Кавалерия в ссср после вов. Советская кавалерия в годы Великой Отечественной войны (54 фото)

В послевоенное время роль кавалерии в Великой Отечественной войне, как-то, принижалась, кавалерия лишилась ореола героизма и романтики, который приобрела в Гражданскую. Про конников больше не снимали фильмов, не писали книг, героями стали другие, более отвечающие духу времени, — танкисты, летчики и разведчики… Допускаю, что цель была благородная — показывать армию-победительницу всегда современной, мощной и маневренной, а конница же это — героическое прошлое. В результате кавалерия стала восприниматься как нечто архаическое, в массовом сознании закрепился образ-стереотип: атака конной лавой с шашками наголо, картинка, рожденная кинолентами о Гражданской войне.

Информационная пустота всегда заполняется слухами, домыслами и мифами. В 90-е годы антисталинские силы, целясь в Сталина, сделали кавалерию одной из своих мишеней для «обличения преступлений режима».

Вот из свежего. Борис Соколов «О мифах старых и новых». 8.08.2010г, статья представляет собо критику на работу А. Исаева «10 мифов о Второй мировой» http://vpk-news.ru/articles/5936

Так, доказывая, что кавалерия, которой в РККА накануне Второй мировой было значительно больше, чем в армиях других великих держав, очень даже пригодилась в боевых действиях, г-н Исаев не говорит всей правды. Он пытается представить советскую кавалерию только как ездящую пехоту, практиковавшую атаки в конном строю в исключительных случаях, когда противник расстроен и не может оказать сильного сопротивления. Между тем подобные примеры в период Великой Отечественной были далеко не редкими. При этом не единожды кавалеристов бросали на врага, который успел занять оборону и имел достаточное количество огневых средств. В результате конница подвергалась настоящему избиению. Здесь можно вспомнить трагические последствия использования двух кавалерийских дивизий 16-й армии под Москвой в ноябре 1941 года.

Кавалерийская атака

Критики, как таковой, здесь нет. Ну, не понятно из текста… пригодилась кавалерия или нет? Если нет, то где доказательства? Утверждается, что кавалерии «было значительно больше, чем армиях других великих держав». Хотя, справедливо было бы сказать «незначительно больше»

К сведению

во Франции с 1931 по 1940 год были сформированы 3 легкие механизированные кавалерийские дивизии - Division Legere Mecanique (DLM), которые по существу представляли собой танковые дивизии от кавалерии. Каждая из них включала штаб, разведывательный полк (два батальона в составе эскадрона мотоциклистов и эскадрона бронеавтомобилей - 20 единиц), бригаду танков (два танковых полка - 160 машин), механизированную бригаду (полк драгун - три батальона, более 3000 человек и 60 танков), артиллерийский полк, противотанковый батальон (20 орудий), зенитную батарею (6 пушек), саперный батальон и различные службы.
Кроме того, свои механизированные части имели 5 легких кавалерийских дивизий Division Legere de Cavalerie (DLC). Классическая конница была представлена в них кавалерийской бригадой. Механизированные же части, сведенные в легкую бригаду, состояли из разведывательно- танкового полка, моторизованного драгунского полка, эскадрона 25-мм противотанковых пушек и ремонтно-технического эскадрона. Каждая из DLC имела 44 танка и бронемашины. Эти вышеперечисленные соединения кавалерии находились в составе армии метрополии и принимали участие в боевых действиях в 1940 году. 6-я легкая кавалерийская дивизия находилась в Тунисе, а 4-я легкая механизированная дивизия так и не вышла из стадии формирования. Всего же в боевых действиях со стороны Франции приняли участие 5 кавалерийских дивизий, 4 отдельные кавалерийские бригады…

В 16 армии на 12 ноября 1941 года было 5 кавдивизий, командовал 16 армией К.К. Рокоссовский. Обратимся к его мемуарам «Солдатский долг», там есть такие строки: «Прибывшие из Средней Азии 17, 20, 24 и 44-я кавалерийские дивизии (в каждой 3 тысячи человек) составили второй эшелон…» Дальше… 16-я армия наступала 16 ноября 1941 года. Теперь воспользуемся поиском Гугла забив «16 армия гибель кавалерийских дивизий»… и, о чудо, узнаем, кандидатов на «избиение» — 44-ю и 17-ю кавдивизии, обе дивизии были . По этому адресу http://wikimapia.org/20308702/ru/Место-гибели-44-й-и-17-й-кавалерийской-дивизии, на карте даже место обозначено: между населенными пунктами Мусино и Телегино. Теперь выполним уточненный поиск: «гибель 44 17 кавалерийских дивизий» …

Чего-только не узнаем! Газета «Сорок один» №40 от 28.10.11 (http://www.id41.ru/printing/8406/)

«Контратаки Рокоссовского…. В тот же день, в атаку на окопавшуюся немецкую пехоту и танки были брошены 17 и 44-я кавалерийские дивизии, прибывшие из Средней Азии. Описание этого боя сохранилось в журнале боевых действий 4-й танковой группы Гепнера: «…Не верилось, что противник намерен атаковать нас на этом широком поле,… Но вот три шеренги всадников двинулись на нас. По освещенному зимним солнцем пространству неслись в атаку всадники с блестящими клинками, пригнувшись к шеям лошадей. Первые снаряды разорвались в гуще атакующих. Вскоре страшное черное облако повисло над ними. В воздух взлетают разорванные на куски люди и лошади.»

И т.д. и т.п. Советую повторить мой эксперимент с поиском, узнаете много интересного!

Самое удивительное, что сколько не ищи, Вы не найдете какой-либо другой источник информации, подтверждающий факт этой атаки, кроме пресловутого «описание боя из журнале боевых действий 4-й танковой группы Гепнера», только его все цитируют и на него ссылаются. Правда, оказывается это и не запись в журнале боевых действий, а безымянное «боевое донесение». По стилю написания «боевое донесение» больше походит на художественную литературу, а слова: » неудержимый поток маленьких черных косматых лошадей с вросшими в них азиатами » явно принадлежат потомку барона Мюнхаузена.

Безусловно, текст «документа » надо показать полностью, сразу прошу прощения за очень длинную цитату

Читать донесение

16 ноября 5-й корпус генерала пехоты Руофа (2-я танковая дивизия, 35-я и 106-я пехотные дивизии), на левом фланге 4-й танковой группы, первым из состава группы переходит в наступление из района Волоколамск в направлении на Клин. 23-я пехотная дивизия следует за ним в качестве резерва. Задача корпуса — овладеть городом Клин и затем, повернув на юго-восток, отрезать Москву с севера. Противник всеми средствами пытается не допустить охвата своей столицы. Разгораются ожесточенные бои. К каким средствам в этой борьбе прибегают русские яснее всего можно увидеть на примере одного боевого донесения, в котором дается описание атаки 44-й кавалерийской дивизии противника, имевшей место 17 ноября в районе Мусино. Эта азиатская кавалерия была спешно переброшена противником на наиболее угрожаемый северный фланг Московской обороны.
«В 9.00 утренний туман рассеивается и, наконец, можно видеть вокруг холодный зимний ландшафт. Мы находимся на вершине холмистой гряды, несколько восточнее Мусино, у наблюдательного пункта одной батареи. В 3-х километрах от нас начинается лес, исчезающий за горизонтом. Между нами и лесом простираются неширокие поля с небольшим кустарником. Сквозь тонкий снежный покров проглядывают борозды и жнивьё. Солнце поднимается всё выше. Один из наших полков имеет задачу наступать в северном направлении. Он занимает исходный рубеж в деревне за нами. 10.00 утра.
Внезапно в направлении намеченного наступления полка показывается 60-70 конных, которые после нескольких выстрелов нашей артиллерии скрываются в глубине леса. Но наше командование рассчитывает на наличие у противника кавалерии, поэтому появлению конных не придается особого значения. Справа от нас виднеются деревянные крытые соломой избы деревни Парфиниково. Дома вытянулись подковой в сторону леса. Эта деревня ещё вчера была ареной ожесточенных боев, и сегодня он по-прежнему остается заманчивой целью для советских войск.
Вдруг перед этими избами, занятыми солдатами одного из батальонов нашего полка, появляются четыре танка. Сейчас они двигаются не ощупью и осторожно, как обычно, а несутся по замерзшему полю напрямик к намеченной цели. Тольео один раз они делают небольшую остановку и затем несутся дальше. Почему молчат хорошо замаскированные на окраине деревни гаубицы и противотанковые орудия, спрашиваем мы себя. Правда, за танками нет сопровождающией пехоты, но опасность прорыва, кажется, все более вероятной. Но за пушками и орудиями стоят испытанные в боях солдаты, которые ещё вчера на коротких дистанциях уничтожили не один танк; и вот разрываются первые снаряды. Вспыхнув, головной танк проходит ещё 100 метров и затем взрывается. В течение 10 минут такая же участь постигает и остальных трех. Танки противника медленно догорают.
Все наше внимание ещё приковано к этому быстро развернувшемуся бою, как вдруг короткая команда стоящего впереди командира дивизии заставляет нас перевести свой взгляд с юга на восток. Его острый взгляд различил в глубине леса скачущую по узкой просеке кавалерию. Кажется, это крупные силы, которые то исчезают за деревьями, то вновь появляются на небольших полянах, и, наконец, продвигаясь на юг, исчезают в чаще. По телефону короткие ясные приказы передаются на батарею. Неожиданно в 3000 метрах от нас на опушке леса появляются конные. Сначала их немного, потом 50, 100, 300 и, наконец, справа и слева из гущи леса на запад несутся все новые массы конницы. Нам все ещё не верится, что противник намерен атаковать нас на этом широком поле, предназначенном, как кажется, только для парадов. Правда, при случае говорили об этой возможности, говорили также о небольших конных атаках в оборонительных боях под Смоленском, но атака силами более чем одного эскадрона против нашего совершенного оружия и на местности, над которой полностью господствуем мы, кажется безрассудным предприятием.
И тем не менее противник пускает в ход этот свой последний козырь. Появляющиеся в беспорядке из леса массы конницы незаметно и быстро принимают боевой порядок. Теперь это уже три шеренги, эшелонирующиеся друг за другом, которые скачут в южном направлении, удаляясь от леса.
Это непередаваемо прекрасное зрелище, когда в ясном солнечном зимнем ландшафте, седло к седлу, низко нагнувшись к шеям лошадей, с блестящими саблями наголо кавалерийский полк несется в атаку. Кажется, что вернулись времена монгольского нашествия, и неудержимый поток маленьких черных косматых лошадей с вросшими в них азиатами стремительно врывается в страны запада.
Но вот очарование рассеивается. Офицер-наблюдатель кричит в телефонную трубку данные для стрельбы. Пулеметы выкатываются на край окопов, солдаты сбрасывают теплые варежки и начинается представление, которое не может нарисовать даже самая большая фантазия. Батарея ведет огонь с открытой огневой позиции. С шипением вылетают из стволов первые снаряды и разрываются в массе атакующих. К ним присоединяются разрывные снаряды противотанковых пушек. Из деревни южнее нас ведут огонь все орудия, которые только-что уничтожали русские танки. Сплошное черное облако висит над продолжающим скачку эскадроном. По-видимому, уже ничто не может сдержать этот порыв, хотя снаряды то и дело вырывают огромные бреши в сплошной массе лошадиных тел. И совершенно необъяснимо, как в этом море огня эскадрон несколько поворачивает вправо, и его авангард выносится прямо на открытую сторону деревни.
Огонь наших артиллеристов образует сплошную стену. Лошадиные трупы взлетают на воздух. Невозможно разобрать, где люди, где кони. Эскадрон потерял управление и цель своего наступления. То, что совсем недавно было картиной, напоминающей парад, теперь превратилось в беспомощную массу. Вся масса эскадрона топчется бесцельно на месте. То вправо, то влево уносятся одичавшие в этом аду кони, давя все что осталось живого на своем пути. Немногие ещё усидевшие на конях кавалеристы тонут в этой сплошной массе, и наша артиллерия добивает последние остатки атаки.
И вот из леса несется в атаку второй конный полк. Невозможно представить себе, что после такой гибели всех эскадронов первого полка, кошмарное представление повторится вновь. Направление атаки и расстояние теперь известно, и гибель второго полка происходит ещё быстрее, чем первого. Только 30 кавалеристов во главе с офицером на прекрасном коне подскакивают почти к самой деревне, и здесь они гибнут в огне наших пулеметов.
Глубокая тишина воцаряется над полем боя. Все смотрят туда, где только что, как во сне, неслись многочисленные кони. Одна из первых больших конных атак второй мировой войны произошла под Москвой. Надо надеяться, что она была первой и последней в этой войне, а может быть и во всей военной истории. Но вот звучат резкие приказы. Полк переходит в наступление.»…

Источник всего этого: сборник Русский Архив: Великая Отечественная Т. 15(4-1), Москва, изд. «ТЕРРА», 1997, с.50-52

А была ли эта атака на самом деле?

Проверим, что стало с 17-ой и 44-ой кавдивизиями дальше. В состав 44-й дивизии входили 45, 51 и 54 кавалерийские полки, потратив немного времени находим:

Прорыв подготовленной обороны стрелковыми соединениями (По опыту Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.). Сборник статей. - М.: Воениздат, 1957. - 376 с., тетрадь схем. / Военная академия им. М. В. Фрунзе

Бои 8-й гвардейской стрелковой дивизии по овладению узлом обороны противника в Крюково (7–8 декабря 1941 г.)

