне от чисто военных дел. На этом основании он поначалу тоже не хотел ставить свою подпись и сделал это только после прямого указания Троцкого .

Своеволие Сталина на 20 лет прервало его военную карьеру. Он было послал в Москву телеграмму об отставке – в расчете, что будет принят его план действий. Однако проходивший в те дни пленум ЦК снял Сталина с фронта и вообще отстранил от военной работы. Он не попал также в следующий состав РВС Республики.

Только после описанных телеграфных сражений Первая Конная переключилась на варшавское направление. Однако время было упущено. Ситуация кардинально изменилась. Поляки воспользовались передышкой и перешли в контрнаступление. Польское командование нанесло в разрез между фронтами удар по слабой Мозырской группировке красных и добилось перелома в ходе кампании. Теперь некоторый численный перевес поляков и лучшая оснащенность их армии дополнились солидным оперативным преимуществом. Война кроме того всколыхнула национально-патриотические чувства польского народа. Расчет русских большевиков и их польских единомышленников (Дзержинский , Мархлевский, Уншлихт) на поддержку пролетариата Польши оказался фикцией .

Войска Красной Армии на обоих фронтах откатились назад, уступив полякам западную часть Украины и Белоруссии. Первая Конная, выдвинутая к Замостью, с трудом избежала уничтожения. Рижский мир , окончивший в марте 1921 советско-польскую войну, установил границу намного восточнее «линии Керзона».

Тухачевский, у которого своекорыстные расчеты Сталина отняли возможность успешно завершить операцию, никогда не искал конкретных виновников поражения (см. его книгу «Поход за Вислу») . Сталин и сталинцы не были столь деликатны. Еще до ареста Тухачевского и обвиняли в ошибках на польском фронте. После гибели маршала (см. статью «Процесс военных ») во все учебники и военные труды вошла стандартная формулировка: предатели Троцкий и Тухачевский сорвали взятие Львова и Варшавы.

Уроки польской кампании позволяют трезво оценить сильные и слабые стороны Первой Конной, а также стратегической конницы вообще. Крупные кавалерийские массы были эффективны при прорывах, рейдах в тылу врага и набегах. Гражданская война отличалась от предшествовавшей Мировой отсутствием сплошной линии фронта и малой плотностью огня. На версту фронта приходилось 135-180 винтовок, что было даже ниже соответствующего показателя для сторожевого охранения в мировой войне. Количество пушек и пулеметов было ничтожным. В этих условиях прорыв фронта, имевшего, кстати, огромную протяженность, сильно облегчался. Из-за отсутствия эшелонированной обороны передвижение в тылу противника происходило почти беспрепятственно, что обеспечивало полную внезапность нападения на сосредоточение войск. А вот в случае преодоления подготовленной обороны конница теряла свои преимущества: несла большие потери и не добивалась успеха. Так было у Батайска, это же обнаружили неоднократные бесплодные попытки овладеть Львовом. Сама кавалерия была плохо приспособлена к ведению оборонительных боев. Здесь ей требовалась солидная поддержка пехоты. Но ведь сила конницы как раз состояла в ее способности решать крупные задачи независимо от главных сил. Возникало противоречие, казавшееся неразрешимым. Выходило, что крупные конные массы были нужны только на короткий период гражданской войны, пригодны только для ее специфических условий. Вооруженная диалектикой марксистская военная мысль в лице Ворошилова, Буденного и Егорова справилась с этой антиномией. Они объявили, что все войны впредь будут исключительно маневренными, а Красная Армия будет только наступать – значит без мощной конницы ей не обойтись...

Во всех видах боевых действий Первая Конная была легко уязвима с воздуха. Авиационные налеты принесли ей большие потери под Львовом и позднее в борьбе с Врангелем. «Бомбометание с аэропланов, группами летающих над конными массами, ничем не парализуется с нашей стороны», – жаловался Ворошилов Фрунзе в ноябре 1920 года.

Первая Конная на врангелевском фронте

Но еще раньше, по пути на врангелевский фронт, Конармии пришлось пройти через тяжелейшие испытания. Только что познавшая горечь поражения, изрядно потрепанная Первая Конная начала разлагаться . Впрочем, разношерстный личный состав буденовской армии и раньше никогда не грешил пристрастием к воинской дисциплине. Реввоенсовет Первой Конной с трудом сдерживал страсти этой вольницы. Из-за необходимости заниматься самоснабжением то и дело возникали острые эксцессы в отношениях с мирным населением. Командованию армии по этому поводу приходилось не раз оправдываться перед высоким начальством – вплоть до Ленина и Троцкого. Еще в Ростове за организацию еврейского погрома Ворошилов отдал коменданта города А. Я. Пархоменко под трибунал, который приговорил его к расстрелу. Только вмешательство Сталина и Орджоникидзе спасло жизнь легендарному начдиву.

То, что происходило при переброске Первой Конной с польского фронта, было куда серьезнее. Нравы конармейцев, правдиво описанные Бабелем , ужаснули многих читателей. Но эти описания относились ещё к эпохе войны с Польшей. Бабель не видел Конармии на пути к Крыму, когда, по свидетельству Ворошилова, наступили ее «черные дни». Пошли разнузданные грабежи мирного населения. При попытке их остановить был убит комиссар 6-й кавдивизии Шепелев. Ворошилов реагировал решительно. Как пишет его биограф Орловский, бывший секретарь РВС Конармии, Ворошилов понял, что эта вспышка «партизанщины» способна погубить армию. Дивизия была отдана под суд (случай беспрецедентный в Красной Армии) и расформирована. Под дулами особистов бойцы дивизии, сложив знамена и оружие, начали указывать мародеров. Таковых набралось 150 человек. 101 из них был расстрелян. Личному составу дивизии дали возможность кровью смыть этот позор.

На врангелевский фронт Первая Конная двигалась медленно и пришла туда сильно ослабевшей. Сверх того, Ворошилов с Буденным добивались для себя особого статуса и хотели воевать по собственному плану. В силу этих причин Фрунзе использовал Первую Конную под занавес Крымской операции , когда победный исход уже не вызывал сомнения.

Последняя крупная вспышка «партизанщины» произошла в 1921 году на Северном Кавказе. Под впечатлением хлебных реквизиций бригада Маслакова с комбригом во главе откололась от Первой Конной и превратилась в антисоветский партизанский отряд. Параллельно с этим продолжалось самоснабжение с неизбежными грабежами. За дело принялись трибуналы. Значительная часть состава Конармии пошла под расстрел. В мае 1921 Первая Конная была расформирована.

Позже И. С. Кутяков, командовавший 25 «Чапаевской» стрелковой дивизией на польском фронте, в сотрудничестве с H. М. Хлебниковым написал книгу «Киевские Канны» . В ней было показано, каким образом Третьей армии поляков удалось избежать окружения и разгрома. В 1937 г. Кутяков передал рукопись наркому Ворошилову, после чего был арестован и погиб.

Это пришлось признать Сталину («К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов»). Несмотря на это, до самой Отечественной войны тезис о поддержке Красной Армии пролетариатом воюющих с СССР стран был составной частью советской военной доктрины и глубоко укоренился в народном сознании.

Не следует думать, что не будь заминки с Первой Конной, Варшава была бы непременно взята, а Польша повержена. Наше описание относится только к оперативной обстановке. При анализе с более высокой точки приходится брать в расчет, что за спиной Польши находилась военная и особенно экономическая мощь всей Антанты. Ленин открыто назвал неудачу польского похода просчетом в политике . Относительно чисто военной стороны дела он как-то заметил в разговоре: «Ну кто же ходит на Варшаву через Львов...»

Во многих городах России очень часто встречаются такие отголоски коммунистического ига, как имена красных палачей в названиях улиц и даже населённых пунктов.
Весьма распространённым является имя предавшего Родину во время ведения войны с Германией, изменившего присяге и чести унтер-офицера С.М.Буденного. К этому прихвостню ульянова и бронштейна, к сожалению, отношение у среднестатистического обывателя более позитивное, нежели ко всяким урицким, володарским, войковым и тд.

Забавно, что иногородний Будённый, уничтожавший во имя триумфа третьего интернационала и богоборческой коммунистической власти казачьи хутора и станицы, воевавший против казацких армий и участвовавший в карательных операциях против казаков популярен у современного червоного неоказачества.
Считается, что именно действия этого пособника красных палачей, руководившего бандой головорезов, по приказу Лейбы Бронштейна "пголетагий на коня", возомнивших себя армией, способствовали разгрому Белых армий. Не останавливаясь на разборе коммунистической лжи и том факте, что Будённый известный любитель приписывать чужие победы себе, вспомним бои, когда Русские войска громили "красного маршала" и его шайку. Кстати, "Первая конная" здесь именуется бандой не по идеологическим убеждениям автора жж, точно так же именовал её, например, и бывший секретарь Сталина Борис Бажанов. Будённовцы за гражданскую войну особо "прославились" постоянными попойками, грабежами мирного населения, убийствами пленных и погоней за трофеями.
Один из буденновцев, И. Бабель, описал нравы своих однополчан в книге «Конармия» (1925). В ней разбой, грабеж, насилие над мирными жителями предстают как привычная повседневность. В бойцах Буденный ценил прежде всего личную преданность себе. Отношения в армии строились по образцу разбойничьей банды, в которой будущий маршал был атаманом. Своей жестокостью войска Буденного удивили даже Сталина, а Ленин не раз был крайне обеспокоен повальным пьянством и разложением в «легендарной» 1-й конной.

Впервые будущий красный маршал драпал от Белых в феврале 1918 года, когда дезертировав с фронта, вернулся в родную станицу Платовскую, где иногородние провозгласили "советскую власть", был там избран председателем земельного отдела. Однако вскоре из Сальских степей начал наступление белоказачий отряд генерала Попова. Пали и Платовская, и Великокняжеская. Семен Михайлович со своим братом
Денисом и еще пятью товарищами укрылись на хуторе Козюрин.
21 мая 1919 1-й Кубанский авиаотряд разгромил на марше конницу Думенко и Буденого.
Белые били Будённого и под Царицыным, когда 18 июня 1919 года генерал Врангель освободил город от красных.
Досталось будённовцам и под Воронежем от Шкуро с Мамантовым. Даже взятие красными Воронежа, которое советские историки приподносят как полководческий триумф Будённого на самом деле представляет из себя весьма неприглядный для него эпизод: "Напуганное слухами о подходе Буденного, население волновалось и с трепетом ждало событий. Я распорядился начать немедленную эвакуацию государственных ценностей и банков. Ввиду участившихся нападений на линию железной дороги товаро-пассажирское движение по ней пришлось прекратить. Ходили лишь одни броневые поезда. 4 октября я разрешил эвакуацию города для гражданского населения, которое пожелало бы его оставить. Громадные обозы беженцев потянулись на Нижне-Девицк, Новый Оскол и Касторную.
Что мог сделать я с моими 5000 шашек против 15000 свежей конницы Буденного?
Ввиду этого в ночь с 10 на 11 октября я очистил Воронеж и перешел за Дон. Получивший несколько хороших «уроков», Буденный не решался в течение всего дня 11 октября занять город, охраняемый лишь постами и малочисленными разъездами. Лишь поздно вечером вступили в город его авангарды. Мои посты отошли, в свою очередь, за реку, уничтожив мосты". (А.Г.Шкуро "Записки белого партизана", глава 24)

Первая Конная армия под командованием Будённого два раза потерпела тяжёлое поражение от белых во встречных конных боях на Дону: 6 (19) января 1920 года под Ростовом от генерала Топоркова и через 10 дней от конницы генерала Павлова в боях на реке Маныч 16 (29) января — 20 января (2 февраля) 1920 года, когда Будённый потерял 3 тыс. сабель и был вынужден бросить всю свою артиллерию.

Разгром будённовцев в феврале 1920 года, как известно, является последним конным сражением в мировой истории. Прекрасно спланированная и образцово проведенная штабом генерала Сидорина операция по комбинированному контрудару.
«Ввалившаяся» (по собственному выражению советских публицистов) на Кубань масса 1-й конной армии и корпуса Думенко не ожидала встретить серьезное сопротивление со стороны «деморализованных белых». Сыграла роль скорее «деморализация» 1-й конной после взятия Ростова и еврейских погромов.
Участник событий со стороны Белых, Г.Г.Раух, так описывает события: "6-го января с утра стояла тихая, морозная и ясная погода. Главные силы Буденного, 4-я и 11-я кав.дивизии и части 6-й, начали с рассветом переправу по Нахичеванской переправе. Первые сведения об этом поступили в 7 часов утра от конных разведчиков Корниловцев, наблюдавших в плавнях /статья корниловца полк.Рябинского в "Военной были"№ 71/. Конница ген.Барбовича подошла к сборному пункту на юго-восточной окраине Батайска у переезда через жел.дорожную насыпь около 10 часов утра после перехода по сильно занесенной снежными сугробами дороге. Терцы и Кубанцы ген.Топоркова были уже на месте, Терцы в резерве, а Кубанцы, высланные навстречу красным, отходили сильно растянутой лавой перед подавляющими силами Буденного и были уже совсем близко от окраины Батайска.

Полки ген.Барбовича, и с ними Терцы, на широких аллюрах перескочили по переезду через жел.дорожную насыпь и, на-ходу разворачиваясь, поили в атаку. Их неожиданное появление из-за насыпи, скрывшей их подход, и стремительность атаки ошеломили красных, видевших Батайск уже почти взятым без серьезного сопротивления.

Атакующим полкам представилась незабываемая картина: совершенно ровная, покрытая девственным белым снегом широкая, искрящаяся на утреннем солнце степь с разбросанными по ней маленькими курганами. Совсем близко отходящая жиденькая лава кубанцев, а у нее на плечах густая лава красных с вкрапленными в ней пулеметными тачанками. Дальше за лавой чернели три квадрата резервных порядков, повидимому бригад; между ними и на флангах - снимающиеся с передков на открытой позиции орудия и вспышки первых выстрелов, а на курганах группы наблюдателей и начальства - батальная картина Наполеоновских времен!

