Светлый четверг. Толкование Евангелия на каждый день года.Светлый четверг Задание на беседу иисуса христа с никодимом

Изгнание торгующих из храма и чудеса, совершенные Господом в Иерусалиме, так сильно подействовали на иудеев, что даже один из "князей" или начальников иудейских, член синедриона (см. Иоан. 7:50) Никодим пришел к Иисусу. Пришел он ночью, очевидно, он очень хотел услышать Его учение, но опасался навлечь на себя злобу своих товарищей, враждебно настроенных по отношению к Господу. Никодим называет Господа "Равви", то есть учителем, тем самым признавая за Ним право учительства, которое, по воззрению книжников и фарисеев, не мог иметь Иисус, не окончив раввинской школы. И это уже показывает расположение Никодима к Господу. Далее он называет Иисуса "учителем, пришедшим от Бога", признавая, что Он творит чудеса с присущей Ему Божественной силой. Никодим говорит не только от своего имени, но и от имени всех иудеев, уверовавших в Господа, а может быть, даже от имени и некоторых членов синедриона, хотя, конечно, в основной массе эти люди были враждебно настроены к Господу.

Вся дальнейшая беседа замечательна тем, что она направлена на поражение ложных фантастических воззрений фарисейства на Царство Божье и условий вступления человека в это Царство. Беседа эта разделяется на три части: Духовное возрождение как основное требование для входа в Царство Божье; Искупление человечества крестными страданиями Сына Божья, без чего невозможно было бы наследование людьми Царства Божья; Сущность суда над людьми, не уверовавшими в Сына Божья.

Тип фарисея в то время был олицетворением самого узкого и фанатического национального партикуляризма: они считали себя совершенно отличными от всех остальных людей. Фарисей считал, будто уже только по одному тому, что он иудей и, тем более фарисей, он есть непременный и достойнейший член славного Царства Мессии. Сам же Мессия, по воззрению фарисеев, должен быть подобным им иудеем, который освободит всех иудеев от чужеземного ига и создаст всемирное царство, в котором они, иудеи, займут господствующее положение. Никодим, разделявший, очевидно, эти общие для фарисеев воззрения, в глубине души, возможно, чувствовал ложность их, и потому пришел к Иисусу, о замечательной личности Которого распространилось так много слухов, узнать, не Он ли тот ожидаемый Мессия? И потому он сам решил пойти к Господу, чтобы удостовериться в этом. Господь же с первых слов начинает свою беседу с того, что рушит эти ложные фарисейские притязания на избранность: "Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божья" . Или, другими словами, недостаточно быть иудеем по рождению, нужно полное нравственное перерождение, которое дается человеку свыше, от Бога, и надо как бы заново родиться, стать новою тварью (в чем и состоит сущность христианства). Так как фарисеи представляли себе Царство Мессии царством физическим, земным, то нет ничего удивительного в том, что Никодим понял эти слова Господа тоже в физическом смысле, то есть что для входа в Царство Мессии необходимо вторичное плотское рождение, и высказал свое недоумение, подчеркивая нелепость этого требования: "Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?" Тогда Иисус объясняет, что речь идет не о плотском рождении, а об особом духовном рождении, которое отличается от плотского как причинами, так и плодами.

Это – рождение "от воды и Духа" . Вода – средство или орудие, а Дух Святой – Сила, производящая новое рождение, и Виновник нового бытия: "Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божье". "Рожденное от плоти есть плоть" , – когда человек рождается от земных родителей, то наследует от них первородный грех Адама, гнездящийся во плоти, мыслит сам по плотски и угождает своим плотским страстям и похотям. Эти недостатки плотского рождения можно исправить рождением духовным: "Рожденное от Духа есть дух" . Тот, кто принял возрождение от Духа, тот сам вступает в жизнь духовную, возвышающуюся над всем плотским и чувственным. Видя, что Никодим все же не понимает, Господь начинает объяснять ему, в чем именно состоит это рождение от Духа, сравнивая способ этого рождения с ветром: "Дух [в данном случае Господь подразумевает под духом ветер]дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа" . Иными словами, в духовном возрождении человеку доступна наблюдению только перемена, которая происходит в нем самом, но возрождающая сила и способ, которым она действует, а также пути, по которым она приходит, – все это для человека таинственно и неуловимо. Также мы чувствуем на себе действие ветра: слышим "голос его", но не видим и не знаем, откуда приходит он и куда несется, столь свободный в своем стремлении и ничуть на зависящий от нашей воли. Подобно этому и действие Духа Божья, нас возрождающего: очевидно и ощущаемо, но таинственно и необъяснимо.

Однако, Никодим продолжает оставаться в непонимании, и в следующем его вопросе "Как это может быть?" выражены и недоверие к словам Иисуса и фарисейская гордыня с претензией все понять и все объяснить. Это-то фарисейское высокомудрствование и поражает в Своем ответе Господь с такой силой, что Никодим не смеет потом уже ничего возражать и в своем нравственном самоуничижении мало-помалу начинает подготавливать в своем сердце почву, на которой Господь сеет потом семена Своего спасительного учения: "Ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь?" Этими словами Господь обличает не столько самого Никодима, сколько все высокомерное фарисейское учительство, которое, взяв ключ от понимания тайн Царства Божья, ни само не входило в него, ни других не допускало войти. Как же было фарисеям не знать учения о необходимости духовного возрождения, когда в Ветхом Завете так часто встречалась мысль о необходимости обновления человека, о даровании ему Богом сердца плотного вместо каменного (Иезек. 36:26). Ведь и царь Давид молился: "Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня" (Псал. 50:12)

Переходя к откровению высших тайн о Себе и о Царстве Своем, Господь в виде вступления замечает Никодиму, что в противоположность фарисейскому учительству, Он Сам и ученики Его возвещают новое учение, которое основывается непосредственно на знании и созерцании истины: "Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете" , – то есть вы, фарисеи – мнимые учителя Израилевы.

Далее, в словах: "Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном?" – под земным Господь подразумевает учение о необходимости возрождения, так как и потребность возрождения, и его последствия происходят в человеке и познаются его внутренним опытом. А говоря о небесном , Иисус имел в виду возвышенные тайны Божества, которые выше всякого человеческого наблюдения и познания: О предвечном совете Троичного Бога, о принятии на Себя Сыном Божьим искупительного подвига для спасения людей, о сочетании в этом подвиге Божественной любви с Божественным правосудием. Что совершается в человеке и с человеком, об этом, может быть, знает отчасти сам человек. Но кто из людей может взойти на небо и проникнуть в таинственную область Божественной жизни? Никто, кроме Сына Человеческого, Который и сойдя на землю, не покинул небес: "Никто не восходил на небо, как только сошедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах" . Этими словами Господь открывает тайну Своего воплощении, убеждает его в том, что Он – больше, чем обыкновенный посланник Божий, подобный ветхозаветным пророкам, каким считает Его Никодим, что Его явление на земле в образе Сына Человеческого есть схождение от высшего состояния в низшее, уничиженное, потому что Его истинное, вечное бытие не на земле, а на небе.