— 45-й кавалерийский полк с третьим танковым батальоном 1-й гвардейской танковой бригады (6 танков) - составлял резерв генерала Ревякина и имел задачу сосредоточиться в районе Малино, в готовности к отражению контратак противника из Крюково и Каменка;

— 54-му кавалерийскому полку была поставлена задача овладеть юго-западной частью Крюково; в дальнейшем наступать в направлении Больницы. Его поддерживал 44-й конно-артиллерийский полк;

— 51-му кавалерийскому полку с мотострелковым батальоном 1-й гвардейской танковой бригады ставилась задача овладеть Каменкой и в дальнейшем наступать в направлении Жилино. Наступление полка поддерживал 35-й конно-артиллерийский полк 44-й кавалерийской дивизии;

— Командир 8-й гвардейской дивизии ввел в бой в стыке между 54-м и 51-м кавалерийскими полками также и свой резерв - 45-й кавалерийский полк, вернув его в подчинение командира 44-й кавалерийской дивизии. Кавалерийской дивизии было приказано ускорить захват населенного пункта Каменка

— Полоса наступления оперативной группы по фронту достигала 6 км; 8-я гвардейская стрелковая дивизия наступала в полосе шириной 2 км, 44-я кавалерийская дивизия (без одного кавалерийского полка, но с мотострелковым батальоном танковой бригады) - 1,5 км и 17-я стрелковая бригада - 2,5 км. Тактическая плотность составляла 1,5 батальона, около 20 орудий и минометов, 3,3 танка на 1 км фронта.

— 8 декабря немецко-фашистские войска начали отступление на всем фронте 16-й армии. Для преследования отступающего противника командующий армией создал на правом фланге армии подвижную группу в составе 145-й танковой бригады, 44-й кавалерийской дивизии и 17-й стрелковой бригады под командованием генерала Ремезова. Группе приказывалось начать энергичное преследование противника в направлении Жилино, Марьино и далее к Истринскому водохранилищу. 8-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена в армейский резерв.

Что-то 44 кавдивизия мало похожа на «полностью» погибшую еще 3 недели назад…

О 17 кавалерийской дивизии читаем в биографии генерал-лейтенант Захарова Ф.Д.

«Объединённая группа (133-я, 126-я стрелковые и 17-я кавалерийская дивизии) под командованием Захарова, оборонявшая подступы к каналу имени Москвы, в результате стремительного наступления гитлеровских войск на Клин и Яхрому, оказалась отрезанной от своих войск и вела тяжёлые бои с фашистскими танками и пехотой в районе сёл Ольгово, Языково. 5 декабря 1941 года, воспользовавшись ударом пришедших на помощь 44-й и 71-й морских стрелковых бригад, генерал-майор Захаров вывел свою группу в полосу обороны 1-й ударной армии Западного фронта.»

и в книге «Провал гитлеровского наступления на Москву. - М.: Наука, 1966.»

«По распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования с 1 декабря 1941 года 1-я ударная армия вошла в состав Западного фронта. Ей была подчинена и группа Захарова в составе 126-й стрелковой и 17-й кавалерийской дивизий и курсантского полка, которая вела бои в окружении в районе Ольгово, Харламове, Клусово.

Приказом командующего Западным фронтом перед войсками армии ставилась задача с утра 2 декабря нанести удар левым флангом в направлении Деденево, Федоровка и в тот же день освободить группу Захарова; в дальнейшем - наступать в направлении Клина, во взаимодействии с 30-й и 20-й армиями разбить клинско-солнечногорскую группировку противника и выйти на рубеж Клин, Солнечногорск.»

Как видим, слухи о гибели 44-й и 17-й кавалерийских дивизий, в сабельной атаке на окопавшегося врага, слегка преувеличены

В некоторых ситуациях кавалерия имела неоспоримые преимущества перед моторизованными частями и не раз играла важную роль в операциях Красной Армии.

Данная статья является сокращённой версией главы «С шашками на танки» из книги А. Исаева «Десять мифов второй мировой»
Так же рекомендуем вам после прочтения этой статьи посмотреть документальный фильм из цикла "Освободители", посвящённый кавалерии: .

Полнейшего экстаза вакханалия унижения кавалерии достигла в 90-х. Идеологические шоры пали, и всяк, кому не лень, счел нужным продемонстрировать свой «профессионализм» и «прогрессивные взгляды». Ранее вполне адекватно оценивавший роль кавалерии (видимо, под влиянием указок из ЦК), известный отечественный исследователь начального периода войны В.А. Анфилов перешел к откровенному глумлению. Он пишет: «Согласно поговорке «У кого что болит, тот про то и говорит», генерал-инспектор кавалерии Красной Армии генерал-полковник О.И. Городовиков говорил о роли кавалерии в обороне...». Дальше - больше. Пролистав несколько страниц того же произведения, с удивлением читаем о выступлении С.К. Тимошенко на совещании командного состава в декабре 1940 г. такой комментарий Виктора Александровича: «Не мог, конечно, бывший начальник дивизии в Конной армии Буденного не воздать должное кавалерии. «Конница в современной войне занимает важное место среди основных родов войск, - вопреки здравому смыслу заявил он, - хотя о ней здесь, на нашем совещании, мало говорили (правильно поступали. - Авт.). На наших обширных театрах конница найдет широкое применение в решении важнейших задач развития успеха и преследования противника, после того как фронт прорван».

А был ли мальчик?

а) Состав конницы в мирное время к 1.01.1938. Конница в мирное время (к 1.01.1938) состоит из: 2 кавалерийских дивизий (из них 5 горных и 3 территориальные), отдельных кавалерийских бригад, одного отдельного и 8 запасных кавалерийских полков и 7 управлений кавалерийских корпусов. Численность конницы мирного времени на 1.01.1938–95 690 человек.
б) Организационные мероприятия по коннице 1938–1942 гг.
В 1938 году:
а) число кавалерийских дивизий предлагается сократить на 7 (с 32 до 25), расформировав 7 кавалерийских дивизий с использованием их кадров для пополнения остающихся дивизий и для усиления механизированных войск и артиллерии;
б) расформировать два управления кав[алерийских] корпусов;
в) расформировать два запасных кав[алерийских] полка;
г) в 3 кав[алерийских] корпусах сформировать по одному зенитному артиллерийскому дивизиону (425 человек каждый);
д) сократить состав кавалерийской дивизии с 6600 человек до 5900 человек;
е) кавалерийские дивизии ОКДВА (2) оставить в усиленном составе (6800 человек). Численность горных кавалерийских дивизий иметь - 2620 человек».

Количество управлений кавалерийских корпусов уменьшалось до 5, кавалерийских дивизий - до 18 (из них 4 на Дальнем Востоке), горных кавалерийских дивизий - до 5 и казачьих (территориальных) кавалерийских дивизий - до 2. В результате предложенных преобразований «конница по мирному времени в результате реорганизации сокращается на 57 130 человек и будет иметь в своем составе 138 560 человек» (там же).

Невооруженным глазом видно, что документ целиком состоит из предложений вида «сократить» и «расформировать». Может быть, после богатого на репрессии в армии 1938 г. эти разумные со всех сторон планы были преданы забвению? Ничего подобного, процесс расформирования кавалерийских корпусов и сокращения конницы в целом шел не останавливаясь.
Осенью 1939 г. планы сокращения конницы получили свое практическое воплощение.

Утвержденное правительством предложение Народного комиссариата обороны от 21 ноября 1939 г. предусматривало наличие пяти кавалерийских корпусов в составе 24 кавалерийских дивизий, 2 отдельных кавалерийских бригад и 6 запасных кавалерийских полков. По предложению НКО от 4 июля 1940 г. число кавалерийских корпусов сокращалось до трех, число кавалерийских дивизий - до двадцати, бригада оставалась одна и запасных полков - пять. И этот процесс продолжался до весны 1941 г. В итоге из имевшихся в СССР к 1938 г. 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов к началу войны осталось 4 корпуса и 13 кавалерийских дивизий. Кавалерийские соединения переформировывались в механизированные. В частности, такая судьба постигла 4-й кавалерийский корпус, управление и 34-я дивизия которого стали основой для 8-го механизированного корпуса. Командир кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Рябышев возглавил механизированный корпус и повел его в июне 1941 г. в бой против немецких танков под Дубно.

Теория

Борис Михайлович вполне вразумительно обрисовал роль конницы в новых условиях и мероприятия по ее приспособлению к этим условиям:

«Изменения, вносимые под влиянием современного оружия в деятельность и устройство конницы, сводятся:
В тактике. Современное могущество огня затруднило до крайности ведение конного боя конницей, сводя его к исключительным и редким случаям. Нормальным видом боя конницы является комбинированный бой, причем конница не должна выжидать действий исключительно в конном строю, а, завязывая стрелковый бой, должна вести его с полным напряжением, стремясь им разрешить задачи, если обстановка не благоприятствует производству конных атак. Конный и пеший бои являются равноценными способами действий конницы наших дней.
В стратегии. Мощность, губительность и дальность современного оружия затруднили оперативную работу конницы, но не уменьшили ее значения и, наоборот, в ней открывают для конницы истинное поле успешной деятельности как самостоятельного рода войск. Однако успешная оперативная работа конницы будет возможна лишь тогда, когда конница в своей тактической деятельности проявит самостоятельность в решении задач в соответствии с современной обстановкой ведения боя, не уклоняясь от решительных действий в пешем строю.
В организации. Борьба с современным вооружением на поле боя, приближая таковую в коннице к пехотным действиям, требует изменения в организации конницы ближе к пехотной, намечая численное увеличение соединений конницы и подразделение последних для пешего боя аналогично принятому в пехотных частях. Придача коннице пехотных частей, хотя бы и быстро передвигающихся, является паллиативом - конница должна самостоятельно вести борьбу с пехотой противника, одерживая собственными силами успех, дабы не ограничивать своей оперативной подвижности.
В вооружении. Современное могущество огнестрельного оружия для борьбы с ним требует наличия в коннице такого же могущественного огнестрельного оружия. В силу этого «бронированная конница» наших дней должна принять на вооружение своих всадников винтовки со штыком, аналогичные пехотным, револьвер, ручные гранаты и автоматические ружья; увеличить число пулеметов как в дивизионных, так и полковых командах, усилить артиллерию, как в числе, так и в калибре, введя обязательно гаубицу и зенитные орудия; усилить себя придачей автоброневых средств с пушками и пулеметами, легкими автомобилями с теми же средствами огня, танками и содействием огня воздушных эскадрилий».

«Причины возвышения или упадка конницы следует искать в отношении основных свойств этого рода войск к основным данным обстановки определенного исторического периода. Во всех случаях, когда война приобретала маневренный характер и оперативная обстановка требовала наличия подвижных войск и решительных действий, конные массы становились одним из решающих элементов вооруженной силы. Это проявляется известной закономерностью во всей истории конницы; как только развертывалась возможность маневренной войны, роль конницы сейчас же повышалась и ее ударами завершались те или другие операции».

«Мы упорно боремся за сохранение мощной самостоятельной Красной конницы и за дальнейшее ее усиление исключительно потому, что трезвая, реальная оценка обстановки убеждает нас в несомненной необходимости иметь такую конницу в системе наших Вооруженных сил».

Что говорят документы?

«Наиболее целесообразно использование кавалерийских соединений совместно с танковыми соединениями, моторизованной пехотой и авиацией - впереди фронта (в случае отсутствия соприкосновения с противником), на заходящем фланге, в развитии прорыва, в тылу противника, в рейдах и преследовании. Кавалерийские соединения способны закрепить свой успех и удержать местность. Однако при первой возможности их нужно освобождать от выполнения этой задачи, чтобы сохранить их для маневра. Действия кавалерийского соединения должны быть во всех случаях надежно прикрыты с воздуха».

Практика

«Как действовала кавалерия в Отечественную войну? Лошадей использовали как средство передвижения. Были, конечно, и бои в конном строю - сабельные атаки, но это редко. Если противник сильный, сидя на коне, с ним не справиться, то дается команда спешиться, коноводы забирают коней и уходят. А конники работают как пехота. Каждый коновод забирал лошадей пять с собой и отводил их в безопасное место. Так что на эскадрон приходилось несколько человек коноводов. Иногда командир эскадрона говорил: «Оставить на весь эскадрон двоих коноводов, а остальные в цепь, помогать». Нашли свое место на войне и сохранившиеся в советской коннице пулеметные тачанки. Иван Александрович вспоминает: «Тачанки тоже использовались только как средство передвижения. При конных атаках они действительно разворачивались и, как в Гражданскую войну, шпарили, но это было нечасто. [...] А как завязался бой, так пулемет с тачанки снимают, коноводы коней уводят, тачанка тоже уходит, а пулемет остается».

«В атаку в конном строю я ходил только в училище, а так чтобы рубить - нет, и с кавалерией противника встречаться не приходилось. В училище были такие ученые лошади, что, даже заслышав жалкое «ура», они уже рвались вперед, и их только сдерживай. Храпят... Нет, не приходилось. Воевали спешившись. Коноводы отводили лошадей в укрытия. Правда, часто жестоко за это расплачивались, поскольку немцы, бывало, обстреливали их из минометов. Коновод был один на отделение из 11 лошадей».

