Понятовский станислав август. Великий князь литовский станислав август понятовский

Великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II, и Станислав-Август Понятовский, будущий польский король, познакомились на балу в Ораниенбауме случайно. Впрочем, не совсем случайно. Судьба и политический расчет вели их к этой встрече в загородном дворце наследника престола, великого князя Петра Федоровича и его супруги Екатерины Алексеевны.

Сюда в Петров день, 29 июня 1756 года, на празднование именин наследника собрались придворные и дипломаты. Среди них выделялся новый английский посланник при русском дворе сэр Хенбери Уильямс, верный слуга своего короля. Больше всех из присутствующих ему была интересна хозяйка бала Екатерина Алексеевна, личность яркая, фигура очень перспективная в политическом отношении. Уильямс постарался оказаться за ужином соседом великой княгини и сделал несколько тонких комплиментов ее уму. Это был самый верный путь понравиться Екатерине - с юных лет она была падка на нетривиальную лесть, ее хлебом не корми - только вырази восхищение ее умом. А потом посланник представил великой княгине молодого человека, приехавшего с ним в свите…

Станислав-Август Понятовский был необычайно, по-иностранному красив, ловок, элегантен, умен и ироничен. Он был выходцем из не очень знатного польского рода. В его жилах текла не только польская, но и итальянская кровь прадеда - авантюриста Джузеппе Торелли, женившегося в 1650 году на дочери помещика из белорусского местечка Понятов. Отсюда и пошла фамилия Понятовских. Станислав-Август получил отличное образование. Он долго жил в Париже, посещал там знаменитый салон мадам Жоф френ, знался с королями и министрами, был истым англоманом, в общем, - столичная штучка, покоритель женских сердец.

В день знакомства с Понятовским Екатерина была тоже красива и свежа. Позже Понятовский писал: «Ей было двадцать пять лет. Оправляясь от первых родов, она расцвела так, как об этом только может мечтать женщина, наделенная от природы красотой. Черные волосы, восхитительная белизна кожи, большие синие глаза навыкате, многое говорившие, очень длинные черные ресницы, острый носик, рот, зовущий к поцелую, руки и плечи совершенной формы, средний рост - скорее высокий, чем низкий, походка на редкость легкая…»

Стоит ли говорить, что он не случайно оказался в свите Уильямса на балу в Ораниенбауме. Уильямс сразу определил его в друзья Екатерины. Это были, так сказать, происки английской разведки. Еще до знакомства с великой княгиней Понятовский быстро вошел в петербургский свет, сблизился с придворными, «втерся» в дом Нарышкиных, сдружился с приятелем Екатерины, Львом Нарышкиным. Через него Понятовский и вошел во дворец Екатерины, точнее - в ее спальню. Сделано это было остроумно и изящно. Как-то раз Лев Нарышкин заболел и, не имея возможности навестить свою госпожу, слал ей письма. Екатерина быстро поняла, что письма эти пишет не сам больной Нарышкин, а какой-то его секретарь. «Я отвечала, - вспоминала Екатерина. - Он просил у меня в этих письмах то варенья, то других подобных пустяков, а потом забавно благодарил меня за них. Эти письма были отлично написаны и очень остроумные… А вскоре я узнала, что роль секретаря играл Понятовский.» Так через письма они ближе узнали друг друга. Остальное было делом ловкости мужчины и женщины, страстно желавших встретиться без свидетелей, словом, как писал Понятовский в мемуарах, «я позабыл о том, что существует Сибирь»…

«Под предлогом, что у меня болит голова, я пошла спать пораньше… - вспоминала об упоительных ночах Екатерина. - В назначенный час Лев Нарышкин пришел через покои… и стал мяу кать у моей двери, которую я ему отворила, мы вышли через маленькую переднюю и сели в его карету никем не замеченные, смеясь как сумасшедшие над нашей проделкой. Мы приехали в дом [Нарышкина] и нашли там Понятовского…»

Это была яркая, пылкая любовь, они так подходили друг другу. Но внешне, со стороны, все выглядело весьма пристойно и церемонно. Иначе было нельзя, ведь на престоле сидела императрица Елизавета Петровна - строгая хранительница нравственности своих подданных. Впрочем, случались и проколы. Как-то раз во время приема Екатерина показывала свои покои во дворце шведскому посланнику графу Горну, которого сопровождал Понятовский. «Когда мы пришли в мой кабинет, - пишет Екатерина, - моя маленькая болонка прибежала к нам навстречу и стала сильно лаять на графа Горна, но когда она увидела графа Понятовского, то я подумала, что она сойдет с ума от радости… Потом Горн дернул графа Понятовского за рукав и сказал: "Друг мой, нет ничего более предательского, чем маленькая болонка. Первая вещь, которую я дарил своей любовнице, была собачка, и через нее-то я всегда узнавал, пользуется ли у нее кто-то большим расположением, чем я".»

В самый разгар любовного романа Понятовский по делам службы уехал в Польшу. Екатерина страдала без «нетерпеливого человека» - так она зашифровывала возлюбленного в своих письмах. Но вскоре он вернулся в Россию «на коне» - в качестве посланника Речи Посполитой при русском дворе. Успех в России и у Екатерины вскружил ему и его польским родственникам голову. Варшаве показалось, что можно использовать эту близость и получить для Польши что-то вещественное. Да и чем черт не шутит - ведь в начале XVII века чуть-чуть не стал русским царем польский королевич Владислав!

Роман развивался, но из-за высокого дипломатического статуса любовника он становился рискованным, а потому еще более сладким. Понятовский писал: «Она никак не могла постичь, каким образом я совершенно реально оказывался в ее комнате, да и я впоследствии неоднократно спрашивал себя, как удавалось мне, проходя мимо стольких часовых и разного рода распорядителей, беспрепятственно проникать в места, на которые я, находясь в толпе, и взглянуть-то толком не смел. Словно вуаль меня окутывала». Екатерина подтверл<дает: «Граф Понятовский для выхода от меня брал обыкновенно с собою белокурый парик и плащ, и, когда часовые спрашивали его, кто идет, он называл себя: музыкант великого князя!»

Но музыка эта была опасной, особенно если учесть, что вскоре императрица Елизавета Петровна заподозрила Екатерину и канцлера Бестужева-Рюмина в заговоре и за великой княгиней стали следить придворные шпионы. Но «нетерпеливый человек» не унимался… Кончилось все это плохо. Как-то раз ночью во дворце стража захватила чрезвычайного и полномочного посланника польского короля графа Понятовского в тот момент, когда он крался в покои супруги наследника. Его приволокли к Петру Федоровичу, который приказал вытолкать его взашей, да так, чтобы тот еще и скатился по лестнице… История получилась позорная, некрасивая, и вскоре Понятовский вынужден был покинуть Петербург, даже не получив отзывной грамоты у императрицы Елизаветы Петровны. Екатерина была в отчаянии…

Но душевная рана постепенно перестала ныть, жизнь побеждала. Пошли густой чередой важные исторические события: смерть Елизаветы Петровны на Рождество 1761 года, начало царствования Петра III, заговор, а потом и свержение императора. Екатерина стала самодержицей. Узнав в Варшаве о ее вступлении на престол, Станислав-Август начал складывать чемоданы. Ему казалось, что теперь перед ним открываются невиданные перспективы. Он будет другом, может, даже супругом русской императрицы, ведь как она его любила, как любила! Но Екатерина почему-то не горела желанием видеть Понятовского. Через пять дней после переворота государыня писала ему: «Убедительно прошу вас не спешить приездом сюда потому, что ваше пребывание при настоящих обстоятельствах было бы опасно для вас и очень вредно для меня. Переворот, который только что совершился в мою пользу, похож на чудо… Я всю жизнь буду стремиться быть вам полезной и уважать и вас, и вашу семью, но в настоящий момент все здесь полно опасности и чревато последствиями… Прощайте, будьте здоровы».

Позже, 2 августа 1762 года, новое ее письмо: «Правильная переписка была бы подвержена тысячам неудобств, а я должна соблюдать двадцать тысяч предосторожностей, и у меня нет времени писать опасные любовные записки… Я очень стеснена… Я не могу рассказать вам все, но это правда. Я должна соблюдать тысячу приличий и тысячу предосторожностей и вместе с тем чувствую все бремя правления… Знайте, что все проистекло из ненависти к иностранцам, что сам Петр III слывет за такового».