Затем Господь открывает Никодиму тайну Своего искупительного подвига: "И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому" . Почему Сын Человеческий для спасения человечества должен быть вознесен на крест? Это и есть именно то небесное , чего нельзя постигнуть земной мыслью. Как на прообраз Своего крестного подвига Господь указывает на медного змия, вознесенного Моисеем в пустыне. Моисей воздвиг перед израильтянами медного змия, чтобы они, поражаемые змеями, получали исцеление, взирая на этого змия. Так и весь род человеческий, пораженный язвой греха, живущего во плоти, получает исцеление, с верою взирая на Христа, пришедшего в подобии плоти греха (Рим. 8:3). В основе крестного подвига Сына Божья лежит любовь Божья к людям: "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" .Вечная жизнь устраивается в человеке благодатью Святого Духа, а доступ к престолу благодати (Евр. 4:16) люди получают через искупительную смерть Иисуса Христа.

Фарисеи думали, что дело Христа будет состоять в суде над иноверными народами. Господь же поясняет, что Он послан теперь не для суда, но для спасения мира. Неверующие сами себя осудят, ибо с этим неверием обнаружится их любовь к тьме и ненависть к свету, происходящая от их любви к темным делам. Творящие же истину, души честные, нравственные, сами идут к свету, не боясь обличения своих дел.

Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских. Он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа. Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Перед нами – долгая беседа с Никодимом. Никодим, известный всем фарисей, учитель закона, приходит ко Христу «ночью». Эта ночная встреча погружает нас в таинственную атмосферу. Поистине – мы все в ночи пред Богом. Мы все как Никодим – те, кто ищет Христа среди ночи.

Но то, что Никодим приходит ночью, имеет еще и другое значение. Он ночью пришел, ему недостаточно было слушать Христа среди толп народа. Он нуждался в том, чтобы встретиться с Господом наедине. Для него было лучше лишить себя ночного отдыха, нежели не услышать сокровенное слово Христа. Когда другие спали, он обретал спасительное знание.

А может быть, он поступил так из-за страха и малодушия. Он боялся или стыдился, что его увидят со Христом, и потому пришел ночью. Но хотя он пришел ночью, Христос принял его с любовью, давая образ своим служителям поддерживать добрые начинания, как бы ни были они слабы. Хотя теперь он пришел ночью, придет время, когда он открыто исповедует Христа. Благодать может быть сначала только горчичным зерном, а потом вырастает в большое дерево.

Мы знаем, – говорит Никодим, очевидно, от лица многих, – что Ты Учитель, пришедший от Бога: ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Как отличен его взгляд от многих его соплеменников, в особенности облеченных духовной властью, тех, кто, видя дела Христовы, воспламенялись завистью и ненавистью ко Господу. И как надо нам учиться видеть самое главное в чудесах! И главное в беседе Христа с Никодимом – необходимость нового духовного рождения для человека. Недостаточно изумляться чудесам Христовым – надо снова родиться. Никодим ждет скорого прихода Царства Небесного. Но Христос говорит, что мы не будем годны для него, если духовно не изменимся, то есть не родимся заново. Рождение – начало жизни. У нас должно быть новое естество, новые принципы, новые цели. Мы должны родиться снова и свыше. Это новое рождение дается с небес, оно предназначено для Божественной и небесной жизни.

Кто не родится свыше – не сможет увидеть Царства Божия, не сможет понять, о каком Царстве идет речь, не примет никогда его утешения. Это возрождение абсолютно необходимо и для земной жизни, тем более – для вечной, потому что невозможно вкусить блаженство, быть подлинно счастливым, не будучи святым.

Как может человек родиться, будучи стар? Неужели он может в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? – с недоумением спрашивает Никодим. То, о чем Христос говорит духовно, он воспринимает плотски. Но велико его желание познать истину! Когда мы встречаемся с трудностями в понимании Божественных тайн, мы не должны отступать от Господа. Рожденное от плоти есть плоть, – говорит Господь. И если бы человек мог рождаться от утробы матери сотни раз, это не изменило бы сути дела. Грех растлил самое наше естество. Яко в беззакониях зачат есмь – исповедуем мы каждый день в покаянном псалме. И нам не следует удивляться тому, что должно нам родиться свыше. Господь говорит о рождении от воды и Духа, имея в виду таинство крещения. Но мы призваны также в личном благодатном опыте – Духом Святым – узнать, о каком рождении говорит Христос. Действие Духа Святого таинственно – где, когда, кому и в какой мере соизволит Он сообщить Себя. Но Его дыхание не может остаться от сподобившихся этой милости сокрытым. Дух дышит, где хочет, и голос Его слышишь и не знаешь, откуда приходит и куда уходит.

Как это может быть? – спрашивает Никодим. Есть то, что выше нашего естественного разумения. Но оттого что он не может постигнуть слово Христово своим умом, он не отказывается от искания истины. Сколь многие самонадеянно полагают, что невозможно поверить в то, что невозможно увидеть телесным зрением. «Ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь?» – говорит Христос. Мы слышим здесь слово упрека Господа тем, кто берется учить других духовному, а сам плохо разбирается в этом. Тем, кто проводит время только во внешнем изучении Писания, и внешнем соблюдении всего, и небрежет о самой сути. «Можно быть вполне заслуженным доктором богословия, – говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), – а случись с этим богословом беда, он смотрит растерянно: да есть ли Бог?» «И откуда взяться свету, – добавляет святитель, – у этой тьмы?»

Мы говорим о том, что знаем и свидетельствуем о том, что видели, – говорит Христос – и не только о Себе, но о всех, кто Его. Потому от воскресенья к воскресенью, из века в век Церковь поет: Воскресение Христово видевше…

Он сошел с небес, и в то же время Он – Сын Человеческий. Теперь, когда Он говорит с Никодимом как Человек, – Он на земле, но как Бог – Он на небе. Так велика Его любовь к нам, что Он был вознесен на Крест за наши грехи, как змей Моисеем в пустыне, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную, Пасху вечную, которая уже сейчас дается многим как рождение свыше.

Приближался великий праздник Пасхи Господней – первой Пасхи со времени выхода Христа на общественное служение. Толпы паломников со всех концов Палестины направлялись в Ие­русалим в величественный храм. Среди этих паломников шел на праздник и Христос со Своими учениками. Дороги и долины в те дни оглашались радост­ным пением древних псалмов. Многие иудеи, жившие в рассея­нии, тоже старались приехать в Иерусалим, чтобы на этом священном месте принести жертву Богу. Поэтому местные жители Палестины пригоняли в Иерусалим стада жертвенных животных, чтобы продать их паломникам за хорошую цену. В погоне за «золотым тельцом» люди теряли страх Божий и благоволение к храму Господню. Они загоняли животных во двор храма и устраивали там шумную торговлю. Храм превра­щался в большое коммерческое предприятие. Святое место напол­нялось невыразимым шумом: торговля шла, как на рынке.