1941 г. Птица Феникс Красной Армии

Кавалерийские корпуса оказались самыми устойчивыми соединениями Красной Армии в 1941 г. В отличие от корпусов механизированных, они смогли выжить в бесконечных отступлениях и окружениях 1941 г. Кавалерийские корпуса П.А. Белова и Ф.В. Камкова стали «пожарной командой» Юго-Западного направления. Первый позднее участвовал в попытке деблокирования киевского «котла». Гудериан написал об этих событиях следующее:

«18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны. Рано утром на восточном фланге был слышен шум боя, который в течение последующего времени все более усиливался. Свежие силы противника - 9-я кавалерийская дивизия и еще одна дивизия совместно с танками - наступали с востока на Ромны тремя колоннами, подойдя к городу на расстояние 800 м. С высокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал, 24-му танковому корпусу было поручено отразить наступление противника. Для выполнения этой задачи корпус имел в своем распоряжении два батальона 10-й мотодивизии и несколько зенитных батарей. Из-за превосходства авиации противника наша воздушная разведка находилась в тяжелом состоянии. Подполковник фон Барсевиш, лично вылетевший на разведку, с трудом ускользнул от русских истребителей. Затем последовал налет авиации противника на Ромны. В конце концов нам все же удалось удержать в своих руках город Ромны и передовой командный пункт. [...] Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня 19 сентября перевести свой командный пункт обратно в Конотоп. Генерал фон Гейер облегчил нам принятие этого решения своей радиограммой, в которой он писал: «Перевод командного пункта из Ромны не будет истолкован войсками как проявление трусости со стороны командования танковой группы».

1942 г. Вместо прорыва - рейд

«На момент приема командования группой в Сталино после полудня 29 января противник уже опасно приблизился к железной дороге Днепропетровск - Сталино и тем самым к жизненно важной (так как она была единственной) железнодорожной линии снабжения 17-й армии и 1-й танковой армии. Ориентируясь по обстоятельствам, первоначально речь могла идти лишь о том, чтобы удержать необходимые коммуникации и организовать первую оборону».

По такому же сценарию, ввод кавалерии в глубокий прорыв, действовал 1-й гвардейский кавалерийский корпус П.А. Белова. Перипетии действий Западного фронта зимой 1942 г. довольно хорошо освещены в мемуарной и исторической литературе, и я лишь позволю себе обратить внимание на несколько важных деталей. Группе Белова были поставлены действительно масштабные задачи. В директиве командования Западного фронта от 2 января 1942 г. указывалось:

«Создалась очень выгодная обстановка для окружения 4-й и 9-й армий противника, причем главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей Ржевской группировкой». [ЦАМО. Ф.208. Оп.2513. Д.205. Л.6]

1942 г. Сталинград - забытый подвиг кавалерии

Под Сталинградом в ноябре 1942 г. эта роль была поручена трем кавалерийским корпусам. Выбор пал именно на кавалерию, поскольку у Красной Армии на тот момент было мало хорошо подготовленных механизированных соединений. Надо сказать, что применению кавалерии местность в районе Сталинграда не благоприятствовала. Крупные лесные массивы, в которых обычно укрывались конники, отсутствовали. Напротив, открытая местность позволяла противнику воздействовать на кавкорпуса авиацией.
Самые тяжелые бои выпали на долю 4-го кавалерийского корпуса. По злой иронии судьбы, он был наименее укомплектованным людьми и техникой из всех трех, участвовавших в операции. В район сосредоточения корпус прибыл после длительного марша (350–550 км). В скобках заметим, что такой же марш для танкового соединения в тот же период закончился бы массовым выходом танков из строя еще до ввода в бой. По решению командования фронта в прорыв должны были вводиться цугом два подвижных соединения: 4-й механизированный корпус, а за ним по пятам должен был следовать 4-й кавалерийский корпус. После ввода в прорыв пути механизированного и кавалерийского корпусов расходились. Кавалеристы поворачивали на юг для образования внешнего фронта окружения, танкисты двигались навстречу ударной группировке Донского фронта для смыкания кольца за спиной армии Паулюса. Кавалерийский корпус был введен в прорыв 20 ноября 1941 г. Противником конников были румынские части, и поэтому первая цель - Абганерово - была захвачена утром 21 ноября атакой в конном строю.

На станции были взяты большие трофеи, больше 100 орудий, захвачены склады с продовольствием, горючим и боеприпасами. Потери корпуса были в сравнении с достигнутыми результатами мизерными: 81-я дивизия потеряла 10 человек убитыми и 13 ранеными, 61-я - 17 человек убитыми и 21 ранеными. Однако следующая задача, поставленная 4-му кавалерийскому корпусу - овладеть Котельниковом, - требовала преодолеть за сутки 95 км, что является нетривиальной задачей даже для механизированного соединения. Такого темпа продвижения реально достигали, пожалуй, только мотоциклетные части немцев летом 1941 г. Утром 27 ноября 81-я кавалерийская дивизия вышла к Котельникову, но захватить город с ходу не смогла. Более того, здесь кавалеристов ждал неприятный сюрприз в лице прибывшей по железной дороге из Франции свежей 6-й танковой дивизии. В советской литературе часто появлялись на поле сражения, откуда ни возьмись, дивизии из Франции, но в данном случае все абсолютно достоверно. В конце ноября 1942 г. 6-я танковая дивизия прибывала начиная с 27 ноября в Котельниково после отдыха и укомплектования во Франции (дивизия понесла большие потери зимой 1941–1942 гг.). После доукомплектования и перевооружения 6-я танковая дивизия представляла собой серьезную силу. В ноябре 1942 г. в составе дивизии числилось 159 танков (21 «Pz.II», 73 «Pz.III» с длинноствольной 50-мм пушкой, 32 «Pz.III» с короткоствольной 75-мм пушкой, 24 «Pz.IV» с длинноствольной 75-мм пушкой и 9 командирских танков). Подавляющее большинство танков дивизии было новейших образцов, способных противостоять «Т-34».

Фактически советский 4-й кавалерийский корпус попал в крайне пикантную ситуацию. С одной стороны, образование внешнего фронта окружения требовало от наших кавалеристов перехода к обороне. С другой стороны, это позволяло немцам беспрепятственно накапливать выгружающиеся на железнодорожных станциях в районе Котельникова, а то и просто в степи с платформ людей и технику 6-й танковой дивизии. Сначала командование отдало приказ на наступление. В 21 ч. 15 м. 29 ноября командиром кавалерийского корпуса была из штаба 51-й армии получена вторично шифротелеграмма: «Бой за Котельниково продолжать все время. До 12.00 30.11 подтянуть артиллерию, провести рекогносцировку. Атака противника в Котельниково в 12.00 30.12.42».
Но 30 ноября командующий 51-й армией Н.И. Труфанов приостановил выполнение операции, приказав частям 4-го кавалерийского корпуса встать в оборону, вести разведку на запад и юг, подвезти горючее и готовиться к захвату Котельникова.
До 2 декабря части корпуса укрепляли занимаемые рубежи, подвозили горючее. Противник подтягивал резервы и укреплял Котельниково, Семичный, Майорский, Похлебин. В 3 часа 2 декабря был получен приказ командующего 51-й армией:

«4-му кав[алерийскому] корпусу (без 61-й к[авалерийской] д[ивизии]) с 85-й т[анковой] бр[игадой], прикрыв себя от р. Дон, к 11.00 2.12 выйти на рубеж Майорский - Захаров и к исходу 2.12 овладеть западной частью Котельникова. Одним усиленным полком овладеть разъездом Мелиоративный. Овладев Котельниковом, развивать удар вдоль железной дороги на Дубовское. Левее наступает 302-я с[трелковая] д[ивизия], которая к исходу 2 декабря должна овладеть восточной частью Котельникова».

Вторичный доклад утром 4 декабря командующему 51-й армией о необходимости отхода командир корпуса сделать не смог, так как в штабе армии ни командующего генерала Н.И. Труфанова, ни начальника штаба полковника A.M. Кузнецова не оказалось. Части корпуса еще в 19 часов 3 декабря получили приказание о продолжении наступления. Но к тому моменту немцам удалось сосредоточить достаточные силы для контрудара, и накопились на флангах прорвавшейся в глубину их обороны советской кавалерии. Фактически полнокровная танковая дивизия выстроилась вокруг усиленной артиллерией кавалерийской дивизии, обладая и качественным, и количественным превосходством. Уже в 10 часов 4 декабря они открыли артиллерийский огонь большой плотности. В середине дня все 150 танков обоих танковых батальонов 6-й танковой дивизии с пехотой II батальона 114-го мотопехотного полка на БТР «ганомаг» атаковали расположение 81-й кавалерийской дивизии в районе Похлебина. В отражении танковой атаки приняла участие вся артиллерия, в том числе прибывший ночью 1113-й зенитный артиллерийский полк, а также противотанковые ружья.
К 14.00 81-я кавалерийская дивизия была полностью окружена, танки и мотопехота немцев начали обжимать образовавшийся «котел». Кавалеристы вели бой в течение всего дня, а с наступлением темноты стали мелкими группами пробиваться из окружения.
Впоследствии Эрхард Раус так описал бой своей 6-й танковой дивизии с окруженной 81-й кавалерийской дивизией и 65-й танковой бригадой:

«К 10.00 судьба IV кавалерийского корпуса была решена. Уже не было никаких путей к отступлению, несмотря на это, окруженный противник оказывал ожесточенное сопротивление в течение нескольких часов. Русские танки и противотанковые орудия сражались с ротами 11-го танкового полка, катившимися вниз с холмов. Поток трассеров бронебойных снарядов непрерывно несся вверх и вниз, но вскоре все больше и больше трассеров летело вниз и все меньше и меньше в ответ им снизу. Один залп за другим обрушивался на Похлебин, поднимая султаны черной земли. Город начал гореть. Море огня и дыма скрыло страшный конец храброго гарнизона. Только отдельные выстрелы противотанковых пушек встретили наши танки, входящие в город. Следовавшие за нашими танками гренадеры были вынуждены использовать ручные гранаты, чтобы сломить сопротивление противника, упорно сражавшегося за каждый дом и траншею».

Только 12 декабря немецкие войска главными силами своей Котельниковской группировки переходят в контрнаступление с целью прорвать с юго-запада кольцо окружения, сжимающее 6-ю армию Ф. Паулюса под Сталинградом. В период 12–17 декабря 4-й кавалерийский корпус совместно с другими соединениями 51-й армии с тяжелыми боями обеспечивал сосредоточение 2-й гвардейской армии.
Несмотря на пространный рассказ о «Каннах под Похлебином», командир 6-й танковой дивизии Раус серьезно оценивал угрозу со стороны остатков 4-го кавалерийского корпуса:

«Также было невозможно игнорировать остатки 4-го кавалерийского корпуса, сосредоточенные в районе Верхне-Яблочного и Верхне-Курмоярского (на фланге 6-й танковой дивизии. - А.И.). По нашей оценке, это была спешенная кавалерия, усиленная 14 танками. Этих сил было мало для танковой дивизии, но они угрожали нашим линиям снабжения».

1945 г. Последний бой

Немецкая кавалерия

Еще в 1941 г. в Польше была сформирована 1-я кавалерийская бригада СС, развернутая к лету 1942 г. в 1-ю кавалерийскую дивизию СС. Эта дивизия участвовала в одном из самых масштабных сражений группы армий «Центр» - отражении советского наступления в районе Ржева, проводившегося в рамках операции «Марс» в ноябре - декабре 1942 г. Появление «тигров» и «пантер» не привело к изничтожению немецкой кавалерии.
Напротив, в 1944 г. отдельные армейские кавалерийские полки были переформированы в 3-ю и 4-ю кавалерийские бригады. Вместе с 1-й венгерской кавалерийской дивизией они составили кавалерийский корпус «Фон Хартенек», участвовавший в боях на границе Восточной Пруссии, в декабре 1944 г. он был переброшен в Венгрию. В феврале 1945 г. (!!! - А.И.) бригады переформировали в дивизии, а в марте того же года они приняли участие в последнем наступлении немецких войск во Второй мировой войне - контрударе танковой армии СС у озера Балатон. В Венгрии также воевали две кавалерийские дивизии СС - 8-я «Флориан Гейер» и 22-я «Мария Терезия», сформированные в 1944 г. Обе они были уничтожены в «котле» у Будапешта. Из выскочивших из окружения остатков дивизий в марте 1945 г. формировалась 37-я кавалерийская дивизия СС «Лютцов».
Как мы видим, немцы отнюдь не брезговали таким родом войск, как кавалерия. Более того, завершили они войну, имея в наличии в несколько раз большее число кавалерийских частей, чем в ее начале.

***

Военно-ветеринарное управление РККА во время Великой Отечественной войны возглавлял В. М. Лекарев.

Генерал-лейтенант ветеринарной службы Лекарев Василий Михайлович (1902-1955) - один из организаторов советской военной ветеринарии, начальник Ветеринарного Управления Советской Армии (1941-1955)

По состоянию на 22 июня 1941 г. списочная численность лошадей в армии насчитывала 0,5 млн. голов, которых обслуживали 5,2 тыс. человек ветеринарного состава. На 1 января 1945 г. эти цифры, соответственно, составили 2,0 млн. голов и 14,3 тыс. человек.

Несмотря на высокую степень моторизации армии, конский состав служил боевым оружием в кавалерии и надежной тягловой силой в артиллерии и других родах войск и службах тыла. От укомплектованности соединений и частей лошадьми, от их работоспособности в значительной степени зависела боеспособность и подвижность войск, их своевременное боевое и тыловое обеспечение. Ветеринарный состав воинских частей и соединений, как кадровый, так и призванный из запаса, выполнял свои обязанности в сложных условиях боевой обстановки с максимальным напряжением сил, с проявлением инициативы и изобретательности. Из ветеринарных лазаретов в строй возвращено более 90% лошадей, подвергнутых лечению.

