Из каких блюд состоит обед чукчей. Что чукче хорошо,то и масаю вкусно. Котлеты из медвежатины

Однажды, во время нашего путешествия на Вайгач, мы познакомились с ненцами-оленеводами, которые угощали нас свежим сырым оленьим мясом и слегка обжаренной печенью, которые надо было обмакивать в кровь, чтобы они стали чуть более солеными. Было это очень вкусно.

А перед отъездом, когда они освежевали очередного оленя, они мимоходом рассказали нам об интересном блюде, которым хотели бы нас угостить – полупереваренным содержимым оленьего желудка. Совершенно явно они хотели нас этим шокировать, так как понимали, что люди с «большой земли» к подобному блюду отнесутся, мягко говоря, настороженно. Наверняка им было бы весело наблюдать, как люди кривятся, когда им предлагают подобную еду.

Позднее в интернете я встречала много историй о том, что северные народы едят всякие непотребства. И даже кто-то писал, что оленеводы питаются чуть ли не оленьим калом. Я тогда думала, что люди путают кал с содержимым оленьего желудка, но нет. Нашла даже подтверждающую это цитату:

«Отметим, что пастухи оленных чукчей могли в экстремальных случаях есть полужидкий зеленый помет оленей (Богораз 1991: 128). Кал человека в пищу не употребляли».

Правда, не думаю, что это было распространенной ситуацией и хоть как-то практикуется до сих пор. Но кое-что другое интересное едят и сейчас. О таких экзотичных блюдах северных народов я и хочу написать.

Олени

У оленей представители малых народов едят вообще все, что только можно – молодые рога (панты), костный мозг, сырое и обработанное (в том числе скисшее) мясо, кровь, печень, легкие и почки, сердце, глаза и даже ушные железы. Разве что шкуру не едят, хотя и ее используют в дело.

«Время, когда бьют оленя, составляет в семействе остяка праздник и возбуждает особенное удовольствие во всех членах. Тут, в самом деле, открывается кровавое пиршество. Вокруг оленя, заколотого так, что вся кровь его остается в его внутренности, ободранного и вскрытого, толпится все семейство, старый и малый; с ножами в руках, все с жадностью вырезают и едят теплое мясо, обмакивая обыкновенно в дымящуюся кровь или запивая его.

Нужно притом удивляться, с каким непостижимым искусством они отрезают ножом около самого своего рта вверх к носу куски мяса, захваченного зубами; и так быстро и ловко, что со стороны кажется, что непременно заденет за нос. Мясо глотают они кусками, почти не жевавши, и трудно представить себе, сколько каждый из них может съесть его".

Можно подумать, что люди так быстро едят из-за жадности. Но дело тут не совсем в ней.

Если употреблять оленину в пищу сырой, то ее действительно необходимо есть тотчас же - "парной". Выражение "парное мясо", принятое в русском языке, в данном случае очень уместно, так как означает, что от мяса идет пар, настолько оно еще теплое и свежее. В этот момент оно имеет совершенно особую нежную консистенцию и вкус, обладает многими полезными свойствами.

Все народы Севера знают, что мясо и еще теплая кровь только что забитого оленя не только быстро насыщают, но и возвращают силы после болезни, длительных голодовок и усталости. Коми-зыряне убеждены, что свежая кровь может исцелить даже больного туберкулезом человека. Ее пьют большими глотками, обмакивают в нее кусочки мяса и ливера - печени и почек. Оленеводы - ханты, ненцы, эвенки - порой пили горячую кровь прямо из шейной вены оленя или смешивали кровь с оленьим молоком.

Остывая, оленина теряет нежную консистенцию и вкус почти мгновенно. Вот почему вокруг туши собираются дети и взрослые, сразу и разделывают, и поедают мясо. Ханты и манси сырыми съедают в первую очередь ломтики мяса с ляжек, печень, легкие и почки, сердце, глаза и даже ушные железы оленя, обмакивая их в свежую кровь.

Каныга с ягодой

Это экзотическое северное блюдо считается деликатесным у многих коренных малочисленных народов севера. Особенно оно популярно у чукчей, коряков, индейцев, эскимосов. Как известно, домашний и дикий северный олень питается в основном различными лишайниками, листвой кустарников, зелеными и зимне-зелеными травами, грибами, если они есть. Данные корма служат для оленей основным источником углеводов, белков, жиров, витаминов, макро- и микроэлементов.

Каныга - это полупереваренное содержимое желудка северного оленя. Едят эту массу ложками, смешивая с ягодой - голубикой, шикшей, брусникой в произвольной пропорции.

У россиянина, возможно, эта пища ни запахом, ни вкусом не получит должной оценки. Однако у аборигена запах каныги вызывает восторг и аппетит. Данная пища способствует лучшему перевариванию и усвоению жирной мясной пищи. При этом организм аборигена дополнительно обогащается витаминами, макро- и микроэлементами.

Оленьи панты (мора)

Растущие рога северных оленей называются пантами. В июне во время коральных работ некоторые олени в сутолоке ломают неокостеневшие рога. Оленеводы перевязывают рог ниже перелома ленточкой или шпагатом, а обломанную часть отрезают или спиливают ножовкой. Собранные панты покрыты плотным коротким нежным волоском. Прежде чем приступить к трапезе, панты обжигают на костре или в печке, обожженный волос соскабливают ножом.