И вот в это время явился в храм Сам Господь. При виде тако­го кощунства Христос возревновал о Доме Господнем, сделал бич из веревок и выгнал всех торгующих из храма, а столы меновщи­ков опрокинул. Обращаясь к начальникам храма, Господь ска­зал: «Дом Мой есть Дом молитвы, а вы превратили его в вертеп разбойников». Озлобленные начальники храма стали требовать от Него ответа, какой властью все это Он делает. Они требовали от Него: «Чем Ты можешь доказать, что имеешь власть так посту­пать?» В ответ они услышали от Господа не совсем понятные для них пророческие слова. Христос сказал им: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его». Иудеи не поняли, что Он говорил им о Храме Своего Тела, которое они распнут на Голгофе.

Так произошло первое столкновение Христа с духовными ру­ководителями еврейского народа: мелочными формалистами-фа­рисеями и безбожными саддукеями. И чем больше Христос будет нести Свет в темное царство зла и неправды, тем сильнее будет разгораться ненависть к Нему со стороны этих сынов диавола.

Но не все фарисеи враждебно относились ко Христу, были и такие, которые впоследствии уверовали в Его Мессианское до­стоинство. Среди них был Никодим, один из начальников Иудей­ских. Он искренне искал Правды Божией. Когда же в храме он увидел Иисуса из Назарета, он тайно ночью пришел ко Христу, чтобы побе­седовать с Ним о Царстве Небесном.

Никодима, как и многих иудеев, волновал тогда самый на­сущный религиозный вопрос – вопрос о времени наступления Царства Мессии. Евреи, и прежде всего фарисеи, представляли это Царство земным, Мессию же – великим царем-завоевателем, кото­рый Божественной силой покорит весь мир, а евреев сделает вла­дыками всех народов. Каждый еврей, считали они, а тем более фа­рисей, в силу того, что он рожден по плоти от Авраама, беспрепят­ственно войдет в грядущее мировое царство. Это язычнику и греш­нику необходимо изменить свою жизнь, чтобы стать достойным гражданином Царства Божия; но какая нужда в этом сыну Авраа­ма, настоящему израильтянину, ревностному фарисею?

Вот с такими мыслями Никодим пришел к Тому, Кто полагал на этой земле основание Духовному Царству – Царству правды, любви и благодати.

Господь, глубоко скорбя о том, что даже учителя израильско­го народа заражены ложными представлениями о Мессии и Его Царстве, преподал Никодиму истинное учение о Царстве Божи­ем. Царство Мессии – это, прежде всего, духовное Царство, оно ко­ренным образом отличается от царства мира сего. Это Царство, где господствует Сам Бог – Бог любви, мира, добра и благодати. Поэтому, чтобы войти в это Царство Духа, необходимо коренное перерождение человека. Человек, какого бы он ни был происхож­дения, должен сбросить с себя ветхого, греховного человека и об­лечься в нового – духовного, в котором не будут господствовать эгоизм, зло, неправда, но в котором будут царствовать любовь, правда и добро. Переродиться же в нового духовного человека можно только через покаяние с помощью благодати Духа Святого, подаваемой в крещении. Поэтому Господь и отвечает на недоуме­ние Никодима: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родит­ся от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа».

Но Никодим даже после таких разъяснений Христа остался в недоумении и спросил Его: «Как это может быть?» Тогда Христос с некоторой грустью и укоризной сказал Никодиму: «Ты – учи­тель Израилев, и этого ли не знаешь?»

Глубоко сожалея, что израильским народом руководят духовно слепые вожди, Господь, конечно, не мог отпустить от Себя Никоди­ма с его ложными представлениями о грядущем Царстве Божием. Он открывает ему тайну пришествия в мир Мессии. Истинный Мес­сия, Сын Божий, пришел в мир не для завоевания его мечом и огнем, а для того, чтобы отдать жизнь Свою за погибающее в грехах челове­чество и Своей Жертвенной любовью обратить сердца людей к Отцу Небесному. «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно воз­несено быть Сыну Человеческому... Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него».

В беседе с Никодимом Христос объяснил, что для вступления в Царство Божие необходимо ду­ховно переродиться, перевоспитать себя и с Божией помощью стать другим – духовным человеком. Для этого надо не лениться, но напрягать все свои силы, ибо «Царство Божие силой берется» и только те, кто трудятся и работают над собой, войдут в него.

Никодим был так поражен неожиданным исходом беседы с Учителем, пришедшим от Бога, что впоследствии уверовал во Христа и открыто исповедовал Его на Голгофе, в то время, когда апостолы, страха ради иудейского, покинули своего Господа.

Предание говорит, что Никодим, приняв участие в погребе­нии Христа, уже не мог занимать свою высокую должность, и, от­крыто встав на сторону учеников Спасителя, вскоре подвергся преследованиям и был казнен за веру во Христа.

Беседа с Никодимом . Еврей Никодим (носящий эллинистическое имя) появляется трижды на сцене четвертого Евангелия, т. е. он играет довольно значительную роль. Он якобы был фарисеем и «иудейским начальником» (3:1). Интерпретаторы обычно торопятся выводить отсюда, что Никодим являлся также и «членом Синедриона», но это прямо не следует из текста. По четвертому Евангелию он de jure становится другим «тайным» учеником наряду с Иосифом Аримафейским. Однако прочие евангелисты умалчивают об этой фигуре, что побуждает нас усомниться в её достоверности. По-видимому, она является такой же вставной, как и Лазарь. Поскольку «очищение храма» состоялось не в начале, а конце общественного служения Иисуса Христа, как мы установили, то вряд ли в течение последней «страстной седмицы» у Иисуса были время и возможность для подобных ночных приемов высокопоставленных фарисеев. В Иерусалиме Иисус вообще не имел какой-то постоянной явочной конспиративной «квартиры», иначе бы его быстро отыскали и арестовали. Все места, где находился Иисус, тщательно скрывались от иудейских спецслужб, которые его разыскивали. Например, в «горницу», приготовленную для Вечери, Иисус с учениками попадают лишь с помощью системы тайных знаков и паролей. Он был арестован только в результате того, что в его ближайшее окружение внедрился «тролль». Желание иудейского начальника встретиться с Иисусом ночью в Иерусалиме вызвало бы только подозрения и недоверие. Так что можно почти уверенно сказать: Никодиму попросту некуда было прийти на встречу с ним ночью, и его в любом случае не допустили бы к Иисусу, разве что он предпринял специальное путешествие в Вифанию, где Иисус, как известно, останавливался в период своего посещения Иерусалима согласно всем евангелистам (Ин. 12:1, Мф. 21:17, Мк. 11:11-12, ср. Лк. 24:50). Но о Вифании как месте встречи между ними ничего не говорится. Отсутствие указания на подобное место уже вызывает скепсис по поводу достоверности рассказа.

Вообще введение в повествование четвертого Евангелия целого ряда уверовавших иудеев почти наверняка относится к позднему иудаизирующему слою. Это следует из того, что речи Иисуса перед ними в аутентичном оригинальном протографе всегда носили настолько тотально неприязненный характер, оскорбляющий их нацию и подрывающий самые основы их религиозного мировоззрения, что представить себе почву, на которой образованный иудейский начальник, слушая его проповедь, мог бы уверовать в Иисуса, практически невозможно. Мы видим, что было как раз всё наоборот. Единственной реакцией иудеев на слова Иисуса было желание его убить на месте, что называется – «взять с поличным» и тут же приговорить. Вера в него была для правоверного иудея равносильна идолопоклонству, поскольку Иисус «делал себя равным Богу», и это подтверждается всей христологией «возлюбленного ученика» (а вовсе не только внешними свидетельствами).