Намек более чем понятный: я на троне, у всех на виду, меня окружают враги, ко всем прочим проблемам мне еще недостает любовника-иностранца… И последнее: «Я сделаю все для вас и вашей семьи, будьте в этом твердо уверены… Пишите мне как можно меньше или лучше совсем не пишите без крайней необходимости». В сущности, это был конец, разрыв. Он в отчаянии, он хочет приехать во что бы то ни стало, он жаждет упасть к ногам возлюбленной. Самовлюбленный Понятовский был уверен, что их воссоединению мешают только внешние обстоятельства, что она его любит по-прежнему. Но он ошибался. Екатерина была уже далека от него, у нее начался новый упоительный роман, появился другой непревзойденный мужчина - Григорий Орлов, а главное, перед ней открывалось грандиозное поприще - так сладко и страшно быть государыней России.

Но все же она чувствовала некоторую вину перед Понятовским за невольное предательство их любви. Екатерина ждала момента, чтобы отблагодарить Понятовского, искупить свою вину. И этот подарок-отступное, который она вручила Понятовскому, оказался ослепительно великолепен, но и чрезвычайно опасен для обоих: отступным стал польский трон. Это произошло после смерти короля Августа III в октябре 1763 года. Через год русские дипломаты и генералы с помощью угроз, насилия и кровопролития посадили Станислава-Августа на престол Польши.

Все сановники Екатерины были против этого шага. Все считали, что государыня сошла с ума, предаваясь воспоминаниям старой любви. Но никто не знал истинных, весьма далеких от сентиментальности, политических целей начатой игры. Зато это сразу же понял Понятовский. Узнав о своем уделе пленника на троне, он впал в отчаяние: «Не делайте меня королем, призовите меня к себе». Тщетно. Екатерина уже все решила - Понятовский должен был помочь ей укротить Польшу…

Екатерина знала своего возлюбленного и сознательно сделала его марионеткой. Красивый, мужественный любовник, Понятовский по своей натуре был слабым, безвольным, легко управляемым человеком. 2 ноября 1763 года он писал Екатерине: «Вы часто мне повторяли, что человек без честолюбия не мог бы нравиться вам. Вы вскормили его во мне… Мои стремления, впрочем, всегда ограничивались обязанностями подданного… Я точно не знаю, что вы хотите сделать из меня при настоящих обстоятельствах, но вы достаточно знаете меня, чтобы понять - такой престол с теми пределами власти, которыми вы хотите его ограничить, с тою моею посредственностью (если не сказать хуже) не есть положение, в котором бы я приобрел славу».

Императрица знала, что он, в сущности, тряпка и не отважится на решительный поступок. А еще она знала, что, как человек честолюбивый и тщеславный, Понятовский никогда не откажется от престола, не вырвется из своего золотого капкана. Императрица думала и писала о нем цинично и расчетливо: «Из всех искателей престола он имел меньше всех прав и, следовательно, больше других должен был чувствовать благодарность к России».

Так Станислав-Август стал «своим» королем для России. Отныне защита короля от его внутренних и внешних врагов была объявлена долгом России. Все это открыло печальную страницу в истории Польши. Недаром Станислава-Августа называли «соломенным королем». Всеми делами в государстве заправлял русский посол Репнин. Потом в Польше началось восстание, шляхта объединилась в Барскую конфедерацию, которая свергла короля. Следом идет привычный для русско-польских отношений XVIII века сюжет: ультиматум Петербурга, подкуп членов сейма, русский карательный корпус, кровь, смерть или Сибирь для поляков-конфедератов. Понятовский во всем, что происходило в его стране, играл самую жалкую роль.

В ноябре 1771 года с ним произошло постыднейшее происшествие. На одной из варшавских улиц на его карету напали конфедераты и похитили короля. Но потом они, один за другим, разошлись по каким-то своим неотложным делам, и последний из них вообще бросил короля на произвол судьбы, как ненужную трость…

Прошли годы. Король царствовал, но не правил, настала эпоха разделов Польши. Они проходили на глазах короля, и он ничем не мог помочь ни родине, ни себе - словом, слабый, безвольный человек. «Государыня, сестра моя! - писал он Екатерине. - Невзирая на то, что меня огорчает молчание, которое Вашему императорскому величеству угодно хранить по поводу моих последних писем, невзирая также на то, как поражен я был, когда ваш посол во время нашего последнего с ним разговора заявил мне в резких выражениях, что судьба четверых моих министров, двое из которых являются моими близкими родственниками, может стать судьбой преступников… Но ведь не для того же, чтобы меня ненавидели, пожелали вы сделать меня королем? Не для того же, чтобы Польша была расчленена при моем правлении, угодно было вам, чтобы я носил корону?» Как раз для того, чтобы он не мешал делить Польшу, Понятовского и сделали королем, горячие же его слова ничего уже не значили для Екатерины…

К тому же она знала, что Понятовский, страдая от своего бессилия, унижения, тем не менее живет на широкую ногу, делает миллионные долги, которые приходится оплачивать ей, российской императрице. Скорбя о судьбе Польши, он не отказывал себе ни в безумной роскоши, ни в изысканных утехах, ни в любовницах и дорогостоящих развлечениях. Его знаменитые «четверги» собирали во дворце всех выдающихся интеллектуалов, и ярче всех на них блистал король. Знаменитый ловелас Казанова, посетивший двор Станислава-Августа, писал: «Король, пребывавший, как и всегда в присутствии гостей, в прекрасном настроении и знавший итальянских классиков лучше, чем какой-либо другой король, завел речь о римских поэтах и прозаиках. Я вытаращил глаза от восхищения, услышав, как его величество цитирует их… Мы болтали о чем угодно с ним, и каждый раз, как я вспоминаю поистине достойные уважения качества, коими обладал этот великолепный государь, я не могу понять, каким образом мог он совершить столь грандиозные промахи - суметь пережить свою родину не было единственным из них».

В 1787 году, воспользовавшись путешествием Екатерины на Юг, в Крым, Понятовский попытался поправить свои безнадежные дела. Встреча была назначена на Днепре, в Каневе. Прошло уже четверть века с того момента, как расстались горячие влюбленные. Все придворные и дипломаты с нетерпением ждали: как они увидятся и что из всего этого будет? А ничего и не произошло. Последние угли костра пылкой любви давно уже угасли, и оставался только пепел. «Мы, - пишет бывший при встрече французский дипломат Сегюр, - обманулись в наших ожиданиях, потому что после взаимного поклона, важного, гордого и холодного, Екатерина подала руку королю, и они вошли в кабинет, в котором пробыли с полчаса. Они вышли, черты императрицы выражали какое-то необычайное для нее беспокойство и принужденность, а в глазах короля виднелся отпечаток грусти, которую не могла скрыть его принужденная улыбка.» Потом были обед, иллюминация, король давал бал, но императрица не поехала на него…

Статс-секретарь Храповицкий вел дневник, куда записывал все высказывания государыни. Вот запись этого дня: «Была довольна, что избавились от вчерашнего беспокойства. Князь Потемкин ни слова не говорил, принуждена была говорить беспрестанно, язык высох… Король торговался на три, на два дня или хотя бы до обеда на другой день». Но Екатерина спешила дальше - государственные дела были важнее воспоминаний забытой любви… Сегюр писал: «Так минуло это свидание, которое при всей великолепной театральности займет место скорее в романе, нежели в истории»…

Встреча эта не принесла облегчения ни Станиславу, ни Польше. И тут слабый, изнеженный король, которого ненавидели многие на родине, все-таки показал, что и он поляк. В 1791 году он подписал конституцию, которая в корне меняла судьбу Польши. Страна становилась конституционной монархией, у нее впервые появлялась регулярная армия, был учрежден новый воинский орден. Словом, Польша как государство получила шанс возродиться к жизни. Но, увы, мужества королю хватило ненадолго. «Сестра» из Петербурга прикрикнула на него, велела отменить конституцию, уничтожить учрежденный орден и явиться в Гродно. И он все послушно и привычно исполнил.

В Гродно его арестовали, и он утвердил своей подписью Второй раздел Польши. Начавшееся вскоре восстание, которое возглавил Тадеуш Костюшко, утопил в крови Суворов, и Польша перестала существовать. 15 ноября 1795 года последний польский король отрекся от престола. Ему предписали жить в Гродно, русское правительство оплатило все его долги, три миллиона золотых, он был официально взят на содержание разделившими польские земли Россией, Пруссией и Австрией.

До самой смерти Екатерина не хотела видеть своего бывшего возлюбленного и короля. Павел I, вступив на трон в 1796 году, вызвал Понятовского в Петербург. Этого требовало тщеславие русского царя, окруженного блестящей свитой, в которой хорошо смотрелся и импозантный польский король. Так некогда, в годы Смуты, польский король Сигизмунд II увез в Варшаву свергнутого русского царя Василия Шуйского и показывал его иностранным посланникам и придворным, как экзотический трофей.