Едят (в сыром виде) кожу, покрывающую рог от основания до макушки, и его верхушечную часть в виде мягкого хряща. Данная пища, обладая хорошими вкусовыми качествами, благотворно влияет на организм: улучшает обмен веществ, повышает жизнедеятельность органов, поднимает общий тонус организма.

Костный мозг оленя

При разделке оленьих ног извлекают и сразу же едят суставной жир и костный мозг из голеней, разбив полые кости обухом топора или камнем.

«Необычное блюдо из тех, что можно приготовить только в лесу, только на охоте на изюбра и только... при удачной охоте. Если последнее условие выдержано, то в процессе разделки туши изюбра вычленяются (после снятия камуса) кости голени. Освобожденные от камуса и копыт кости кладут на жар чуть сдвинутого в сторону костра.

Пока продолжается работа по свежеванию, кости или, как говорят охотники, «драгеля» несколько раз переворачивают и продолжают обжаривать на костре до равномерного легкого обугливания. И вот, когда основная работа с дичью закончена, берется пышущая жаром кость (это надо делать в хороших рукавицах), кладется на валежину и равномерно простукивается обушком охотничьего ножа по всей ее длине. Затем двумя–тремя резкими ударами кость раскалывается вдоль, чаще на две половины, в одной из которых находится кипящий, прозрачно–янтарный, с невероятным ароматом костный мозг. Остается только посыпать его солью (желательно крупной) и съесть, неторопливо смакуя и заедая хлебом.

Не берусь судить о тонкостях химического состава этого продукта, но «обработав» таким способом даже одну кость, бегаешь потом целый день с необыкновенной легкостью, и даже тяжелая поклажа с добытой дичью кажется не такой уж тяжелой. И что интересно если попытаться приготовить «драгеля» через 2-3 часа и более после отстрела изюбра, то уже получается обыкновенный жареный костный мозг, без того характерного цвета, аромата, консистенции, что при приготовлении драгелей».

Остывшее мясо сырым уже есть нельзя. В нем начинаются процессы распада. Поэтому его варят или жарят. Другое дело, если части разделанной туши сразу, немедленно, промерзают на сильном морозе. Тогда все полезные свойства парного мяса сохраняются. Такое мясо едят строганиной, не давая ему оттаять.

Но что интересно, в разложении мяса, оленеводы тоже нашли свои плюсы и стали использовать в пишу в «квашенном виде». Вот несколько примеров таких странных блюд:

Копальхен

Копальхен - (копальхем, копальхын, копальгын, копальха, игунак) - деликатесное блюдо нганасан, чукчей и эскимосов.

Изготовляется из свежего мяса ферментированием под прессом. Из-за образования в процессе приготовления трупного яда смертельно опасно для представителей большинства других народностей.

Копальхен готовят из моржа, тюленя, оленя (ненецкий, чукотский, эвенкийский вариант), утки (гренландский вариант), кита (эскимосский вариант).

Для приготовления оленьего копальхена нужен крупный, жирный и здоровый олень. Несколько дней не кормить его (чтобы очистить кишечник), затем задушить, не повреждая шкуры. После этого труп погружается в болото и присыпается торфом, закладывается ветками и камнями, и оставляется на несколько месяцев. По истечении срока труп извлекается и употребляется в пищу.

Более распространённый вариант изготовляется из моржа или тюленя: животное умерщвляют, охлаждают в воде, помещают в шкуру, откуда затем выпускают воздух, и зарывают под прессом из гравия на линии прибоя. Через несколько месяцев труп извлекается и употребляется в пищу. Обычно охота на моржа ведётся летом, а готовый игунак выкапывают в декабре.

Также про квашеное мясо моржа пишут вот что: при свежевании моржа отделяют большие куски мяса с подкожным жиром и кожей (пластины размером почти метр на метр, весом до 70-80 кг). Затем каждый кусок с внутренней стороны пересыпают смесью трав и лишайников, сворачивают в рулон, соединяя края. Подготовленные куски складывают в специальные ямы, стенки которых обложены камнями. Ямы сделаны в вечной мерзлоте, поэтому температура в них низкая, но все же не настолько, чтобы мясо стало мерзлым. Оно не гниет, однако в нем образуются некоторые микроорганизмы, которые постепенно изменяют его состав, обогащают витаминами. Созревшее мясо приобретает специфический вкус и запах.

Мороженый копальхен режется тонкими ломтиками, которые сворачиваются в трубочки. Трубочки макают в соль и заедают сырыми лёгкими только что забитого оленя.

Последствия для неподготовленного человека:

При употреблении копальхена любой человек, если только он не питается им с детства, получает сильнейшее отравление, которое при отсутствии своевременной медицинской помощи может закончиться летальным исходом. Гнилое мясо в довольно большом количестве содержит трупный яд - кадаверин, путресцин и нейрин.

Они в числе прочих веществ, образующихся при разложении, ответственны за неприятный запах продукта, а также - токсичны, в особенности нейрин. Действие нейрина на организм сравнимо с действием мускарина и фосфорорганических веществ, то есть появляется обильное слюнотечение, бронхорея, рвота, понос, судороги и в большинстве случаев смерть от сильного отравления.

Кивиак

Кивиак (kiviak) - праздничное блюдо: в шкуру тюленя помещают около 400 чистиков (не потрошёнными), выпускают из шкуры воздух, запечатывают её салом и помещают в землю под пресс (камень) на 3-18 месяцев. Этого периода достаточно чтобы птицы разложились внутри и их ферменты успели переработать тюленьи кишки.