Из других мест этого же Евангелия мы удостоверяемся, что никто из иудейской верхушки не признавал «мессианского» или пророческого статуса Спасителя (7:48), что, впрочем, полностью противоречит свидетельству 12:42-43, которое тоже является вставной глоссой:

«Однако, хотя и из начальников многие поверили в Него, но из-за фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги».

Данная интерполяция выглядит в этом месте очень неестественно, потому что только что выше, в 12:37-41, шла речь о том, что, несмотря на все знамения, «они не верили в Него». Со ссылкой на Исайю автор обличает их в «слепоте» и «окаменении сердца». Если же брать во внимание 12:42-43, то из этих слов даже Никодим (как и Иосиф) превращается из положительной фигуры в отрицательную, поскольку уличается в том, что, не желая исповедовать Иисуса открыто, он, как и другие подобные, возлюбил «славу человеческую больше, чем славу Божью». Также неясно, о каких именно «начальниках» идет речь, если эти начальники не тождественны фарисеям, которых они боялись. Очевидно, это не начальники из фарисеев. В таком случае остается только одно предположение – саддукеи, т. е. священническая каста. Но если бы это было так, об этом было бы сказано прямо. К тому же по иерархии саддукеи стояли выше фарисеев и не могли бояться быть отлученными от синагоги фарисеями (не говоря уже о том, что они вообще синагог не посещали). Другое дело – иудейская «чернь», которая, разумеется, могла питать некоторые ошибочные иллюзии относительно «мессианства» Иисуса. Но «начальники» как раз осуждали их, считая, что «эта чернь (ὄχλος), не знающая Закон, проклята» (7:49). Их заботило единственно лишь то, чтобы еврейский «охлос» не был обольщен его учениями и чудесами, дабы самим не лишиться в глазах народа своего положения и авторитета, не потерять власти (11:48; 12:9).

Ранее мы слышали от Иисуса, что даже уверовавшие иудеи не свободны от уз Закона и остаются «детьми Дьявола», т. е. бесами во плоти. Вера не спасает их, пока они не отрекутся полностью от Торы и поклонения Сатане, их отцу лжи, которым и было их племенное божество, известное под именем Яхве. Но они не собирались этого делать, для них было важнее следовать своим этноконфессиональным амбициям. Да и таковой была бы наверное реакция любого народа, если бы его вожди услышали подобные оскорбления в свой адрес от «иностранца». Таким образом ночное посещение Иисуса высокопоставленным фарисеем выглядит само по себе сомнительным (особенно после погрома в храме), равно как и содержание всей беседы, идею которой, кстати, взяли из «герметического корпуса».

В тексте, который называется «Тайные речи о возрождении», Гермес рассказывает, каким образом происходит обожение человека, повторяя вопрос, который задает евангельский Никодим о «втором рождении». Тат спрашивает: «…Я не знаю, о Трисмегист, из какого лона, из какого семени возрождается Человек». И далее, после пространных рассуждений на эту тему, Гермес говорит: «Теперь ты знаешь, сын мой, как происходит возрождение. С прибытием Десятки, сын мой, духовное рождение произошло…» .

Иисусу не было никакого смысла проповедовать Никодиму учения, несовместимые с иудаизмом и заимствованные из других религий, языческих. Центральной идеей беседы с ним было навязывание понятия о некоем духовном «втором рождении», совершаемом посредством воды. Очевидно, только по «Евангелию от Иоанна» Иисус совершает сам крещения в воде (3:22; 4:1). В воде крестят и Иисус и Предтеча, представляя в то же время почему-то две разные секты. Поэтому без сомнения заявление 4:2 о том, что «сам Иисус не крестил, а ученики Его» является еще одной вставной глоссой позднего редактора, который стремился согласовать свидетельство о крещениях Иисуса с данными синоптиков, которые говорили только о «крещении Духом» (даже такая текстуально задокументированная вставка, как Мф. 28:19 , прямо не говорит о крещении «во имя Отца, Сына и Святого Духа» именно посредством воды).

Из беседы с Никодимом следует, что Иисус крестил в воде и связывал это омовение с возрождением в духе. Ничего общего с иудаизмом здесь не было, и это было равносильно пропаганде «языческих» обрядов. Водные омовения были хорошо известны не только в Египте, но и в Индии и составляли важную часть арийского ведического наследия. Из той же арийской традиции Индии мы знаем о посвящении в изучение Вед, которое называлось «упанаяна» (санскр. введение ) и было связано с представлением о «втором рождении». Тот же обряд у парсов зороастрийцев именуется «назват» («второе рождение»). Это доказывает, что «упанаяна» восходит к древнейшей эпохе единой неразделенной индоевропейской общности. «Упанаяна» была обязательной для представителей всех трех высших арийских варн Индии, которые получали благодаря этому статус «дваждырожденных». В обряд «упанаяны» входят очистительные ритуалы водой, стрижка волос, наречение нового имени и одевание новых белых рубашек, что затем перешло и в христианское таинство крещения . Кстати, некоторые действия и формулы «упанаяны» были похожи на свадебный ритуал. После посвящения учитель должен был воздерживаться от супружеской жизни, как будто он «забеременел учеником» . Это напоминает слова Павла, который явно подражал индийским гуру: «Дети мои, которых я снова мучительно рождаю, до тех пор, пока не вообразится в вас Христос» (Гал. 4:19). Учение Иисуса о «втором рождении» напрямую отсылает нас к арийской брахманской традиции. И очень сомнительно, чтобы он предлагал его тем, кого эта традиция несомненно отнесла бы к «шудрам».

Даже если подобная беседа Иисуса с Никодимом и состоялась где-то в какое-то время, из её описания видно, что Никодим ведет себя как типичный противник всего того, о чем говорит Иисус. Никодим, с одной стороны, выражает непонимание вопроса, а с другой изобличается в неверии и неприятии этого возвышенного учения: «вы (иудеи) свидетельства нашего не принимаете» (3:11). Диалог на самом деле заканчивается на завершающем резюме: «Ты – учитель Израиля и этого не знаешь». Смысл фразы в том, что Никодим не мог понять и усвоить арийское учение о «втором рождении», потому что был «учителем Израиля». Во всех изданиях Нового Завета в конце этого предложения ставится знак вопроса. Но в древнегреческом языке поначалу вообще не имелось знаков препинания, и если первоначальный текст был написан унциалом (что наверняка для I в.), то прибавление знака вопроса здесь это следствие произвола переписчиков и издателей. Знак вопроса меняет смысл, как будто Иисус полагает, что учитель Израиля обязан знать учение о втором рождении от воды и духа. Однако в иудаизме, ни в раннем, ни в позднейшем, такого учения не имелось. Собственно поэтому Никодим не может понять, о чем идет речь и зачем это всё вообще нужно иудаисту. И главное – из всей этой истории с Никодимом главы 3 не видно, чтобы он после беседы с Иисусом «обратился» и стал его «тайным учеником». Об этом речи нет. Стало быть «тайное ученичество» Никодима – очередная выдумка иудействуйющего издателя (а если быть более точными – выдумка экзегетов, поскольку всё-таки прямого указания на «тайное ученичество» Никодима в тексте Евангелия не имеется), которым хотелось выставить Иисуса еврейским миссионером, а евреев (и даже фарисеев) показать не такими уж упертыми его оппонентами. Поэтому Никодим в конце появляется при погребении, обеспечивая Иисусу похороны по «иудейскому обряду» (19:39-40).