Атака мгновенно опрокинула красную лаву, налетела на ее плечах на не успевшие еще развернуться резервные порядки, разметала их, и вся эта масса перемешавшихся всадников, пулеметных тачанок и орудий неудержимо понеслась, коля и рубя, на восток, к плавням и переправам. Бешеная скачка промчалась версты 3 - 3 1/2, пока не выдохлись кони. Части затем начали собираться, приводиться в порядок, и постепенно завязался огневой бой, продвинувшийся еще немного на восток.

4-й Донской корпус втянулся в бой с заслоном Буденного около 11 часов и полностью развернулся в новом направлении, отбив упорно дравшийся заслон, к 15 часам /по сведениям Донской армии/. Тут разыгралась вторая фаза боя 6-го января. Донцы атаковали в конном строю с юга, а полки ген.Барбовича и Топоркова одновременно с запада. Красные, приведшие к этому времени свои части в порядок и готовившиеся опять наступать, не выдержали, и вся эта масса перемешавшихся конниц помчалась к плавням. Наши снаряды, особенно тех конных орудий, которые скакали за атакой на левом фланге, разбивали лед в протокахи болотинах плавней, вызывая панику у красных. Их пулеметные тачанки и орудия проваливались и застревали, рвались постромки, и все, уже в панике и без управления, бросая все, бежали к переправам. Преследование прекратилось с темнотой и из-за усталости конского состава.

7-го января па фронте Добровольческой армии царило затишье. Конница Буденного, отброшенная с потерями за Дон, зализывала свои раны. Бригада ген.Барбовича оставалась на своих биваках в Койсуге. На восточном участке фронта Донцы /3-го и 4-го корпуса/ с утра атаковали Ольгинскую и после упорного боя выбили из нее красных, отбросив их везде за реку. Часть конницы ген.Топоркова, Терцы, была вызвана на помощь Донцам, но с начала перехода возвращена обратно на свои биваки, ввиду успеха под Ольгинской.

8-го января красная пехота 8-й армии /33-я и 40-я стр.дивизии/ и части Конной армии до рассвета вновь атаковали Ольгинскую и взяли ее. Ядро Конной армии Буденного с утра опять переправилось по переправам с усиленной на этот раз артиллерией и начало разворачиваться на Хомутовскую и на Батайск. Ее стрелковые дивизии энергично наступали из Ростова на Батайск и на Койсуг, и части 12-й дивизии, перейдя речку Койсуг /приток Дона в плавнях/, подошли на 2-3 версты к окраине Батайска, но были отброшены нашей пехотой за Дон. Корниловцы из Батайска выдвинулись вдоль плавней против Кахичеванской переправы. Бригада ген.Барбовича, стоявшая на биваке в Койсуге в 6 верстах от Батайска, вышла им на поддержку и сначала в пешем строю удлинила цепи Корниловцев, загнув правый фланг на юг. С подходом донской конницы из Хомутовской, хут.Злодейского, к полкам Барбовича, ведшим огневой бой, были по сигналу подведены на галопе коноводы, и вся конница /Добровольцы, Терцы, Кубанцы и Донцы/ опять атаковала в конном строю с юга и с запада Буденного. После нескольких атак и контр-атак красные не выдержали и в беспорядке помчались обратно к переправам. Небольшая часть успела выскочить к Пахичеванской переправе, остальные помчались по плавням к Аксайской. На этот раз наша конница дошла засветло до Ольгинской и конной атакой взяла станицу окончательно, очистив левый берег Дона от красных. Поздно ночью, вернее перед рассветом 9-го, Добровольческая конница на еле шедших от усталости лошадях вернулась на свои биваки в Койсуг.

После этого вторичного поражения Конная армия Буденного, понесшая тяжелые потери и морально разбитая, уже не пыталась более форсировать Дон и была отведена для пополнения и приведения в порядок. Командующий юго-восточным фронтом Шорин был смещен и на его место назначен Тухачевский.

По сводкам штаба ген.Деникина во время боев 6-8 января у красных было взято 22 орудия и 120 пулеметов. Число пленных мне точно неизвестно, но один лишь 4-й Донской корпус взял их около 1700, а бригадой ген.Барбовича было захвачено более 500 строевых лошадей. Ворошилов, в разговоре по прямому проводу со Сталиным, указал, что потери в командном составе конной армии превысили 40%, а в конском составе 4000 лошадей. В поле за околицей Ольгинской долго еще оставались следы этих боев - горы собранных и сложенных замерзших трупов людей и лошадей, которые невозможно было похоронить из-за глубоко промерзшей земли".

Буденный в своих воспоминаниях («Пройденный путь», Москва, 1958 г.) пишет, что бой 8 января «был одним из самых тяжелых дней для Конармии» (с. 390), признавая дальше (с. 392), что «бои 7 и 8 января окончились для Конармии полной неудачей».

Потерпев неудачу, Буденный доложил по прямому проводу командующему фронтом Шорину о невозможности добиться успеха на Батайском направлении и предложил новый план атаки из района станицы Константиновской в юго-западном направлении, ручаясь за успех. Добился ли бы он его, это еще, как говорится, «бабушка ворожила», ибо предпринятое Конармией, поддержанной на левом фланга конным корпусом Думенко, новое наступление из района станицы Багаевской 15 (28) января закончилось столь же плачевно, как и у станице Ольгинской.

В боях с 15 по 20 января 4-й Донской конный корпус, с приданной ему 4-й Донской кд 2-го Донского корпуса, разбил последовательно у хуторов Веселого и Мало-За-паденского сначала конный корпус Думенко, а затем Конармию Буденного, отбросив конницу красных за реку Дон, причем противник потерял почти всю свою артиллерию и много пулеметов, а 11-я кд красных временно утратила свою боеспособность.

Ещё один участник этих событий, Е.Ковалёв, описывая разгром Будённого, делает такой вывод о значимости этих боёв: "всем участникам вооруженной борьбы с большевиками следует помнить, что этот, чрезвычайно важный четырехдневный бой, в случае его проигрыша, означал бы конец вооруженной борьбы на Юге: не было бы ни Новороссийска, ни Крыма, ни заграницы, — все погибло бы на месте, если бы, ценою очень больших потерь, не спасли бы положение донские казаки".

При попытке пройти выше по течению Дона передовые буденновские части 27 января хорошо получили по зубам от 4-го казачьего корпуса генерала А. А. Павлова. Понеся большие потери, Буденный вынужден был уйти обратно за Дон. 3 февраля Павлов нанес поражение еще одной красной коннице — корпусу Думенко.
16 февраля кавалерийская группа генерала Павлова стремительным и жестким ударом опрокинула в районе хутора Веселый Конно-Свод-ный корпус Думенко, но добивать его не стала, экономя время. Двигаясь по степи, казачьи разъезды обнаружили две дивизии красноармейцев, которые походным маршем двигались к Мечетинской. Это были 1-я Кавказская кавалерийская дивизия Г. Гая и 28-я стрелковая дивизия героя Восточного фронта В. Азина. Не подозревая об опасности, подразделения двигались по совершенно ровной и открытой местности с открытыми для удара флангами. А чего было опасаться - ведь согласно приказу здесь уже должны были быть войска Первой Конной.

Для Павлова это было подарком судьбы, и он своего шанса не упустил. Мощным ударом обрушились казачьи полки на дивизию Гая и в скоротечном бою полностью рассеяли ее, уничтожив две трети состава. Только небольшая часть красных кавалеристов смогла оторваться от противника благодаря резвым коням.

После разгрома Гая Павлов все свои двадцать четыре полка направил против 28-й стрелковой. Из-за сильного мороза отказали пулеметы, и на красных стрелков с четырех сторон двинулись казачьи лавы. Личный состав дивизии сражался отчаянно и практически весь оказался уничтожен, из кольца вырвались лишь несколько сотен. Азина казаки захватили в плен и казнили.

Егорлыцкое сражение (25 февраля — 2 марта 1920), когда в отчаянной рубке сошлись до 25 тысяч всадников, так же можно назвать неудачным для Первой конной армии, хотя это и не помогло Белым удержаться на Кубани.
Максимальные цифры, о которых пишут - 30000 красных, 20000 белых. Генерал Павлов во всех боестолкновениях неизменно громил красных, но действуя "нерешительно и даже вяло", "не сумел или не смог использовать победу, обозначившуюся к вечеру 17 февраля, и проявил ненужную и вредную поспешность в отведении казачьих частей из ст. Егорлыкской", что в конечном итоге привело к удачному для красных наступлению и гибели 4-го Донского и 1-го Кубанского корпусов.
В октябре 1920 г. 1-ю Конную двинули на Врангеля.
Семену Михайловичу поручили захватить Перекоп и отрезать белые войска в Северной Таврии от Крыма. Однако часть врангелевцев сумела вырваться из «мешка» и разметать буденновцев. Потрепанные отряды конноармейцев пришлось отвести на переформирование, так что в окончательном завоевании Крыма они не участвовали.

Будённый умудрился потерпеть поражение даже от повстанцев батьки Махно: 18-го мая 1921 г. конная армия Буденного передвигалась из района Екатеринослава на Дон для подавления крестьянского восстания, руководимого Бровой и Маслаком (бывшим комбригом Первой Конной армии, перешедшим со своей бригадой в повстанческую армию).

О том, как развивались события этого дня в своих воспоминаниях Нестор Махно пишет: «Наша сводная группа под руководством Петренко-Платонова, при которой находился я и главный штаб, стояла в 20-15 верстах от маршрута, по которому двигалась армия Буденного. Это соблазнило Буденного, ибо он хорошо знал, что я нахожусь всегда при сводной группе. Поэтому он приказал начавточасти № 21, двигавшейся в это время туда же на Дон для подавления восстания трудового крестьянства, сгрузить 16 автоброневиков и оцепить предместье с. Ново-Григорьевки (Стременное). Сам Буденный с частями 19-ой кавалерийской дивизии пришел в с. Новогригорьевку ранее, чем это предполагал начальник автобронечасти, объезжавший речонки и овраги и расстанавливавший у дорог сторожевые автоброневики. Бдительный глаз наших наблюдателей это вовремя заметил, что дало нам возможность приготовиться, и как раз в то время, когда Буденный подходил к нашему расположению, мы бросились ему навстречу.
В одно мгновение гордо несшийся впереди Буденный бросил своих соратников и, гнусный трус, обратился в бегство.
Бой был, какие редко до того и после бывали. Он завершился полным поражением Буденного, что послужило разложением в армии и бегством из нее красноармейцев».

20 сентября 1921 Буденный был назначен командующим всеми войсками на Кубани и Черноморье. Его задачей было уничтожение Кубанской повстанческой армии генерала Пржевальского. Повстанцы были прижаты к реке Кубань. При переправе значительная часть их была уничтожена, уцелевшие ушли в горы. На Северном Кавказе Конармии пришлось сражаться с белопартизанскими отрядами генералов Пржевальского и Ухтомского, полковников Назарова и Трубачева, подполковников Кривоносова, Юдина и многих других общей численностью до семи тысяч человек. С организованным повстанческим движением на Северном Кавказе к концу года было покончено. Свою роль, помимо карательных операций Конармии, как уже говорилось, сыграло то, что после отмены продразверстки и введения новой экономической политики (нэпа) у казаков пропал стимул к вооруженной борьбе с Советами. Гражданская война для Буденного закончилась.

Брошенный на фронт Советско-польской войны, Будённый со своей армией так же был разгромлен Пилсудским, ну а в сентябре 1941 года группа армий под командованием Будённого была уничтожена немцами (Семёну Михайловичу удалось улететь). В сентябре 1941 г. под Киевом немцы нанесли, вероятно, самое жестокое поражение советским войскам, в результате которого только в плен попало около 600—650 тыс. человек.
В августе по приказу маршала Будённого в Запорожье сапёрами 157-го полка НКВД был взорван Днепрогэс. В потоках хлынувшей волны погибли солдаты как немецкой, так и Красной Армий. Кроме войск и беженцев, в плавнях и береговой зоне погибло множество работавших там людей, местное гражданское население, сотни тысяч голов скота. Лавина воды стремительно залила огромные пространства Днепровской поймы. За один час была снесена вся нижняя часть Запорожья с огромными запасами промышленного оборудования.

Ещё в 1924 году произошёл такой случай: перешедший на сторону красных генерал Слащев возглавил московские курсы «Выстрел» — главную военную академию СССР. Однажды школу комсостава посетил Семен Михайлович Буденный и решил попенять Слащеву, мол, били мы вас, аж пух и перья летели. В ответ его оппонент предложил разобрать действия буденовских войск в Польше в 1920 году. Начали «разборку» вроде бы на нормальных тонах, но как только Слащев по «косточкам» разобрал неправильные действия руководства 1-й Конной армии Буденного, Семен Михайлович выхватил револьвер и произвел несколько выстрелов в сторону бывшего белогвардейского генерала. Промахнулся. И тут же услышал язвительное: «Как вы стреляете, так вы и воевали»..

Невоенная деятельность Будённого тоже очень колоритна:
По обвинению в контрреволюции в 1920—1921 гг. были казнены Думенко и Миронов, и с гибелью конкурентов Семен Михайлович стал именоваться первой шашкой республики.

В 1923 году Будённый стал «крёстным отцом» Чеченской автономной области: надев шапку бухарского эмира, с красной лентой через плечо он приехал в Урус-Мартан и по декрету ВЦИКа объявил Чечню автономной областью.

На февральско-мартовском (1937) пленуме ЦК ВКП(б) при обсуждении вопроса о Н. И. Бухарине и А. И. Рыкове выступил за их исключение из партии, «предание суду и расстрел», в мае 1937 при опросе об исключении из партии М. Н. Тухачевского и Я. Э. Рудзутака написал: «Безусловно, за. Нужно этих мерзавцев казнить». Вошёл в состав Специального судебного присутствия Верховного суда СССР, которое 11 июня 1937 рассмотрело дело так называемого «военно-фашистского заговора» (дело М. Н. Тухачевского и других) и приговорило военачальников к расстрелу.
Проголосовал за вынесение смертного приговора своему бывшему командиру Егорову. Когда в 1937 г. была арестована вторая жена Буденного (которую он привел в дом на второй день после гибели первой жены), Семен Михайлович не стал помогать даже ей. В 1939 г. ее приговорили к 8-ми годам лагерей. К тому времени она уже стала душевнобольной от пыток. Существует версия, что свою первую жену Семён Михайлович лично застрелил во время ссоры (жена возмущалась, что Будённый пригласил домой свою любовницу).