Ферментированную птицу достают, снимают перья (иногда с кожей) и употребляют мясо в пищу в сыром виде. Выкопанный кивиак, рекомендуют употреблять на свежем воздухе, так как блюдо имеет сильный специфический запах. На вкус кивиак напоминает острый слишком состарившийся сыр.

Кисло-соленая рыба печорского засола

Свежую, только что пойманную рыбу слегка подсаливают, складывают в бочки и оставляют при теплой погоде на солнце. Если засол делается в холодное время года, то бочки с рыбой вносят в теплую избу. Рыба стоит в избе до тех пор, пока не закисает и не приобретает специфический запах. При таком способе засола рыба становится совсем мягкой и мясо ее легко отделяется от костей. Если квасить недолго, рыба сохраняет свою форму. При долгом квашении получается студенистая кисловатая масса, которую едят ложками как кашу. Она и используется как приправа к кашам и картофелю, в нее макают хлеб. Схожий способ засаливания рыбы известен и карелам. Как и всякий квашеный продукт, приготовленная таким образом рыба пахнет столь сильно и остро, что лишь немногие, за исключением местных жителей, считающих это блюдо деликатесом, в состоянии ее есть.

Гусь с душком

Долганы готовят с душком и птицу, в частности гусей. Приготовленную тушку гуся они кладут в мешок из гагачьей кожи, плотно зашивают и опускают в яму-погреб, вырытую в вечной мерзлоте. В естественном холодильнике гуси остаются 2-3 месяца. За этот срок мясо гуся приобретает не только специфический запах, но и становится мягче, нежнее. Из него варят суп, готовят жаркое.

А вот прочие необычные блюда, которые делаются не только из мяса или рыбы:

Акутак

Акутак «эскимосское мороженое», - блюдо эскимосской кухни, взбитый жир с ягодами и (необязательно) рыбой и сахаром. Слово «акутак» по-юпикски означает «[нечто] смешанное».

Всё множество вариантов акутака содержит ягоды, мясо, листья, корни, смешанные с маслом или жиром. Из ягод обычно берут морошку, малину великолепную, клюкву, водянику, из мяса - лосося и оленину. Жир - оленье сало, моржовое сало, тюлений жир. Иногда в акутак добавляют воды или сахара.

Мактак

Мактак (инуитск. Maktak, также встречается вариант «муктук»; чук. итгилгын) - традиционное блюдо эскимосской и чукотской кухонь, замороженные китовые кожа и сало. В некоторых диалектах, в частности, инуиннактунском, слово «мактак» означает только съедобную кожу.

Чаще всего мактак готовят из гренландского кита, хотя иногда используются также кожа и жир белухи или нарвала. Обычно мактак употребляют сырым, хотя может быть нарезан на тонкие полоски, обвалян в панировке, обжарен в масле и подан с соевым соусом. Кроме того, мактак маринуют.

Личинки подкожного овода

Все северяне знают северного оленя, но не каждый знает его злейшего врага - подкожного овода. Они около оленя появляются в конце июня - начале июля. Численность овода нарастает и достигает максимума к началу августа, а со второй половины августа значительно снижается. Самки подкожного овода откладывают яйца на отрастающие после линьки волосы оленя.

Каждая самка откладывает несколько сотен яиц. Они прочно приклеиваются к волосу оленя. Через 3-4 дня из яиц выходят червеобразные личинки длиной 0,7 мм, сползают к основанию волоса, проникают через кожу и медленно продвигаются по подкожной соединительной ткани.

Через 3-4 месяца личинки располагаются под кожей в области спины и поясницы, где проделывают отверстия - свищи. Вокруг каждой личинки образуется соединительная капсула. Здесь личинки находятся около семи месяцев, проходя за это время две линьки. В мае-июне созревшие личинки через свищевые отверстия выпадают на землю, зарываются в поверхностном слое почвы и окукливаются. Через 20-60 дней из куколок появляются половозрелые особи, которые через несколько часов спариваются, и оплодотворенные самки отправляются на поиски оленей. Цикл начинается заново.

Пораженность оленей подкожным оводом очень высока. На отдельных животных насчитывалось до тысячи и более личинок. Олени были настолько истощены, что погибали.

Созревшие личинки подкожного овода достигают длины 30 мм и толщины 13-15 мм. Это в триста тысяч раз больше по сравнению с объемом, который они имели при выходе из яйца. Для них характерно очень высокое содержание белка и жира.

Некоторые коренные народы севера едят зрелых личинок подкожного овода в сыром виде. Северо-американские и канадские индейцы, чукчи жарят их и относят эту пищу к деликатесной. В таком виде они значительно вкуснее и полезней, чем китайские сушеные кузнечики.

Экзотическая северная кухня

Мухачев Анатолий Дмитриевич

Царское блюдо

Я учился во Всесоюзном сельскохозяйственном институте заочного образования. На шестом курсе мне предложили тему дипломной работы: «Питание соболя в природе и при клеточном разведении». Практику я проходил в крупнейшем зверосовхозе России - «Пушкинском» под руководством известного специалиста в области звероводства доктора сельскохозяйственных наук, профессора Михаила Капитоновича Павлова. В хозяйстве была единственная в России ферма, где разводили соболей. Моя работа в зверосовхозе подходила к концу. В один из дней ко мне подошел зоотехник хозяйства Юра Докукин (мы были знакомы давно) и сказал:

Сегодня у нас праздничный ужин. Обязательно приходи.