Стоящие следом два блока стихов 3:13-36 и 31-36, что отмечается многими текстологами, уже совершенно не относятся к речи Иисуса к Никодиму, а составляют собственное теологическое созерцание евангелиста о божественном достоинстве Иисуса в духе той «александрийской философии», которая положена и в основу пролога о Логосе 1-й главы (они наверняка относятся к «слою Магдалины»). В них снова идет речь о предвечном существовании и схождении с неба «Единородного Сына Божьего». Это продолжение пролога, органически с ним связанное. Если бы эти слова были произнесены в беседе с Никодимом, то это еще больше обострило бы его противоречия с Иисусом и окончательно оттолкнуло бы его от веры.

Кроме того, текстологи отмечают , что в 3:7-18 и 3:31-36 представлены два варианта одной и той же речи, которые были найдены в разных традициях, а потом добавлены в соответствующие места, чтобы они не были утеряны. Т. е. для них специально был изобретен исторический контекст. В первом случае традиция включена в беседу с Никодимом, а во втором вложена в речь Иоанна Крестителя. Представим параллели в виде таблицы.

Стили этих двух отрывков совпадают, и один является повторением другого, что подтверждает тезис, согласно которому некий редактор дополнил первоначальный текст, добавив к нему аналогичный материал, но из другого источника.

Браун Р. Указ. соч. Т. 1, стр. 369, 376.

"Увидеть" – значит войти, принять участие, воспользоваться благами нового Царства (ср. ).

. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?

Из слов Христа Никодим должен был заключить, что Он признает необходимыми для вступления в новое Царство не «научение», а «обновление» всей жизни, такое внутреннее изменение в человеке, которое может сравниться только с естественным рождением. И Никодим действительно понял, что Христос здесь требует совсем другого, чем Иоанн Креститель, призывавший к покаянию (μετανοεῖσθαι ). В покаянии человек сам, хотя и не без помощи Божией, старался изменить свою жизнь, а в том новом рождении, о котором говорил Никодиму Христос, человек являлся существом страдательным, вполне подчиненным силе Божией, подобно тому как без всякого собственного соизволения дитя рождается на свет (об условиях, какие предъявляются самому ищущему возрождения человеку, Христос пока не говорит, о них будет речь особо в стихах 12–21). Никодиму хотелось бы снова пережить свою жизнь, так неудачно уже почти прожитую. Но разве можно надеяться на то, что в этой новой второй жизни – если бы она была возможна – он был бы свободен от своих природных слабостей и греховных привычек, которые делали для него невозможным достижение идеала? Где гарантия того, что такая новая жизнь, жизнь «сначала» действительно могла бы пойти по-новому? Такой смысл имеет первый вопрос Никодима. Вторым же вопросом он хочет сказать, что ему вполне ясна невозможность повторения рождения и что он, следовательно, не может удовлетворить требованию Христа (см. стих 3).

. Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие.

Никодим не понял, каким образом человек может родиться для новой жизни, и Христос указывает ему два фактора, под действием которых это новое рождение возможно. Это, во-первых, «вода», т.е. то, что всего ближе, вода, которая в Иоанновом крещении служила символом очищения от грехов. Никодиму нужно креститься сначала крещением Иоанновым и исповедать со всей искренностью свои грехи. Это и будет для него первым шагом к возрождению. Затем он должен получить «Духа» Святого – это уже со временем даровано будет ему от Бога. То и другое необходимо для каждого, кто хочет войти в Царство Божие.

И Никодиму еще не поздно было исполнить первое условие, потому что Иоанн еще продолжал крестить, а кроме того, и Сам Христос через Своих учеников также совершал крещение покаяния (). Духа же Святого он должен был получить после. Итак, следовательно, первая половина вопроса Никодима нашла себе разрешение. Хотя он, Никодим, стар и в силу того сжился со своими предрассудками и склонностями, тем не менее он должен осознать и исповедать свою греховность, а затем уже Дух Святой даст ему силы для новой жизни .

. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух.

В ответ на вторую половину вопроса Никодима, можно ли снова родиться по плоти, Христос говорит, что в таком вторичном рождении по плоти – которое, конечно, и невозможно – нет никакой пользы. Все, что родится от плоти – это общее правило, приложимое и к тому второму рождению, о котором думает Никодим, – «есть плоть» , т.е. подчинено греховным наклонностям ( и др.). Новая духовная, святая жизнь может возникнуть только под действием Духа Божия. Это будет уже действительно возрождение.

. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше.

Христос видит, что Никодим удивляется такому решительному заявлению о необходимости возрождения, и поэтому приглашает Никодима перейти от удивления к скорейшему осуществлению предъявленного ему Христом требования .

. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа.

Никодим, по-видимому, не переставал в себе удивляться, как возможно ему, старому человеку, отрешиться от всяких греховных наклонностей и привычек. Он хотел понять, как совершается этот процесс духовного возрождения человека. Но Христос притчей разъясняет ему, что он всего понять своим разумом не может. Вот, например, «ветер» (по-русски неточно – «дух») . Разве Никодим в состоянии объяснить себе, откуда ветер приходит и куда уходит? Точно так же нет ничего удивительного в том, что Никодим не понимает, как действует на человека Дух Божий.

Рассмотрим, однако, в подробностях сравнение, употребленное Христом. Во-первых, Он говорит о ветре, что он имеет полную свободу движения: человек не может успокоить ветер или заставить его изменить свое направление. Во-вторых, действие ветра чувствуется даже и тогда, когда от него всячески ограждают себя: его слышно и при запертых дверях. В-третьих, не знают пункта, с которого начинается движение ветра в каждом данном случае, и того конечного пункта, до какого доходит это движение.

Действию ветра подобно и действие Духа Божия в человеке. Во-первых, Дух действует там, где хочет (ср. ), и Его нельзя присвоить себе силою, а можно получить только как дар (). Во-вторых, присутствие Духа нельзя не приметить тому, кто возрожден Духом: даже и другие, не совсем глухие и слепые, чувствуют, что в возрожденном присутствует и действует этот Дух (). В-третьих, ни сам возрожденный, ни кто-либо другой не может определить, где, когда и как Дух начал оказывать на него действие. Так же мало знают возрожденные и о своем последнем состоянии, к которому их ведет Дух (). Возникновение и завершение жизни возрожденного человека – это тайна, и тем не менее это не мешает или, точнее, не должно побуждать человека сомневаться в истинности возрождения.

. Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть?

Никодим теперь уже спрашивает о том, как сказанное Христом (ταῦτα – «сие», множественное число) может прийти в осуществление. Здесь слышится не сомнение в возможности самого факта возрождения, а желание узнать путь, которым можно прийти к возрождению. При этом Никодим не спрашивает: «что я должен делать?» Он хочет знать, чего ему нужно ожидать от Бога, так как он понял, что возрождение должно быть делом Божиим, а не человеческим.

. Иисус отвечал и сказал ему: ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь?

В тоне легкого упрека Христос говорит Никодиму, что ему-то как профессиональному учителю израильского народа, раввину (ср. стих 1) следовало бы знать, что в Ветхом Завете было сказано о самом процессе возрождения. Пророки немало говорили об излиянии нового духа, о даровании людям новых сердец, о полноте Богопознания и о пробуждении в человеке склонности к исполнению воли Божией. Они же часто говорили, что обращение человека к Богу, призывание Бога есть необходимое условие для получения мессианского спасения.

. Истинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете.

Христос начинает теперь учить Никодима тому, чему он не научился из Писания, хотя и мог научиться. Прежде всего Он жалуется на недостаток веры у Никодима и всего ученого сословия раввинов.

"Мы" . Христос в Евангелиях нигде не говорит о Себе во множественном числе, следовательно, здесь Он, кроме Себя, имеет в виду кого-либо другого. Кого же? Учеников Своих? Нет, ученики Его еще не выступали с Ним в качестве проповедников. Естественнее всего здесь видеть указание на Иоанна Крестителя, который в то время с успехом продолжал свою деятельность (Ин. 3и сл.). Деятельность Иоанна и деятельность Христа – это две ступени единого откровения Божия. Оба они являются вполне достойными доверия свидетелями, потому что говорят о том, что видели (Иоанн, конечно, в состоянии пророческого вдохновения, – ср. : «и я видел и засвидетельствовал» , – а Христос в силу Своего непрерывного общения с Отцом, ). Тем не менее, Никодим и другие ему подобные «не принимают» свидетельства Иоанна и Христа. Таким образом, веру из-за знамений, которую обнаружили в то время многие бывшие на празднике Пасхи в Иерусалиме, Христос не признает настоящей верой – это скорее может быть названо неверием!

. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном?

Но деятельность Иоанна уже идет к концу, тогда как Христос только еще начинает Свою. Поэтому, бросая взгляд на ближайшее будущее, Он говорит уже только о том, как иудейские раввины отнесутся к Нему. Это отношение едва ли будет доброжелательным. Они не верят Христу даже теперь, когда Он говорит им о земном (τὰ ἐπίγεια ), т.е. о Царстве Божием, как оно проявляется в земных отношениях. Христос под «земным» мог разуметь здесь все то, что доселе () сказано Им о храме и богослужении, о покаянии и вере, о водном крещении и возрождении. Могут ли раввины с верой принять Его учение о «небесном» (τὰ ἐπουράνια )? Здесь Христос, конечно, имел в виду высшую, небесную сторону Царства Божия, о которой Он не мог не сказать со временем Своим слушателям, иначе Его учение осталось бы неполным, и потому истинным только наполовину. Но люди, подобные Никодиму, едва ли отнесутся с доверием к свидетельству Христа о таких предметах, которые стоят выше их разумения и вообще не подлежат проверке путем опыта.

. Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах.

Однако имеет ли Христос право сказать, что Он знает и то, что выше мира, что составляет тайну неба? Да, Он такое право имеет. В самом деле, говорить о небесном вполне может тот, кто был на небе, а Христос, и только Он один, действительно, был и постоянно продолжает пребывать на небесах. Он и сошел с неба. Некоторые толкователи (например, проф. Богословский) понимают употребленное здесь Христом выражение «взойти на небо» в переносном смысле, как обозначающее «полное и совершенное знание тайн Божиих». Но с таким толкованием нельзя согласиться, потому что в таком случае мы должны будем глагол «восходить» (ἀναβαίνειν ) лишить связи с глаголом «сходить» («сшедший с небес» – καταβαίνειν ), а между этими обоими глаголами здесь, несомненно, существует тесное взаимоотношение. Если мы поймем глагол «восходить» в переносном смысле, то в таком же смысле должны будем понять и глагол «сходить». Но что же в таком случае будет означать выражение: «сшедший с небес»? Не разрушится ли этим представление о бытии Логоса и до Его воплощения? Поэтому, не представляя себе восхождение и схождение Христа с неба в грубо-пространственном смысле, необходимо все-таки видеть в рассматриваемом месте учение о том, что Христос как личность существовал уже в Боге до Своего воплощения. И смысл 13-го стиха можно передать так: «никакой человек (Ангелы здесь в виду не имеются, так как они «всегда видят лице Отца Небесного» , – ) не взошел на небо – и значит, не был на небе прежде чем жить на земле – кроме Того Сына Человеческого (см. ), Который сошел с неба и даже теперь божественной стороной Своего существа пребывает на небе» (выражение «сущий на небесах» имеется далеко не во всех кодексах, но новейшие критики скорее склоняются к признанию его подлинным, чем вставленным после; см., например, Цан, с. 197) .

. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому,

. дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Христос только что сказал Никодиму о Своем вечном существовании по Божеству Своему и о Своем воплощении. Теперь Он сообщает ему другую великую тайну – тайну спасения всех людей Своей крестной и последующим затем Своим прославлением. Раскрывает Христос это учение посредством сравнения вознесенного Моисеем на древко медного змия с Самим Собою. Там, в пустыне, Моисей выставил на вид всего израильского лагеря медное изображение змия для того, чтобы каждый ужаленный змеей еврей мог обратить взор к этому изображению и с верой в Иегову ожидать исцеления. Христос также будет вознесен сначала на крест, а потом на небо (выражение ὑψωθῆναι – «вознестись» имеет здесь двойственный смысл , чтобы каждый, кто верует, имел в Нем жизнь вечную («верующий в Него» – перевод неточный, потому что выражение ἐν αὐτῷ , «в Нем», нельзя ставить в зависимость от глагола πιστεύειν ; чтение же εἰς αὐτόν , «в Него», считается менее засвидетельствованным). Но при сходстве между медным змием и Христом существует и важное различие. Во-первых, спасительное действие первого простиралось только на один народ, а спасительное действие Второго будет простираться на человечество вообще: "всякий" может спастись благодаря Христу. Во-вторых, змий давал спасение только от временной смерти и то только в одном случае, а Христос дарует "вечную" жизнь, т.е. верующий во Христа войдет в Царство Божие. Нужно заметить, что все отцы и учители Церкви на основании этих слов Христа рассматривают медного змия как прообраз Мессии, и такое воззрение имеет вполне достаточные основания (Цан слишком суживает значение указания Христа на медного змия, находя здесь «только сравнение», – с. 200).

. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Причина, по которой Единородный Сын Божий (см. ) должен быть вознесен – сначала на позорное орудие казни, а потом на славный престол небесный – заключается в том, что Бог до чрезвычайности любит людей.