Нет, польский король не был, как Шуйский, пленником в цепях. Император предоставил ему великолепный Мраморный дворец. Здесь Понятовский устраивал балы и обеды, на них бывали видные сановники и ученые, ценившие компанию остроумного, образованного экс-короля. Он стал писать мемуары. Его родственник Адам Чарторижский как-то ранним утром 1797 года наве стил Понятовского в Мраморном дворце и застал лежебоку за письменным столом. Станислав-Август оторвался от бумаг - в его глазах стояли слезы. Бледный, растрепанный, он будто вернулся из прошлого, в котором, как в катакомбах, никак не мог найти выход, возвращаясь вновь и вновь на то же самое место - к первому свиданию в Ораниенбауме в Петров день 1756 года.

Мемуары эти дошли до нас. Конечно, Понятовский оправдывается, как может. Он считает себя жертвой вечной любви к необыкновенной женщине, ради которой он совершил массу неприглядных поступков. Но не будем иронизировать. Он действительно глубоко любил Екатерину и никогда не завел семьи. Вместе с тем он так же глубоко любил и родную Польшу. Совместить эта два чувства в те времена было невозможно. Ему не было суждено спасти ни свою любовь, ни свою родину. Да и пожертвовать собой ради одной из этих святынь Станислав-Август не смог. В этом состояла трагедия короля и Польши, но в этом же заключался триумф Екатерины II и Российской империи…

Он умер в феврале 1798 года в том самом Мраморном дворце на берегу Невы. Последнее, что видели его глаза, - белое ледяное поле Невы, каменные стены мрачной Петропавловской крепости. Станиславу-Августу устроили пышные королевские похороны. Согласно легенде, император Павел I возложил на голову покойного позолоченную серебряную корону. Его похоронили в церкви Святой Екатерины на Невском проспекте, в самом центре имперской столицы. Но праху изгнанника не было покоя. Гробницу вскрывали несколько раз, и в 1858 году произошло ужасное происшествие.

Тогда к праху Понятовского было решено подхоронить маленький гробик с останками другого польского короля-изгнанника - Станислава Лещинского. Его судьба так же трагична, как и судьба Понятовского. Дважды избранный королем (в 1704 и 1733 годах), он был дважды свергнут с трона русскими войсками - вначале Петра I, потом Анны Иоанновны. Укрывшись во Франции, он стал тестем Людовика XV, выдав за него свою дочь Марию. Станислав погиб в 1766 году от ожогов - он задремал в кресле у горящего камина, и огонь охватил его одежды. Его похоронили в Нанси. В 1793 году французские революционеры разграбили могилу и разбросали кости экс-короля. Часть из них удалось собрать в маленький гробик и вывезти в Польшу. Но в 1830 году этот гробик стал трофеем русских войск, подавивших польское восстание, и его привезли в Петербург. И только в 1858 году было решено в присутствии великого князя Константина Николаевича (брата Александра II) захоронить останки Станислава Лещинского в склепе Станислава-Августа.

Когда вскрыли склеп, то «для удовлетворения любопытства присутствующих» подняли гроб Понятовского и открыли его. В этот момент, как описывает свидетель, голова короля в позолоченной короне выпала из истлевшего гроба «и в тишине с грохотом покатилась по каменному полу. Под впечатлением этого ужасного происшествия все онемели. Тогда князь Константин упал на колени и начал читать "De profundis", и все последовали его примеру. Крышку положили на место, и оба гроба спустили вниз».

Незадолго до Второй мировой войны большевики закрыли храм Святой Екатерины, а прах польских королей в 1938 году передали полякам. Но Польша, похоронив патриота Лещинского в Кракове, не хотела знать короля-предателя Станислава-Августа. Его прах погребли в скромном костеле местечка Волчий, где когда-то родился красивый мальчик, в котором пенилась горячая итальянская кровь первого любовника самых прекрасных женщин Европы. Но и на этом не закончились злоключения несчастного Станислава-Августа. В 1939 году по пакту Молотова-Риббентропа Волчин отошел к СССР, могила была вновь вскрыта и ограблена. Исчезла позолоченная корона, гербы и большая часть костей. И только в 1995 году, почти двести лет спустя после смерти Понятовского, прах последнего польского короля был с почестями перезахоронен в Варшаве. Наконец он обрел покой - Родина-мать приняла и простила его…

(1764-1795).

Из се-мьи ма-зо-вец-ко-го вое-во-ды Ста-ни-сла-ва По-ня-тов-ско-го и Кон-стан-ции Чар-то-рый-ской, дя-дя Ю. По-ня-тов-ско-го. По-лу-чил в основном до-маш-нее об-ра-зо-ва-ние, так-же обу-чал-ся в Кол-ле-гиу-ме теа-тин-цев в Вар-ша-ве. В 1752 году депутат сей-ма, в 1753-1754 годы по-слан-ник в Па-ри-же и Лон-до-не, в 1755-1756 годы сек-ре-тарь английского по-слан-ни-ка в Рос-сии Ч. Уиль-ям-са, в 1757-1758 годы по-сол ко-ро-ля Ав-гу-ста III в Рос-сии. Близ-кое зна-ком-ст-во в Санкт-Пе-тер-бур-ге с великой княгиней Ека-те-ри-ной Алек-се-ев-ной (бу-ду-щей императрицей Ека-те-ри-ной II) оп-ре-де-ли-ло по-ли-тическое бу-ду-щее Понятовского. По-сле смер-ти Ав-гу-ста III при под-держ-ке Ека-те-ри-ны II и прусского ко-ро-ля Фрид-ри-ха II Ве-ли-ко-го Понятовский 7.9.1764 года из-бран польским ко-ро-лём под име-нем Ста-ни-сла-ва II Ав-гу-ста (ко-ро-но-ван 25.11.1764). Взой-дя на польский пре-стол, Понятовский стре-мил-ся ук-ре-пить центральную власть, ос-ла-бить влия-ние Рос-сии на внутренние де-ла Ре-чи По-спо-ли-той, ог-ра-ни-чить при-ме-не-ние прин-ци-па ли-бе-рум ве-то. Су-мел пре-вра-тить По-сто-ян-ный со-вет (создан в 1775 году по ини-циа-ти-ве Ека-те-ри-ны II для кон-тро-ля над ко-ро-лём) в дей-ст-вен-ное пра-ви-тель-ст-во Ре-чи По-спо-ли-той. Про-яв-лял за-бо-ту о раз-ви-тии польской эко-но-ми-ки, по-ощ-рял ос-но-ва-ние сук-но-дель-че-ских и ору-жей-ных ма-ну-фак-тур, со-дей-ст-во-вал от-кры-тию пер-во-го фар-фо-ро-во-го за-во-да в стра-не (1790), мо-дер-ни-за-ции со-ля-ных ко-пей в Ве-лич-ке, раз-ви-тию гор-но-до-бы-ваю-щей промышленности (осо-бое вни-ма-ние уде-лял вы-плав-ке ме-ди в Кель-це), ос-но-вал специальную Ко-мис-сию по гор-но-му де-лу (1782). Не всту-пая в от-кры-тую кон-фрон-та-цию с Рос-си-ей, Понятовский по-сле-до-ва-тель-но про-во-дил по-ли-ти-ку в ин-те-ре-сах Поль-ши. Ак-тив-ный дея-тель пат-рио-тической груп-пи-ров-ки в пе-ри-од Че-ты-рёх-лет-не-го сей-ма (1788-1792); один из ав-то-ров Третье-го мая 1791 года кон-сти-ту-ции. В 1792 году при-сое-ди-нил-ся к Тар-го-виц-кой кон-фе-де-ра-ции, сле-дуя ре-ше-нию чле-нов Выс-ше-го со-ве-та, в том числе Г. Кол-лон-тая, воз-ло-жив-ше-го в по-сле-дую-щем на Понятовского от-вет-ст-вен-ность за по-ра-же-ние Поль-ши в про-тиво-бор-ст-ве с Рос-си-ей. В хо-де вос-ста-ния Т. Кос-тюш-ко (1794) был фак-ти-че-ски от-стра-нён от вла-сти, но стре-мил-ся ока-зы-вать влия-ние на уме-рен-ное кры-ло пов-стан-цев. По-сле 3-го раз-де-ла Ре-чи По-спо-ли-той (1795 год; смотреть Раз-де-лы Ре-чи По-спо-ли-той) вы-ну-ж-ден-но по-ки-нул Вар-ша-ву, пе-ре-ехал в Грод-но, где 25.11.1795 года от-рёк-ся от пре-сто-ла. По-след-ние го-ды жиз-ни про-вёл в Санкт-Пе-тер-бур-ге, по-хо-ро-нен там же. В 1938 году ос-тан-ки Понятовского пе-ре-вез-ли в Вол-чин, в 1995 году они бы-ли по-ме-ще-ны в усы-паль-ни-цу ка-фед-раль-но-го со-бо-ра Святого Яна (Ио-ан-на Кре-сти-те-ля) в Вар-ша-ве.