В назначенный час я сидел за столом рядом с Юрой. Подали тушеное мясо с картофелем. Юра наблюдал, как я с большим аппетитом поедаю мясо, и спросил:

Чье мясо едим?

Я, не задумываясь, ответил:

Кролика.

Раньше я разводил кроликов и знал вкус их мяса. Каково же было мое удивление, когда Юра сказал, что это мясо соболя. Оказалось, что первый день забоя соболей в хозяйстве всегда торжественно отмечается работниками зверофермы и руководством зверосовхоза именно так - соболь в собственном соку. Сдобренный специями, с картофелем - он был великолепен! Я его оценил как царское блюдо.

Работая в Эвенкии, где обитает основное поголовье соболей России, я не раз ел мясо этих царских зверьков. Однажды наш охотничий день с Константином Ермолаевичем Чапогиром оказался слишком продолжительным, мы добыли несколько соболей, дотянули до темноты и были вынуждены заночевать в тайге. Развели нодью, натянули тент, нарубили лапника. С собой у нас был чайник, заварка, сахар, соль и кое-какой еще харч. Ермолаич возле нодьи соорудил маленький костерок, разделал соболей, тушки напялил на рожны, посолил и поручил мне жарить, а сам стал кипятить чай.

То ли мы умотались за день, то ли сильно проголодались, но чай был каким-то особенно ароматным, а соболь, зажаренный на рожне, оказался необыкновенно вкусным и придал нам бодрость и силу.

Песец на столе

Я работал на Ямале в начале шестидесятых годов прошлого века главным зоотехником Ныдинского совхоза. На совхозной звероферме содержалось 320 песцов основного стада. Когда начался забой зверей, мы тушки песцов оставляли в холодном подсобном помещении при зверокухне, чтобы потом использовать на корм зверям, оставленным для воспроизводства. Я обратил внимание, что после окончания работы ненцы-обдирщики забирали с собой по нескольку наиболее упитанных тушек песцов, и спросил Аркани Неркагы:

Собак кормить будешь?

Зачем собак, сам буду маленько кушать. Туберкулез лечить. Мясо вкусное.

Вкусное?

Приходи домой, покушаешь. Жена, пока идет забой песцов, каждый день их готовит. Запас тушек песца держим для гостей.

В один из воскресных вечеров я отведал это экзотическое для меня блюдо и оно мне весьма понравилось. Я поинтересовался у хозяйки, как она его готовит.

Сначала тушку держим маленько на морозе.

Маленько - это сколько?

Примерно неделю. Потом разрезаю на куски, вымачиваю часов 8-10, за это время меняю воду два-три раза. Потом мясо складываю в котел, наливаю немного воды, солю и ставлю на медленный огонь. Тушится около часа. Кладу горсть сухого лука, 2 листочка лаврового листа, все тушится еще полчаса и кушанье готово.

Знакомясь на Таймыре с нганасанами, изучая их хозяйственную деятельность, культуру, неотъемлемой частью которой является кухня, я узнал, что и у этого народа песец идет в пищу. В холодное время года они из тушек песца делают строганину, а также варят их и тушат. Если песец нежирный, то мясо во время еды макают в олений, гусиный или рыбий жир.

Белка на рожне

Будучи в Эвенкии, мы с молодым оленеводом Валерой Комбаиром в свободное время охотились в долине реки Ямбукан. Однажды, это было во второй половине октября, целый день на оленях мотались по тайге. Удалось добыть пару глухарей да десяток белок. Уже начало темнеть, когда решили сделать привал, попить чаю.

Валера спросил меня:

Ты, Дмитрич, ел когда-нибудь белок?

Нет, - ответил я.

Надо обязательно попробовать, какой же ты таежник, если не всякую живность тайги ел. Сейчас с чайком их и покушаем.

Валера быстро развел костер, извлек из потокуя (транспортируемая на оленях сумка) все необходимое для чаепития, ободрал четыре белки, выпотрошил их и по две насадил на рожны, слегка подсолил. А я набил чайник снегом и повесил над огнем.

Как в костре будут угли, белок поджарим. Мясо у них мягкое, нежное, жарятся быстро, - сказал Валера.

Благодаря опыту Валеры, вскоре у нас все было готово.

Я с большим аппетитом ел экзотическую для меня пищу и думал: «Ни в одном ресторане такой пищи не отведаешь - не может ресторан заменить таежную прелесть».

К нам, в Эвенкию, приезжал из Москвы ученый, может знаешь его? Фамилия Туголуков. Он рассказывал, что белок едят все северные народы, которые живут в тайге. Белок варят, тушат. А на рожне жарят, когда требуется быстро перекусить, - заключил мой товарищ и проводник.

Заморский зверек

Я с Борисом Степановичем Лобовым находился больше двух месяцев на озере Туручедо. Это озеро знаменито с этнической точки зрения: на его берегах произошло последнее военное столкновение ненцев и энцев Таймыра. Однажды Боб - такую повсеместно известную кличку имел Лобов - добыл очень крупную ондатру, быстро и профессионально освежевал зверька, сказав при этом:

Когда снимаешь с ондатры шкурку, главное - не повредить околоанальные железы.

Затем расчленил по суставам тушку на куски, сложил их в ведро и залил водой. После этого улегся поудобнее и с наслаждением стал курить...

Часов за пять раза три воду сменим, а затем поставим варить.

Вкусный этот заморский зверек?