Ещё до начала 2-й мировой произошло сокращение числа кавалерийских дивизий в Советской Армии с 32 в 1938 до 13 в начале 1941.

В ВОВ кавалерия, однако, показала свою эффективность в столкновениях с не обладавшими большой огневой мощью соединениями противника. Кавалерия участвовала в большинстве крупных операций. Летом и осенью 1941 кавалерийские соединения вели тяжёлые оборонительные бои, прикрывая отход общевойсковых соединений, наносили контрудары и контратаки по флангам и тылу прорывавшихся группировок противника, дезорганизовывали его управление, подвоз материальных средств и эвакуацию.

По настоятельным требованиям Г.К. Жукова, советское командование летом 1941 приступило к формированию новых кавалерийских дивизий. К концу 1941 было дополнительно развёрнуто 82 кавалерийских дивизий лёгкого типа, которые стали сводиться в кавалерийские корпуса, подчинявшиеся фронтовому командованию. При ведении наступательных операций кавалерийские корпуса использовались для развития прорыва, окружения крупных группировок противника, борьбы с его оперативными резервами, нарушения коммуникаций, захвата плацдармов на водных преградах и важных районов (рубежей) в тылу, преследования. В оборонительных операциях они составляли манёвренный резерв фронта и использовались, как правило, для нанесения контрударов.

В 1943 в ходе реорганизации кавалерии был назначен командующий кавалерией (С.М. Будённый), образован штаб кавалерии (начальник штаба генерал В. Т. Обухов, затем генерал П.С. Карпачёв), упразднены лёгкие кавалерийские дивизии, проведено укрупнение дивизий, увеличена их огневая мощь, усилены противотанковые средства кавалерийских корпусов. С 1943 стало широко практиковаться предусматривавшееся ещё в довоенные годы использование некоторых кавалерийских корпусов в составе конно-механизированных групп, которые применялись для развития успеха. Возросшая в ходе Великой Отечественной войны огневая мощь войск вынуждала кавалерию нередко вести бой в спешенных боевых порядках. В наступлении на противника, поспешно перешедшего к обороне, и при действиях в его тылу применялась также атака в конном строю.

Опыт применения кавалерии во 2-й мировой и Великой Отечественной войнах показал её большую уязвимость при высокой степени насыщения армий артиллерией, миномётами, автоматическим стрелковым оружием, танками и авиацией. Наиболее эффективными в этих условиях были действия танковых и механизированных войск, получивших значительное развитие.

По мнению современного историка Алексея Исаева, применение кавалерии было двояким. Во-первых, она применялась как "квазимотопехота" в составе подвижных соединений. Такое применение кавалерии было связано с нехваткой мотопехоты. Во-вторых из-за слабости технической базы того времени мотопехота могла действовать только на хорошо проходимой местности. В случае отсутствия дорог или распутицы мобильность мотопехоты резко падала. В то же время мобильность кавалерии гораздо меньше зависела от состояния местности. Соотношение мобильности мотопехоты и кавалерии различно, и зависит от конкретных физико-географических условий.

Кавалерия обладала также одним важным преимуществом - меньшими требованими к снабжению. При отсутствии горючего мотопехота вынуждена будет бросать технику, а кавалерия продолжит движение. Соответственно при некоторых условиях (малопроходимая местность, небольшая продолжительность операции) применение кавалерии позволяло увеличить глубину наступательной операции.

Недостатком кавалерии является необходимость кормить лошадей всё время, тогда как автотранспорт требует горючего только во время его эксплуатации. Потребление корма сильно повышается в холодную погоду, а в сильные морозы в полевых условиях возможна массовая гибель лошадей. В общем, можно сказать что кавалерия и мотопехота хорошо дополняли друг друга.

См. также 8-я кавалерийская дивизия СС «Флориан Гайер»

Алексей Исаев. Десять мифов Второй мировой, глава про советскую кавалерию :

С шашками на танки
«По крупповской броне...»

Началось все с высокомерной фразы в мемуарах Гейнца Гудериана «Воспоминания солдата»: «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действий наших танков атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери». Слова эти были поняты буквально и творчески развиты в художественной литературе: «По крупповской броне звонко стучали клинки отважных варшавских жолнеров, об эту же броню ломались пики польской кавалерии. Под гусеницами танков погибло все живое...». Кавалеристы стали представляться какими-то буйнопомешанными, бросающимися в конном строю на танки с шашками и пиками. Бой мифических «жолнеров» с танками Гудериана стал символом победы техники над устаревшим оружием и тактикой. Такие атаки стали приписывать не только полякам, но и конникам Красной Армии, даже изображать рубку шашками танков на киноленте. Очевидная странность такого действа: солдат и офицер 1930-х гг. — это не пришедший из глубины веков монгол и даже не крестоносец. Будучи в здравом уме и твердой памяти, не станет пытаться рубить металлические предметы шашкой. Это хотя и бросалось в глаза, но не объяснялось. Кавалеристы надолго получили клеймо отважных, но туповатых дикарей, не знакомых со свойствами современной техники.

Следующим шагом стало обличение кавалерии Красной Армии и кавалеристов в руководстве советских вооруженных сил. Тот же Пикуль с недетской яростью набрасывается на кавалеристов:

«Все это было, к великому сожалению. «Моторизация» — на словах, а на деле — кобыла в упряжке. Между тем адептов верховой езды было немало, и Буденный открыто возвещал:

— А что? Лошадь да тачанка еще себя покажут...

Другой апостол лошадиной тактики, Ефим Щаденко, будучи замнаркома, подпевал кремлевской кавалерии в газете «Правда»:
«Сталин как великий стратег и организатор классовых битв правильно оценил в свое время конницу, он коллективизировал ее, сделал массовой, и вместе с К.Е. Ворошиловым он вырастил лошадь на горе врагам пролетарской революции...».

Учитывая популярность романиста Пикуля в 70-80-х, нетрудно себе представить масштабы распространения взглядов советского писателя-мариниста на кавалерию среди масс его читателей. Фраза «Лошадь да тачанка еще себя покажут...» стала крылатой. Она характеризовала не только С.М. Буденного лично, но и всю Красную Армию предвоенного периода.

Если моряку Валентину Пикулю еще было простительно поливать помоями кавалерию в художественном произведении, то повторение аналогичных фраз в научных и даже научно-популярных работах было совсем уж удивительно. Характерный пример:
«В предвоенные годы среди советского командования имела место переоценка роли кавалерии в современной войне. В то время как основные капиталистические государства значительно сократили конницу своих армий, у нас она численно выросла. Выступая с докладом «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота», нарком обороны К.Е. Ворошилов говорил: «Конница во всех армиях мира переживает кризис и во многих армиях почти что сошла на нет. Мы стоим на иной точке зрения. Мы убеждены, что наша доблестная конница еще не раз заставит о себе говорить как о мощной и непобедимой Красной кавалерии. Красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей вооруженной силой и может и будет решать большие задачи на всех боевых фронтах».

Полнейшего экстаза вакханалия унижения кавалерии достигла в 90-х. Идеологические шоры пали, и всяк, кому не лень, счел нужным продемонстрировать свой «профессионализм» и «прогрессивные взгляды». Ранее вполне адекватно оценивавший роль кавалерии (видимо, под влиянием указок из ЦК), известный отечественный исследователь начального периода войны В.А. Анфилов перешел к откровенному глумлению. Он пишет: «Согласно поговорке «У кого что болит, тот про то и говорит», генерал-инспектор кавалерии Красной Армии генерал-полковник О.И. Городовиков говорил о роли кавалерии в обороне...». Дальше — больше. Пролистав несколько страниц того же произведения, с удивлением читаем о выступлении С.К. Тимошенко на совещании командного состава в декабре 1940 г. такой комментарий Виктора Александровича: «Не мог, конечно, бывший начальник дивизии в Конной армии Буденного не воздать должное кавалерии. «Конница в современной войне занимает важное место среди основных родов войск, — вопреки здравому смыслу заявил он, — хотя о ней здесь, на нашем совещании, мало говорили (правильно поступали. — Авт.). На наших обширных театрах конница найдет широкое применение в решении важнейших задач развития успеха и преследования противника, после того как фронт прорван». Особенно радует «глубокомысленное» замечание — «правильно поступали». Критики конницы были последовательны и, помимо дикости и отсталости, обвинили кавалеристов в изничтожении передовых родов войск: «Не так давно Кулик собрал всех кавалеристов, и они совместно постановили расформировать танковые корпуса». Вспоминается бессмертное:

« — ...и на развалинах часовни...

— А что, часовню тоже я разрушил?»
А был ли мальчик?

Тезис о переоценке роли конницы в СССР попросту не соответствует действительности. В предвоенные годы удельный вес кавалерийских соединений постоянно снижался.

Документом, вполне однозначно характеризующим планы развития кавалерии в РККА, является доклад народного комиссара обороны в ЦК ВКП(б), датируемый осенью 1937 г., о перспективном плане развития РККА в 1938-1942 гг. Цитирую:
«а) Состав конницы в мирное время к 1.01.1938. Конница в мирное время (к 1.01.1938) состоит из: 2 кавалерийских дивизий (из них 5 горных и 3 территориальные), отдельных кавалерийских бригад, одного отдельного и 8 запасных кавалерийских полков и 7 управлений кавалерийских корпусов. Численность конницы мирного времени на 1.01.1938-95 690 человек.

Б) Организационные мероприятия по коннице 1938-1942 гг.

В 1938 году:

А) число кавалерийских дивизий предлагается сократить на 7 (с 32 до 25), расформировав 7 кавалерийских дивизий с использованием их кадров для пополнения остающихся дивизий и для усиления механизированных войск и артиллерии;

Б) расформировать два управления кав[алерийских] корпусов;

В) расформировать два запасных кав[алерийских] полка;

Г) в 3 кав[алерийских] корпусах сформировать по одному зенитному артиллерийскому дивизиону (425 человек каждый);

Д) сократить состав кавалерийской дивизии с 6600 человек до 5900 человек;

Е) кавалерийские дивизии ОКДВА (2) оставить в усиленном составе (6800 человек). Численность горных кавалерийских дивизий иметь — 2620 человек».

Количество управлений кавалерийских корпусов уменьшалось до 5, кавалерийских дивизий — до 18 (из них 4 на Дальнем Востоке), горных кавалерийских дивизий — до 5 и казачьих (территориальных) кавалерийских дивизий — до 2. В результате предложенных преобразований «конница по мирному времени в результате реорганизации сокращается на 57 130 человек и будет иметь в своем составе 138 560 человек» (там же).

Невооруженным глазом видно, что документ целиком состоит из предложений вида «сократить» и «расформировать». Может быть, после богатого на репрессии в армии 1938 г. эти разумные со всех сторон планы были преданы забвению? Ничего подобного, процесс расформирования кавалерийских корпусов и сокращения конницы в целом шел не останавливаясь.

Осенью 1939 г. планы сокращения конницы получили свое практическое воплощение. Утвержденное правительством предложение Народного комиссариата обороны от 21 ноября 1939 г. предусматривало наличие пяти кавалерийских корпусов в составе 24 кавалерийских дивизий, 2 отдельных кавалерийских бригад и 6 запасных кавалерийских полков. По предложению НКО от 4 июля 1940 г. число кавалерийских корпусов сокращалось до трех, число кавалерийских дивизий — до двадцати, бригада оставалась одна и запасных полков — пять. И этот процесс продолжался до весны 1941 г. В итоге из имевшихся в СССР к 1938 г. 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов к началу войны осталось 4 корпуса и 13 кавалерийских дивизий. Кавалерийские соединения переформировывались в механизированные. В частности, такая судьба постигла 4-й кавалерийский корпус, управление и 34-я дивизия которого стали основой для 8-го механизированного корпуса. Командир кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Рябышев возглавил механизированный корпус и повел его в июне 1941 г. в бой против немецких танков под Дубно.
Теория

Теорией боевого применения конницы в СССР занимались вполне трезво смотревшие на вещи люди. Это, например, бывший кавалерист царской армии, ставший в СССР начальником Генерального штаба, Борис Михайлович Шапошников. Именно его перу принадлежит теория, ставшая основой практики боевого применения конницы в СССР. Это был труд «Конница (кавалерийские очерки)» 1923 г., ставший первым большим научным исследованием по тактике кавалерии, вышедшим после Гражданской войны. Работа Б.М. Шапошникова вызвала большую дискуссию на совещаниях кавалерийских начальников и в печати: сохраняет ли конница в современных условиях свое прежнее значение или является лишь «ездящей пехотой».

Борис Михайлович вполне вразумительно обрисовал роль конницы в новых условиях и мероприятия по ее приспособлению к этим условиям:

«Изменения, вносимые под влиянием современного оружия в деятельность и устройство конницы, сводятся:

В тактике. Современное могущество огня затруднило до крайности ведение конного боя конницей, сводя его к исключительным и редким случаям. Нормальным видом боя конницы является комбинированный бой, причем конница не должна выжидать действий исключительно в конном строю, а, завязывая стрелковый бой, должна вести его с полным напряжением, стремясь им разрешить задачи, если обстановка не благоприятствует производству конных атак. Конный и пеший бои являются равноценными способами действий конницы наших дней.