Понятовский - яр-кий пред-ста-ви-тель эпо-хи Про-све-ще-ния в Поль-ше, ос-та-вив-ший за-мет-ный след в по-ли-тической и куль-тур-ной жиз-ни стра-ны. Член Лон-дон-ско-го ко-ро-лев-ско-го общества (1766), иностранный член Пе-тербургской АН (1777), Ко-ро-лев-ской ака-де-мии на-ук и изящ-ной сло-вес-но-сти (1791, Бер-лин). При со-дей-ст-вии Понятовского ос-но-ван Ка-дет-ский кор-пус (Ры-цар-ская шко-ла; 1765), соз-да-ны пер-вый польский Национальный те-атр (1765), польское ве-дом-ст-во про-све-ще-ния (Эду-ка-ци-он-ная ко-мис-сия; 1773), двор-цо-во-пар-ко-вый ан-самбль Ла-зен-ки, из-да-вал-ся пер-вый польский журнал «Monitor» (1765-1785), про-па-ган-ди-ро-вав-ший идеи об-щественно-по-ли-тических пре-об-ра-зо-ва-ний в Ре-чи По-спо-ли-той. В ис-то-рио-гра-фии на про-тя-же-нии дол-гих лет дея-тель-ность Понятовского под-вер-га-лась рез-кой кри-ти-ке, од-на-ко с середины 1950-х годов на-ме-ти-лась тен-ден-ция к пе-ре-смот-ру ро-ли Понятовского в па-де-нии Ре-чи По-спо-ли-той, че-му спо-соб-ст-во-ва-ли ис-сле-до-ва-ния Э. Ро-с-тво-ров-ско-го (1923-1989). В современной польской ис-то-рио-гра-фии всё боль-ше ут-вер-жда-ет-ся взгляд на Понятовского как на не-за-уряд-но-го по-ли-ти-ка и ре-фор-ма-то-ра.

Сочинения:

Mémoires. St. Pétersbourg, 1914-1924. Vol. 1-2;

Биография

Семья. Ранние годы

Казимир Понятовский. Вторая половина XVIII века

Сын Казимира Понятовского, старшего брата последнего польского короля, великого коронного подкомория и дочери перемышльского кастеляна Аполлонии Устшицкой. Первые годы провёл в деревне, под опекой матери, оставленной отцом. С семи лет жил в Варшаве, его воспитанием с этого времени занимался дядя, Станислав Август. Образование получил в пансионе итальянских монахов-театинцев . На сейме (1764), утвердившем избрание Станислава Августа Понятовского королём, по настоянию дяди, вместе с королевскими братьями и их детьми получил титул принца Речи Посполитой . Гвардии полковник с пятнадцати лет, король намеревался передать ему со временем командование всеми коронными войсками. Станислав Понятовский не проявлял интереса к военному делу, и в 1769 году король отправил его к Анджею Понятовскому, командиру дивизии в Верхней Австрии. Вместе с дядей Станислав присутствовал на встрече летом 1769 года в Нисе императора Иосифа и короля Фридриха II . Был представлен обоим монархам. В 1770 году посетил Париж, где был принят в том числе и хозяйкой знаменитого салона мадам Жофрен . Приятельница Станислава Августа Понятовского, она позволила себе нелестно отозваться о его последних политических решениях, за что получила выговор от шестнадцатилетнего племянника короля. Это, впрочем, не испортило отношений между ней и князем. В 1771 году Понятовский переехал в Лондон. Весной и летом совершил познавательную поездку по Англии для ознакомления с промышленностью, торговлей, обычаями страны. В 1772 году учился в Кембриджском университете . После краткого пребывания на родине в 1773 году, снова уехал за границу, во Францию. В Версале, после того, как был представлен королевской семье, на предложение проследовать к мадам Дюбарри ответил отказом, заявив, что прибыл «только поклониться королю и его семье». Поступок привёл в восторг бо́льшую часть королевского двора, где никто не смел противоречить могущественной фаворитке. По воспоминаниям самого князя, «многие знаменитые лица» стали искать его дружбы.

Начало политической деятельности

Станислав Понятовский.

Весной 1776 года возвратился в Польшу. Король возвёл Станислава Понятовского в чин генерал-лейтенанта коронных войск, сделал командующим придворными полками и выделил ему два староства в юго-восточной Польше: Богуславское и Каневское. Тогда же Понятовский вошёл в состав Просветительной (Эдукационной) комиссии. Выполняя желание дяди, Понятовский выдвинул свою кандидатуру от Варшавского воеводства в сейм 1776 года - сейм Мокроновского, первый, проводившийся после первого раздела Речи Посполитой . На сейме выступал за проведение социальных и экономических реформ. После сейма Мокроновского в составе дипломатической делегации был направлен ко двору Екатерины II . Несмотря на внешне благоприятный приём, его переговоры с императрицей о поддержке Петербургом Польши в таможенных спорах с Пруссией и ликвидации liberum veto не дали положительных результатов.

После петербургской поездки поселился в своих украинских староствах. Занимался хозяйственной деятельностью. Скупил большое количество земель, заброшенных помещиками после «колиивщины » - восстания украинских крестьян 1768 года. В Корсуни , центре своих реформ, построил суконные и шёлковую фабрики, фабрику по производству селитры, в Тараще - стекольный завод, в Сахновке - табачную фабрику и винокурню. Разработал и реализовал в своих поместьях земельную реформу - освобождение крестьян с заменой барщины оброком.

В 1775-1776 годах Станислав Понятовский посетил Рим, Калабрию и Сицилию. Пребывание князя в Риме было отмечено громким инцидентом. Понятовскому была назначена аудиенция у папы римского. В этот же день встретиться с Пием VI должен был и Карл Эдуард Стюарт , претендент на английский трон. Стюарт опоздал, пришёл позже Понятовского, и в назначенное тому время был принят папой. Князь счёл это оскорблением и покинул зал аудиенций. Пий VI предложил Понятовскому самому назначить время аудиенции. По воспоминаниям князя, папа сурово отчитал его, но удачная шутка Понятовского смягчила понтифика.

В 1777 году Станислав Август, видевший в племяннике своего преемника, решил устроить его брак с принцессой из французской королевской семьи. Однако от этого плана пришлось отказаться, так как он не был одобрен Екатериной II.

На сейме 1780 года Станислав Понятовский единственный выступил за «Кодекс законов» Анджея Замойского - попытку крестьянской реформы «сверху».

После отставки надворного литовского подскарбия Антония Тизенгауза Понятовскому было поручено управление всеми королевскими имениями в Литве.

В 1780 году король поставил Станислава Понятовского во главе польской делегации, посланной в Могилёв , где Екатерина II должна была встретиться с императором Иосифом. При расставании с императрицей Понятовский передал ей мемориал по основным политическим вопросам, где, кроме прочего высказывался за установление наследственной монархии в Польше. Екатерина II не ответила на это обращение Понятовского.

В 1784 году Станислав Понятовский отправился в трёхмесячное путешествие по Германии. В поездке ежедневно диктовал секретарям «Журнал» - подробнейшее описание всех мест, которые посетил. Он должен был присутствовать в качестве наблюдателя на ежегодных маневрах прусской армии и урегулировать торгово-таможенные вопросы с Фридрихом II. Ещё одной целью было получение кредита у немецких финансистов на восстановление разорённых мануфактур Тизенгауза. Понятовский, скептически относившийся к предприятиям Тизенгауза, неудачно провёл переговоры с саксонскими финансистами из Гернгута и получил отказ.

В 1784 году князь Понятовский был назначен великим литовским подскарбием.

Весной 1787 года Понятовский сопровождал короля при встрече в Каневе с Екатериной II. Станислав Август, нарушив договорённости со шляхтой , передал императрице письмо, содержащее предложение введения в Польше принципа династической монархии. В июне 1788 года король получил от царицы решительный отказ.