Какой он заморский? Привезли-то их, верно, из Америки, да давненько, так что теперь этот зверек чисто нашенский, российский. А что касается вкуса, так я тебе скажу откровенно: я их съел больше сотни. И готов есть каждый день. Упитанную ондатру я никогда не променяю на зайца.

Вечером мы с большим аппетитом уплетали экзотический суп. Добавленные Бобом в суп с ондатрой вермишель и специи придали ему особый вкус и аромат.

Айбат (наябат)

Надо свежее мясо есть, а то силы нет, мышцы болят. Скоро работы будет много, - сказал бригадир, показывая на важенку, привязанную к нарте.

Это была молодая важенка, у которой вторую весну не было теленка, то есть она была яловой. Бригадир был прав - нам предстоит выполнить большой объем работ: через несколько дней начнутся коральные работы, нам надо пересчитать оленей, провести их клеймение, сделать животным прививки против сибирской язвы.

Пока я делал записи, готовил текущую документацию, оленеводы разделали оленя. Подойдя к пастухам, я увидел лежащую на шкуре тушу. Одна половина ребер была удалена, в полости груди лежали разрезанные ребра, куски печени, почки, и все это залито кровью. Бригадир присыпал кровь солью, помешал ножом и дал команду к началу трапезы. Торжество началось поеданием мяса с ребер. Оленеводы обмакивали их в кровь, захватывали мясо зубами и обрезали его ножом прямо около губ и кончика носа. Бригадир порекомендовал мне лакомиться почками и печенью. Около туши были только пастухи. Довольно скоро с ребрами было покончено. Далее все пошло подряд, включая жир. Деликатесом у оленеводов признан мозг из трубчатых костей (хэва). Он был разделен поровну между всеми. Из чума принесли кружку и оленеводы кровью запили мясную трапезу. Бригадир зачерпнул полную кружку крови и протянул мне со словами:

Витаминов много.

Восторга я не испытывал. Пастухи опустили ножи и уставились на меня. На всех лицах было одно выражение: «Ты нас уважаешь?». Я их уважал, и я выпил. О своих впечатлениях писать не буду. Зато сразу понеслись возгласы одобрения:

Саво, улисаво.

Пастухи пиршеством были довольны, умиротворены. Лица у всех были измазаны кровью. Да и я выглядел не лучше.

После того как оленеводы отошли от туши и стали умываться у ближайшего ручья, тушу обступили остальные обитатели стойбища: женщины, старики, дети. Независимо от возраста, все они демонстрировали виртуозное владение ножами. Когда все наелись, женщины остатки мяса разделили поровну на два чума. Вскоре из труб весело повалил дым: началась варка мяса. Досталась свежатинка и оленегонным собакам.

А силы, действительно, стало больше, ведь свежая оленина богата витаминами и микроэлементами, в тундре - это главный их источник.

Оленина с кровью

Я находился в оленеводческой бригаде, которой руководил ненец Сейка Вэла. Была забита яловая важенка. Все обитатели становища, включая меня, с аппетитом поели парного мяса, сала, печени и других деликатесов. Дольше всех задержалась около туши жена Сейки Ари. Она занесла в чум желудок оленя. Я спросил, зачем она принесла в чум желудок.

Я его маленько чистила, туда кровь налила и кусочки мяса бросила. Желудок завязала и положила под мох, чтобы маленько холодно было, - ответила Ари.

А что с мясом будешь делать?

Кровь маленько соленая, желудок запах даст. Маленько полежит, кушать будем.

Ты говоришь - маленько полежит? Это сколько?

Дня два-три, - констатировала Ари.

Действительно, через два дня она достала желудок оленя и его содержимое опорожнила в большую миску. Мясо, нарезанное небольшими кубиками (3-4 см), пропиталось кровью, запахом желудка и получилось очень вкусным.

Так я познакомился с одним из блюд ненецкой кухни. Это кушанье весьма ценится среди аборигенов Севера и относится к разряду деликатесных блюд.

Запеченное мясо

Однажды я прочитал эвенку Константину Ермолаевичу Чапогиру строки из повести В. К. Арсеньева «Дерсу Узала»: «Вечером Дерсу особым способом жарил козлятину. Он выкопал в земле яму размером 40 см по сторонам куба и в ней развел большой огонь. Когда стенки ямы достаточно прогрелись, жар из ямы был вынут. После этого гольд взял кусок мяса, завернул его в листья подбела и опустил в яму. Сверху он прикрыл его плоским камнем, на котором снова развел большой огонь на полтора часа. Приготовленное таким образом мясо было удивительно вкусным. Не в одном первоклассном ресторане не сумели бы так хорошо его зажарить. Снаружи козлятина покрылась красновато-бурой пленкой, но внутри была сочной. С той поры при каждом удобном случае мы жарили мясо именно таким способом».

Ну, что скажешь на это Ермолаевич? - спросил я.

Правильно пишут, что мясо получается вкусным. Ты, что думаешь, так мясо делают только в уссурийской тайге? Нет. Эвенки тоже так умеют. Вот приедем в бригаду Михаила Оегира, возьму у него хороший кусок мяса и зажарю таким же способом.

Действительно, на становище бригады Оегира Константин Ермолаевич зажарил хороший шмот мяса по методу гольда. Мясо хорошо прожарилось и было прекрасно. Я предполагаю, что по вкусовым качествам оленина превосходит козлятину.