После Второй мировой войны Будённый занимался тем, что председательствовал в обществе советско-монгольской дружбы.

По поводу включения Сталиным Буденного в состав ЦК Б.Г. Бажанов замечает: «Если бы Сталин обладал чувством юмора, он бы заодно, по примеру Калигулы, мог бы ввести в Центральный комитет и буденновского коня. Но Сталин чувством юмора не обладал» (Бажанов Б. Г. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. М., 1990. С. 143).

Об-ра-зо-ва-на при-ка-зом РВС Южного фрон-та по по-ста-нов-лению РВС Рес-пуб-ли-ки от 17 ноября 1919 года на ба-зе 1-го Кон-но-го кор-пу-са (командир - С.М. Бу-дён-ный ; 4, 6 и 11-я кавалерийские ди-ви-зии). Вхо-ди-ла в со-став: Юж-но-го, с 10 января 1920 года - Юго-Восточного, с 16 января - Кав-каз-ско-го фрон-тов, с 18 мар-та по 17 апреля и с 27 сентября по 28 октября в ре-зер-ве глав-ко-ма РККА, с 17 апреоя в со-ста-ве Юго-Западного, с 20 августа - За-пад-но-го, с 28 октября - Юж-но-го фрон-тов, с 10 декабря 1920 года по 4 января 1921 года - войск Ук-раи-ны и Кры-ма. В со-став Первой конной армии в раз-ное вре-мя вхо-ди-ли: 1-я Кав-каз-ская, 2, 4, 6, 8, 9, 11, 14 и 19-я кавалерийские ди-ви-зии, кавалерийская ди-ви-зия Г.М. Еки-мо-ва; в опе-ра-тив-ном под-чи-не-нии на-хо-ди-лись: 2-й Кон-ный кор-пус, 9, 12, 20, 24, 34, 45, 47 и 50-я стрелковые ди-ви-зии. Кро-ме то-го, в со-став ар-мии вхо-ди-ли бро-не-по-ез-да, ав-то-бро-не-от-ря-ды, авиа-груп-па и другие час-ти.

В но-ябре - декабре 1919 года в со-ста-ве Южного фрон-та Первая конная армия в Харь-ков-ской и Дон-бас-ской опе-ра-ци-ях на-нес-ла по-ра-же-ние вой-скам Воо-ру-жён-ных сил Юга Рос-сии (ВСЮР), что спо-соб-ст-во-ва-ло ос-во-бо-ж-де-нию РККА Дон-бас-са. В хо-де Рос-то-во-Но-во-чер-кас-ской опе-ра-ции 1920 года Первая конная армия 7 января за-ня-ла Та-ган-рог, а 10 января - Рос-тов-на-До-ну и вы-шла к Азов-ско-му морю, таким образом рас-сек-ла фронт ВСЮР на 2 час-ти. В со-ста-ве Кавказского фрон-та Первая конная армия в хо-де Северо-Кавказской опе-ра-ции 1920 года, прой-дя в силь-ный мо-роз по Саль-ским сте-пям свыше 150 км, под ст. Егор-лык-ская во взаи-мо-дей-ст-вии с советской 10-й ар-ми-ей и Отдельной кавалерийской бри-га-дой раз-гро-ми-ла Кон-ную груп-пу (4-й и 2-й Дон-ские кор-пу-са) генерал-лейтенанта А.А. Пав-ло-ва, Доб-ро-воль-че-ский и 3-й Кавказский ка-за-чий кор-пу-са и несколько ку-бан-ских ка-зачь-их кавалерийских бри-гад, вы-ну-див про-тив-ни-ка отсту-пить к р. Ку-бань. По-сле на-ча-ла со-вет-ско-поль-ской вой-ны 1920 года, в ап-ре-ле - мае, Первая конная армия со-вер-ши-ла 53-су-точ-ный пе-ре-ход с Северного Кав-ка-за на Пра-во-бе-реж-ную Ук-раи-ну (около 1,2 тысяч км) и во-шла в со-став Юго-Западного фрон-та. В хо-де Ки-ев-ской опе-ра-ции 1920 года к 7 ию-ня ос-во-бо-ди-ла го-ро-да Жи-то-мир и Бер-ди-чев, за-тем к 11 ию-ня вы-шла в тыл 3-й польской ар-мии, вы-ну-див её ос-та-вить Ки-ев. В хо-де Но-во-град-Во-лын-ской и Ро-вен-ской опе-ра-ций 1920 года ов-ла-де-ла го-ро-да-ми Но-во-град-Во-лын-ский, Ост-рог, Рад-зи-ви-лов (ны-не Чер-во-но-ар-мейск), Ров-но, Дуб-но, Бро-ды. В хо-де Львов-ской опе-ра-ции 1920 года, в ию-ле - ав-гу-сте, Первая конная армия бы-ла ок-ру-же-на пре-вос-хо-дя-щи-ми си-ла-ми по-ля-ков в рай-оне За-мос-тья (ны-не За-мосць, Поль-ша), но, про-рвав фронт, к 31 августа вы-шла из ок-ру-же-ния. С 28 октября Первая конная армия в со-ста-ве Южного фрон-та уча-ст-во-ва-ла в контр-на-сту-п-ле-нии про-тив войск «Рус-ской ар-мии» генерал-лейтенанта П.Н. Вран-ге-ля в Северной Тав-рии и Пе-ре-коп-ско-Чон-гарской опе-ра-ции 1920 года. При ов-ла-де-нии Кры-мом 13 но-ября вме-сте с другими советскими вой-ска-ми всту-пи-ла в Сим-фе-ро-поль, а 15 но-ября со-вме-ст-но с 51-й стрелковой ди-ви-зи-ей за-ня-ла Се-ва-сто-поль. В конце 1920 года Первая конная армия при-ни-ма-ла уча-стие в раз-гро-ме фор-ми-ро-ва-ний Н.И. Мах-но на Ле-во-бе-реж-ной Ук-раи-не (см. Мах-нов-ское дви-же-ние). За-тем вновь бы-ла пе-ре-бро-ше-на на Северный Кав-каз. Уча-ст-во-ва-ла в по-дав-ле-нии ан-ти-боль-ше-ви-ст-ских вы-сту-п-ле-ний на До-ну и Ку-ба-ни. На ба-зе по-ле-во-го управ-ле-ния Первой конной армии 4 мая 1921 года фор-ми-ро-ва-лось управ-ле-ние Северо-Кавказского военного округа, но со-еди-не-ния и час-ти ос-та-ва-лись в под-чи-не-нии шта-ба ар-мии до его рас-фор-ми-ро-ва-ния 26 октября 1923 года. За бое-вые за-слу-ги ар-мия бы-ла на-гра-ж-де-на Почетным ре-во-лю-ци-он-ным Крас-ным Зна-ме-нем, сот-ни её ко-ман-ди-ров и бой-цов - ор-де-на-ми Крас-но-го Зна-ме-ни.

Год неравной борьбы Вооруженных Сил Юга России с диктатурой интернационального пролетариата.

1 января ст. ст. 3-й Корниловский Ударный полк был сменен запасным Корниловским полком (почему-то иногда называемым 4-м Корниловским Ударным).

1-5 января ст. ст. За это время 2-й Корниловский Ударный полк был сменен юнкерами, отошел в юго-восточную часть Батайска и в этом направлении нес сторожевое охранение. Батайск красные все время обстреливали из Ростова, ежедневно выбрасывая тысячи снарядов. И у нас артиллерия была довольно сильна и отвечала тем же.

3 января ст. ст. 3-й Корниловский Ударный полк погрузился в эшелон и выехал в станицу Тимошевскую на пополнение. Таким образом на фронте Батайск — Койсуг остались 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки со своим запасным полком, составленным почти исключительно из шахтеров Донецкого бассейна.

6 января ст. ст. Батайск обороняют: юго-восточную часть — 2-й Корниловский Ударный полк; северную часть, до железной дороги, исключительно. — 1-й Корниловский Ударный полк; северную и северо-западную часть от железной дороги, включительно, и до Койсуга, исключительно, — юнкера; Койсуг — запасный полк дивизии.

Красные сегодня особенно усердно обстреливали Батайск и пытаются наступать. К вечеру все их попытки к наступлению отбиты.

6 января 3-й Корниловский Ударный полк прибыл в станицу Тимошевскую, где и пробыл до 14 февраля.

Наступил период решительного перехода красной армии в наступление, а потому необходимо возможно подробней установить соотношение сил обеих сторон и роль Корниловской Ударной дивизии в этих боях. Для приблизительного определения соотношения сил необходимо вспомнить организацию обеих армий для избежания фантастического и постоянного преувеличения большевиками наших сил. Красные армии не имели корпусов, а составлялись из дивизий, число которых в армии было не менее трех и более, в зависимости от задания армии. Дивизии имели по три бригады, бригады — по три полка. При дивизии по штату должно быть 15 батарей и, что для нас было очень важно, дивизии имели каждая свой кавалерийский полк.

Состав 1-й конной армии Буденного

На Донецкий бассейн 1-я конная армия Буденного наступала в составе:

• 4-й кавалерийской дивизии 3-бригадного состава — 6 кав. полков,
• 6-й кавалерийской дивизии 4-бригадного состава — 8 кав. полков,
• 11-й кавалерийской дивизии 4-бригадного состава — 8 кав. полков.

При переходе за Дон ей были приданы на усиление: 12-я стрелковая дивизия 3-й армии и 9-я стрелковая дивизия 13-й армии, автоотряд Свердлова — 15 машин с пулеметами и Авиотряд — 12 самолетов. Кроме того — четыре бронепоезда: «Красный кавалерист», «Коммунар», «Смерть директории» и «Рабочий».

Полки 1-й конной армии имели по пяти эскадронов, плюс разведывательный эскадрон из лучших бойцов. На эскадрон — 4 пулемета, в полку отдельная пулеметная команда. На кавалерийскую бригаду одна 4-орудийная батарея. При кавалерийской дивизии артиллерийский дивизион из четырех батарей 4-орудийного состава.

1-я конная армия Буденного всегда отличалась силой своего огня, особенно пулеметного, на тачанках. Если она и несла большие потери при наступлении, то она хорошо и пополнялась, мобилизуя поголовно все население, начиная от своих партизан и до наших пленных, включительно, которые умудрялись, до нашего переезда в Крым, снова перебегать к нам. Но самым главным для успеха красной армии был превосходно поставленный ее звероподобный аппарат ЧЕКА или ГПУ при строевых частях и в тылу, чего у нас совершенно не было, а к тому же и сознание армейской массы в ее численном превосходстве над нами. Психология толпы всюду одинакова — она подчиняется силе.

Что же из себя представляли «Силы Юга РОССИИ»? Раздираемые самостийными течениями в тылу, тормозившими действия фронта, они в боях Воронеж — Орел потеряли веру в успех. Если и дрались мужественно, то по инерции, наперед зная, что смерть лучше рабства в лапах красного интернационала.

Не отступая от поставленной мной задачи сбора материалов для истории Корниловского Ударного полка, я и здесь приведу только состав Корниловской Ударной дивизии в данный момент. По данным книги «Корниловский Ударный полк», стр. 157, в трех полках дивизии было 415 офицеров и 1.663 солдата. С уходом 3-го Корниловского Ударного полка на формирование и приходом «запасного полка дивизии» под командой поручика Дашкевича это число повысилось приблизительно до 2.500 человек. К этому нужно прибавить около ста пулеметов с девятью батареями. Бременами к Батайску подходили два бронепоезда. Участок фронта Корниловской Ударной дивизии — от с. Кулешовка, исключительно, где начинался участок Дроздовской стрелковой дивизии, и до Батайска, включительно. С этого времени Добровольческий корпус генерала Кутепова вошел в подчинение Донской Армии.

Переход красной армии в наступление

Согласно приказу Шорина 1-я конная армия Буденного с приданными ей стрелковыми дивизиями переходит в наступление. В книге Буденного «Мой пройденный путь» он так говорит об этом: «3/16 января был отдан боевой приказ 1-й конкой армии на форсирование Дона и занятие Батайского плацдарма. Однако, начав 17 января н. ст. наступление, конная армия (6-я кавалерийская дивизия) даже в пешем строю не смогла развернуться в Батайских болотах , не смогла использовать ни артиллерии, ни пулеметов. В одну из атак в направлении на Батайск Ворошилов попал под сильный артиллерийский огонь противника. Целая очередь снарядов, обрушившаяся на атакующих, проломила лед, и Климент Ефремович вместе с лошадью (?) оказался в воде, Бойцы под градом пуль помогли Ворошилову выбраться из воды и спасли лошадь. Не имея успеха, конная армия к ночи отошла в исходное положение».

Журнал боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка за это число отмечает только усиление артиллерийского огня под Батайском и попытки красных наступать, которые были отбиты артиллерийским и пулеметным огнем.

5/18 января 1920 г. В той же книге Буденный пишет: «С утра 18-го части конармии снова форсировали Дон и пошли в наступление. В направлении на Батайск наступали 12-я стрелковая дивизия из Ростова и 6-я кавалерийская дивизия (а по нашим данным, на Батайск из ст. Гниловской наступала еще и 9-я стрелковая дивизия). Они весь день, при активной поддержке бронепоездов, вели тяжелые бои, но успеха не имели. По Нахичеванской переправе перешли 4-я и 11-я кавалерийские дивизии. Совместными действиями, при поддержке правофланговой 16-й стрелковой дивизии 8-й армии, они в упорном бою выбили противника из станицы Ольгинской и преследовали его до темноты в направлении станицы Хомутовской»,

Сам противник здесь утверждает, что под Батайском 12-я стрелковая дивизия с 6-й кавалерийской дивизией (а по нашим данным и с 9-й стрелковой дивизией, из станицы Гниловской), несмотря на активную поддержку бронепоездов, были отбиты Корниловцами. Но в этом бою и Корниловцы понесли большие потери: пострадал наш необученный молодой «запасный полк дивизии», и был дважды ранен командир 1-го полка полковник Гордеенко. Во временное командование полком вступил штабс-капитан Челядинов, который в свою очередь был ранен, и на его место вступил поручик Дашкевич, а «запасный полк» принял штабс-капитан Филипский.