В стратегии. Мощность, губительность и дальность современного оружия затруднили оперативную работу конницы, но не уменьшили ее значения и, наоборот, в ней открывают для конницы истинное поле успешной деятельности как самостоятельного рода войск. Однако успешная оперативная работа конницы будет возможна лишь тогда, когда конница в своей тактической деятельности проявит самостоятельность в решении задач в соответствии с современной обстановкой ведения боя, не уклоняясь от решительных действий в пешем строю.

В организации. Борьба с современным вооружением на поле боя, приближая таковую в коннице к пехотным действиям, требует изменения в организации конницы ближе к пехотной, намечая численное увеличение соединений конницы и подразделение последних для пешего боя аналогично принятому в пехотных частях. Придача коннице пехотных частей, хотя бы и быстро передвигающихся, является паллиативом — конница должна самостоятельно вести борьбу с пехотой противника, одерживая собственными силами успех, дабы не ограничивать своей оперативной подвижности.

В вооружении. Современное могущество огнестрельного оружия для борьбы с ним требует наличия в коннице такого же могущественного огнестрельного оружия. В силу этого «бронированная конница» наших дней должна принять на вооружение своих всадников винтовки со штыком, аналогичные пехотным, револьвер, ручные гранаты и автоматические ружья; увеличить число пулеметов как в дивизионных, так и полковых командах, усилить артиллерию, как в числе, так и в калибре, введя обязательно гаубицу и зенитные орудия; усилить себя придачей автоброневых средств с пушками и пулеметами, легкими автомобилями с теми же средствами огня, танками и содействием огня воздушных эскадрилий».

Заметим, что высказанное по горячим следам после Гражданской войны (1923 г.) мнение ни в коей мере не оказалось под воздействием эйфории от применения конницы в 1918-1920 гг. Задачи и область применения кавалерии вполне четко очерчены и определены.

Показательно также мнение С.М. Буденного, представляемого часто матерым тупым кавалеристом, врагом механизации армии. На самом деле его позиция по роли кавалерии в войне была более чем взвешенной: «Причины возвышения или упадка конницы следует искать в отношении основных свойств этого рода войск к основным данным обстановки определенного исторического периода. Во всех случаях, когда война приобретала маневренный характер и оперативная обстановка требовала наличия подвижных войск и решительных действий, конные массы становились одним из решающих элементов вооруженной силы. Это проявляется известной закономерностью во всей истории конницы; как только развертывалась возможность маневренной войны, роль конницы сейчас же повышалась и ее ударами завершались те или другие операции». Семен Михайлович указывает на область применения кавалерии — маневренная война, условия для которой могут возникнуть на любом этапе исторического развития тактики и техники. Конница для него не символ, вынесенный из Гражданской, но отвечающее современным условиям средство ведения войны: «Мы упорно боремся за сохранение мощной самостоятельной Красной конницы и за дальнейшее ее усиление исключительно потому, что трезвая, реальная оценка обстановки убеждает нас в несомненной необходимости иметь такую конницу в системе наших Вооруженных сил».

Никакого возвеличивания конницы не наблюдается. «Лошадь еще себя покажет» является плодом анализа текущего состояния Вооруженных сил СССР и его вероятных противников.
Что говорят документы?

Если обратиться от теоретических изысканий к документам, предпочтительный вариант действий конницы становится вполне однозначным. Боевой устав кавалерии предписывал наступление в конном строю только в случае, если «обстановка благоприятствует (есть укрытия, слабость или отсутствие огня противника)». Основной программный документ Красной Армии 30-х годов, Полевой устав РККА 1936 г. гласил: «Сила современного огня часто потребует от конницы ведения пешего боя. Конница поэтому должна быть готова к действиям в пешем строю». Почти слово в слово эта фраза была повторена в Полевом уставе 1939 г. Как мы видим, в общем случае кавалеристы должны были атаковать в пешем строю, используя лошадь только в качестве транспортного средства.

Естественно, вводились в правила применения конницы новые средства борьбы. Полевой устав 1939 г. указывал на необходимость использования кавалерии совместно с техническими новинками: «Наиболее целесообразно использование кавалерийских соединений совместно с танковыми соединениями, моторизованной пехотой и авиацией — впереди фронта (в случае отсутствия соприкосновения с противником), на заходящем фланге, в развитии прорыва, в тылу противника, в рейдах и преследовании. Кавалерийские соединения способны закрепить свой успех и удержать местность. Однако при первой возможности их нужно освобождать от выполнения этой задачи, чтобы сохранить их для маневра. Действия кавалерийского соединения должны быть во всех случаях надежно прикрыты с воздуха».
Практика

Может быть, все эти фразы предавались забвению на практике? Предоставим слово ветеранам-кавалеристам. Иван Александрович Якушин, лейтенант, командир противотанкового взвода 24-го гвардейского кавалерийского полка 5-й гвардейской кавалерийской дивизии, вспоминал: «Как действовала кавалерия в Отечественную войну? Лошадей использовали как средство передвижения. Были, конечно, и бои в конном строю — сабельные атаки, но это редко. Если противник сильный, сидя на коне, с ним не справиться, то дается команда спешиться, коноводы забирают коней и уходят. А конники работают как пехота. Каждый коновод забирал лошадей пять с собой и отводил их в безопасное место. Так что на эскадрон приходилось несколько человек коноводов. Иногда командир эскадрона говорил: «Оставить на весь эскадрон двоих коноводов, а остальные в цепь, помогать». Нашли свое место на войне и сохранившиеся в советской коннице пулеметные тачанки. Иван Александрович вспоминает: «Тачанки тоже использовались только как средство передвижения. При конных атаках они действительно разворачивались и, как в Гражданскую войну, шпарили, но это было нечасто. [...] А как завязался бой, так пулемет с тачанки снимают, коноводы коней уводят, тачанка тоже уходит, а пулемет остается».

Н.Л. Дупак (8-я гвардейская кавалерийская Ровенская Краснознаменная ордена Суворова дивизия имени Морозова) вспоминает: «В атаку в конном строю я ходил только в училище, а так чтобы рубить — нет, и с кавалерией противника встречаться не приходилось. В училище были такие ученые лошади, что, даже заслышав жалкое «ура», они уже рвались вперед, и их только сдерживай. Храпят... Нет, не приходилось. Воевали спешившись. Коноводы отводили лошадей в укрытия. Правда, часто жестоко за это расплачивались, поскольку немцы, бывало, обстреливали их из минометов. Коновод был один на отделение из 11 лошадей».

Тактически кавалерия была ближе всего к мотопехотным частям и соединениям. Моторизованная пехота на марше передвигалась на автомашинах, а в бою — на своих двоих. При этом никто не рассказывает нам страшные сказки о грузовиках с пехотинцами, таранящих танки и стучащих бамперами в «крупповскую сталь». Механизм боевого применения мотопехоты и кавалерии во Второй мировой войне был весьма похожим. В первом случае пехотинцы перед боем высаживались с грузовиков, водители отгоняли машины в укрытия. Во втором случае кавалеристы спешивались, а в укрытия отгонялись лошади. Область применения атаки в конном строю напоминала условия использования БТРов вроде немецкого «ганомага» — система огня противника расстроена, его моральный дух низок. Во всех остальных случаях кавалерия в конном строю и БТРы на поле боя не появлялись. И советские кавалеристы с шашками наголо, и атакующие на гробообразных «ганомагах» немцы не более чем кинематографический штамп. Броня БТРов предназначалась для защиты от осколков дальнобойной артиллерии на исходных позициях, а не на поле боя.
Кто стучал по крупповской броне

Когда перед нами выстраивается теория и практика боевого применения кавалерии в новых условиях, возникает законный вопрос: «А что с поляками? Кто стучал саблями по танкам?» На самом деле польская кавалерия по тактике своего применения ничем не отличалась от советской конницы тех лет. Более того, в польской кавалерии конная атака не являлась регламентированным видом боевых действий. Согласно «Общей инструкции для боя» 1930 г., кавалерия должна была совершать марши в конном строю, а сражаться — в пешем. На практике, разумеется, встречались исключения. Например, если противник застигнут врасплох или деморализован. Ожидать каких-либо безумств от кавалерии с таким уставом не приходится.

Главным героем упомянутого Гудерианом эпизода (вошедшего в историю как бой под Кроянтами) стал польский 18-й Поморский уланский полк. Этот полк был образован 25 июня 1919 г. в Познани под именем 4-го Надвислянского уланского, а с февраля 1920 г. стал 18-м Поморским. 22 августа 1939 г. полк получил приказ о мобилизации, которая завершилась менее чем за неделю до войны, 25 августа. После мобилизации полк насчитывал 35 офицеров, более 800 подофицеров и рядовых, 850 лошадей, два 37-мм противотанковых орудия Бофорса (по штату их должно было быть вдвое больше), двенадцать 7,92-мм ПТР Марошека обр. 1935 г., двенадцать станковых пулеметов и восемнадцать ручных пулеметов. Новинками века «войны моторов» стали 2 мотоцикла с колясками и 2 радиостанции. Вскоре полк был усилен батареей 11-го конно-артиллерийского дивизиона. Батарея насчитывала 180 артиллеристов, 248 лошадей, четыре 75-мм пушки с боекомплектом из 1440 снарядов и два тяжелых пулемета.

Полк поморских улан встретил утро 1 сентября 1939 г. на границе и первую половину дня вел вполне традиционный оборонительный бой. Во второй половине дня кавалеристы получили приказ нанести контрудар и, воспользовавшись переходом противника вследствие этого удара к обороне, отступить назад. Для контрудара был выделен маневренный отряд (1-й и 2-й эскадроны и два взвода 3-го и 4-го эскадронов), он должен был выйти к 19.00 в тыл немецкой пехоте, атаковать ее, а затем отступить к линии укреплений в районе местечка Рытель, занятых польской пехотой.

Однако обходной маневр привел к неожиданным для обеих сторон результатам. Головная застава отряда обнаружила батальон немецкой пехоты, находившийся на привале в 300-400 м от опушки леса. Поляки решили атаковать этого противника в конном строю, используя эффект внезапности. По старинной команде «szable dlon!» (сабли вон!) уланы быстро и слаженно обнажили клинки, заблиставшие в красных лучах заходящего солнца. В атаке участвовал командир 18-го полка полковник Масталеж. Повинуясь сигналу трубы, уланы стремительно понеслись на врага. Расчет на внезапность атаки оказался верным: не ожидавшие атаки немцы в панике бросились врассыпную по полю. Кавалеристы беспощадно рубили бегущих пехотинцев саблями.

Прервали триумф кавалерии скрытые доселе в лесу бронемашины. Выехав из-за деревьев, эти бронемашины открыли пулеметный огонь. Помимо бронеавтомобиля, огонь открыло также одно орудие немцев. Теперь по полю под смертоносным огнем заметались поляки.

Понеся большие потери, кавалеристы отступили за ближайший лесистый гребень, где собралась едва ли половина участвовавших в атаке всадников. Однако потери в кавалерийской атаке были намного меньше, чем можно себе представить из описания боя. Были убиты три офицера (включая командира полка полковника Масталежа) и 23 улана, один офицер и около 50 улан были тяжело ранены. Большую часть потерь 18-го уланского полка за 1 сентября 1939 г., составивших до 60% людей, семь пулеметов, два противотанковых орудия, полк понес в общевойсковом оборонительном бою. Слова же Гудериана не имеют в данном случае ничего общего с действительностью. Польские кавалеристы не атаковали танки, а сами подверглись атаке бронемашин в процессе рубки зазевавшегося батальона. В аналогичной ситуации обычная пехота или спешенная кавалерия понесла бы вполне сравнимые потери. Более того, ситуация с фланговым обстрелом из орудия могла стать пикантной и для выехавшего на поле взвода танков. История с рубкой крупповской брони оказывается выдумкой от начала и до конца.
1941 г. Птица Феникс Красной Армии

После всех сокращений кавалерия РККА встретила войну в составе 4 корпусов и 13 кавалерийских дивизий. Штатно кавалерийские дивизии 1941 г. имели четыре кавалерийских полка, конно-артиллерийский дивизион (восемь 76-мм пушек и восемь 122-мм гаубиц), танковый полк (64 танка «БТ»), зенитный дивизион (восемь 76-мм зенитных орудий и две батареи зенитных пулеметов), эскадрон связи, саперный эскадрон и др. тыловые части и учреждения. Кавалерийский полк, в свою очередь, состоял из четырех сабельных эскадронов, пулеметного эскадрона (16 станковых пулеметов и четыре 82-мм миномета), полковой артиллерии (четыре 76-мм и четыре 45-мм орудия), зенитной батареи (три 37-мм орудия и три счетверенных «максима»). Общая штатная численность кавалерийской дивизии составляла 8968 человек и 7625 лошадей, кавалерийского полка соответственно 1428 человек и 1506 лошадей. Кавалерийский корпус двухдивизионного состава примерно соответствовал моторизованной дивизии, обладая несколько меньшей подвижностью и меньшим весом артиллерийского залпа.

В июне 1941 г. в Киевском особом военном округе дислоцировался 5-й кавалерийский корпус в составе 3-й Бессарабской им. Г.И. Котовского и 14-й им. Пархоменко кавалерийских дивизий, в Одесском округе находился 2-й кавалерийский корпус в составе 5-й им. М.Ф. Блинова и 9-й Крымской кавалерийских дивизий. Все эти соединения были старыми соединениями РККА с устойчивыми боевыми традициями.