Котлеты из медвежатины

В конце сентября я приехал на оленях на биологический стационар, который мы построили в Эвенкии в 35-ти километрах от пос. Суринда на берегу реки Юнари. На стационаре были старший научный сотрудник НИИ СХ Крайнего Севера Юрий Макушев и старший лаборант Михаил Сухотский. Юра сразу же поделился важной новостью:

Приезжал бригадир Петр Михайлович Гаюльский. Он убил недалеко от стационара медведя и всю тушу отдал нам.

Ну, и как медвежатина? - поинтересовался я.

Жарим. Вкус специфический, - прокомментировал Юра. - Сегодня, по случаю твоего приезда, решили сделать котлеты из медвежатины.

Никогда не ел. У вас, я вижу, в меню сплошные экзотические блюда, - сказал я.

Ближе к обеду приступили к приготовлению экзотических котлет. Юра принес два куска медвежатины, Миша стал ее прокручивать на мясорубке. Я очистил две головки репчатого лука, которые тоже пошли в мясорубку. Юра добавил в фарш соль и черный молотый перец, тщательно перемешал и сформировал котлеты, уложив их на фанерку, посыпанную мукой.

Котлеты будем жарить на растительном масле или медвежьем жире? - поинтересовался Юра.

Раз экзотика, так экзотика. Конечно, на медвежьем жире, - утвердительно произнес я.

Скоро на сковородке в кипящем медвежьем жире жарились котлеты. В качестве гарнира отварили макароны. Котлеты получились с привкусом кедровых орехов.

Котлеты из глухаря

В мое отсутствие Юра с Мишей в сентябре на песчаных косах удачно промышляли глухарей. Вначале они из глухаря варили суп, потом стали его есть в тушеном виде, меня же решили угостить котлетами из глухаря. С таким подходом к этой царской птице я еще не встречался и подобных котлет не видел даже в ресторанных меню.

Сказано - сделано. Юра занес в дом двух глухарей, разделал их по северной технологии: снял с птиц кожу вместе с перьями, выпотрошил, промыл, срезал мякоть с груди и других частей. Остатки вынес в кладовку. Миша мякоть и очищенную головку репчатого лука пропустил через мясорубку. Фарш приготовили обычным способом - тщательно перемешали с солью и перцем. Котлеты жарили на сковородке с растительным маслом. Запах разносился чудесный, в нем был аромат дичи и тайги. На гарнир были отварены макароны. В них добавили для «скуса» сливочное масло.

Котлеты из зайчатины

Когда я приезжал на базу, расположенную на берегу озера Туручедо, меня неизменно встречал «комендант» - Борис Степанович Лобов. Рыбак, охотник, водитель любой техники, он был еще и классный повар. Из самых обычных продуктов мог приготовить редкостное блюдо.

В октябре, во время очередного моего пребывания на Туручедо, Борис Степанович добыл пару зайцев. Отработанными движениями снял с них шкурки, выпотрошил, срезанную с тушек мякоть положил вымачивать в холодную воду, а остатки вынес в кладовку со словами: «Потом что-нибудь приготовим». Мякоть вымачивалась в течение 5-6 часов. За это время Борис Степанович несколько раз менял воду. Затем приготовленную зайчатину и две головки репчатого лука пропустил через мясорубку, в полученный фарш добавил кусок размоченного в воде белого хлеба, соль и молотый черный перец, тщательно перемешал.

Из полученного фарша сформировал котлеты, в каждую внутрь положил по кусочку сливочного масла. На разогретой сковородке растопил жир и обжарил на нем с двух сторон котлеты. В качестве гарнира Борис Степанович пожарил крупно порезанный картофель (такой жареный картофель моя мать почему-то называла «рябчиками»). Котлеты из зайчатины доставили мне большое удовольствие, что я и выразил их автору.

Губы лося

Я находился в оленеводческой бригаде, которую возглавлял хорошо знакомый мне ненец Сейка Вэла. Каждая встреча с этим замечательным оленеводом оставалась в памяти надолго, а то и навсегда, так как он всякий раз рассказывал, показывал, организовывал что-нибудь интересное. Я расположился у него в чуме, и он после завтрака сказал:

Сейчас поедем с тобой за мясом. Я два дня назад убил крупного лося. Печень и сердце привез, а все остальное оставил на месте добычи. Прикрыл шкурой. Здоровый лось был. Я раньше таких в наших местах не встречал. Почти целый день потратил, чтобы его ободрать и тушу на части разделить.

А далеко ехать? - поинтересовался я.

Нет, километров пятнадцать.

Сборы заняли около двух часов. Наконец, мы поехали за лосятиной. Наш аргиш состоял из двух легковых и четырех грузовых нарт. Приехав на место, начали погрузку. Лось, действительно, оказался внушительных размеров: голова заняла полностью площадку одной грузовой нарты; передняя конечность с лопаткой по высоте была моего роста.

Мерзлые части туши погрузили на грузовые нарты, а шкуру Сейка привязал на своей нарте. Обратный путь мне показался длиннее.

Когда наш аргиш остановился на стойбище, Сейка сказал:

Давай голову лося занесем в чум. Завтра Ари приготовит еду, какую ты еще не ел.

Так и сделали. На следующий день Ари, первая жена Сейки, сняла с головы лося шкуру, отделила верхнюю и нижнюю губы, долго их опаливала и скребла, пока они не стали совсем гладкими, без единого волоска. Потом промыла, положила в котел, посолила, залила водой и варила более двух часов. Минут за 10-15 до окончания варки бросила в котел 3-4 лавровых листа.