"Возлюбил" . Евангелист говорит о любви Божией как факте, известном уже из истории (поэтому в греческом тексте здесь глагол поставлен в форме аориста), потому что пришествие Сына Божия на землю для спасения людей было в то время фактом уже совершившимся.

"Мир" . Под «миром» здесь Христос подразумевает не природу вообще, а сознательных и ответственных за свои поступки существ, населяющих землю, т.е. все человечество в состоянии падения (ср. стих 17).

"Отдал" . Как можно заключать на основании сказанного в стихах 14–15, здесь Христос имел в виду предание Богом Сына на страдания и смерть (ср. ) .

. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него.

Христос дважды упомянул, что Он пришел даровать людям жизнь вечную или, что то же, спасение. Такое заявление могло показаться Никодиму несколько несогласным с недавним выступлением Христа в храме, где Он явился обличителем и судьей над осквернителями храма. Притом тогдашнее иудейство вообще ожидало увидеть в Мессии Судью, и притом Судью, главным образом, над миром языческим, который доселе угнетал избранную иудейскую нацию. Поэтому Христос и говорит, что самое существенное в Его призвании как Мессии есть именно спасение мира, а не производство суда над миром (этим, конечно, не исключается тот будущий суд, который Христос со временем будет совершать над всей вселенной; см. ).

. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия.

Впрочем, суд над миром, и ближе всего над евреями, уже идет. Этот суд, можно сказать, совершается сам собою: одни принимают Мессию и не подвергаются, не могут подвергнуться суду в смысле осуждения. Другие уже ясно обнаружили свое неверие во Христа, и потому их участь уже решена: они осуждены теперь за то, что не поверили во имя Сына Божия, т.е. не признали в Нем Того, Кто получил столь ясное и определенное о Себе свидетельство со стороны Божия посланника Иоанна как Единородный Сын Божий, вечно сущий в недре Отца (). Последний же, Страшный суд, собственно, не привнесет чего-либо нового в определении участи таких людей: он только засвидетельствует перед всеми их виновность.

. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы;

Христос разъясняет здесь, какой "суд" Он имел в виду в предшествующем стихе. Сущность этого суда заключается в том, что "свет" , т.е. свет Христовой истины, заблистал в мире, находящемся во тьме грехов и всяких предрассудков. "Люди же" , т.е. те неверующие, о которых шла речь в предыдущем стихе (кроме таких, были и веровавшие во Христа люди), отстранились от этого света, им приятно было оставаться в прежней тьме. Почему? Потому что "дела их" , т.е. все их поведение, нравственный их характер, не дозволяли им пойти навстречу свету (πονηρὰ τὰ ἔργα – дела нравственно злые, коварные).

. ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы,

. а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.

Христос сказал сейчас об определенном круге лиц из иудейского народа, которые не захотели пойти к свету Христовой истины. Теперь Он сначала по отношению к злым, а потом по отношению к добрым людям выясняет причину различного отношения всяких людей к свету истины. Злому человеку не хочется, чтобы свет осветил его дела, которые не заслуживают по своей бесполезности того уважения, какое доселе им воздавалось (такой смысл имеет употребленное в 20-м ст. выражение φαῦλα – дела незначительные, плохие, хотя, может быть, и не всегда вредные или коварные). Так, и у апостола Павла сказано: «все же обнаруживаемое делается явным от света» (). С другой стороны, есть люди, поступающие «по правде» или, точнее, делающие истину (ὁ ποιῶν τὴν ἀλήθειαν ), т.е. люди честные, искренние, чуждые всякого лицемерия (ср. ). Такие люди охотно идут навстречу свету, стремятся к приобретению истины, явившейся во Христе – не для того, конечно, чтобы прославиться перед другими людьми, но для того, чтобы познать самих себя и оценить как следует свое поведение. Тогда такие люди «воодушевляются еще большей ревностью для достижения высшего нравственного идеала» (проф. Богословский). И они не боятся обнаружения их дел, потому что знают, что делали их «в Боге», т.е. для Бога и с Его помощью.

Нужно заметить, что говоря о том, что искренно любящий истину человек не боится, чтобы «дела его явны были», Христос этим самым делает некоторый упрек Никодиму, который считал себя человеком, дорожащим истиной (ср. стих 2), и в то же время опасался, что его дело – посещение Христа – будет обнаружено, почему и пришел ко Христу только ночью. Этот упрек, очевидно, подействовал на Никодима, потому что он после стал даже защищать Христа в Синедрионе () и принял участие в Его погребении (). Предание сообщает, что по воскресении Христа он был крещен апостолами Петром и Иоанном и скончался мученической (память его празднуется 2 августа).

Во второй половине главы идет речь о деятельности Христа в Иудее. Эта деятельность была необыкновенно успешна, и ученики Крестителя даже почувствовали зависть ко Христу (стихи 22–26). Затем приводится последнее свидетельство Крестителя о Христе. Сначала Креститель говорит о себе и своем отношении ко Христу (стихи 27–30), а потом о божественном достоинстве лица Господа Иисуса Христа (стихи 31–36).

. После сего пришел Иисус с учениками Своими в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил.

По окончании праздника («после сего» – μετὰ ταῦτα , т.е. после всех описанных с 13-го стиха 2-й главы происшествий) Христос отправился из Иерусалима в землю иудейскую. Под «землей Иудейской» в то время подразумевалась область, ограниченная с севера крайними пределами Самарии, с юга – краем пустыни у Вирсавии, с запада – низинами Филистимской равнины и с востока – линией Иордана и Мертвого моря (проф. Богословский, с. 248). Иерусалим же, как главный город земли обетованной, выделялся из этой области. Очень вероятно, что такое пребывание Христа в земле иудейской было довольно продолжительно,так что Он успел проповедать весть о приближении Царства Небесного по всем пределам Иудеи. Он также совершал при проповеди и обряд крещения, как Иоанн, но между крещением Иоанна и крещением Христовым существовало довольно большое различие. Во-первых, Христос совершал крещение не Сам, а через учеников Своих (), и во-вторых, Его крещение было не только внешним знаком покаяния для крестившихся, а особым обрядом, через который люди вступали в число последователей Христа (ср. ). Затем, Иоанн крестил, проповедуя о приближении Мессии, а Христос – проповедуя о Царстве Небесном. Конечно, Он указывал на Самого Себя как на Основателя этого Царства и начал образовывать вокруг Себя многочисленное общество верующих (ср. ). Этого Он не делал в бытность Свою в Иерусалиме.

. А Иоанн также крестил в Еноне, близ Салима, потому что там было много воды; и приходили туда и крестились,

В это время продолжал свою деятельность и Иоанн Креститель, так как он, выступив на служение по повелению Божию (), не мог самовольно, без нового повеления Божия, прекратить свою деятельность. Но где находился Енон, в водах которого крестил тогда Иоанн? «Близ Салима» , – замечает евангелист. Между тем, нам неизвестно и то, где находился Салим. Несомненно только, что это место находилось к западу от Иордана, так как ученики Крестителя в своем обращении к Иоанну дают понять, что они находятся со своим учителем на западной стороне Иордана (стих 26, где правильнее нужно читать так: «равви, Тот, Который был с тобою по ту сторону Иордана», в русском переводе – «при Иордане»). И сам спор учеников Иоанна о сравнительном достоинстве крещения Христа и Иоанна становится понятным только при том предположении, что Христос и Иоанн пребывали в то время в одной области, т.е. в Иудее (см. стих 25). В точности нельзя указать местонахождение Енона. Но вероятно, что он находился при одном из потоков, впадавших в Мертвое море с запада. В потоке этом было много воды, что и привлекло сюда Крестителя.