Кавалерийские корпуса оказались самыми устойчивыми соединениями Красной Армии в 1941 г. В отличие от корпусов механизированных, они смогли выжить в бесконечных отступлениях и окружениях 1941 г. Кавалерийские корпуса П.А. Белова и Ф.В. Камкова стали «пожарной командой» Юго-Западного направления. Первый позднее участвовал в попытке деблокирования киевского «котла». Гудериан написал об этих событиях следующее: «18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны. Рано утром на восточном фланге был слышен шум боя, который в течение последующего времени все более усиливался. Свежие силы противника — 9-я кавалерийская дивизия и еще одна дивизия совместно с танками — наступали с востока на Ромны тремя колоннами, подойдя к городу на расстояние 800 м. С высокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал, 24-му танковому корпусу было поручено отразить наступление противника. Для выполнения этой задачи корпус имел в своем распоряжении два батальона 10-й мотодивизии и несколько зенитных батарей. Из-за превосходства авиации противника наша воздушная разведка находилась в тяжелом состоянии. Подполковник фон Барсевиш, лично вылетевший на разведку, с трудом ускользнул от русских истребителей. Затем последовал налет авиации противника на Ромны. В конце концов нам все же удалось удержать в своих руках город Ромны и передовой командный пункт. [...] Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня 19 сентября перевести свой командный пункт обратно в Конотоп. Генерал фон Гейер облегчил нам принятие этого решения своей радиограммой, в которой он писал: «Перевод командного пункта из Ромны не будет истолкован войсками как проявление трусости со стороны командования танковой группы». На этот раз у Гудериана не прослеживается никакого излишнего презрения относительно атакующих кавалеристов. Ромны не стали последним сражением 2-го кавалерийского корпуса. Поздней осенью 1941 г. корпус П.А. Белова сыграл важную роль в битве под Москвой, где получил звание гвардейского.

В начале июля 1941 г. в лагерях у станицы Урупской и под Ставрополем началось формирование 50-й и 53-й кавалерийских дивизий. Основной кадровый состав дивизий составляли призывники и добровольцы кубанских станиц Прочноокопская, Лабинская, Курганная, Советская, Вознесенская, Отрадная, терские казаки ставропольских сел Труновское, Изобильное, Усть-Джегутинское, Ново-Михайловское, Троицкое. 13 июля 1941 г. началась погрузка в эшелоны. Командиром 50-й дивизии был назначен полковник Исса Александрович Плиев, 53-й — комбриг Кондрат Семенович Мельник. 18 июля 1941 г. дивизии разгрузились на станции Старая Торопа, западнее Ржева. Так началась история еще одного легендарного кавалерийского корпуса — 2-го гвардейского Л.М. Доватора.

Не только проверенные соединения с давними боевыми традициями завоевывали гвардейские звания, но и свежесформированные корпуса и дивизии. Причину этого, пожалуй, стоит искать в необходимом каждому кавалеристу уровне физической подготовки, который неизбежно оказывал воздействие и на моральные качества бойца.
1942 г. Вместо прорыва — рейд

В 1942 г. советская кавалерия пережила пик своего экстенсивного развития. В начале 1942 г. число кавалерийских соединений резко подскочило вверх. В табл. 2 хорошо видно возрастание числа кавалерийских корпусов (кк), кавалерийских дивизий (кд) в начале года и постепенная стабилизация к осени 1942 г. Для сравнения дана численность стрелковых соединений (сд).

Таблица 2. Динамика численности кавалерийских соединений РККА в 1942 г.
январь февраль март апрель май июнь июль август сентябрь октябрь ноябрь декабрь кк 7 17 17 15 14 13 12 10 9 9 9 10 кд 82 87 86 68 60 53 46 37 32 32 31 31 сд 389 391 407 425 433 426 425 424 417 421 425 414

В зимней кампании 1942 г. свежесформированные кавалерийские дивизии активно использовались в боях. Характерный пример — это бои на южном секторе фронта. Воевавший там Э. фон Маккензен впоследствии вспоминал: «На момент приема командования группой в Сталино после полудня 29 января противник уже опасно приблизился к железной дороге Днепропетровск — Сталино и тем самым к жизненно важной (так как она была единственной) железнодорожной линии снабжения 17-й армии и 1-й танковой армии. Ориентируясь по обстоятельствам, первоначально речь могла идти лишь о том, чтобы удержать необходимые коммуникации и организовать первую оборону». Только в ходе упорной борьбы с бросанием в бой саперов из понтонных батальонов немцам удалось удержаться. Противником его была едва ли не одна кавалерия: «Корпус в прошедших восьми неделях боев сражался с русскими 9 стрелковыми, 10 кавалерийскими дивизиями и 5 танковыми бригадами». Немецкий военачальник в данном случае не ошибается, ему действительно противостояло больше кавалерийских, чем стрелковых дивизий. Против соединения фон Маккензена сражались дивизии 1-го (33-я, 56-я и 68-я), 2-го (62-я, 64-я, 70-я) и 5-го (34-я, 60-я, 79-я) кавалерийских корпусов, также 30-я отдельная кавалерийская дивизия Южного фронта. Причины такого широкого использования кавалерии в битве под Москвой вполне очевидны. В Красной Армии на тот момент попросту не было крупных подвижных соединений. В танковых войсках наибольшим подразделением была танковая бригада, которая могла оперативно использоваться только как средство поддержки пехоты. Рекомендованное в то время объединение под одним командованием нескольких танковых бригад также не давало результата. Единственным средством, позволяющим осуществлять глубокие охваты и обходы, была кавалерия.

По такому же сценарию, ввод кавалерии в глубокий прорыв, действовал 1-й гвардейский кавалерийский корпус П.А. Белова. Перипетии действий Западного фронта зимой 1942 г. довольно хорошо освещены в мемуарной и исторической литературе, и я лишь позволю себе обратить внимание на несколько важных деталей. Группе Белова были поставлены действительно масштабные задачи. В директиве командования Западного фронта от 2 января 1942 г. указывалось: «Создалась очень выгодная обстановка для окружения 4-й и 9-й армий противника, причем главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей Ржевской группировкой». [ЦАМО. Ф.208. Оп.2513. Д.205. Л.6] Однако, несмотря на понесенные в ходе советского контрнаступления декабря 1941 г. потери, войска группы армий «Центр» сохранили управляемость.

Прорывы, в которые вошел сначала кавалерийский корпус, а потом 33-я армия, были закрыты немцами путем фланговых ударов. Фактически попавшим в окружение войскам пришлось перейти к полупартизанским действиям. Кавалеристы в этом качестве действовали вполне успешно. Приказ на выход к своим частям группа Белова получила только 6 июня (!!!) 1942 г. Партизанские отряды, из которых П.А. Белов сформировал стрелковые соединения, снова дробились на отдельные отряды. Важную роль в общем развитии событий сыграла подвижность 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, обеспечиваемая лошадьми. Благодаря этому корпусу П.А. Белова удалось выйти к своим не кратчайшим путем, проламывая лбом заслон немцев, но кружным путем. Напротив, 33-я армия М.Г. Ефремова, не обладая маневренными возможностями кавалеристов, в апреле 1942 г. была разбита при попытке прорыва к своим в полосу 43-й армии. Лошади были транспортом и, как ни цинично это звучит, самостоятельно передвигающимися продуктовыми запасами. Это обеспечило большую устойчивость кавалерии в не всегда удачных наступательных операциях 1942 г.

Перед Великой Отечественной войной, когда советское военно-политическое руководство предпринимало огромные усилия по механизации и моторизации Красной Армии, многим показалось, что конница отжила своё и в войне моторов ей, если так можно выразиться, не место. Было проведено резкое сокращение численности конницы, её частей и соединений. В результате проведенных мероприятий в СССР из имевшихся к 1938 году 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов, к началу войны, на 22 июня 1941 года, в составе войск Красной Армии имелось четыре кавалерийских корпуса, расположенных в Белорусском, Киевском особых, Одесском и Среднеазиатском военных округах, 13 кавалерийских дивизий, из них четыре горно-кавалерийские, 4 запасных кавалерийских и 2 запасных горно-кавалерийских полка, запасной конный артполк.

Перед началом вторжения немецко-фашистских войск на территорию СССР в приграничных округах дислоцировались семь кавалерийских дивизий, в том числе:

Западный военный округ (ЗапОВО) - две кавалерийские дивизии;

Киевский военный округ (КОВО) - две кавалерийские дивизии;

Одесский военный округ (ОдВО) - три кавалерийские дивизии.

И вот наступил наверно самый роковой день в истории нашей страны нового времени – 22 июня 1941 года. Фашистская Германия без объявления войны, вероломно напала на Советский Союз, так называлась наша страна в середине 20-го века. Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков началась. В эту ночь перевернулась величайшая страница мировой истории. Начался гитлеровский «Дранг нах Остен», вынудивший советских людей взяться за оружие и начать Великую освободительную войну против гитлеровских оккупантов.

В первые же часы войны советские кавалеристы вступили в жестокий бой с агрессором. В Белоруссии в районе Ломжи начала действовать 6-я Чонгарская кавалерийская дивизия 6-го кавалерийского корпуса, на Украине – 3-я Бессарабская им. Г.И. Котовского кавалерийская дивизия 5-го кавалерийского корпуса, в Молдавии - 9-я кавалерийская дивизия 2-го кавалерийского корпуса. На Западном фронте в первом часу ночи 22 июня командиру 6-й кавалерийской Чонгарской дивизии генералу М. П. Константинову в штаб дивизии позвонил начальник 87-го погранотряда и доложил, что враг сосредоточивает крупные силы пехоты и танков на самой границе и не исключено, что он вот-вот перейдет в наступление.

На границе было уже неспокойно и раньше, и по просьбе начальника погранотряда еще 19 июня в отряд были посланы два кавалерийских эскадрона, усиленных двумя взводами танков. Как видим, не все командиры сидели сложа руки и ждали указаний сверху. По своей инициативе, а она в то время могла быть сурово наказуема, они выдвигали в помощь пограничниками подразделения усиления, что и позволило им на этих участках приостановить движение агрессора. В 3 часа из штаба округа был получен приказ (по телеграфу) вскрыть "красный пакет", означавший подъем частей дивизии по боевой тревоге. После этого телеграфная связь была нарушена. 6-я кавалерийская дивизия была поднята по тревоге командиром дивизии генерал-майором М.П. Константиновым. Вскоре после этого расположение соединения подверглось авианалету, в результате которого части дивизии понесли большие потери, но не потеряли управляемость и сосредоточились в лесном массиве в трех километрах южнее военного городка.

Первым вступил в бой 48-й Белоглинский казачий кавалерийский полк. Вскоре к полю боя подошли 94-й Белореченский Кубанский и 152-й Ростовский Терский казачий полки. Казаки спешились и, заняв оборону на широком фронте, завязали упорный бой. Несмотря на превосходящие силы врага, они отражали его яростные атаки, отбрасывали немецкую пехоту огнем и штыковыми ударами. Попытка немцев с ходу прорваться к Ломже была отбита. Фашисты в первых же боях почувствовали силу сопротивления советских кавалеристов, показавших себя мужественными и умелыми воинами. В бой был введен 35-й танковый полк. Но численное превосходство оставалось за противником. Казаки сделали все для того, чтобы выполнить боевую задачу на своем участке. Кстати, необходимо отметить, что именно танковые полки кавалерийских дивизий в первые дни войны сыграли значительную роль в ходе отражения атак и предотвращении прорывов противника в полосах действия кавалерийских частей и соединений.

В 4 часа 22 июня по тревоге была поднята и 36-я кавдивизия. Однако в 4 часа 20 минут Волковыск, где дислоцировались части кавдивизии, также подвергся бомбардировке, тем не менее, дивизия выступила на соединение с 6-й кавдивизией с задачей отразить наступление противника на Ломженском направлении. 24 июня начался советский контрудар в районе Гродно силами сформированной конно-механизированной группы (КМГ) под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта И.В. Болдина. К контрудару привлекли боеготовый 6-й мехкорпус генерал-майора М.Г. Хацкилевича и 6-й кавкорпус, однако господство в воздухе немецкой авиации, плохая организация удара, атака на подготовленную противотанковую позицию и разгром тылов привели к тому, что немецким войскам удалось остановить войска КМГ Болдина.

Отдельно действовал 11-й мехкорпус 3-й армии, которому удалось даже выйти к пригороду Гродно. Следует отметить, что именно в этот день, 24 июня, в дневнике начальника штаба сухопутных войск генерала Гальдера появляется запись о «довольно серьезных осложнениях, возникших на фронте 8-го армейского корпуса, где крупные массы русской кавалерии атакуют западный фланг корпуса». На рассвете 25 июня на линии боевого охранения 36-й кавдивизии появились конные разъезды противника, которые были отброшены огнем ручных пулеметов(в каждой пехотной дивизии вермахта имелся разведывательный батальон, в состав его входил кавалерийский эскадрон). Позднее подошли пешие разведгруппы, пытавшиеся проникнуть вглубь боевого охранения, но они также не имели успеха. В полдень боевое охранение было сбито и непосредственно перед передним краем обороны дивизии появилась в боевых порядках пехота противника, которая была остановлена пулеметным огнем. Артиллерии у дивизии не было. Через некоторое время немцы вновь начали наступление, также без предварительной артподготовки. Но, оказавшись под шквальным огнем станковых пулеметов, а их в первом эшелоне дивизии насчитывалось 48, они вторично были остановлены.

Немецкий 20-й армейский корпус был на время принуждён занять оборону, однако остальные немецкие корпуса 9-й армии (8-й, 5-й и 6-й) продолжили охват основных сил советской армии в Белостокском выступе. Ввиду неудачи контрудара и фактическим началом окружения в 20.00 25 июня И.В. Болдин отдал приказ прекратить атаки и начать отступление.