Мне было интересно наблюдать за действиями хозяйки очага. Сваренные губы она слегка охладила, разрезала на продолговатые кусочки и обжарила на оленьем сале на сковороде с высокими краями до образования румяной корочки. Пока она заканчивала приготовление блюда, вторая жена Сейки, Лена, поставила стол, выложила хлеб, сахар, расставила чашки для чая. Мы с Сейкой сели за стол на свои места. Ари поставила сковородку с едой на стол. Кушанье оказалось великолепным, со специфическим вкусом.

Первый раз ел такое экзотическое блюдо. Очень вкусное. Спасибо охотнику и хозяйке очага, - констатировал я.

Губы можно и не обжаривать. Мы чаще только отвариваем и едим в горячем или холодном виде, - сказал Сейка.

Лапы медведя

Роман Ялогир - мой давний друг. Познакомился я с ним, когда он работал пастухом в оленеводческой бригаде, где бригадиром был Михаил Оегир. Однажды в конце зимы в бригаде произошел несчастный случай: пьяный пастух ножом ударил Романа и Семена. Семен умер, а Роман долго болел, но остался жив. В бригаду он не вернулся, а стал работать профессиональным охотником. Свою базу он организовал на реке Таймуре, левом притоке Нижней Тунгуски.

Будучи в командировке в Эвенкийском автономном округе, я выбрался на место промысла Романа, он был рад нашей встрече. Устроили крепкое застолье с таежной закуской. У железной печки и стола хлопотала жена Романа, дочка моего проводника, Люба Чапогир. Хозяин интересовался моей жизнью, уточнял, где я побывал в Эвенкии. Меня интересовала жизнь таежника, его наблюдения над поведением зверей, птиц тайги. Перед тем, как лечь спать, Роман сказал:

Вот ты постоянно меня расспрашиваешь о медведе, о его повадках, случаях с ним. Медвежатиной я тебя угощал, а лапы медвежьи ел?

Конечно не ел, и даже скажу больше - с медведями не здоровался, то есть за лапу не держал.

Вот и хорошо. Завтра я тебя угощу медвежьими лапами, - с самодовольным видом заключил Роман.

Действительно, на следующий день хозяин принес с лабаза две медвежьи лапы. Они были без шкуры, но с когтями. Роман удалил когти, долго опаливал и чистил лапы, потом разделил на две половины и передал жене. Та их долго мыла со щеткой, части лап посолила, поставила на печку большую сковородку с высокими бортами, растопила на ней олений жир и положила туда приготовленные части медвежьих лап. Поджаривала их довольно долго, периодически переворачивая. Обжаренные куски Люба сложила в большую миску и подала на стол.

Некоторые охотники едят медвежьи лапы с соусом. В тайге магазина нет, поэтому уж будем есть без соуса.

Я вооружился ножом. Отрезал от лапы кусок и съел. Роман и Люба смотрели на меня, ожидая моей реакции.

Вкусно, - сказал я.

Съев еще несколько кусков, подтвердил:

Очень вкусно.

По окончании трапезы все были довольны.

Куропатка с можжевеловыми ягодами

Берется 2-3 куропатки. Перо удаляется вместе с кожей, птиц потрошат. Отделяют печень, сердце, желудок. Последний разрезают и очищают. Тушки промывают и вымачивают в холодной воде в течение 3-4 часов, меняя через каждый час воду. Подготовленные внутренние органы промывают. После выполненных действий грудки куропаток шпигуют кусочками несоленого свиного сала, натирают солью, смешанной с толченым черным перцем и можжевеловыми ягодами. Тушки куропаток разделяют на 4 части, укладывают в гусятницу. В нее же добавляют подсоленные печень, сердце, желудки, 3 лавровых листа, 3 столовых ложки топленого свиного жира. Добавляют воду и сметанный соус. Последний готовится так: муку обжаривают без масла, охлаждают, смешивают с маслом и кладут в кипящую сметану, размешивают, подсаливают и перчат. Варят в течение 3 минут, процеживают, добавляют сахарный песок и лимонный сок по вкусу, все перемешивают.

Гусятницу ставят в разогретую духовку и тушат до готовности - 1,0-1,5 часа. Гарниром служат спагетти с маслом, зеленью.

Грудка куропатки с грибами

Берут 3-4 куропатки. Отделяют грудки, вымачивают в холодной воде в течение 3-4 часов, меняя воду через каждый час, шпигуют небольшими кусочками несоленого свиного сала, натирают солью с молотым черным перцем. Свежие грибы (белые, шампиньоны) чистят, промывают, разрезают на небольшие части, складывают в емкость и подсаливают. В гусятницу кладут три столовые ложки топленого масла, складывают грудки, выкладывают на них грибы, мелко нарезанный репчатый лук (одна головка), три лавровых листа. Содержание гусятницы заливают сметанным соусом, добавляют воду. Гусятницу ставят в разогретую духовку. Тушат до готовности в течение 1,0-1,5 часов. При необходимости можно предложить в качестве гарнира жареный картофель.

Оригинальный зверек

По служебным делам я находился в Тыве и познакомился с охотником Нергырге Кон-оолом. В первый день нашего знакомства он сказал:

Ты, я понял, во многих местах России побывал, ездил за рубеж. Интересуешься не только оленеводством, но и народами Севера, их культурой. Вот ты говорил про кухню ненцев, чукчей, эвенков. Это мне интересно. В нашей национальной кухне тоже есть оригинальные блюда. Ты говорил, что ел соболя, ондатру, белку. А сурка ел?

Не довелось.