6/19 января. Из книги советского полковника Агуреева, стр. 173: «19 января, перегруппировав свои силы, конная армия и 16-я стрелковая дивизия перешли в наступление, стремясь овладеть Батайском , хутором Злодейским и Хомутовской. К этому времени к Батайску и хутору Злодейскому подошла конница противника и на всем фронте, от Батайска до Хомутовской развернулись ожесточенные бои. Имея сильное превосходство в живой силе (?!) И особенно в технике, деникинцы стали теснить наши части к Дону. Сдерживая натиск белогвардейцев, советская конница и пехота с боями отступали на север, удерживая подступы к Нахичеванской переправе и Ольгинскую. Понеся большие потери и не добившись решающего успеха, противник был вынужден отойти на рубеж Батайск — хутор Злодейский — Хомутовская, оставив часть сил 3-го Донского корпуса в районе Ольгинской.

О том же из книги Буденного, стр. 389: «С рассветом 619 января 4-я и 11-я кавалерийские дивизии перешли в энергичное наступление, имея задачей выйти на линию Кагальницкая, Азов, Кулешовка, Койсуг, Батайск, хутор Злодейский. 6-я кавалерийская дивизия использовалась для развития успеха 4-й и 11-й кавалерийских дивизий. Однако противник, заняв выгодные позиции у Батайска и сосредоточив крупные силы конницы, артиллерии и пулеметов, при активной поддержке бронепоездов сковал наши части сильным огнем и сорвал наступление. На ночь дивизии отошли: 4-я кавалерийская дивизия в Нахичевань, 6-я и 11-я в Ольгинскую, куда к вечеру подошла и 16-я стрелковая дивизия 8-й армии. Всю ночь противник штурмовал Ольгинскую, стремясь выбить из станицы наши части».

ОПИСАНИЕ БОЯ 6/19 ЯНВАРЯ 1920 Г. ПО ЖУРНАЛУ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 2-го КОРНИЛОВСКОГО УДАРНОГО ПОЛКА

(На участке Добровольческого корпуса генерала Кутепова)

6/19 января еще до рассвета казачьи разъезды обнаружили большое движение через Нахичеванскую и Аксайскую переправы. Действительно, красные с рассветом повели наступление кавалерией от станицы Ольгинской на хутор Злодейский, в обход Батайска. К этому времени 2-й Корниловский Ударный полк закончил смену 1-го Корниловского Ударного полка, который был отведен в направлении на хутор Злодейский для содействия кавалерии. К станице Хомутовской, как тогда передавали, противник шел беспрепятственно, а от хутора Злодейского ему навстречу выступил Терский конный корпус генерала Топоркова и к этому же времени, часам к 12, стала подтягиваться по линии железной дороги к южной части Батайска и кавалерийская бригада генерала Барбовича. Передовые части генерала Топоркова были сначала отброшены красными, и вся масса кавалерии Будённого пошла за ними на хутор Злодейский. Но в это время части генерала Топоркова сами перешли в наступление почти одновременно с генералом Барбовичем и при поддержке бронепоездов и 1-го Корниловского Ударного полка нанесли удар кавалерии Буденного от южной части Батайска в восточном и северо-восточном направлениях. Все поле боя хорошо наблюдалось с правого фланга 2-го Корниловского Ударного полка, так как представляло из себя сплошную равнину, покрытую неглубоким снегом, с камышами до Дона и небольшими возвышенностями к хутору Злодейскому. К этому времени и пехота красных перешла в наступление 12-й стрелковой дивизией с севера на Батайск и на Койсуг, но была отбита запасным полком дивизии и батальоном 2-го полка. Остальные батальоны 2-го Корниловского Ударного полка согласно приказу перешли сами около 14 часов в наступление прямо на восток, вдоль Дона, которое отличалось особой красотой. Все громадное поле от железной дороги у Батайска и до станицы Ольгинской было покрыто массой кавалерии и только у Батайска — пехотой. Артиллерии разных калибров и пулеметов с обеих сторон было достаточно, и от их работы все гудело и клокотало. Со стороны красных, как тогда определяли, было не менее 15 тысяч шашек (4-я, 6-я и 11-я кавалерийские дивизии) и 12-я, 9-я и 16-я стрелковые дивизии. С нашей же стороны — конница генерала Топоркова. Сводный Кубанско-Терский корпус, не более 1.500 шашек, кавалерийская бригада генерала Барбовича в 1.000 сабель и Корниловская Ударная дивизия в составе 1-го, 2-го и запасного полков численностью в 1.600 штыков на фронте хутор Злодейский, исключительно, Батайск и Койсуг. Было немного юнкеров. Со стороны ст. Егорлыцкой действовал 4-й Донской корпус генерала Мамонтова, который в это время опасно заболел, и корпусом командовал генерал Павлов. Этот участок Донской Армии с нашего участка не наблюдался, а потому мы о его действиях знаем по их данным.

Начало нашей атаки было до того энергично, такое громкое «ура» катилось отовсюду, что бой несмотря на явное превосходство сил противника и подавленное состояние наших войск обещал нам успех. Было видно, как наша конница почти сплошной шеренгой атаковала красных, сбивала их и стойко шла под губительным огнем пулеметов. С наступлением сумерек красные были разбиты и отброшены на нашем участке за Дон, откуда через наши головы их артиллерия из Ростова осыпала все поле боя снарядами. 2-й Корниловский Ударный полк ударом вдоль Дона, от Батайска на Нахичевань, добивал в полутьме бегущие части прославленной 1-й конной армии Буденного. На плечах бегущих легко можно было бы ворваться в Ростов и Нахичевань, но это не входило в нашу задачу и нам было приказано отойти на старые позиции. Потери нашей пехоты были невелики, но конница, особенно терцы, понесли большие потери. Был ранен и сам генерал Топорков.

Успех кавалерии генерала Барбовича и конницы генерала Топоркова пожинал 2-й Корниловский Ударный полк, своим ударом вдоль Дона отрезая путь бегущим к Ростову красным, забирая брошенные орудия и пулеметы. Такое количество фактически подобранного оружия — всего полком было взято 15 орудий и несколько десятков пулеметов — было возможно взять, помимо доблести нашей кавалерии и казачьей конницы, еще и потому, что луга были все же плохо проходимы для конницы, а тем более для артиллерии,

7/20 января. В журнале боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка за это число отмечено, что ст. Ольгинская была взята Донской Армией.

8/21 января. На фронте Корниловской Ударной дивизии все атаки 9-й и 12-й стрелковых дивизий были отбиты,

8/21 января по книге Буденного: «Жестокие бои разыгрались 21 января. На правом фланге была брошена в бой 9-я стрелковая дивизия, находившаяся ранее в армейском резерве. Полки этой дивизии, действуя юго-западнее Ростова, весь день штурмовали хутора Обухова и Усть-Койсуг. В центре перешла в наступление 12-я стрелковая дивизия. 3-я бригада этой дивизии несмотря на ураганный пулеметный и артиллерийский огонь противника и зыбучие болота переправилась через реку Койсуг в двух верстах от Батайска. Однако вследствие неуспешных действий других частей дивизии и под давлением во много раз превосходящих сил противника бригада отошла».

За этот же день две бригады 4-й кавалерийской дивизии и вся 6-я кавалерийская дивизия Буденного совместно с 31-й и 40-й стрелковыми дивизиями атаковали Ольгинскую, участок Донской Армии, и взяли ее, но контратакой были отброшены за Дон.

Описание этого же дня советским полковником Агуреевым: «Под-тянув свежие силы, 21 января н. ст. конная и 8-я армии вновь перешли в наступление. В бой были введены 4-я, 6-я и 11-я кавалерийские дивизии и пять стрелковых дивизий (из них 9-я и 12-я, находившиеся в подчи-нении конной армии, 31-я и 40-я дивизии 8-й армии и 21-я — 9-й армии). От устья Дона до ст. Манычской шли ожесточенные бои. 9-я и 12-я стрел-ковые дивизии, наступая от устья Дона до Батайска, встретили упорное сопротивление Дроздовской, Корниловской и Алексеевской (один только полк) дивизий «Добровольческого корпуса» и, не добившись успеха, к вечеру отошли на исходные рубежи» (9-я и 12-я стрелковые дивизии име-ли 18 стрелковых полков и два кавалерийских полка при дивизиях, а на-ши дивизии имели максимально 7 полков малого состава. Остальные же части красной армии действовали на участке Донской Армии и, тоже не имея успеха, были отброшены за Дон).

9-10/22-23 января. На фронте спокойно. Красное командование ре-шило, по-видимому, оставить нас в покое и придумывало нанести удар где-то в другом месте.

Итак, приказ командующего Юго-Западным фронтом Шорина, отдан-ный 3/16 января 1920 г. 1-й конной армии Буденного с приданными ей стрелковыми дивизиями к 9 января ст. ст. полностью провалился. По этому поводу между командующим фронтом Шориным и командующим 1-й конной армией Буденным произошло бурное объяснение, откуда мы можем частично узнать о причинах неудачи и о потерях 1-ой конной армии Буденного. Сначала приведу материалы из книги Буденного «Мой пройденный путь»:

Стр. 385: Излагаются раздоры между командующим 8-й армией и 1-й конной по вопросу, что последняя не должна была брать Ростова и На-хичевани, так как этот участок был отведен 3-й армии, и это дошло до командующего Юго-Западным фронтом Шорина в неприятном освещении для 1-й конной армии.

Стр. 388: Ревсовет 1-й конной протестовал против того, что Шорин посылает армию для удара в лоб на укрепившегося противника и где она попадает в болотистую местность. Попытавшись наступать, не могли вы-тянуть с собой ни одной пушки, ни одной пулеметной тачанки (?!). Кон-ная армия лишилась своего главного качества — подвижности и маневра. Несмотря на очевидную нецелесообразность наступления на Батайск, мы вынуждены были выполнять директивы Шорина.

Стр. 389: Не имея успеха 17 января н. ст. Буденный просит Шорина отменить директиву о наступлении на Батайск. Шорин отказался, но обе-щал дать указания о наступлении правофланговых дивизий 8-й армии.

Стр. 391-392: Убедившись в бесполезности лобовых атак на Батайск и Ольгинскую, Буденный просит Шорина отменить атаку Батайска со сто-роны Ростова. Однако Шорин отклонил эту просьбу и заявил, что конная армия утопила свою боевую славу в ростовских винных подвалах. Это не-слыханное оскорбление, брошенное Шориным по адресу героических бой-цов конармии, возмутило нас до глубины души. Мы заявили, что конар-мия тонет и гибнет в Батайских болотах по вине командования фронтом и что до тех пор пока он, Шорин, не приедет в Ростов, посылать армию в бесцельное наступление не будем.

Стр. 392 и 393: После этого Буденный адресуется по линии полити-ческой, к Сталину, с обвинениями Шорина и с предложением оборону Ростова и Нахичевани возложить на 8-ю армию, а 1-ю конную перебро-сить в район станицы Константиновской, где легко переправиться и на-ступать на юго-запад

Стр. 393-394: Приезжал в 1-ю конную армию сам Шорин, смотрел части и заявил, что порядок использования армий он находит правильным и будет придерживаться этого порядка и в дальнейшем. Конная армия должна взять Батайск. На этом разговор Шорина с Буденным закончился. В тот же день командование конармии обратилось с телеграммой к Ле-нину, Сталину и Троцкому. На следующий день главком приказал ко-мандующему Кавказским фронтом «отменить лобовые атаки на фронте 8-й и конармий». Таким образом по политической линии Буденный имел успех и Шорин был смещен.

Стр. 403: В разговоре со Сталиным по телеграфу Ворошилов сказал: «Мы все несказанно рады, что Шорин смещен. Если приедете в Ростов, то на месте убедитесь, что простого смещения, да еще с повышением для него, недостаточно. Мы все считаем его преступником. Его неуменьем или злой волей загублено более 40% лучших бойцов, комсостава и комис-саров и до 4.000 лошадей. Одна и самая важная просьба, не терпящая ни одного дня отлагательства: для сохранения состава конармии наста-ивайте (?) на немедленном откомандировании в наше распоряжение 9-й стрелковой дивизии. Наше поражение является следствием отсутствия при-крытия пехотными частями флангов и закрепления достигнутых рубежей. Вторая просьба: укажите на крайнюю необходимость срочного пополне-ния конармии».

Полным же признанием колоссальных потерь 1-й конной армии слу-жит содержание письма самого Буденного Ленину.

Стр. 398: «Станица Богаевская на р. Дон, 1 февраля н. ст. 1920 г. Глубокоуважаемый вождь, Владимир Ильич! Простите меня за то, что я обращаюсь к вам с этим письмом. Я очень хочу вас лично видеть и пре-клониться перед вами как перед великим вождем всех бедных крестьян и рабочих, но дело фронта и банды Деникина мешают мне сделать это. Я должен сообщить вам, товарищ Ленин, что конная армия переживает тяжелое время. Еще никогда мою конницу не били так, как били теперь белые. А били ее потому, что командующий фронтом поставил конную армию в такие условия, что она может погибнуть совсем. Мне стыдно вам это говорить, но я люблю конную армию и т. д...». Далее идут обви-нения Шорина во всех смертных грехах.

Теперь постараемся с нашей, Корниловской точки зрения взвесить и разобрать причины временного успеха Вооруженных Сил Юга России в трагических для нас условиях отхода от Орла на 700 верст и отката за Дон с оставлением в Ростове и Новочеркасске больших запасов вооружения и снабжения.