В ночь на 26 июня группа в составе 300 человек из остатков 94-го и 48-го кавполков 6-й кавдивизии отошла к Большой Берестовице. Остальные части этой дивизии в течении дня отбивали атаки противника оставаясь на прежних позициях. Далее дивизия под ударами превосходящих сил противника отходила в сторону г. Минска, где была окружена и практически вся уничтожена. Менее обескровленная 36-й кавдивизия, заняв к утру 26-го позиции на восточном берегу реки Свислочь, прикрывала отход частей Красной Армии методом "подвижной обороны". 28 июня остаткам 36-й кавалерийской и 27-й стрелковой дивизий удалось выйти в район старой границы. 19 сентября 1941 года 6-й казачий кавалерийский корпус и входившие в него части приказом Ставки были расформированы. Новый 6-й кавалерийский корпус был сформирован 30 ноября 1941 года.

В полосе Юго-Западного и Южного фронтов боевые действия в начальный период войны протекали несколько иначе, чем на Западном фронте. На Юго-Западном фронте 5-й кавалерийский корпус в оперативном отношении был подчинен командующему 6-й армией, входившей в состав этого фронта.

22 июня в час ночи командующий 6-й армией генерал-лейтенант И.Н. Музыченко, штаб которого находился во Львове, по телефону приказал командиру 3-й кавалерийской дивизии генералу М.Ф. Малееву поднять части дивизии по тревоге и направить их к государственной границе, в район города Пархач. В 4.35 утра 22 июня соединения и части вермахта перешли границу СССР. На 140 километровом участке границы против двух погранотядов, 41-й, 97-й, 159-й стрелковых и 3-й кавалерийской дивизий 6-й армии КОВО наступали части десяти пехотных дивизий 17 полевой армии вермахта. Ожесточенные бои за город Пархач вели воины 1-й погранкомендатуры и двух пограничных застав. Под руководством коменданта участка капитана П.Ф. Строкова пограничники отбили несколько атак врага. Части противника обошли героический отряд, но пограничники продолжали сражаться и в окружении. В непосредственной близости от границы находилась 3-я кавдивизия. Ближе всех к границе дислоцировался 158-й кавалерийский полк. Он первым выдвинулся к границе и вместе с пограничниками вступил в бой. К 9 часам 34-й кавалерийский и 44-й танковый полки дивизии подошли к Пархачу.

Развернувшись в боевой порядок при поддержке шести батарей 27-го конно-артиллерийского дивизиона, они с ходу перешли в атаку. Командир 158-го кавполка подполковник Я.И. Бровченко спешил эскадроны и повел их в наступление, а эскадрон капитана А.Г. Дзимистаршвили в коном строю направил в обход гитлеровцев с фланга. Атаковав противника, кавалеристы зарубили до трёх десятков фашистов, а остальные бросились в бегство. Противник отошёл от Пархача. Из этого следует, что 22 июня 3-я Бессарабская кавалерийская дивизия разгромила атаковавшие её части противника, освободила окружённую немцами пограничную комендатуру, отбросила их за государственную границу и местами углубилась на территорию «государственных интересов Германии». Но все более выявлявшееся превосходство противника, увы, не позволило закрепить этот успех. Управление 5-го кавкорпуса и 14-я кавдивизия находились в некоторой глубине от государственной границы и сосредоточились в лесу близ городка Славуты – как резерв фронтового командования. Утром 23 июня 5-й кавкорпус под командованием генерала Ф.М. Камкова получил по радио приказ командующего фронтом занять оборону по правому берегу реки Иква и удерживать рубеж до подхода 36-го и 37-го стрелковых корпусов 6-й армии. 26 июня 14-я кавалерийская дивизия, выйдя на рубеж р. Иква, в течение дня совместно с частями 146-й стрелковой дивизии успешно отражала атаки противника.

В этот день разведывательные подразделения дивизии вступили в бой с подходившими частями противника, которые двигались с северо-запада и запада. В 8.30 утра завязался бой на правом фланге соединения. Здесь оборону конников пытались прорвать танки и пехота немцев. Это были, как позже выяснилось, части 16-й танковой дивизии вермахта. Борьба конницы против танков началась. Первая атака немцев силами батальона пехоты и 30 танков была отбита. Кавалеристы хладнокровно подпустили фашистов на 500-600 метров и открыли огонь из орудий. Огонь был метким и уничтожающим: за несколько минут немцы потеряли 14 танков и больше роты пехоты и в беспорядке отступили. История сохранила лишь фамилии командиров батарей, так метко бивших по фашистским машинам. Это были старший лейтенант Шубочкин, бойцы которого подбили 8 танков, и старший лейтенант Шурда – его батарея уничтожила 6 танков. Соединения и части 5 кавалерийского корпуса четко выполняла стоявшие перед ними боевые задачи и в начале июля по приказу командования начали организованный отход в общих порядках 6-й армии. Войска Юго-Западного фронта, потерпев поражение в приграничном сражении и не сумев задержать противника на государственной границе СССР, начали отход на линию старых укрепленных районов.

На Южном фронте в первые дни нападения фашистской Германии на СССР успешно действовали кавалеристы 2-го кавалерийского корпуса. В ночь на 22 июня 1941 года по решению командующего и благодаря своевременным распоряжениям начальника штаба округа генерал-майора М.В. Захарова части корпуса, как и все войска округа, были подняты по боевой тревоге примерно за час до начала вражеского обстрела. 2-й кавалерийский корпус получил задачу прикрыть государственную границу на кишиневском направлении и не допустить вторжения врага на прикрываемом участке. 9-я кавалерийская дивизия успела развернуть часть сил вдоль границы по восточному берегу Прута и занять предназначенную по плану для всего корпуса полосу прикрытия протяжением по фронту свыше 40 км. С рассвета 22 июня три кавалерийских полка этой дивизии совместно с пограничниками уже вели бои с противником.

Один кавалерийский и танковый полки 9-й кавдивизии находились в резерве и были готовы поддержать полки первого эшелона. Немецко-фашистские войска рвались к переправам на реке Прут. В первые часы войны 22 июня противник захватил два моста и предмостную позицию на нашем берегу. Командир корпуса П.А. Белов приказал командиру 9-й кавалерийской дивизии ликвидировать предмостные позиции противника и подорвать мосты через Прут, используя для этого, кроме 108-го кавалерийского полка, находившийся в резерве 72-й кавалерийский полк. Было установлено, что предмостная позиция на левом берегу Прута удерживалась усиленным батальоном гвардейской румынской пехоты, который поддерживался с западного берега огнем 7 – 9 батарей неприятельской артиллерии. Пехота противника успела окопаться на предмостной позиции. Часть вражеских орудий в районе мостов била прямой наводкой. Чтобы сбить противника с захваченных позиций комкор Белов выделил для выполнения поставленной задачи создал боевую группу в составе двух кавалерийских полков, роты пограничников, пяти батарей конной артиллерии, полагая, что выделенных сил хватит для решения задачи. Кроме того, штаб 9-й армии организовал поддержку эскадрильей штурмовой авиации (самолеты Р5). Решительными действиями наших войск предмостная позиция противника на нашем берегу р. Прут в упорных боях 24-26 июня была ликвидирована. Этими боями умело руководил помощник командира 9-й кавалерийской дивизии (впоследствии генерал-лейтенант, командир 3-го гвардейского кавалерийского корпуса Н.С. Осликовский).

В ночь на 24 июня конными саперами 9-й кавалерийской дивизии был взорван шоссейный мост. Второй мост – железнодорожный, удалось взорвать только в ночь на 26 июня. При взрыве этих мостов отличились боевая группа кавалеристов под командой старшего лейтенанта Нестерова, взвод сержанта Седлецкого и пулеметный расчет под командой красноармейца Мишеровского, а также конные саперы. За успешную ликвидацию плацдарма в районе Фэлчиул Указом Президиума Верховного Совета СССР 72-й и 108-й кавалерийские полки, а также 12-й отдельный конно - артиллерийский дивизион были награждены орденами Красного Знамени. Впоследствии П.А. Белов вспоминал, что в тот период положение на всех боевых участках корпуса было настолько благоприятным, что можно было бы осуществить активные контрмероприятия против румынских войск, но запрещение переходить через Прут, т.е. «нарушать госграницу», оставшееся еще в силе, «обрекало нас на пассивные оборонительные действия. Части корпуса только огнем и контратаками мелких подразделений отражали попытки противника переправиться через Прут». 2-й кавалерийский корпус при поддержке авиации и пограничников успешно выполнял задачу по прикрытию государственной границы в течение 9 суток. 1 июля 2-й кавкорпус сменила подошедшая из Одессы 150-я стрелковая дивизия.

После смены корпус 2 июля был выведен в армейский резерв в леса, южнее Кишинева. В отличие от шестого кавалерийского корпуса, фактически разгромленного в приграничном сражении, конница Юго-Западного и Южного фронтов (пятый и второй кавалерийские корпуса генералов Ф.В. Камкова и П.А. Белова) выжила в бесконечных боях летне-осеннего периода 1941-го. В конце октября 2-й кавкорпус по железной дороге перебросили на защиту Москвы, а 5-й вывели в резерв фронта и походным порядком направили в с. Красноармейское Харьковской области на пополнение.

В битве за Москву, за умелые боевые действия, отвагу и мужество, проявленные личным составом частей и соединений 2-му и 5-му кавалерийским корпусам было присвоено почётное звание «Гвардейский». Они стали именоваться соответственно: 1-й гвардейский кавалерийский корпус и 3-й гвардейский кавалерийский корпус.

Свои знамёна корпуса пронесли до Эльбы, где в майские победные дни 1945 года по старой казачьей традиции напоили своих коней водой из этой реки.

Подводя итоги, можно отметить, что развернутые у государственной границы кавалерийские соединения в первые же часы войны вступили в бой с гитлеровскими агрессорами. Кавалеристы, умело сочетая огонь и манёвр, как в конном строю, так и в пеших порядках, совместно с танкистами довольно успешно отражали атаки противника на участках своей обороны и активно контратаковали его, нанося чувствительный урон. Все три кавалерийских корпуса начали отход только по приказу выше стоящего командования.

Мы красные кавалеристы

Одной из малоизвестных страниц Великой Отечественной войны стала история казачьих частей и соединений.

Так вышло, что казачьи части, как и в годы Гражданской войны, оказались по обе стороны фронта. Казачьи дивизии и корпуса сражались в рядах РККА, но и в составе Вермахта числились казачьи части. Одни казаки воевали под красным знаменем, другие - под трёхцветным власовским стягом и свастикой.

Теперь их история стала удобной почвой для всякого рода инсинуаций и подтасовок. Нашлись и те, кто откровенно пытается сделать из гитлеровских прислужников борцов за Россию и мучеников чести. Какова же историческая правда? Кто на самом деле сражался за свободу и независимость России? Об этом - исторические очерки известных военных историков Алексея Исаева, Игоря Пыхалова и журналиста Юрия Нерсесова.

НОВОЕ КАЗАЧЕСТВО

Еще за десятилетие до начала войны казаков в строю Красной армии тяжело себе было даже представить. С первых дней существования советской власти отношения между ней и казачеством были натянутыми, если не сказать - открыто враждебными. В годы Гражданской войны слово «казаки» стало едва ли не нарицательным для белой конницы.

Однако непримиримой вражде не суждено было длиться вечно. Менялось не казачество - складывавшийся веками уклад жизни невозможно было сломать за пару десятилетий. Менялось отношение новой власти к казакам.

В 1936 году советское правительство сняло с казаков ограничения, запрещающие им служить в Красной Армии.

Более того, приказом наркома обороны К. Е. Ворошилова № 67 от 23 апреля 1936 года ряд кавалерийских дивизий получили наименование казачьих. В первую очередь это коснулось территориальных дивизий, существовавших фактически как система учебных сборов для населения той области, в которой они дислоцировались. Десятую территориальную кавалерийскую Северокавказскую дивизию переименовали в 10-ю Терско-Ставропольскую территориальную казачью дивизию.

Дислоцировавшаяся на Кубани 12-я территориальная кавалерийская дивизия была переименована в 12-ю Кубанскую территориальную казачью дивизию.

На Дону в соответствии с приказом Ворошилова формировалась 13-я Донская территориальная казачья дивизия.

Переименования коснулись не только территориальных, но и кадровых частей. Это уже было настоящим признанием казачества в СССР. Так 4-я кавалерийская Ленинградская Краснознаменная дивизия им. тов. Ворошилова была переименована в 4-ю Донскую казачью Краснознаменную дивизию им. К. Е. Ворошилова; 6-я кавалерийская Чонгарская Краснознаменная им. тов. Буденного - в 6-ю Кубано-Терскую казачью Краснознаменную дивизию им. С. М. Буденного.

Л. Д. Троцкий в своей книге «Преданная революция» оценивал эти мероприятия так: «шла реставрация некоторых порядков и институтов царского режима. Одним из проявлений этого было восстановление упразднённых Октябрьской революцией казачьих войск, составлявших самостоятельную часть царской армии, наделённую особыми привилегиями». Далее Троцкий с возмущением пишет: «А.Орлов вспоминал, с каким изумлением участники одного из торжественных собраний в Кремле встретили присутствие в зале казачьих старшин в форме царских времён, с золотыми и серебряными аксельбантами».

Возрождение казаков как части армии, как мы видим, было знаковым событием, получившим вполне однозначную оценку со стороны остававшихся пламенными революционеров .