. ибо Иоанн еще не был заключен в темницу.

Замечание о том, что Иоанн тогда еще не был заключен в темницу, евангелист делает ввиду того, что, согласно синоптикам, например, Матфею, Иоанн был заключен в темницу почти тотчас за крещением Христа (), и, следовательно, не остается времени для его деятельности, о которой говорит евангелист Иоанн в рассматриваемом разделе. Чтобы читатели не соблазнились представляющимся здесь противоречием, евангелист и спешит поправить показания синоптиков о времени заключения Крестителя в темницу.

. Тогда у Иоанновых учеников произошел спор с Иудеями об очищении.

Некоторые иудеи (или, по другому чтению, один иудей) вступили в состязание с учениками Иоанна «об очищении» (περὶ καθαρισμοῦ ), т. е. об обычаях иудеев обмывать посуду и самим омываться (ср. ), а отсюда, вероятно, перешли и к спору о сравнительном достоинстве крещения, совершавшегося Иоанном, и крещения, совершавшегося Христом. Очень может быть, что иудеи указывали ученикам Крестителя на бесполезность его деятельности, когда появился уже Тот, к Кому обращал взоры своих учеников сам Иоанн. Говорили они, конечно, и о том необычайном успехе, какой имел новый проповедник.

. И пришли к Иоанну и сказали ему: равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Kотором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему.

Деятельность Христа возбудила зависть в учениках Крестителя и вместе ревность о славе своего учителя, которая теперь, видимо, шла на убыль. Они высказывают свое раздражение Иоанну, надеясь, что он предпримет какие-либо меры к тому, чтобы побудить Христа удалиться из той области, какую избрал местом своей деятельности Иоанн. Ведь Креститель так много сделал для Христа своим свидетельством о Нем как о Мессии!

. Иоанн сказал в ответ: не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба.

В ответ своим ученикам Креститель прежде всего говорит, что всякий успех, который кто-либо имеет в своем деле, зависит всецело от воли Божией. Это дар Божий.

. Вы сами мне свидетели в том, что я сказал: не я Христос, но я послан пред Ним.

Далее Иоанн припоминает своим ученикам в точности слова, которые он сказал о Христе и которые, конечно, не были неизвестны и ученикам его. А он говорил (ср. ), что не он, Иоанн, Христос, а только послан перед Ним, т.е. перед Иисусом как Христом.

. Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась.

Разъясняя свое отношение к Христу, Креститель сравнивает себя с «другом жениха», игравшим у евреев главную роль во всем процессе заключения брака. Конечно, этому другу было весьма приятно, когда он видел, что его дело сватовства пришло к желанному концу и когда он слышал разговор новобрачной четы. Креститель также приготовил людей к принятию Христа, Который теперь собирал вокруг Себя общину верующих или Церковь, ибо Церковь была невестой Этого Небесного Жениха (). Из этих слов Крестителя мы вправе заключить, что ему было уже известно и ранее, чем донесли его ученики, об успехе, который имел Христос в Иудее, и это давало ему радостную уверенность в том, что дело Христа придет к желанной цели.

. Ему должно расти, а мне умаляться.

Если деятельность Иоанна идет теперь к окончанию, а деятельность Христа все возрастает, то этому так и подобало быть. Разъяснение такого заявления дается ниже, в речи о достоинстве Христа.

. Приходящий свыше и есть выше всех; а сущий от земли земной и есть и говорит, как сущий от земли; Приходящий с небес есть выше всех,

Первое преимущество Лица Господа Иисуса Христа состоит в Его небесном ("свыше" ) происхождении. Выражение «приходящий свыше» обозначает именно неизреченное рождение Слова от Бога Отца, а не посланничество Христа на служение (свт. Kирилл Александрийский), потому что и сам Креститель был также послан свыше (ср. ). Такое преимущество Христа устраняет всякую мысль о том, чтобы с Ним возможно было какое-либо соревнование: Он выше всех. Но кого разумеет далее Креститель под «земным» и «говорящим от земли»?Многие толкователи полагают, что он говорит здесь о себе самом, но с таким мнением нельзя согласиться. Иоанн все-таки был пророк, удостоенный божественных откровений и говоривший народу как посланник Неба (). Он свидетельствовал перед своими учениками и народом о том, что слышал и видел (). Лучше видеть здесь указание на других, обыкновенных учителей иудейских, с которыми, конечно, тогда сравнивали Христа как нового раввина.

. и что Он видел и слышал, о том и свидетельствует; и никто не принимает свидетельства Его.

Второе преимущество Христа – это несравненное превосходство Его учения. Господь говорил только то, что знал непосредственно, что слышал и видел на небе (ср. стих 11). Поэтому-то количество последователей Христа, которое ученикам Крестителя казалось слишком большим, ему самому представляется очень незначительным, ввиду высокого достоинства учения Христова.

. Принявший Его свидетельство сим запечатлел, что Бог истинен,

Иоанн спешит, однако, отвлечь взор своих учеников от печальной картины, которую представляли собой неверовавшие проповеди Христа, и обращает их внимание на те результаты, какие переживаются верующими в Его слово. Жизнь этих верующих совершенно изменилась, и они, получая во Христе благодать Божию (), этим самым свидетельствуют со всей твердостью («прилагают печать свою»), что обещания, которые дал Бог им через Иоанна Крестителя (), действительно приходят в исполнение: они стали много лучше, чем были прежде, и сами являются «печатью», удостоверяющей истинность Божиих обетований.

. ибо Тот, Которого послал , говорит слова Божии; ибо не мерою дает Бог Духа.

Эти обещания, впрочем, и не могли остаться неисполненными, ведь их изрекли посланники Божии – пророки и, в частности, сам Иоанн Креститель. Им было дано откровение от Духа Божия, и притом не скупо ("не мерою" – οὐ ἐκ μέτρου ).

Весь стих по лучшим кодексам должен иметь такой вид: «посланный от Бога» (или посланник Божий) говорит слова Божии, ибо Дух дает (конечно, свои дары) не мерою (т.е. не скупо, а щедро) .

. Отец любит Сына и все дал в руку Его.

Третье и последнее преимущество Христа состоит в том, что Бог по особой любви Своей к Сыну всё отдал Ему во власть. Иоанн называет здесь Христа Сыном Божиим потому, что это имя было открыто ему во время крещения Христа в Иордане ().

. Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем.

Здесь Иоанн указывает высокую цель, которую имел , отдавая такую власть Сыну (ср. стихи 15–16), и этим дает понять своим ученикам, как много они теряют, не вступая в число последователей Христовых.