Четырёхлетний сейм . Отставка

На Четырёхлетнем сейме выступая против увеличения шляхетского ополчения, так называемой народной кавалерии, - неэффективного и дорогого вида войск, князь употребил определение «свора». Сторонники проекта, не обсуждая сути дела, использовали неудачное выражение Понятовского против него. Князь, и ранее не пользовавшийся популярностью у шляхты, сделался предметом всеобщей ненависти. Однако после двухмесячной болезни, вызванной нервным потрясением, продолжил работу на сейме, выступая по вопросам «соблюдения человечности» в армии, введения одинаковых налогов в Литве и Польше, в пользу дарования гражданских прав большинству городов королевства. Выехав по делам на несколько дней в одно из своих имений, Понятовский получил предписание сейма постоянно находиться в Гродно на работе скарбовой комиссии. Таким образом его противники отделались от присутствия неудобного соперника на сейме. Сразу после получения предписания Понятовский подал королю прошение об отставке «от всех цивильных и воинских должностей, так как не чувствую себя в состоянии оставаться в стране в столь важный период, не будучи депутатом сейма».

В январе 1790 года Станислав Понятовский передал командование пешей гвардией своему двоюродному брату Юзефу . Осенью того же года сейм в последний раз обсуждал возможность наследования трона членами семьи Понятовских. В печати высказывались предположения, что наследником Станислава Августа станет именно Юзеф Понятовский. Конституция 3 мая, принятая сеймом, передавала право наследования польской короны саксонскому курфюрсту Фридриху-Августу и его дочери. Вскоре Станислав Понятовский уехал в Рим. После присоединения короля к Тарговицкой конфедерации и второго раздела Польши, чтобы предотвратить конфискацию своих имений, отправил в Варшаву декларацию о поддержке нового правительства.

Петербург

После третьего раздела Польши все владения Понятовского оказались в части, отошедшей к России. Чтобы предотвратить новую угрозу конфискации имений, исходившую от фаворита императрицы Зубова , Понятовский был вынужден приехать в Петербург.

Императрица благосклонно приняла Понятовского и часто и подолгу с ним беседовала, избегая лишь одной темы - положения Польши. Согласно воспоминаниям князя, желая связать его с Россией, Екатерина неожиданно предложила ему руку великой княжны Александры сразу после разрыва помолвки внучки с шведским королём Густавом IV .

Я ответил, что не осмелился бы претендовать на руку великой княжны, не имея возможности предложить ей трон, и что я был бы безмерно счастлив, если бы это могло привести к возрождению Польши. Я, конечно, знал, что в данной ситуации это было невозможно, но мне важно было дать необязывающий ответ.

Незадолго перед смертью Екатерины получил указ об отмене секвестра. Нашёл свои поместья совершенно разорёнными, не имея возможности вести хозяйство, продал их.

Весной 1805 года был вызван в Париж. Наполеон в то время счёл необходимым склонить племянника последнего польского короля на свою сторону, так как занимался подбором кандидатов в короли тех государств, которые предполагал в будущем организовать на землях, захваченных у Австрии и России. Личное свидание императора и Понятовского не состоялось. По словам самого князя, в одном из разговоров с императорским посланникам Алькье, он сказал следующее:

… император часто тешит поляков проектами воскрешения их государства. Но я в искренность этих проектов не верю, ибо Польша стремится к конституционному правлению, которое император между тем ненавидит .

Понятовский утверждал, что всегда пытался избежать встречи с Наполеоном, так как «опасался, что Наполеон пожелает склонить меня к тому, чтобы я сопровождал его в Польшу и помогал ему своим присутствием обманывать всех тех, кто дарил меня своим доверием» . Уже находясь в Вене в 1809 году, Наполеон отдал распоряжение своим людям «…чтобы они проверили, насколько он (Понятовский) стоек как философ» . В венском доме князя расположился батальон под командованием Дерранта, который жил там за счёт князя, а в его итальянском имении Сан-Феличе - командир эскадрона Венсан, по словам Понятовского, «человек просто необычайной грубости, почти одержимый».

Флоренция. Последние годы

Кассандра Лучи

Понятовский был вынужден покинуть Рим из-за сожительства со своей экономкой - Кассандрой Лучи. Скандальности этому факту в глазах римского высшего общества добавляло то, что молодая женщина была простолюдинкой. Супругом Кассандры был сапожник. Вскоре Ватикан выдал указание губернатору города склонить Понятовского оставить Кассандру. Князя вызывали на переговоры в курию, однако он был непреклонен. Тогда мужа Кассандры заставили обратиться в суд с требованием восстановления в супружеских правах. Подготовка к процессу сопровождалась негласным полицейским надзором за князем. Понятовский уехал с Кассандрой и своим сыном от неё - Карлом во Флоренцию. Уже там, вероятно, появились на свет ещё один сын - Жозеф и две дочери - Элен и Констанс. Власти Тосканы дали детям Понятовского наследственный титул по владению, приобретённому им недалеко от Ливорно - князей ди Монте Ротондо.

Понятовский постоянно поддерживал пенсионеров Станислава Августа, пересылая им деньги через Вену. Опубликовал работы (анонимно), посвящённые своему плану генерального оброка и описанию коллекции, находившейся в Риме на виа Фламиниа. Под своим именем Понятовский издал на французском языке «Несколько замечаний относительно способа, которым пишется история Польши» (1829). В 1830 году он полемизировал на эту же тему с французским историком Тьезом. В этом же году продиктовал свои воспоминания - Souvenirs. Умер во Флоренции. По завещанию Понятовского, его гробница была украшена барельефами со сценами освобождения крестьян в польских имениях.

Отец Станислава Августа, Станислав Понятовский, был краковским каштеляном (эта должность была выше всех воевод), а мать происходила из богатого и знатного рода князей Чарторыйских. Молодой Станислав получил очень хорошее образование, много путешествовал по Европе, долго жил в Англии, где изучал парламентский строй. По возвращении на родину в 1754 году Понятовский получил должность стольника в Великом княжестве Литовском. Своей политической карьере Станислав был обязан семейству Чарторыйских, или просто Фамилии. Именно Чарторыйские организовали включение Понятовского в состав английского посольства в России в 1755 году В Санкт-Петербурге молодой красавец Станислав стал любовником (будущей императрицы ). Благодаря усилиям , императрицы и канцлера Бестужева-Рюмина в январе следующего года Понятовский вновь приехал в Петербург в качестве саксонского посла.

Кончилось всё это плохо. Как-то раз ночью во дворце стража захватила чрезвычайного и полномочного посланника польского короля графа Понятовского в тот момент, когда он крался в покои супруги наследника. Его приволокли к , который приказал вытолкать его взашей, да так, чтобы тот ещё и скатился по лестнице… История получилась позорная, некрасивая, и вскоре Понятовский вынужден был покинуть Петербург, даже не получив отзывной грамоты у императрицы . была в отчаянии…

В 1758 году Понятовский вернулся в Польшу. Он участвовал в работе сеймов 1758, 1760 и 1762 годов, во время которых поддерживал сторонников сближения с Россией. Некоторое время Чарторыйскими рассматривалась возможность переворота в Польше с целью свержения , но рекомендовала воздержаться от этого.

В октябре 1763 года, сразу после смерти , начались переговоры относительно кандидатуры нового монарха. выступила в поддержку Понятовского, и тот ввиду отсутствия серьезных соперников на сейме 7 сентября 1764 года был избран королём. Понятовский был коронован 25 ноября того же года, взяв двойное имя Станислав Август в честь двух предшественников.

Подобно своим предшественникам и , Станислав Август обладал тонким художественным вкусом. При нём началось бурное строительство в столице. В подготовке некоторых архитектурных проектов и планировке интерьеров Станислав Август лично принимал участие. Выработавшийся при нём стиль даже стали называть "станиславовским классицизмом". Из Италии, Франции, Германии приглашались опытные художники, обучавшие молодых польских мастеров. Литературный салон Станислава Августа стал крупнейшим очагом культурной жизни 1760-1770-х годов. Многим литераторам король оказывал материальную помощь, способствовал изданию их трудов. Благодаря королю меценатство в Польше превратилось в государственную политику.

В первые годы правления Станислав Август пытался провести государственные реформы. Он основал Рыцарскую школу (аналог Кадетского корпуса в России), начал формировать дипломатическую службу для создания представительств при дворах Европы и Оттоманской империи. 7 мая 1765 года был учрежден Орден Святого Станислава - второй по значимости польский орден после Ордена Белого орла. Вместе с Фамилией Станислав Август попытался реформировать малоэффективное правительство, передав часть полномочий гетманов и казначеев комиссиям, созданным сеймом и несшим ответственность перед королём. В армии стали внедряться новые виды вооружения; стала возрастать роль пехоты. Позже в своих мемуарах Понятовский назвал это время "годами надежд".