Первым и основным положительным фактором наших успехов явился моральный подъем в казачьих частях перед лицом совершившейся трагедии нашего поражения усилиями и руками главным образом самостийных течений, почти уничтоживших единство командования. Донские части были настолько потрясены этим, что когда-то славный 4-й корпус генерала Мамонтова, оставивший свою столицу без боя, теперь позволил генералу Сидорину почистить его обозы, в результате чего было поставлено в строй около 4.000 человек. Добровольческий корпус генерала Кутепова был численно слаб, но ему для бодрости нужен был отдых, который он и получил, пока красные громили в качестве победителей Ростов, Нахичевань и Новочеркасск,

Напрасно красные считают, что условия местности им препятствовали. Они были почти одинаковы для обеих сторон. С высот Ростова и Нахичевани красные своим артиллерийским огнем отлично прикрывали свои переправы туда и обратно, а равнина от Дона до линии на нашей стороне станица Ольгинская — хутор Злодейский и Батайск была одинаково малоприятна и нам, так как в первую очередь не имела укрытий от огня. Да, высоты у нас на линии ст. Ольгинская — хутор Злодейский частично скрывали переброску наших резервов, но их нельзя и сравнивать с высотами правого берега Дона, представлявшими собой настоящую крепость, тогда как наши были лишь слегка холмистой местностью. Напрасно и преувеличение нашей численности и вооружения. Все это было тогда и теперь известно и служит красным плохим прикрытием их средневековых методов подчинения народов Российской Империи своей интернациональной диктатуре.

Не вдаваясь в тонкости оценки соотношения сил, тогда нам казалось, что защищать Родину обязывает нас наш долг, а потому мы и дрались до конца по завету нашего Вождя и Шефа полка Генерала Корнилова, пока наши руки могли держать оружие. У вас же, товарищи буденные, было другое: безумство пропаганды неосуществимого, небывалое, зверское ЧЕКА и неограниченная власть иностранным полкам, которые создали неограниченные же ресурсы и, это никогда не надо забывать, что вы нас всегда давили своей массой. И теперь, несмотря на наш временный успех, мы сознавали, что вы раздавите нас, но в полном сознании правоты своего дела несли свои жизни на алтарь нашей Родины. Этим были заражены даже ваши прославленные пролетарии — шахтеры Донецкого бассейна, из которых был составлен «запасный полк Корниловской Ударной дивизии» и которые доблестно дрались с вами за национальную РОССИЮ под Батайском и до Новороссийска. Вечная и славная память этим доблестным героям за их хотя и кратковременный, но патриотический порыв, к тому же проявленный в условиях безнадежности успеха.

Освещение обстановки дает четкое представление о том, какую блестящую роль играли Корниловцы в этих боях при обороне Батайска и Койсуга. И в уменьшенном составе двух полков, при поддержке своего запасного полка из шахтеров, бодрые духом, они нанесли противнику колоссальный урон и были достойны предоставленного им отдыха в резерве.

11 января ст. ст. 1920 г. Смена Корниловской Ударной дивизии Алексеевцами и переход в резерв 1-го армейского корпуса Добровольческой Армии в Каял. 2-му полку была отведена Задонская слобода при станции Каял. Здесь части разобрались и приободрились, приступили к строевым занятиям и тактическим учениям. За это время известия о победе донцов на р. Маныч породили даже надежды на новое наступление. Екатеринодар же со своим правительством навевал совершенно противоположное настроение.

31 января. Приезд генерала Деникина. Полки радостно встретили своего старого соратника и Главнокомандующего. Его речь встряхнула многих и заставила смотреть на все происходящее более разумно.

2 февраля. Выступление на Койсуг. До Батайска полки доехали в эшелонах и с рассветом пошли походным порядком на Койсуг. Стоял сильный мороз, и все передвижения были скованы им.

3 и 5 февраля. На фронте Корниловской Ударной дивизии Батайск-станица Елисаветовская все атаки красных отбиты. Отдых заметно поднял настроение, и бои ведутся дружно.

6 февраля. Добровольческий корпус генерала Кутепова переходит в наступление. Получен приказ Корниловской Ударной дивизии наступать на г. Ростов через ст. Гниловскую, которую предположено взять ночной атакой. В авангарде 1-й Корниловский Ударный полк, за ним — 2-й Корниловский Ударный полк, правее — запасный Корниловский полк и 1-й Марковский пехотный полк. Уступом за левым флангом 2-го Корниловского Ударного полка, «ящиками», — кавалерия генерала Барбовича. В 24 часа движение частей началось. Стоял сильный мороз, который с трудом переносили только хорошо одетые, а остальные согревались движением. Движение происходило по ровной, болотистой местности, местами заросшей камышом. Пехотные полки шли в колоннах по-батальонно, а кавалерия — «ящиками». Морозный туман окутывал собой все это величественное движение компактной массы войск.

7 февраля. Перед станицей Гниловской Корниловцы перешли Дон и подошли к высокому, обрывистому берегу. Стали на него взбираться, лошади скользили, падали, в темноте круча казалась бесконечной. Капитан Ширковский со своим батальоном взял стоявший бронепоезд, а остальные батальоны 1-го Корниловского Ударного полка забрали в плен Бахчисарайский полк имени Ленина со всеми его орудиями и пулеметами. 2-й полк стал в резерве дивизии в станице, а запасный Корниловский полк с 1-м Марковским были направлены на Темерник, — пригород Ростова. Красные перешли в наступление от Таганрога. Конница же красных, не предполагавшая, что мы так быстро заняли станицу, подошла к ней в колоннах и была в упор расстреляна нашими резервами. Бронепоезда красных в это время шли оттуда же в сопровождении пехоты с целью выхода нам в тыл. Противник и здесь был подпущен вплотную и отбит огнем.

Продвижение 1-го Марковского и запасного Корниловского полков встретило упорное сопротивление со стороны Темерника. На участке Корниловцев взвод Марковской батареи прямой наводкой стрелял по батарее красных, которая и была взята. Но несмотря на это наша атака дальше вокзала не продвинулась.

Кавалерия генерала Барбовича ушла на север.

На следующий день 1-му и 2-му Корниловским Ударным полкам приказано взять Ростов и Нахичевань.

8 февраля. К утру наши части удерживали Темерник, а красные были по ту сторону железной дороги, в улицах Ростова, выставив всюду пулеметы. С начала наступления наша артиллерия от темерницкой церкви открыла по позиции противника ураганный огонь и посбивала почти все пулеметы. Полки перешли в атаку, красные были отброшены и стали отходить, прикрываясь пулеметами. Правофланговому 2-му Корниловскому Ударному полку был дан участок от Дона, включительно, до Садовой улицы, исключительно, а в Нахичевани — Соборная улица, включительно. Левофланговому 1-му Корниловскому Ударному полку — от Садовой до окраины города, включительно, и так следовать на Нахичевань, до ее восточной окраины. Местами противник оказывал упорное сопротивление, но всюду мы его успешно сбивали. С наступлением темноты полки прошли г. Нахичевань, а к 23 часам были разведены по квартирам, выставив сторожевое охранение на восток и на север. Движения донских частей со стороны ст. Аксайской так и не было до окончания операции. 3-я советская армия была разбита, трофеями одних только Корниловцев были 13 орудий, 74 пулемета, три бронепоезда и до тысячи пленных. Помимо этого, кавалерией генерала Барбовича им было сдано до 800 пленных.

Запасный Корниловский полк понес большие потери в первый день наступления, — 200 человек убитыми и ранеными. 2-й Корниловский Ударный полк потерял 60 человек, 1-й Корниловский Ударный полк — до ста человек. Был ранен временно командующий полком капитан Дашкевич, и в командование полком вступил штабс-капитан Ширковский. Потери 1-го Марковского полка были до ста человек (см. том 2-й их книги «В боях и походах за Россию»).

Здесь уместно привести мнение командира эскадрона лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка ротмистра Е. Оношкович-Янына, изложенное им в журнале «Военная Быль» № 78, за март 1966 г. В великолепной статье «Взятие Ростова 7 и 8 февраля 1920 года» он описывает тот же бой только с виденного им на его участке и из этого делает заключение, что «вся тяжесть боя легла на кавалерийскую бригаду генерала Барбовича, точнее — на один Сводно-гвардейский полк, состав которого по данным автора был в 240 шашек с двумя пулеметами в его эскадроне (должно быть и во втором эскадроне было столько же)». Или: «Действия Сводно-гвардейского полка остались неизвестными, а они были решающими, так как полк прошел по тылам противника (только атакой сбил его цепь), окончательно его деморализовав и уничтожив его боеспособность» (?!)

В своих материалах для истории Корниловского Ударного полка я с самого начала предупредил читателя, что буду освещать действия Корниловцев в их узких рамках с целью избежать упрека от суждений о действиях других частей. Но в данном случае я в большой переписке с ротмистром Е. Оношкович-Яцына хотел доказать беспристрастность записей в наших полковых журналах, на основании которых я описываю этот бой. Да, действия кавалерийской бригады генерала Барбовича в этом бою были блестящими. По их данным, на их участке им сдались два бронепоезда, — по виду они были вооруженными вспомогателями. И в дальнейшем кавалерийская бригада действовала, как мной приведено выше в описании этого боя. Если сравнить численный состав кавалерийской бригады генерала Барбовича с четырьмя пехотными полками, прибавив к ним Корниловскую артиллерийскую бригаду, Марковскую батарею при 1-м Марковском пехотном полку, более ста пулеметов только в трех Корниловских полках, Корниловский конный дивизион и по эскадрону в каждом полку, захват станции и станицы Гниловской с бронепоездом и пленение полка пехоты в полном составе, со всеми его пулеметами и артиллерией, и учтя наши потери убитыми и ранеными, то… все это будет далеко от утверждения того, что «вся тяжесть боя» легла на один кавалерийский полк с четырьмя пулеметами.

Надеюсь, что беспристрастный читатель примет во внимание все вышеизложенное мной и, отдав должное действиям кавалерийской бригады генерала Барбовича, не забудет и о действиях четырех полков пехоты и их огневой силы. Большая переписка с ротмистром Е. Оношкович-Яцына с приложением письма его однополчанина, ротмистра Раух, хранится у меня в материалах. Полковник Левитов.

9 февраля. 3 февраля, когда 8-я советская армия потерпела полный разгром, было днем больших надежд на продолжение нашего наступления, но судьба была к нам безжалостна, она как будто шутила над нами, скрыв от нас то, что происходило за нашим правым флангом, где наступала 1-я конная армия Буденного. День 9-го начался поступлением все еще радостных известий: были подсчитаны большие трофеи, с рассветом сторожевое охранение 2-го Корниловского Ударного полка неожиданно обнаружило на своем участке большое количество брошенных пулеметов, винтовок и патронов, по-видимому под действием нашего губительного пулеметного огня в момент уже ночного боя за восточной окраиной Нахичевани. Я, по должности помощника командира 2-го Корниловского Ударного полка, обследовал свой участок и попутно был свидетелем сбора брошенного. Лошадей живых не было, на них, надо полагать, удрали ездовые; много повозок стояло груженных патронами и пулеметными лентами, было даже несколько ящиков с новыми винтовками. Совесть не позволяла лишить ударников возможности отдохнуть после двухдневного боя при таком морозе, а потому сбором брошенного занимались немногие, и все же к вечеру было доставлено в полк 11 исправных пулеметов и десятка три повозок, груженных пулеметами, большим количеством пулеметных лент, ящиков с новыми винтовками и другим ценным добром. Таким образом, в узких рамках нашего боевого участка все было настроено победно, и под впечатлением этого я отправился с вечерним докладом к командиру полка полковнику Пашкевичу. Здесь-то я одним из первых узнал о всех превратностях нашей жестокой судьбы. В ответ на мой радостный доклад я получил приказание: «Завтра рано утром дивизия оставляет Ростов. Полку кратчайшим путем переходить на другой берег Дона и двигаться на Батайск». Удивлению моему не было границ, я не знал еще о действиях 1-й конной армии Буденного и потому наивно спросил: «Почему же отступаем?». Командир опустил голову и нервно шагал по комнате. Я не утерпел и вторично задал ему тот же вопрос Обычно исключительно тактичный в обращении со мной, — но на этот раз и успехи дня не спасают меня, — командир остановился и порывисто выпалил: «Вас не спросили!» Я поворачиваюсь и с тяжелой думой ухожу.

10 февраля. Из Нахичевани через Ростов, по Садовой и Таганрогскому проспекту, 2-й Корниловский Ударный полк к 4 часам переправился через Дон и в составе дивизии берет направление через Батайск на Койсуг. Жители Ростова были поражены нашим отступлением без боя, и некоторые из них бежали вместе с нами. В Ростове выяснилось, что большевики сожгли один наш госпиталь с нашими больными и ранеными. В Койсуге полки стали по своим квартирам и заняли свои позиции.

14 февраля. 2-му Корниловскому Ударному полку приказано перейти в Батайск. Не успел полк стать по квартирам, как противник повел наступление на Койсуг и занял его северную окраину. По приказанию начальника дивизии полк наносит удар красным во фланг, между Койсугом и Батайском, гонит их и доходит почти до Дона. После боя полк разместился в Койсуге. В этом бою наш запасный полк снова понес большие потери.

15 и 16 февраля. На фронте Корниловской Ударной дивизии Батайск-Койсуг затишье. Под ст. Ольгинской идут сильные бои, и Марковцы понесли большие потери.

17 февраля. Без давления со стороны противника наша дивизия отходит на станцию Каял. 2-й полк занимает Батайск.

19 февраля. Станица Кущевка. Перед нами полная картина отступления Армии: идут громадные обозы, гонят стада и косяки, едут со своими кибитками калмыки и кое-где тянутся отступающие части. Станичники сильно поднажились за гражданскую войну и спокойно ждут большевиков. Погода испортилась, стоит невылазная грязь и при виде всей этой картины отступления у всех настроение отвратительное.

20 февраля. 2-й Корниловский Ударный полк и остатки запасного полка, который в ночном бою был почти уничтожен, — в станице Шкуринской. Вправо, в Кущевке, - кубанцы, влево, в станице Староминской, - 1-й Корниловский Ударный полк. К вечеру противник занял Кущевку.

21 февраля. На участке 2-го Корниловского Ударного полка в ночь с 20-го подошедшие пехотные части красных повели наступление на станицу и к 3 часам, обойдя левый фланг полка, подходили к полотну железной дороги, но резервными батальонами были отброшены за реку Ею. К вечеру противник снова занял половину станицы, но ночной атакой полк отбросил его и взял в плен командира красной бригады. Приказано отходить на станицу Новоминскую.