В войсках отношение к новым названиям было куда спокойнее. Кавалерия в 1930-х была элитой Красной армии. Из ее рядов вышли многие известные военачальники. Не перечисляя всех поименно, достаточно сказать, что командиром 4-й кавалерийской дивизии в 1933–1937 годах был Г. К. Жуков. Позднее он вспоминал: «4-я Донская казачья дивизия всегда участвовала в окружных маневрах. Она выходила на маневры хорошо подготовленной, и не было случая, чтобы дивизия не получила благодарности высшего командования».

Конница была «кузницей кадров» для командиров, обладающих «кавалерийским мышлением», жизненно необходимым в маневренной войне механизированных войск. Вместе с тем роль и место кавалерийских соединений в Красной армии в последние предвоенные годы неуклонно снижались. Их заменяли танковые и моторизованные соединения. Жуковская 4-я донская дивизия весной 1941 года стала 210-й моторизованной дивизией. Однако полной ликвидации кавалерии к началу войны, разумеется, не произошло. Она имела свою нишу на фронтах приближающейся большой войны, и ее сохранение отнюдь не было ретроградством. Кроме того, кавалерия 1941 года далеко ушла вперед от конников Гражданской - она получила танки и бронемашины. В июне 1941 года в Красной армии было 13 кавалерийских дивизий, в том числе одна казачья, 6-я Кубано-Терская. Именно ее бойцам суждено было стать одними из тех, кто принял на себя первый, самый сильный и страшный удар врага .

ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ С ПЕХОТОЙ

Шестая кавалерийская дивизия к началу войны находилась у самой границы - в районе Ломжи, на «макушке» Белостокского выступа. Немцы двумя танковыми группами ударили в основание выступа, стремясь выйти к Минску и окружить советские войска под Белостоком. Казачья 6-я дивизия была снята с относительно спокойного участка фронта под Ломжей и брошена под Гродно. Она вошла во фронтовую конно-механизированную группу под командованием И. В. Болдина.

Страшным врагом кавалеристов под Гродно стали пикирующие бомбардировщики VIII авиакорпуса Рихтгоффена.

Это соединение специализировалось на ударах по целям на поле боя. В условиях разгрома авиации Западного фронта на земле и в воздухе обеспечить соответствующее прикрытие кавалерийского корпуса с воздуха было уже невозможно. Уже 25 июня последовал приказ на общий отход войск Западного фронта.

Однако избежать окружения не удалось.

В числе окруженных в белостокском «котле» была 6-я дивизия. Лишь немногим ее бойцам и командирам удалось вырваться из окружения. Командир дивизии М. П. Константинов был ранен, впоследствии воевал в партизанском отряде.

Неблагоприятное для СССР развитие событий в начальном периоде войны заставило пересмотреть многие предвоенные планы. Заглянув в холодные глаза реальности, пришлось принимать казавшиеся вчера абсурдными решения.

11 июля 1941 года согласно директиве Генерального штаба 210-ю моторизованную дивизию предписывалось переформировать в 4-ю кавалерийскую дивизию. Действительно, сколоченная и подготовленная кавалерийская дивизия была нужнее на фронте, чем слабая и малоподвижная из-за отсутствия автотранспорта мотодивизия. На восстановлении одной кавалерийской дивизии процесс не остановился.

Это было только начало. В июле 1941 года Ставкой Верховного Главнокомандующего было принято решение о формировании 100 легких рейдовых кавалерийских дивизий. Впоследствии этот амбициозный план пересмотрели, и реально были созданы 82 дивизии. Только на Кубани в июле и августе 41-го сформировали 9 дивизий.

Наибольшую известность из них получили 50-я Кубанская кавалерийская дивизия И.Плиева и 53-я Ставропольская кавалерийская дивизия К.Мельника . Они попали на фронт уже в июле 1941 года и вошли в так называемую группу Доватора. Первым заданием группы был рейд по тылам 9-й армии. Такой рейд, естественно, не мог радикально изменить обстановку на фронте. Однако он вынуждал немцев отвлекать силы на охрану тылов и создавал проблемы со снабжением. Что интересно, в сводке «Совинформбюро» группа была прямо названа казачьей, 5 сентября сообщалось: «Кавалерийская казачья группа под командованием полковника Доватора проникла в тыл фашистов и в течение продолжительного времени громила фашистские войска и коммуникации ». Пройдя по тылам немцев, кавалеристы Доватора в начале сентября вышли в расположение 30-й армии. Произошло это как раз во время для того, чтобы принять деятельное участие в битве за Москву. Вскоре группа Доватора была преобразована в 3-й кавалерийский корпус. Сам Доватор получил звание генерал-майора.

Плечом к плечу с армией Рокоссовского корпус Доватора от рубежа к рубежу отходил к Москве, сдерживая натиск немецких танков. Самоотверженный ратный труд конников был оценен командованием. 26 ноября 1941 года корпус Доватора стал 2-м гвардейским, входившие в его состав две казачьи дивизии стали 3-й и 4-й гвардейскими кавалерийскими дивизиями. Это звание было тем более ценно, что 1-м гвардейским корпусом стал корпус Белова довоенного формирования. Корпус Доватора не получил официального почетного наименования «казачий», но по месту формирования, безусловно, был таковым.

С началом контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года корпус Доватора принимал в нем самое активное участие. 19 декабря генерал Доватор погиб у деревни Палашкино на берегу реки Рузы. В марте 1942 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус возглавил В. В. Крюков, который командовал им бессменно до мая 1945 года. Надо сказать, что Крюков был связан с казачьими частями еще до войны, в середине 1930-х он командовал полком в донской дивизии Жукова. Корпус Крюкова прошел через жестокие сражения за Ржев в 1942 году, наступал на орловской дуге летом 1943 года. Войну он завершил под Берлином.

Естественно, на улицы города казаков никто не бросал. Им досталась вполне подходящая для кавалерии задача - удары по окруженной в лесах к юго-востоку от Берлина немецкой 9-й армии. 3 мая 1945 года гвардейцы-казаки вышли к Эльбе. Американцы с другого берега с удивлением смотрели на пропыленных и покрытых пороховой гарью воинов, которые поили лошадей в реке посреди Германии.

Казаки-кавалеристы воевали почти на всех направлениях советско-германского фронта. Исключением, пожалуй, был позиционный фронт в лесах и болотах под Ленинградом и Волховом. Казачьим частям довелось сражаться даже в морской крепости на Черном море. 40-я кавалерийская дивизия, формировавшаяся в 1941 году в станице Кущевской Краснодарского края, воевала в Крыму.

Там же действовала 42-я Краснодарская дивизия. Вместе с защитниками Крыма они осенью 1941 года отошли на позиции под Севастополем. Ввиду понесенных потерь две дивизии объединили в одну - 40-ю. Здесь она воевала до апреля 1942 года, а затем была обращена частично на укомплектование подразделений Севастопольского укрепрайона, а частично - на формирование новых кавалерийских частей на Северном Кавказе. Тем не менее казаки вместе с моряками и пехотинцами Приморской армии вписали свои строки в историю легендарной обороны Севастополя.

ОСОБЫЙ ИНСТРУМЕНТ ВОЙНЫ

Как ни странно, самые известные казачьи соединения времен Великой Отечественной войны первоначально формировалось как ополчение. Если в индустриальных районах страны ополченцы шли в пехоту, то в казачьих областях - в кавалерию.

Еще в июле 1941 года началось формирование казачьих добровольческих отрядов (сотен) как на Дону, так и на Кубани.

В ополчение записывали всех, без ограничения возраста.

Поэтому в формируемых сотнях встречались и 14-летние юноши, и 60-летние старики с «егориями» за Первую мировую войн у.

Формирование ополченческих дивизий завершилось к зиме 1941–1942 годов. На Дону сформировали 15-ю и 118-ю, на Кубани - 12-ю и 13-ю кавалерийские дивизии. В начале 1942 года они были объединены в 17-й кавалерийский корпус.

Крещение огнем корпус принял в июле 1942 года. Командиром корпуса тогда стал генерал-лейтенант Н.Кириченко.

Казакам-ополченцам пришлось защищать свой край, в июле и августе бои шли уже на Дону и Кубани. По итогам боев корпус и входившие в его состав Донские и Кубанские дивизии получили гвардейское звание, 17-й корпус стал 4-м гвардейским. В ноябре 1942 года корпус был разделен надвое. Две Кубанские дивизии (9-я и 10-я гвардейская) вошли в состав 4-го гвардейского кавалерийского корпуса Н.Кириченко, а две Донские (11-я и 12-я гвардейская) - в состав 5-го гвардейского кавалерийского корпуса А.Селиванова. Оба корпуса вскоре приняли участие в преследовании отходящих с Северного Кавказа немецких войск.

Кавалерийскими частями участие казаков в войне не ограничивалось.

Девятая горнострелковая дивизия в 1943 году была переформирована в 9-ю пластунскую стрелковую Краснодарскую Краснознаменную, ордена Красной Звезды дивизию. Ее полки состояли из стрелковых сотен и пластунских батальонов. Пластуны (от слова «пласт», лежать пластом) - это воевавшие в пешем казаки, мастера разведки и засад.

В составе 1-го и 4-го Украинских фронтов пластунская дивизия участвовала в Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской, Верхне-Силезенской, Моравско-Остравской и Пражской операциях Лето 1943 годов стало началом триумфального продвижения Красной армии на запад. Кавалеристы второй половины войны здорово изменились в сравнении с 1941–42 годами. Вместо легких танков они получили «тридцатьчетвёрки» и ленд-лизовские «Валентайны». Несмотря на название «кавалерийский», в них было немало автомашин, в том числе мощных «Студебеккеров». Все это делало казаков особым инструментом ведения войны. Они не находились постоянно на передовой, углубленно занимаясь боевой подготовкой в резерве.

Когда армия прорывала фронт, наступал их час. Стихией кавалерии был маневр, обходы и охваты. Например, в июле 1943 года на Миус-фронте кавалерийский корпус Кириченко оставался в резерве, в позиционные бои его не вводили. Кавалеристов бросили в бой в конце августа, когда оборона противника была взломана, и нужно было развивать успех в глубину. Более того, сложилась система объединения под единым командованием кавалерийских и механизированных корпусов - конно-механизированные группы (КМГ). Наступающие корпуса проходили в день по 25 км и более. Они выходили в тыл немцам, вынуждая их поспешно оставлять насиженные и развитые рубежи обороны.

Надо сказать, что применение казачьих корпусов на юге советско-германского фронта было вполне оправданным - большие открытые пространства благоприятствовали маневренным операциям.

Однако они же таили в себе опасность устрашающих ударов с воздуха, на открытой местности кавалеристам и их лошадям было труднее укрыться от атак. Но в 1943 году советская авиация уже достаточно крепко стояла на ногах. Когда кавалеристы 4-го гвардейского кавалерийского корпуса в августе 1943-го пожаловались на недостаток прикрытия, их стали прикрывать «Аэрокобры» с аэродромов подскока прямо в расположении корпуса.

Оснащение кавалеристов новейшими системами вооружений позволяло кавалеристам уверенно участвовать в сражениях, в которых применялись крупные массы танков. Так 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус участвовал в Корсунь-Шевченковской операции. Он находился на внутреннем фронте окружения. Что интересно, прорываться немцы пытались не через позиции кавалеристов, а на соседнем участке.

ПРАВО НА ПАРАД

Разгром немецких войск в Румынии позволил начать наступление в Венгрии. В нем активно участвовали Кубанский и Донской корпуса, каждый использовался в составе КМГ. 20 октября 1944 года они овладели венгерским городом Дебрецен.

В ноябре наступающие советские войска по осеннему бездорожью вышли на подступы к Будапешту. Что интересно, традиционно временное объединение - КМГ - стало постоянным для казачьего корпуса Плиева. Директивой Ставки была образована 1-я КМГ, сохранившаяся до конца войны. Ее штаб был образован из штаба 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, а бессменным командующим был Исса Плиев.

В боях под Будапештом и Балатоном Донской кавалерийский корпус генерала Горшкова стал своего рода личной гвардией командующего 3-м Украинским фронтом Ф.Толбухина. Корпус принял активное участие как в январских, так и в мартовских оборонительных боях на Балатоне.

Кавалеристы быстро выдвигались на наметившееся направление главного удара врага и выставляли прочный заслон на его пути. Главным было не позволить врагу сбить себя с позиций первыми ударами.

Затем подтягивалась артиллерия, танки, стрелковые части, и шансы на прорыв стремительно таяли. Ни в январе, ни в марте прорваться через позиции кавалеристов немцам не удалось.

В заключительных боях Великой Отечественной войны пути кубанцев и донцов вновь разошлись. КМГ Плиева наступала в Чехословакии, освобождала Брно и завершила свой путь в Праге. Донской кавалерийский корпус обеспечивал левый фланг 3-го Украинского фронта в наступлении на Вену и закончил свой поход в районе Фишбаха в Австрийских Альпах.

Как мы видим, казачьи части участвовали практически во всех крупных и значимых сражениях Великой Отечественной войны. Они разделили со страной и народом как горечь поражений 1941–1942 годов, так и радость триумфов 1943–1945 годов. С полным правом казаки прошли в парадном строю по Красной площади 24 июня 1945 года. Также мало кто знает, что у казаков был свой Парад Победы в городе Ростове-на-Дону 14 октября 1945 года.

Алексей ИСАЕВ

Реакции на статью

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

Показы: 1 Охват: 0 Прочтений: 0