Однако реформы в Речи Посполитой не устраивали Россию, Пруссию и Австрию. Им нужен был большой, но слабый сосед. В это время особо остро встал так называемый "диссидентский вопрос". Диссиденты - граждане некатолического вероисповедания (православные и протестанты) - требовали равных прав с католиками (возможности избрания в сейм, занятия государственных должностей, постройки новых храмов). Соседи Речи Посполитой поддерживали диссидентов. Станислав Август был готов пойти на уступки при условии отмены "liberum veto" - права любого участника сейма заблокировать принимаемое решение. Но против этого выступали Чарторыйские и остальные поборники "золотой шляхетской вольности". В 1767 году Россия ввела в Речь Посполитую 40-тысячное войско и инспирировала создание двух диссидентских конфедераций в Слуцке и Торуни. Однако эти конфедерации не нашли поддержки у большинства шляхты. Тогда 3 июня Россия создала в Вильно генеральную конфедерацию, к которой примкнули как диссиденты, так и католики-противники реформ. Целью новой конфедерации было свержение Станислава Августа и Чарторыйских. Её делегаты были отправлены в Радом, где сформировалась совместная литовско-польская конфедерация. Её возглавил виленский воевода Кароль Станислав Радзивилл по прозвищу "Пане Коханку". В октябре 1767 г. в окруженной русскими войсками Варшаве начал работу сейм, организованный русским послом Николаем Репниным ("Репнинский сейм"). Станислав Август был вынужден поддержать конфедератов и Россию, сохранив старый порядок с так называемыми "кардинальными" правами знати: правом не подчиняться правителю, свободными выборами и слегка ограниченным "liberum veto". 24 февраля 1768 года диссиденты были уравнены в правах с католиками, а была признана гарантом сохранения внутреннего политического порядка Речи Посполитой. Речь Посполитая оказалась в политической зависимости от России.

Решение "Репнинского сейма" привело к созданию новой конфедерации противников России. Ее члены собрались 29 февраля 1768 года в городке Бар в Подолье. Барская конфедерация объединила как консерваторов, так и сторонников прогрессивных идей. Конфедераты обратились за военной помощью к Австрии, Франции и Турции. Поначалу Барская конфедерации действовала на территории Великого княжества Литовского, но к 1772 году активизировалась на всей территории Речи Посполитой, проникла во все слои общества. Однако, несмотря на финансовую помощь Запада, конфедерация оказалась слаба в военном отношении, а случайные нападения отрядов конфедератов на российские гарнизоны были малоэффективны.

Понятовский во всем, что происходило в его стране, играл самую жалкую роль. В ноябре 1771 года с ним произошло постыднейшее происшествие. На одной из варшавских улиц на его карету напали конфедераты и похитили короля. Но потом они, один за другим, разошлись по каким-то своим неотложным делам, и последний из них вообще бросил короля на произвол судьбы, как ненужную трость…

В 1769 году Пруссия и Австрия признали вхождение Речи Посполитой в сферу влияния Российской империи, но, опасаясь ее полного присоединения, начали разработку плана раздела ее территории. В эти планы была посвящена и . Россия, Пруссия и Австрия заключили союз, известный как "Союз Трех Черных Орлов" (на гербах трех стран присутствовали черные орлы в отличие от герба Польши, где был белый орел). 22 сентября 1772 года конвенция о разделе была ратифицирована тремя сторонами. На следующий год войска трех стран вторглись в Польшу и оккупировали отведенные им территории. Отряды конфедератов пытались оказать им сопротивление, максимально долго обороняя каждую крепость, но силы оказались неравны. Попытки призвать на помощь мировое сообщество также не увенчались успехом: Англия и Франция выразили свою позицию уже после того как раздел фактически состоялся. Оставалось заставить ратифицировать раздел короля и Сейм. Окружив Варшаву, войска трех стран силой оружия заставили сенат созвать сейм (выступавшие против этого сенаторы были арестованы). Местные сеймики отказывались направлять своих делегатов, и Сейм удалось собрать с большим трудом. Маршалу Сейма Адаму Понятовскому удалось преобразовать ординарный сейм в конфедеративный, на котором не действовало "liberum veto" . "Разделенный сейм" избрал "комитет тридцати", который 18 сентября 1773 года официально подписал соглашение о передаче земель, отказываясь от всех притязаний Речи Посполитой на оккупированные территории.

Сейм продолжил свою работу до 1775 года. Он подтвердил прежнее государственное устройство Польши, включавшее в себя избирательность престола и "liberum veto" . Однако акт об утверждении "кардинальных прав" действовал лишь на бумаге. Наряду с этим был проведен ряд административных и финансовых реформ: создан "постоянный совет" из 36 человек во главе с королем, осуществлявший исполнительную власть; создана Комиссия Национального Образования - первое в Европе министерство светского образования, унаследовавшее материальную и финансовую базу распущенного ордена иезуитов; реформирована и сокращена армия, установлены косвенные налоги и жалование чиновникам. Станислав Август, сохранив престол, проводил внешнюю политику, стараясь заручиться поддержкой других государств, чтобы избежать дальнейшего разделения страны. В частности, он пытался сыграть на русско-турецких противоречиях. Благодаря гибкой внутренней политике королю удалось заручиться поддержкой магнатов и усилить свое влияние на сейм. Станислав Август собрал вокруг себя сторонников крепкой центральной власти, идеи о которой вынашивались со времен . Однако были у него и противники в лице Чарторыйских и Потоцких, которые настаивали на сохранении прежних прав знати.

Воспользовавшись началом новой русско-турецкой войны, поляки попытались освободиться от опеки России. В 1778 году был созван новый сейм, проработавший четыре года. Блок реформаторов, поддержанный Станиславом Августом, выступал за укрепление государственного суверенитета Речи Посполитой. Ему противостояла консервативная оппозиция, ратовавшая за сохранение архаичного государственного строя и союз с Россией. Реформаторам удалось сформировать конфедерацию (на конфедеративном сейме "liberum veto" не действовало) и таким образом создать рабочую обстановку. Сейм провёл ряд важных реформ: установил налог на землевладельцев (в том числе духовных лиц), увеличил численность армии, дал мещанам права и привилегии, которыми до этого обладали лишь дворяне. Однако среди реформаторов тоже были группировки, взгляд которых на будущее страны различался. Одни (в их число входил Станислав Август) считали необходимым преобразовать федеративную Речь Посполитую в унитарное государство, однако этому противились депутаты Сейма от Литвы, выступавшие за сохранение статута 1588 года. Итогом работы Сейма стала Конституция, принятая 3 мая 1791 года. Она отменила "liberum veto" , закрепила права, данные мещанам Городским законом, провозгласила короля и совет высшей исполнительной властью. Избирательность монарха была оставлена, но круг кандидатур был ограничен династией Веттинов (потомками ). Было сохранено крепостное право. Католицизм был провозглашен государственной религией; иноверцы и инородцы были сильно ущемлены в правах. Не был решен и самый главный вопрос - государственного устройства Речи Посполитой.

Разумеется, реформы в Речи Посполитой не устраивали Россию. Закончив войну с Турцией, в 1792 году русские полки двинулись на Польшу. Едва они вступили на территорию Польши, как 14 мая в городке Тарговицы пророссийски настроенные противники реформ объявили о создании конфедерации. Конфедераты объявили о восстановлении прежнего государственного строя и отмене всех реформ 1788-1791 годов. Отряды сторонников Четырёхлетнего сейма оказывали лишь слабое сопротивление наступающей русской армии; по мере оккупации ею польских земель на сторону конфедератов переходили все новые и новые сторонники, создавая собственные органы власти. В июне русская армия заняла Вильно, а в начале августа - Варшаву. Реформаторы, которым удалось избежать ареста, бежали из Польши. Попытки привлечь внимание европейских держав к судьбе Речи Посполитой не увенчались успехом: всех куда больше интересовали дела в революционной Франции. В такой ситуации 23 января 1793 года Россия и Пруссия подписали договор о Втором разделе Польши (Австрия, занятая в войне с Францией, в нем не участвовала). Гродненский сейм, созванный тарговичанами, ратифицировал раздел и принял новую Конституцию, восстановившую прежний порядок. От той территории, которую занимала Речь Посполитая к 1772 году, осталась лишь одна треть.