22 февраля. В час 2-й Корниловский Ударный полк оставил станицу Шкуринскую и пошел не полевой дорогой — была страшная грязь, — а по полотну железной дороги через станицу Староминскую, куда прибыл на рассвете. Противник не преследовал.

24 февраля. 2-му Корниловскому Ударному полку приказано перейти в ст. Крыловскую. которая занята Кубанским конным полком. При подходе обнаружилось, что красная пехота уже подходит к станице Крыловской, а их конница пошла на хутора, что восточнее станицы. Наступление было остановлено. Полк расположился в станице, а противник засел по ту сторону реки Челбасы, в продолжении станицы. Станица вся простреливалась ружейным и пулеметным огнем, а артиллерия противника затрудняла движение в нашем тылу.

25 февраля. С утра идет бой на реке с пехотой противника, и их конница обходит наш правый фланг с юго-востока. К вечеру 2-й полк отошел за реку Средние Челбасы, в хутор Угря, где и соединился с дивизией.

26 февраля. Станица Брюховецкая. Корниловская Ударная дивизия в резерве командира Добровольческого корпуса генерала Кутепова. Во 2-м Корниловском Ударном полку его запасный батальон сведен в роту и влит в офицерский батальон.

1 марта 1920 г. Корниловская Ударная дивизия в станице Старовеличковской в составе 1-го и 2-го полков со своей артиллерией. 3-й же Корниловский Ударный полк по-старому в Екатеринодаре и его окрестностях, где хорошо пополнился.

4 марта. Корниловцам было приказано занять станицу Полтавскую и пропустить мимо себя все части и обозы корпуса. Только что Корниловцы расположились на привал в станице, как подверглись атаке конницы красных 16-й дивизии. Бой был коротким: заполнивши собой всю станицу, они неожиданно для себя встретили тоже всюду губительный отпор Корниловцев и, не выдержав, отскочили с большим для себя уроном. 2-й батальон 1-го полка захватил знамя 96-го Кубанского советского конного полка. В 18 часов дивизия перешла в ст. Славянскую. Здесь и в следующих станицах чувствуется доброжелательное к нам отношение и полнее раскаяние за свое поведение в отношении нас. Конечно, это запоздалое и голое сочувствие не изгладило в наших сердцах горечь измены казачьих самостийников, оставивших нас и своих патриотов в самый критический момент боев на фронте Воронеж — Орел. И не просто оставивших нас, а временами хотелось открыть огонь по этим изменникам, когда на наших глазах несколько их сотен со своим старым Штандартом, с трубачами, песнями и в пьяном виде тянулись мимо нас по своим родным кубанским полям в сторону красной армии Ленина, чтобы помочь ей добивать нас во славу диктатуры мирового пролетариата. Все это было до того тяжело переживать, что быть может и сердечное теперь раскаяние казаков последних станиц не радовало нас. Оно запоздало...

5 марта. В 18 часов в станице Троицкой Корниловцы перевалили через реку Кубань. С тяжелыми думами смотрели Корниловцы на многоводные и раздольные воды исторической реки Кубани, на берегах которой мы и ее верные сыны пролили во имя общей нашей Матери РОССИИ в недавнем прошлом столько крови, добились славных побед и вот теперь, по милости ее изменников — самостийников, в последний раз смотрим на ее могучие воды с глубокой верой в то, что пройдут времена измен и предательств, сбросит РОССИЯ большевизм и вновь разольется по кубанским просторам привольная и свободная жизнь.

Противник не преследует.

7-10 марта. Станица Крымская. Пришли сообщения об оставлении Екатеринодара и гибели у Елизаветинской переправы через Кубань нашего 3-го Корниловского Ударного полка. Прибыл сам его командир полка — капитан Щеглов — и подтвердил все ранее сообщенное. Первый раз этот полк истек кровью в длительных и кровопролитных боях от Орла до Донецкого бассейна. Из Батайска он был отправлен в район Екатеринодара на пополнение, избежав таким образом все тяжелые бои за Ростов и отход до станицы Крымской. Было точно известно, что полк хорошо пополнился и вдруг — какая-то непонятная и бесславная гибель полка? В связи с общей катастрофой капитан Щеглов не был предан суду и даже не был отстранен от командования полком, снова возродив его в Крыму. Календарь боевых действий 3-го Корниловского Ударного полка так кратко освещает этот трагический эпизод: по приказанию командования Донской Армии полк 3 марта в 20 часов выступил из Екатеринодара для переправы на другой берег реки Кубани у станицы Елизаветинской. По дороге полк имел привал у места смерти Генерала Корнилова и потом стал по квартирам в Елизаветинской. В станице никаких средств для переправы не оказалось. В 8 часов 4 марта полк двинулся на станицу Марьинскую, в которую и прибыл в 12 часов. Простояв там два часа и не найдя переправы и там, полк повернул обратно в станицу Елизаветинскую. Под самой станицей полк был обстрелян редким ружейным огнем из леса, что северо-западнее станицы. В самой же станице уже были квартирьеры красных, взятые нами в плен. Под прикрытием 2-го батальона должна была начаться у аула Хаштук переправа на левый берег Кубани на единственной лодке, вмещавшей 7 человек. К утру удалось переправить 201 человека. С восходом солнца переправившиеся остатки полка двинулись к аулу Панахес, где имели несколько часов отдыха. В 13 часов 5 марта двинулись на станцию Северскую, куда прибыли в 10 часов 5 марта и, погрузившись в эшелон, 8 марта прибыли в станицу Крымскую, где и соединились со своей дивизией (от составителя записок: я, как первопоходник и переправлявшийся тогда у станицы Елизаветинской с левого берега на правый на маленьком пароме, теперь о переправе здесь 3-го нашего полка, но уже в другой обстановке, на левый берег, держусь иного мнения. Если был приказ заведующего переправой от Донской Армии, касающийся только переправы полка, а не обороны таковой «жертвуя собой», то это был не боевой приказ, а потому можно было в исполнении его допустить разного рода приемы и, в первую очередь, использовать телефон и конную разведку для определения наличия переправы, а потом уже и удержания таковой до подхода полка. Без этих данных лучше было бы подождать очереди для переправы через железнодорожный мост, где была надежда на сохранение личного состава, так как все остальное все равно нужно было бросить при эвакуации. Бесспорно, что для выполнения боевого приказа мы должны жертвовать собой, но для выполнения простых перебросок части мы должны сохранять наши силы.

Для полноты картины происшедшего с 3-им Корниловским Ударным полком привожу показание полковника Румянцева, Николая Кузьмича, присланное им мне в 1970 году из США. После выздоровления от тяжелого ранения, полученного им в рядах 1-го Корниловского Ударного полка при наступлении на Курск, он назначается в 3-й Корниловский Ударный полк на должность помощника командира полка по строевой части. «В момент моего прибытия полк стоял верстах в 30 от Екатеринодара, и здесь я впервые познакомился с полковником Щегловым. Он — кадровый офицер, но почти всю первую Великую войну провел на нестроевых должностях. До этого в боях с ним мне не приходилось быть. Полк только что был пополнен. Старых офицеров, знакомых по 1-му полку, было очень мало, и таким образом весь состав 3-го полка был мне незнаком. Потом полк был переведен в Екатеринодар, где ему был сделан смотр генералом Деникиным, и в конце февраля 1920 года полк выступил в 20 часов в станицу Елизаветинскую. Дату помню хорошо, так как трагическая переправа была с 3 на 4 марта. Здесь у меня происходит первое расхождение с командиром полка, как и у части старших офицеров полка, из-за решения о переправе через Кубань. Мы настаивали, чтобы переправу делать в Екатеринодаре, он же отдал распоряжение идти по берегу Кубани на станицу Елизаветинскую. Полковник Щеглов был упрям и мало считался с мнением своих помощников. Постараюсь быть объективным. Итак, полк выступил из Екатеринодара на Елизаветинскую в полном составе, с двумя орудиями. При подходе к Елизаветинской было обнаружено, что ни переправы, ни средств для переправы не было. Командир шел в голове полка, а мне было приказано быть в арьергарде. Не найдя переправы, полк двинулся дальше. Станичники относились к нам, не скажу, чтобы враждебно, но очень и очень осторожно, с опаской. Сведения о дальнейшем нашем движении были разноречивы, одни говорили о переправе в 10-15 верстах, другие отрицали это. Я предлагал полковнику Щеглову оставить полк у станицы и выслать конный разъезд для поисков переправы, самим же, на месте, заняться подысканием перевозочных средств. Мне было разрешено оставить несколько конных и полуроту, сам же повел полк дальше. Оставшись, я выслал конных для освещения окрестностей и станицы. Была найдена одна лодка в исправном состоянии, на 15 человек, и ялик, на 5-4 человека. Часа через четыре было получено сообщение, что полк возвращается. К этому времени лодка и ялик были доставлены к нам на берег. С подходом полка началась переправа. Она шла интенсивно. Сам полковник Щеглов переправился на одной из первых лодок для приема переправляющихся. Сначала были переправлены сестры милосердия, больные и инвалиды. Все садились в лодку «налегке», забрав только винтовки, патроны и медикаменты. К сожалению, и мне пришлось бросить ящик с моими документами и фотографиями со времени моего детства и первой Мировой войны. Часть конных была выслана на розыски средств переправы. Время близилось к рассвету, когда я получил донесение от заставы, что красные приближаются к станице. Часть людей видя что надежды на переправу нет, стала уходить вдоль реки от станицы а часть тронулась в станицу. Сейчас мне это тяжело вспомнить, я пишу и нервничаю. Насколько еще память не изменяет, в полку было 800-900 человек, переправилось же 300-400. Переправили и три легких пулемета так как пулеметчики не хотели с ними расставаться. Были брошены орудия, пулеметы и все остальное. Последние лодки уже обстреливались красными. Я лично переправился с казначеем, поручиком Серебряковым держась за хвост коня. Артиллеристы, испортив орудия, переправились тоже держась за лошадей. К счастью, утро было туманное, что избавило нас от прицельного огня красных. Говорили, что были и утонувшие в последнюю минуту. Выбравшись на берег, мы были встречены полковником Щегловым, который распределил нас в ауле по домам, где мы обсушились и были накормлены. Затем мы тронулись на станцию Тонельную. По дороге к нам присоединились несколько чинов полка, переправившихся в других местах реки. Боев по пути не было, случались только стычки с зелеными. На станции Тонельная полку было приказано остаться в арьергарде до получения приказания. Командир полка послал в Новороссийск для выяснения обстановки и получения дальнейших распоряжении. Не помню, сколько мы стояли в Тонельной, но стояли спокойно, и только наши заставы имели перестрелки с зелеными. Получив распоряжение, полк тронулся в Новороссийск, куда и прибыл благополучно. Мы пришли одними из последних, поэтому некоторым пришлось грузиться на другие транспорты. Наконец мы тронулись. Описывать, что творилось в Новороссийске, не приходится. Некоторые, вместе с другими отставшими Корниловцами, под командой полковника Грудино пошли вдоль берега и потом присоединились к полку уже в Курман-Кемельчи. Это все осталось в моей памяти об этом периоде моего пребывания в полку. Незадачлив был для него этот период...»

Полковник Румянцев.

В Русской Армии генерала Врангеля полк окреп, получил за свои бои Николаевское Знамя, а в последнем бою на Юшуньских позициях, на Сиваше, генерал Кутепов благодарил его за отличное отражение красных. На следующий же день, при переходе 3-го полка в контратаку на моих глазах, полковник Щеглов был ранен. Полковник Левитов).

10 марта. Носятся слухи о приказе нашей дивизии двигаться на Темрюк, где удерживать Таманский полуостров и потом там же грузиться для переброски в Крым. Но… в то же время полурота офицерского батальона 2-го Корниловского Ударного полка назначается в распоряжение помощника начальника дивизии полковника Пешня для несения комендантской службы в Новороссийске. Во 2-й Корниловский Ударный полк были влиты остатки Кавказского стрелкового полка с конной сотней.

11 марта. К 20 часам 2-й Корниловский Ударный полк прибыл в ст. Тонельная (дер. Верхне-Баканская).

12 марта. Разъезды и небольшие группы противника с утра повели наступление, но были легко отбиты. К вечеру была замечена большая колонна красных, спускавшаяся с гор против правого боевого участка полка. С наступлением темноты на усиление сторожевого охранения был послан батальон с конной сотней, с помощником командира полка поручиком Левитовым для объединения действий. При подходе отряда к сторожевому охранению выяснилось, что разведки не велось. Конной сотне было приказано осветить местность перед фронтом участка, а двум ротам и всем пулеметам подошедшего батальона — всего около 20 пулеметов — усилить участок обороны. Едва успели роты занять свои места, а конная сотня продвинуться шагов на 300, как красные стали в упор ее расстреливать и бросились на нее в атаку. Оказалось, что сотня нарвалась на залегшие и приготовившиеся к атаке цепи красных, имевших один полк для удара нам во фланг. Наша пехота расположилась по самой окраине села, вдоль изгородей и завалов. Красные наступали бригадой и при подходе к окраине селения сошлись со своей обходной колонной, а в этот-то момент наша конная сотня их лихо атаковала согласно приказу поручика Левитова и заставила их обнаружить себя преждевременно. Бросившись в атаку, красные части еще больше сошлись, имея перед собой только конную сотню, которая в два счета повернула и скрылась в улицах деревни, а красные, по инерции, гурьбой ринулись за ней, опьяненные такой легкой победой. Местность перед селением была ровная, как стол, подходившая к нашей позиции не очень широкой полосой, имевшей по краям почти непроходимые обрывы. Красные были подпущены нами шагов на 250 и встречены убийственным пулеметным, ружейным и артиллерийским огнем. Конечно, их «ура» сразу прекратилось и они бросились назад. Преследовать их были посланы две роты под командой капитана Померанцева. На спуске под обрыв они догнали задержавшийся батальон красных, который и сбросили вниз штыками. Убитыми и ранеными противник понес большие потери, были взяты пленные и перебежчики из числа взятых красными до этого в плен Марковцев и Дроздовцев. Наши потери — 4 убитых и 8 раненых. Благополучный исход этого боя дал возможность спокойно выбраться из села многочисленной коннице и нашей дивизии со всеми обозами, которыми были забиты улицы. Трудно даже представить себе другой исход этого боя, так как выход из села пересекался многими оврагами и обрывами.

15 марта. С 3 часов 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки стали стягиваться на сборный пункт, к станции. С рассветом полки уже шли по крутой горной дороге на Новороссийский перевал. Противник не преследовал, а конные его части шли почти параллельно нашему движению: мы шли через хребет к юго-востоку от железной дороги, а красные — к северо-западу от нее. При спуске обеих сторон с перевалов в долину реки Цемес, в районе села Мефодиевка, завязался бой. С начала его все части с обозами ринулись к Новороссийску, а их была такая лавина, что о правильной эвакуации нечего было и думать. Нашей дивизии пришлось остаться в арьергарде. Противник начал спускаться в долину, а его артиллерия с высот вела по нас довольно сильный огонь. Несколько наших бронепоездов, наша артиллерия и флот быстро ликвидировали наступление красных, разогнав одним артиллерийским огнем всю их конницу и батареи.

(В этот исторический момент, под гром настоящей канонады, со мной происходило то, что мне, добровольцу Великой войны и Добровольческой Армии с самого начала ее зарождения, казалось совершенно лишним: я был произведен сразу в штабс-капитаны, капитаны и подполковники. Младшим офицером я никогда в Великую войну не был. По прибытии на фронт, в 178-й пехотный Венденский полк, в конце 1914 г. я сразу же, в чине прапорщика, получил роту и потом более года командовал батальоном «временно» или «за» уже в чине поручика с конца 1915 года. Многие ранения и революция привели меня поручиком на положение рядового офицера в офицерский батальон Корниловского Ударного полка, потом я — фельдфебель офицерской имени Генерала Корнилова роты, имел честь быть от полка в конвое Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны; за этим я — командир батальона 2-го Корниловского Ударного полка, был короткое время временно за командира полка в двух полках и потом почти все отступление, от г. Фатежа до Новороссийска, провел в должности помощника командира полка по строевой части у выдающегося командира полка полковника Пашкевича, Якова Антоновича, в полку, где до конца сохранялся офицерский батальон. Я считался старым поручиком, и это спасало мое положение среди моих многочисленных подчиненных, старших меня в чине, и я ни разу не испытывал от этого ущемления моего самолюбия. И вот теперь, под салют артиллерийской канонады, до морской 12-дюймовой артиллерии, включительно, ко мне подъехал начальник штаба нашей дивизии Генерального штаба полковник Капнин и передал мне, с поздравлением, приказ о моих производствах и погоны подполковника. Я был настолько поражен этим показавшимся мне неподходящим к данному моменту производством, хотя давно мной и выслуженным, что был даже смущен. Выручил меня своим поздравлением ныне здравствующий ротмистр Доюн, мой младший офицер по Великой войне, теперь перешедший в кавалерию генерала Барбовича. Такое исключительно радостное совпадение встряхнуло меня, и я пришел в себя. Поэтому в дальнейшем повествовании буду именовать себя на законном основании подполковником Левитовым).

После разгрома таким артиллерийским огнем красных дивизия благополучно миновала Мефодиевку и подошла к Новороссийску. Здесь нам сообщили, что для нас назначен транспорт Добровольного Флота «Корнилов», который едва удалось погрузить углем и вырвать из рук спекулянтов, пытавшихся грузить его табаком.

Отсюда подполковник Левитов назначается от 2-го Корниловского Ударного полка с разъездом обследовать дорогу к своему транспорту. Был еще день, когда я тронулся в путь, получив все инструкции от командира полка полковника Пашкевича. До этого бой и другие события отвлекали внимание от обстановки в Новороссийске, но теперь она предстала пред нами во всей своей трагической красоте. Бронепоезда, пущенные под откос, взорванные, изуродованные столкновением, являли жуткую картину, понятную только полевым войскам. Все пространство, насколько видел глаз, было заполнено главным образом брошенными обозами, артиллерией и массой кавалерии, уходящей по берегу моря к Сочи. Облака дыма от пожаров и мощные взрывы создавали фон развернувшейся трагедии — поражения Вооруженных Сил Юга России. Город «битком набит» брошенными обозами и проходящей кавалерией, и режет глаза, когда проходят сотня за сотней здоровых молодцов, сменивших здесь все свое потрепанное обмундирование на новое, и с притороченным добавочным добром, но... без оружия. Мне казалось, что на лицах всех, не потерявших самообладания при виде этой ужасной картины, было написано какое-то скорбное выражение, говорящее: «Потерявши голову, — по волосам не плачут! Не послушали Генерала Корнилова, оставили в одиночестве генерала Каледина, не могли поднять на борьбу русский народ, значит — неси свой крест до конца».

Вопрос: не ошиблись ли они направлением, так как без оружия едут только сдаваться, а они как будто выбираются на сочинскую дорогу спасения? Неужели и здесь у этих несчастных копошатся в голове мысли, что кто-то их спасет?! Да, с этим явлением мы имели несчастье встретиться по всей России в самые первые дни зарождения борьбы за Ее честь, и теперь, в конце, мы видим то же самое... И это, неоднократно позорившее нашу Родину падение морали, отмечается у нас под мрачным названием «смутного времени», то есть того положения, когда управление страной попадает в руки международных проходимцев, а обезумевший народ, уничтожая друг друга, идет за лозунгом: «Грабь награбленное!»

Отделявшее полк от пристани расстояние версты в три мне удалось преодолеть только к вечеру. На пристани я получил подтверждение, что 2-й Корниловский Ударный полк остается в арьергарде, где он в данное время стоит, батальон 1-го Корниловского Ударного полка — тоже на окраине города, дивизия грузится, а арьергардам отходить по приказанию. Здесь начальник дивизии подчеркнул, что при погрузке 1-й полк станет шпалерами, пропустит всех, а потом погрузится сам. Отправив донесение, я дождался приказания об отходе 2-го Корниловского Ударного полка и, получив его около 21 час., отправился к полку. К этому времени главная масса отступавших уже покинула город, и я, последний раз проехав на своем «верном коне боевом», быстро доехал до полка. Небывалое шествие полка началось: сняв седла и уздечки, мы отпустили наших верных товарищей-коней на волю. На позиции нашей артиллерии затрещали взрывы динамита, с винтовками на плечах и легкими пулеметами и на лямках — с тяжелыми, шла живая могучая сила, закаленная в боях и по-старому верная заветам своего Вождя и Шефа полка Генерала Корнилова. Вместе с полком идет и приданный ему кубанский пластунский батальон. Особенно тяжело было расставаться с оружием, сознавая, что оно еще пригодилось бы, но обстановка неумолимо требовала этого. Брали только то, что можно было унести на себе.

При подходе полка к своему транспорту «Корнилов» нам заявили, что места для нас нет. Тогда полковник Пашкевич потребовал к себе начальника штаба дивизии и прямо заявил ему: «Господин полковник, с нами пулеметы и винтовки, а потому без нас пароход не отойдет!» После доклада начальнику дивизии погрузка началась.

Был полностью погружен и приданный нам пластунский батальон. Места, действительно, почти не было, как не было и порядка при погрузке. Набралось много какой-то тыловой публики, а для фронтовой части определенного места не оказалось. Из числа посторонних администрация парохода отказалась погрузить 10 офицеров и 60 казаков, которые почти без слова упрека уходили в горы, а некоторые, по выходе с пристани, стрелялись. Транспорт был до того переполнен, что в нижних трюмах без воздуха невозможно было сидеть, и некоторые покончили с собой самым примитивным способом. И только на рассвете транспорт «Корнилов» вышел в море.

В городе слышалась редкая ружейная стрельба, а у Геленджика довольно оживленная ружейная и пулеметная перестрелка. О переживаниях фронтовиков в момент отъезда говорить не буду, так как понять их может только фронтовик. Одно можно сказать, что отступление открывало нам всю гнусность, дряблость и продажность нашего тыла. Новороссийск же с его колоссальными складами и с многочисленным личным составом всевозможных учреждений, взобравшимся на наш транспорт, отшлифовали ужасную картину и придали ей законченный вид.

Оставалась одна только, последняя пядь родной земли в нашем распоряжении — это Крым. Как утопающий хватается за соломинку, так и у большинства из нас надежда зацепилась за этот маленький клочек земли, и каждый из нас, качаясь на волнах Черного моря, как бы подводил итог пройденному нами крестному пути и думал о возможном еще сопротивлении и о своем и общем исцелении в способах ведения борьбы. Та же мысль была у высшего командного состава. Глядя на эту перемешавшуюся массу, наши начальники искали способа приведения ее в надлежащий вид для продолжения борьбы. Даже малоопытный взгляд штатского человека видел, что состав тыловых учреждений колоссален и требует решительных мер к его сокращению. Решение было принято и было приступлено к его выполнению.

Велись разговоры и о причинах поражения Вооруженных Сил Юга России, и все видели их в отсутствии единой власти в руках генерала Деникина, в то время как у нашего противника было не только единство власти и цели, но и звероподобное ЧЕКА польского дворянина Дзержинского, спасшего своими мерами своего собрата, русского дворянина Ленина. Союз двух дворян, подкрепленный американским жидом Троцким, создал дьявольскую силу на гибель и позор национальной России. Полное истощение физических и моральных сил было таково, что пережитую катастрофу Новороссийска и свою представляли в обычных жестоких военных выражениях: «Сегодня ты, а завтра я». Таковы законы войны.

15 марта. Транспорт «Корнилов» прибыл в Феодосию. Необходимо было произвести дезинфекцию и немного разгрузиться. Переход с транспорта на берег решено было использовать для фильтровки всех погрузившихся и для препровождения болтающихся на пополнение полков дивизии. Для этого недалеко от пристани был выбран громадный двор с высокими «крепостными» стенами, дорога к нему охранялась шпалерами офицерского батальона 2-го Корниловского Ударного полка и тогда было приступлено к разгрузке. Полки в этом дворе разместились по своим участкам, а всю остальную публику стали фильтровать. Большинство не ожидало такой меры, а предполагало спокойно выгрузиться где-нибудь в районе Константинополя, а тут — на тебе! Феодосия и предложение пожаловать в такую-то роту Корниловского Ударного полка! Вся эта толпа сомнительных сразу ощетинились и пытались «на арапа» выскользнуть на свободу. Все стали засыпать контролеров страшными фразами, указывая на занимаемые ими высокие посты и на связи со Ставкой, но этот номер для многих не прошел и им пришлось пока что пожаловать в какой-либо полк. Как только первый их натиск потерпел фиаско, сразу все это заюлило и стало определять высоту стен, окружавших двор. Картина, свидетелем которой я был, дала нам полную характеристику всем этим господам и их роли в Армии. Пять штаб-офицеров и несколько обер-офицеров, вследствие неопределенности их положения в Армии и за отсутствием у них надлежащих документов, была назначены в офицерский батальон 1-го Корниловского Ударного полка. Часть из них явилась командиру батальона, а часть занялась исследованием высоты стен. Через некоторое время вся эта теплая компания соединилась, оживленно и таинственно что-то обсуждая. Затем они принялись что-то быстро перекладывать в своих чемоданах, выбрасывая все ненужное, после чего, пользуясь отсутствием надлежащего надзора, стали пытаться взять барьер — стену и бежать. Группа наших офицеров наблюдала это и хохотала. Самым рьяным спортсменом оказался один старец, который минимум раз пять пытался преодолеть стену и каждый раз срывался. Наконец их остановили, и старче не выдержал и, махнув рукой, сказал: «Черт побери, а как бы на самом деле не пришлось служить!» В следующую ночь все они сбежали.

Итак, первое доброе начинание встретило отпор. Последующая борьба облегчилась, так как у подобного рода господ, действительно, оказались солидные связи и их понемногу выручили.

На питательном пункте дивизия получила горячую пищу и вечером приступили к погрузке на старый транспорт.

16 марта. Около 3 часов отчалили и направились в Севастополь. Наша артиллерийская бригада осталась в Феодосии. Все любовались Ливадией — резиденцией Государя Императора Николая 2-го, Хараксом, Ай-Тодором, Дюльбером, Кореизом, Симеизом и т. д. Памятники искусства еще сохранились и блистали своей красотой. Я же имел случай вспомнить о своем пребывании здесь в охране Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны от Корниловского Ударного полка. День был хороший, играл оркестр и все как-то приободрились. В 13 часов транспорт «Корнилов» прибыл в Севастополь. При проходе мимо крейсера «Генерал Корнилов» его экипаж с оркестром был выстроен для встречи на палубе. Корниловцы-ударники и Корниловцы-моряки приветствовали друг друга и громкое «ура» далеко разносилось по заливу. Встречать нас на пристань приехал наш бывший Командующий Добровольческой Армией генерал Май-Маевский. Мне тяжело было видеть его после битвы за Орел, и поэтому я уклонился от участия во встрече. Позади за нами осталась трагедия неудавшейся борьбы в течение двух лет за Россию. Теперь все наши чувства и мысли были направлены к тому, как сложится дальнейшая борьба на этом последнем клочке родной земли?

Место Первой конной армии в истории РККА особенное. Это формирование, существовавшее в 1919-1921 гг., успело повоевать на нескольких фронтах Гражданской войны. Кавалерия Буденного сражалась на Донбассе, Украине, Дону, Кубани, Кавказе, в Польше и Крыму. В Советском Союзе Первая конная обзавелась легендарным статусом, какого не было у любой другой части Красной армии.

Создание

Знаменитая Первая конная армия была создана в ноябре 1919 года. Решение о ее формировании принял Реввоенсовет. Соответствующее предложение внес Иосиф Сталин. В состав армии вошли три дивизии и 1-й конный корпус. Командовал им Семен Буденный. Именно он возглавил новое формирование.

Накануне этого события силы Буденного заняли станцию Касторную в современной Курской области. Они преследовали отступающие части корпусов Мамонтова и Шкуро. Во время боев были повреждены телефонные и телеграфные линии, из-за чего Буденный не сразу узнал о том, что он - командующий Первой конной армией. Об официальном решении его известили в Старом Осколе. Членами Реввоенсовета нового формирования также были назначены Ворошилов и Щаденко. Первый уже участвовал в организации 10-й Красной армии, второй имел опыт в формировании частей меньшего размера.