Понятовский, страдая от своего бессилия, унижения, тем не менее жил на широкую ногу, делал миллионные долги, которые приходилось оплачивать российской императрице. Скорбя о судьбе Польши, он не отказывал себе ни в безумной роскоши, ни в изысканных утехах, ни в любовницах и дорогостоящих развлечениях. Его знаменитые «четверги» собирали во дворце всех выдающихся интеллектуалов, и ярче всех на них блистал король.

Однако сторонники реформ не сложили оружие и стали готовить восстание. Организации повстанцев действовали как в эмиграции, так и на территории Речи Посполитой, особенно в Литве. 16 апреля 1794 года первыми подняли мятеж солдаты и офицеры в Шяуляе. Следом поднялись мятежи в Кракове и Варшаве. Во главе восстания встал офицер Тадеуш Костюшко, участник Войны за независимость США. 7 мая повстанцы обнародовали "Универсал", отменявший в Речи Посполитой крепостное право.

Однако среди повстанцев имелись серьезные разногласия относительно будущего государственного устройства страны. Поляки во главе с Костюшко выступали за единое унитарное государство, а литовцы во главе с Якубом Ясинским - за независимость Литвы. Франция, решавшая сложные внутренние проблемы, не могла оказать обещанной помощи. Воспользовавшись ситуацией, Россия, Австрия и Пруссия приступили к подавлению восстания. К октябрю 1794 года Россия заняла всю территорию Литвы, а Пруссия - Занеманье. 5 ноября пала Варшава. Последняя попытка спасти Речь Посполитую провалилась. 24 октября 1795 года в Петербурге Россия, Пруссия и Австрия подписали соглашение о третьем разделе Речи Посполитой и вычеркнули её из списка европейских государств. Станислав Август Понятовский оставил Варшаву и под конвоем 120 российских драгунов прибыл в Гродно под опеку и надзор российского наместника, где и подписал акт отречения от престола Речи Посполитой 25 ноября 1795 года, в день именин российской императрицы.

Последние годы жизни бывший король провёл в Петербурге. Император предоставил ему великолепный Мраморный дворец на берегу Невы. Здесь Понятовский устраивал балы и обеды, на них бывали видные сановники и ученые, ценившие компанию остроумного, образованного экс-короля.

Он внезапно скончался в своей резиденции Мраморном дворце 17 февраля 1798 года и был похоронен в Храме святой Екатерины Александрийской г. Санкт-Петербурга. 30 июля 1938 года прах Станислава был перевезен в Польшу и перезахоронен в Троицком костёле в поселке Волчин, где ранее находилось родовое имение Понятовских. После Второй мировой войны Волчин был включен в состав Белорусской ССР. Костёл был закрыт и использовался как склад. Захоронение Понятовского было разграблено. В декабре 1988 года то, что осталось от него - фрагменты одежды, обуви и коронационного плаща - было передано польской стороне и перезахоронено в храме святого Иоанна в Варшаве.

Отец Станислава Августа, Станислав Понятовский, был краковским каштеляном (эта должность была выше всех воевод), а мать происходила из богатого и знатного рода князей Чарторыйских. Молодой Станислав получил очень хорошее образование, много путешествовал по Европе, долго жил в Англии, где изучал парламентский строй. По возвращении на родину в 1754 году Понятовский получил должность стольника в Великом княжестве Литовском. Своей политической карьере Станислав был обязан семейству Чарторыйских, или просто Фамилии. Именно Чарторыйские организовали включение Понятовского в состав английского посольства в России в 1755 году В Санкт-Петербурге молодой красавец Станислав стал любовником (будущей императрицы ). Благодаря усилиям , императрицы и канцлера Бестужева-Рюмина в январе следующего года Понятовский вновь приехал в Петербург в качестве саксонского посла.

Кончилось всё это плохо. Как-то раз ночью во дворце стража захватила чрезвычайного и полномочного посланника польского короля графа Понятовского в тот момент, когда он крался в покои супруги наследника. Его приволокли к , который приказал вытолкать его взашей, да так, чтобы тот ещё и скатился по лестнице… История получилась позорная, некрасивая, и вскоре Понятовский вынужден был покинуть Петербург, даже не получив отзывной грамоты у императрицы . была в отчаянии…

В 1758 году Понятовский вернулся в Польшу. Он участвовал в работе сеймов 1758, 1760 и 1762 годов, во время которых поддерживал сторонников сближения с Россией. Некоторое время Чарторыйскими рассматривалась возможность переворота в Польше с целью свержения , но рекомендовала воздержаться от этого.

В октябре 1763 года, сразу после смерти , начались переговоры относительно кандидатуры нового монарха. выступила в поддержку Понятовского, и тот ввиду отсутствия серьезных соперников на сейме 7 сентября 1764 года был избран королём. Понятовский был коронован 25 ноября того же года, взяв двойное имя Станислав Август в честь двух предшественников.

Подобно своим предшественникам и , Станислав Август обладал тонким художественным вкусом. При нём началось бурное строительство в столице. В подготовке некоторых архитектурных проектов и планировке интерьеров Станислав Август лично принимал участие. Выработавшийся при нём стиль даже стали называть "станиславовским классицизмом". Из Италии, Франции, Германии приглашались опытные художники, обучавшие молодых польских мастеров. Литературный салон Станислава Августа стал крупнейшим очагом культурной жизни 1760-1770-х годов. Многим литераторам король оказывал материальную помощь, способствовал изданию их трудов. Благодаря королю меценатство в Польше превратилось в государственную политику.

В первые годы правления Станислав Август пытался провести государственные реформы. Он основал Рыцарскую школу (аналог Кадетского корпуса в России), начал формировать дипломатическую службу для создания представительств при дворах Европы и Оттоманской империи. 7 мая 1765 года был учрежден Орден Святого Станислава - второй по значимости польский орден после Ордена Белого орла. Вместе с Фамилией Станислав Август попытался реформировать малоэффективное правительство, передав часть полномочий гетманов и казначеев комиссиям, созданным сеймом и несшим ответственность перед королём. В армии стали внедряться новые виды вооружения; стала возрастать роль пехоты. Позже в своих мемуарах Понятовский назвал это время "годами надежд".

Однако реформы в Речи Посполитой не устраивали Россию, Пруссию и Австрию. Им нужен был большой, но слабый сосед. В это время особо остро встал так называемый "диссидентский вопрос". Диссиденты - граждане некатолического вероисповедания (православные и протестанты) - требовали равных прав с католиками (возможности избрания в сейм, занятия государственных должностей, постройки новых храмов). Соседи Речи Посполитой поддерживали диссидентов. Станислав Август был готов пойти на уступки при условии отмены "liberum veto" - права любого участника сейма заблокировать принимаемое решение. Но против этого выступали Чарторыйские и остальные поборники "золотой шляхетской вольности". В 1767 году Россия ввела в Речь Посполитую 40-тысячное войско и инспирировала создание двух диссидентских конфедераций в Слуцке и Торуни. Однако эти конфедерации не нашли поддержки у большинства шляхты. Тогда 3 июня Россия создала в Вильно генеральную конфедерацию, к которой примкнули как диссиденты, так и католики-противники реформ. Целью новой конфедерации было свержение Станислава Августа и Чарторыйских. Её делегаты были отправлены в Радом, где сформировалась совместная литовско-польская конфедерация. Её возглавил виленский воевода Кароль Станислав Радзивилл по прозвищу "Пане Коханку". В октябре 1767 г. в окруженной русскими войсками Варшаве начал работу сейм, организованный русским послом Николаем Репниным ("Репнинский сейм"). Станислав Август был вынужден поддержать конфедератов и Россию, сохранив старый порядок с так называемыми "кардинальными" правами знати: правом не подчиняться правителю, свободными выборами и слегка ограниченным "liberum veto". 24 февраля 1768 года диссиденты были уравнены в правах с католиками, а была признана гарантом сохранения внутреннего политического порядка Речи Посполитой. Речь Посполитая оказалась в политической зависимости от России.

Решение "Репнинского сейма" привело к созданию новой конфедерации противников России. Ее члены собрались 29 февраля 1768 года в городке Бар в Подолье. Барская конфедерация объединила как консерваторов, так и сторонников прогрессивных идей. Конфедераты обратились за военной помощью к Австрии, Франции и Турции. Поначалу Барская конфедерации действовала на территории Великого княжества Литовского, но к 1772 году активизировалась на всей территории Речи Посполитой, проникла во все слои общества. Однако, несмотря на финансовую помощь Запада, конфедерация оказалась слаба в военном отношении, а случайные нападения отрядов конфедератов на российские гарнизоны были малоэффективны.