Устройство

В начале декабря 1919 года к Буденному приехали будущий Сталин, Ворошилов и Щаденко. Все вместе они подписали приказ №1. Так была создана Первая конная армия. Приказ был составлен в Великомихайловке. Сегодня там находится мемориальный музей Первой конной армии.

Только что созданное войско добилось первых успехов уже в первые дни своего существования. 7 декабря поражение понес белый корпус Константина Мамонтова. Были взяты Валуйки. Здесь находился важный железнодорожный узел и стояли эшелоны с боеприпасами и продовольствием. Также было захвачено много лошадей и обоза.

В боях за Валуйки особенно тяжелые испытания ждали 4-ю дивизию. Против нее был сосредоточен мощный огонь бронепоездов. Несмотря на это, дивизии действовали слаженно и охватили Валуйки с флангов.

Изначально планировалось, что в Конармии будет пять кавалерийских дивизий. Однако из-за нехватки людей на первых порах в нее вошли лишь три. Также в качестве усиления были добавлены две стрелковые дивизии и автоотряд имени Свердлова. В него входили 15 машин с установленными на них пулеметами. Был и авиаотряд Строева (12 самолетов). Он предназначался для разведки и установки связи между частями армии. К Конармии приписали 4 бронепоезда: «Коммунар», «Рабочий», «Смерть Директории» и «Красный кавалерист».

Донбасс

Когда Валуйки были взяты, буденновцы получили новый приказ: выйти на линию Купянск - Тиминово. В Реввоенсовете решили основной удар нанести вдоль железной дороги, а вспомогательный - по направлению на Покровское. Наступление проводилось стремительно, так как советское руководство опасалось, что отступавшие белые начнут разрушать важные для экономики шахты. Подтягивались обозы, медицинские пункты, базы снабжения. 16 декабря РККА вошла в Купянск.

Первая конная армия была создана для борьбы c силами Добрармии, предпринявшей неудачную попытку пройти маршем до Москвы. Теперь белые отступали, а красные, продвигаясь в южном и юго-западном направлениях, преследовали противников советской власти.

В декабре перед конной армией встала задача форсировать реку на участке Лоскутовка - Несветевич. Несмотря на зиму, лед на ней был недостаточно прочным, чтобы выдержать тяжесть кавалерии и артиллерии. Поэтому было 2 способа преодолеть эту естественную преграду: захватить уже готовый мост или построить собственную переправу. Белогвардейское командование отправило на северный берег реки свежие силы. Несмотря на это, утром 17 декабря Реввоенсовет отдал приказ форсировать Донец.

Первая конная армия должна была сосредоточить собственные броневые силы, подтянуть тылы, исправить железнодорожные пути, пополнить боевые припасы. Операция была рассчитана на стремительное продвижение. Из-за этого Первая конная армия Буденного сильно отдалилась от соседних дружеских полков. Тем не менее Северский Донец все-таки был форсирован. Произошло это 23 декабря 1919 г. Одновременно с тем был взят Лисичанск.

Конец 1919 года

25-26 декабря продолжались упорные бои в направлении Попасной. Вела их 12-я стрелковая дивизия, продвигавшаяся вперед с помощью бронепоездов. На своем пути она опрокинула силы 2-го Кубанского корпуса. 26 декабря дивизия вышла к линии Попасная - Дмитриевка. В тот же день 4-й Донской конный корпус был отброшен за рубеж Криничная - Хорошее. К 27 декабря Конармия полностью овладела линией Бахмут - Попасная. Белые тем временем готовились к контрудару на левом фланге.

Оставив позади Северский Донец, Первая конная продолжила преследование частей под командованием и Улагая. 29 декабря белые оставили Дебальцево, а на следующий день - Горловку и Никитовку. В крупном бою у села Алексеево-Леоново были разгромлены полки, входившие в состав Марковской дивизии.

9-я стрелковая и 11-я кавалерийская дивизии продолжали наступление от Горловки. 1 января 1920 года они заняли станцию Иловайскую и Амвросиевкой. Находившаяся здесь Черкесская белая дивизия потерпела разгромное поражение. Ее остатки бежали в юго-восточном и юго-западном направлениях. За последнюю неделю 1919 года белые потеряли пленными 5 тысяч человек и убитыми 3 тысячи человек. Конармия захватила 170 пулеметов, 24 орудия, 10 тысяч снарядов, 1,5 тысячи лошадей и другое военное имущество.

К январю Донбасс полностью оказался под контролем большевиков. Эта победа имела огромное оперативно-стратегическое, экономическое и политическое значение. Советская республика получила доступ к густонаселенному пролетарскому региону, где находились неиссякаемые источники топлива. Для Конармии открылся кратчайший путь для наступления на Ростов и Таганрог.

Ростов

В новом 1920 году Первая конная армия приняла участие в большой общей Ростово-Новочеркасской операции и несколько изменила направление своего движения. 6 января ее силы заняли Таганрог. Здесь действовало обширное большевистское подполье.

В первый день нового года Буденный и Щаденко для уточнения обстановки отправились в передовые части дивизий. Ворошилов считался знатоком Донбасса и остался в штабе армии в Чистяково (он же написал воззвание к рабочим Донецкого бассейна). В Колпаковке Буденный встретился с Семеном Тимошенко. Вскоре его части выдвинулись в Завязались бои около Генеральского Моста. Вечером 7 января белые предприняли неудачную попытку контрнаступления.

8 января дивизия Тимошенко впервые вошла в Ростов-на-Дону. Уличные бои за город продолжались три дня. Большой ошибкой белогвардейского командования было решение усилить оборонительные рубежи на подступах к Ростову, но не обратить внимание на защиту окраин и центра города. Появление на улицах красной конницы было тем неожиданней, что противники большевиков массово отмечали Рождество.

10 января на выручку к Тимошенко подошла 33-я дивизия Левандовского, и Ростов окончательно перешел в руки большевиков. За время боев в плен попали около 10 тысяч белогвардейцев. В руках Красной армии оказались десятки орудий, двести пулеметов и другое имущество.

Местный Реввоенсовет отправил победное донесение Ленину и Реввоенсовету Южного фронта. Сообщалось, что были взяты Ростов и Нахичевань, а белые оказались отброшены за Гнилоаксайскую и Батайск. Усилившиеся дожди помешали и дальше преследовать противника. У Аксайской белые уничтожили переправу через Дон, а у Батайска - через Койсуг. Однако красным удалось спасти мост и железную дорогу через реку в самом Ростове. В городе был назначен комендант, начальник гарнизона, а также образован Ревком.

Кавказ

После того как белые оставили берега Дона и Донецкий бассейн, основные бои переместились ближе к Кавказу, куда и отправилась Первая конная армия. В годы Гражданской войны таких эпизодов передислокации и переподчинения другим фронтам было великое множество. Вместе с Первой конной на Северном Кавказе сражались 8, 9, 10 и 11-ая армии. Белые и красные имели равные по сопоставимости силы, однако у представителей Белого движения было больше кавалерии, что давало им хорошие возможности для маневра.

Свой первый марш (на Платовскую) буденновцы начали 11 февраля. Путь был трудным, так как на левом берегу Сала царило полное бездорожье. Пулеметные тачанки закреплялись на санях. Обозы и артиллерия тонули в метровом слое рыхлого снега. Тяжело было и лошадям. Со временем буденновцы обзавелись собственной породой, отличавшейся особенной выносливостью и подготовленной к трудным условиям войны. Их разведением затем занимался конезавод Первой конной армии, открытый уже в советскую эпоху.

15 февраля красная кавалерия в районе Казенного моста переправилась через Маныч и приступила к наступлению на Шаблиевку. РККА воспользовалась темнотой и обошла позиции белогвардейцев, нанеся им неожиданный удар. Шаблиевка была взята, в плен попал пластунский батальон 1-ого Кубанского корпуса Владимира Крыжановского.

Егорлык

С 25 февраля по 2 марта шло Егорлыкское сражение - крупнейшее кавалерийское боевое действие за всю Гражданскую войну. Первая конная армия принимала в нем активное участие. Буденному удалось разгромить силы генерала Крыжановского и Александра Павлова. Общее количество кавалерии, принявшей участие в столкновении, составило 25 тысяч человек.

6-ая дивизия Тимошенко, скрывшаяся в лощине, специально подпустила к себе вражеские колонны, после чего белогвардейцы были накрыты сильным огнем артиллерии. Последовала решительная атака. Белые растерялись и начали отступать. Это был 4-й Донской корпус.

В группе были и другие части. Сам военачальник командовал 2-м Донским корпусом. Этот отряд встретился с авангардом 20-й стрелковой дивизии (она передвигалась на Средний Егорлык). Внезапно в ряды павловцев вклинилась 4-я кавалерийская дивизия Конармии. Активно использовалась артиллерия и пулеметы, шла жестокая рубка. Буденный и Ворошилов возглавили 1-ю бригаду и отрезали противнику путь отхода к Среднему Ерголыку.

В сражении поражение потерпела ключевая сила белых - казачья конница. Из-за этого началось повсеместное отступление противников советской власти. Командующий Первой конной армией не преминул воспользоваться успехом: подчиненные ему дивизии заняли Ставрополь и Хомутовскую. Дальнейшее преследование противника, однако, затормозилось. Сказалась страшная весенняя распутица.

Кубань

13 марта 1920 года находившийся в Егорлыкской Буденный получил новую директиву Реввоенсовета Кавказского фронта. Бумага содержала приказ форсировать реку Кубань. 14 марта в Первую конную приехали Орджоникидзе (член Реввоенсовета фронта) и Тухачевский (командующий фронтом).

Вскоре войска отправились в новый поход. На берегах Кубани был разгромлен корпус Султан-Гирея. Отступая, белые разрушили большинство переправ. Вместо них были построены новые понтоны, ремонтировались пострадавшие мосты. К 19 марта Первая конная форсировала Кубань.

Через три дня буденновцы вошли в Майкоп. Здесь их ожидала пятитысячная армия Шевцова. Это были пробольшевистски настроенные партизаны, состоявшие из причерноморских и кавказских отрядов. Отряд Шевцова также помог установлению советской власти в Туапсе и Сочи.

Майкоп был важным, со стратегической точки зрения, городом, так как там находились ценные нефтепромыслы. Их охраной занялась непосредственно Первая конная армия. В Гражданской войне уже наступил перелом. Белые отступали на всех фронтах. Майкопская операция стала последней для Буденного на Кавказе.

Польша

Весной 1920 года Первая конная армия Буденного оказалась на войне с Польшей (источники того времени использовали термин «Польский фронт»). По существу, это была часть одного общего конфликта на территории распавшейся Российской империи.

52 дня силы Буденного двигались от Майкопа до украинского города Умань. Все это время продолжались стычки с армией УНР. В мае-июне 1-ая конная участвовала в Киевской операции РККА. В первые два дня наступления ей удалось разгромить части атамана Куровского.

Польский фронт был прорван 5 июня. Солдаты и трубачи Первой конной армии вошли в Житомир. Ключевую роль в этом успехе сыграла 4-ая дивизия, которой командовал Дмитрий Коротчаев. Небольшой польский гарнизон был разгромлен. Из плена были освобождены многочисленные красноармейцы. В тот же день поляки оставили Бердичев.

В те июньские дни 1920 года командующий Первой конной армией РККА был занят в первую очередь установлением контроля над важнейшими дорогами и железнодорожными магистралями. Именно буденновцы нарушили связь между различными польскими отрядами, что помогло другим советским силам занять Киев. В конце июня кавалерия вошла в Новоград-Волынский, а 10 июля - в Ровно.

В конце июля 1920 года буденновцев перебросили под Львов. Здесь их подчинили Западному фронту (ранее они входили в состав Юго-Западного фронта). был форсирован Наступили дни кровопролитных боев за Львов. Против красноармейцев действовали авиация и бронепоезда. События в окрестностях Львова попали в сюжет романа «Как закалялась сталь», написанного Николаем Островским.

Конармия так и не заняла город. Получив приказ Тухачевского выдвинуться в направлении Люблина, она покинула львовские окрестности. В последние дни августа прошли бои за Замостье. Здесь командующий Первой конной армией в Гражданскую войну Буденный так и не смог сломить сопротивления поляков и выступивших на их стороне украинцев из армии УНР.

Крым

В сентябре 1920 года Конармия оказалась на Южном фронте, где продолжались бои против контролировавших Крым белогвардейцев Врангеля. Последовавшая в ноябре Перекопско-Чонгарская операция под общим командованием Михаила Фрунзе закончилась занятием красными полуострова.

Кавалерия внесла большой вклад в победу Красной армии в боях рядом с Каховским плацдармом. Буденновцы действовали вместе со Второй конной армией, которой командовал Филипп Миронов.

Последние бои знаменитого формирования относятся к зиме 1920-1921 гг. Командир Первой конной армии вновь повел свои войска на Украину, где советская власть продолжала бороться с махновцами. Затем последовала переброска на Северный Кавказ, где была разбита армия повстанцев Михаила Пржевальского. Расформирование Первой конной армии произошло в мае 1921 года. Ее штаб продолжал работу до осени 1923-ого.

Успехи Конармии в России были вызваны быстротой перегруппировок, гибкостью маневра и сосредоточением превосходящих средств и сил на направлении главного удара. Красная кавалерия любила внезапные нападения и отличалась четким взаимодействием собственных соединений и частей.

Иосиф Сталин, будущий глава советского государства, являлся почетным красноармейцем в Первой конной (это же звание получил маршал Егоров). После Гражданской войны она обзавелась статусом важного символа успешной борьбы с противниками большевиков. Буденный стал одним из первых пятерых советских маршалов. Также ему трижды присуждалось звание Героя Советского Союза.

Сегодня в Зерноградском районе Ростовской области действует конный завод Первой конной армии. В Львовской установлен памятник буденновцам. Улицы Конармии есть в Старом Осколе, Симферополе и Ростове-на-Дону. Ее художественный образ известен благодаря сборнику рассказов Исаака Бабеля, фильмам Ефима Дзигана, Георгия Березко и Владимира Любомудрова.