Понятовский во всем, что происходило в его стране, играл самую жалкую роль. В ноябре 1771 года с ним произошло постыднейшее происшествие. На одной из варшавских улиц на его карету напали конфедераты и похитили короля. Но потом они, один за другим, разошлись по каким-то своим неотложным делам, и последний из них вообще бросил короля на произвол судьбы, как ненужную трость…

В 1769 году Пруссия и Австрия признали вхождение Речи Посполитой в сферу влияния Российской империи, но, опасаясь ее полного присоединения, начали разработку плана раздела ее территории. В эти планы была посвящена и . Россия, Пруссия и Австрия заключили союз, известный как "Союз Трех Черных Орлов" (на гербах трех стран присутствовали черные орлы в отличие от герба Польши, где был белый орел). 22 сентября 1772 года конвенция о разделе была ратифицирована тремя сторонами. На следующий год войска трех стран вторглись в Польшу и оккупировали отведенные им территории. Отряды конфедератов пытались оказать им сопротивление, максимально долго обороняя каждую крепость, но силы оказались неравны. Попытки призвать на помощь мировое сообщество также не увенчались успехом: Англия и Франция выразили свою позицию уже после того как раздел фактически состоялся. Оставалось заставить ратифицировать раздел короля и Сейм. Окружив Варшаву, войска трех стран силой оружия заставили сенат созвать сейм (выступавшие против этого сенаторы были арестованы). Местные сеймики отказывались направлять своих делегатов, и Сейм удалось собрать с большим трудом. Маршалу Сейма Адаму Понятовскому удалось преобразовать ординарный сейм в конфедеративный, на котором не действовало "liberum veto" . "Разделенный сейм" избрал "комитет тридцати", который 18 сентября 1773 года официально подписал соглашение о передаче земель, отказываясь от всех притязаний Речи Посполитой на оккупированные территории.

Сейм продолжил свою работу до 1775 года. Он подтвердил прежнее государственное устройство Польши, включавшее в себя избирательность престола и "liberum veto" . Однако акт об утверждении "кардинальных прав" действовал лишь на бумаге. Наряду с этим был проведен ряд административных и финансовых реформ: создан "постоянный совет" из 36 человек во главе с королем, осуществлявший исполнительную власть; создана Комиссия Национального Образования - первое в Европе министерство светского образования, унаследовавшее материальную и финансовую базу распущенного ордена иезуитов; реформирована и сокращена армия, установлены косвенные налоги и жалование чиновникам. Станислав Август, сохранив престол, проводил внешнюю политику, стараясь заручиться поддержкой других государств, чтобы избежать дальнейшего разделения страны. В частности, он пытался сыграть на русско-турецких противоречиях. Благодаря гибкой внутренней политике королю удалось заручиться поддержкой магнатов и усилить свое влияние на сейм. Станислав Август собрал вокруг себя сторонников крепкой центральной власти, идеи о которой вынашивались со времен . Однако были у него и противники в лице Чарторыйских и Потоцких, которые настаивали на сохранении прежних прав знати.

Воспользовавшись началом новой русско-турецкой войны, поляки попытались освободиться от опеки России. В 1778 году был созван новый сейм, проработавший четыре года. Блок реформаторов, поддержанный Станиславом Августом, выступал за укрепление государственного суверенитета Речи Посполитой. Ему противостояла консервативная оппозиция, ратовавшая за сохранение архаичного государственного строя и союз с Россией. Реформаторам удалось сформировать конфедерацию (на конфедеративном сейме "liberum veto" не действовало) и таким образом создать рабочую обстановку. Сейм провёл ряд важных реформ: установил налог на землевладельцев (в том числе духовных лиц), увеличил численность армии, дал мещанам права и привилегии, которыми до этого обладали лишь дворяне. Однако среди реформаторов тоже были группировки, взгляд которых на будущее страны различался. Одни (в их число входил Станислав Август) считали необходимым преобразовать федеративную Речь Посполитую в унитарное государство, однако этому противились депутаты Сейма от Литвы, выступавшие за сохранение статута 1588 года. Итогом работы Сейма стала Конституция, принятая 3 мая 1791 года. Она отменила "liberum veto" , закрепила права, данные мещанам Городским законом, провозгласила короля и совет высшей исполнительной властью. Избирательность монарха была оставлена, но круг кандидатур был ограничен династией Веттинов (потомками ). Было сохранено крепостное право. Католицизм был провозглашен государственной религией; иноверцы и инородцы были сильно ущемлены в правах. Не был решен и самый главный вопрос - государственного устройства Речи Посполитой.

Разумеется, реформы в Речи Посполитой не устраивали Россию. Закончив войну с Турцией, в 1792 году русские полки двинулись на Польшу. Едва они вступили на территорию Польши, как 14 мая в городке Тарговицы пророссийски настроенные противники реформ объявили о создании конфедерации. Конфедераты объявили о восстановлении прежнего государственного строя и отмене всех реформ 1788-1791 годов. Отряды сторонников Четырёхлетнего сейма оказывали лишь слабое сопротивление наступающей русской армии; по мере оккупации ею польских земель на сторону конфедератов переходили все новые и новые сторонники, создавая собственные органы власти. В июне русская армия заняла Вильно, а в начале августа - Варшаву. Реформаторы, которым удалось избежать ареста, бежали из Польши. Попытки привлечь внимание европейских держав к судьбе Речи Посполитой не увенчались успехом: всех куда больше интересовали дела в революционной Франции. В такой ситуации 23 января 1793 года Россия и Пруссия подписали договор о Втором разделе Польши (Австрия, занятая в войне с Францией, в нем не участвовала). Гродненский сейм, созванный тарговичанами, ратифицировал раздел и принял новую Конституцию, восстановившую прежний порядок. От той территории, которую занимала Речь Посполитая к 1772 году, осталась лишь одна треть.

Понятовский, страдая от своего бессилия, унижения, тем не менее жил на широкую ногу, делал миллионные долги, которые приходилось оплачивать российской императрице. Скорбя о судьбе Польши, он не отказывал себе ни в безумной роскоши, ни в изысканных утехах, ни в любовницах и дорогостоящих развлечениях. Его знаменитые «четверги» собирали во дворце всех выдающихся интеллектуалов, и ярче всех на них блистал король.

Однако сторонники реформ не сложили оружие и стали готовить восстание. Организации повстанцев действовали как в эмиграции, так и на территории Речи Посполитой, особенно в Литве. 16 апреля 1794 года первыми подняли мятеж солдаты и офицеры в Шяуляе. Следом поднялись мятежи в Кракове и Варшаве. Во главе восстания встал офицер Тадеуш Костюшко, участник Войны за независимость США. 7 мая повстанцы обнародовали "Универсал", отменявший в Речи Посполитой крепостное право.

Однако среди повстанцев имелись серьезные разногласия относительно будущего государственного устройства страны. Поляки во главе с Костюшко выступали за единое унитарное государство, а литовцы во главе с Якубом Ясинским - за независимость Литвы. Франция, решавшая сложные внутренние проблемы, не могла оказать обещанной помощи. Воспользовавшись ситуацией, Россия, Австрия и Пруссия приступили к подавлению восстания. К октябрю 1794 года Россия заняла всю территорию Литвы, а Пруссия - Занеманье. 5 ноября пала Варшава. Последняя попытка спасти Речь Посполитую провалилась. 24 октября 1795 года в Петербурге Россия, Пруссия и Австрия подписали соглашение о третьем разделе Речи Посполитой и вычеркнули её из списка европейских государств. Станислав Август Понятовский оставил Варшаву и под конвоем 120 российских драгунов прибыл в Гродно под опеку и надзор российского наместника, где и подписал акт отречения от престола Речи Посполитой 25 ноября 1795 года, в день именин российской императрицы.

Последние годы жизни бывший король провёл в Петербурге. Император предоставил ему великолепный Мраморный дворец на берегу Невы. Здесь Понятовский устраивал балы и обеды, на них бывали видные сановники и ученые, ценившие компанию остроумного, образованного экс-короля.

Он внезапно скончался в своей резиденции Мраморном дворце 17 февраля 1798 года и был похоронен в Храме святой Екатерины Александрийской г. Санкт-Петербурга. 30 июля 1938 года прах Станислава был перевезен в Польшу и перезахоронен в Троицком костёле в поселке Волчин, где ранее находилось родовое имение Понятовских. После Второй мировой войны Волчин был включен в состав Белорусской ССР. Костёл был закрыт и использовался как склад. Захоронение Понятовского было разграблено. В декабре 1988 года то, что осталось от него - фрагменты одежды, обуви и коронационного плаща - было передано польской стороне и перезахоронено в храме святого Иоанна в Варшаве.