Ну вот, сегодня на ужин поедим с тобой сурка.

Я не испытывал особого желания есть сурка, но надо было держать марку северянина и я одобрил предложение охотника:

Это будет здорово. А как ты добываешь сурков?

Существует несколько способов, но у нас есть и свой, оригинальный. Охотник надевает на себя одежду светлых тонов, на голову - шкурку с головы лисицы, берет в одну руку малокалиберную винтовку, в другую - маленькую палочку, на конце которой привязан хвост белого цвета (обычно это хвост яка). В таком снаряжении, пригнувшись к земле, охотник, пританцовывая, передвигается по колонии сурков. Тарбаган при виде такого зрелища, хотя и возмущается, и даже кричит, остается на месте, этаким завороженным столбиком, и охотник с близкой дистанции поражает его. Такая охота очень добычлива. Только надо учитывать, что тарбаган крепок на рану, поэтому стрелять его нужно исключительно в голову.

Вечером мы с хозяином ели сурка с домашней лапшой. Мясо тарбагана оказалось нежным, сочным и жирным. Очень вкусным. Хозяйка поделилась рецептом его приготовления:

Тушку сначала вымачиваю. Воду меняю 2-3 раза. Затем разделываю на части, складываю в котел, заливаю водой, кладу соль, лавровый лист, перец черный горошком. Варю около часа. Потом кладу лапшу и варю до готовности. Мы, тувинцы, любим такое кушанье.

Андрей Ломачинский "Курьёзы военной медицины и экспертизы (сборник рассказов)"

Копальхем и трупные яды

Но есть другой вид повышенной переносимости ядов - так называемая приобретённая толерантность. Точно так же, как при регулярных упражнениях можно накачать мышцы, при регулярном приёме небольших доз яда можно развить ферметные системы, способные этот яд нейтрализовать. Правда специально заниматься таким делом не следует, да и далеко не на все яды такая устойчивость возможна. Чаще всего результатами подобных "упражнений" будет хроническая интоксикация, а с ядами аккумулятивного, то есть накопительного действия, то и с летальным исходом.

Данная история о других ядах - о трупных. Название этой группы самообъясняющее - трупные яды образуются при гниении трупов. Наиболее известна троица так называемых птоаминов - нейрина, пудресцина и кадаверина. Это сильные яды. Считается, что у человека от них защиты нет. Другое дело шакалы, гиены, грифы - их эта отрава совсем не берёт. Оно и понятно - они же падальщики, трупные яды просто неотъемлемая "специя" к их пище. Мы же вроде чистой едой питаемся, ферментные системы, способные нейтрализовать птоамины, нам не нужны. Но не торопитесь с выводами - эволюция человека полна тайн и загадок, и ещё очень большой вопрос, насколько чистой была пища наших далёких и не очень, предков. Оказалось, что биологический механизм такой защиты у человека всё же есть. Но весьма своеобразный.

Самое начало того периода, что ныне принято называть брежневским застоем. Специальная топографическая группа под началом подполковника Дузина облетала район между озером Кокора и озером Лабаз. Это в самом основании Таймырского полуострова. Летели на вертолёте МИ-8, что называется дружною гурьбой - два летуна, трое топографов и один местный - некто Савелий Пересоль, ненец по национальности. Военные взяли его с собой просто как знатока местности, показывать болота, указывать местные ориентиры и их названия.

И вот в воздухе произошла серьёзная поломка - что-то случилось с гидравликой, что передаёт движения от пилотской ручки на ость винта. Ручка взбесилась, начала колотить лётчика по ногам, управления никакого, вертолёт падает. Высота на счастье была небольшой - случилось то, что называется жёсткой посадкой. Вертолет завалился на бок, винт с визгом врезался в землю, и, раскидав чахлую растительность, обломался о вечную мерзлоту. Удар был сильным, однако никто особенно не пострадал. В ушибах и ссадинах, с разбитыми носами и с головокружением от лёгкого сотрясения мозга, народ ошалело таращился друг на друга.

Первым очухался пилот - в вертолёте нестерпимо завоняло горелой проводкой, и к этому вдруг примешался знакомый запах авиационного керосина. А потом в нутро повалил дым. "Всем из машины!!!" - заорал он, распахивая дверку. Каждый моментально оценил ситуацию и ринулся наружу. В двери на секунду образовался затор из тел, но ещё через миг людской клубок вылетел из вертолёта, как пробка из бутылки. И вовремя - внутри что-то негромко треснуло, и в салоне показались языки пламени, которое в секунды объяло весь вертолёт. Народ открыв рты, немигающими глазами молча наблюдал это зрелище. Вначале даже с радостью - ведь все живы, потом с растерянностью - а что же делать?. Ведь вокруг на сотни километров ни души, рация сгорела, еды нет, тёплой одежды нет, оружия нет, ничего нет! А ведь "на дворе" сентябрь - ещё повезло, что снег не лежит, хотя пора. Ночами уже давно ощутимый морозец, да и днём не жарко. Вся надежда на поисковую группу, по идее всего через несколько часов должны хватиться. Правда район поиска великоват...

Первую ночь провели вблизи вертолёта - по предположениям такой ориентир с воздуха легче всего обнаружат спасатели. Но никто не прилетел. Никто не прилетел и на второй день, а третий день был туманным - похоже никто и не летал. На четвёртый день где-то вдали слушался вертолётный стрёкот, и ослабевшие люди побежали туда, но военную форму на фоне болотных кочек с воздуха трудно заметить, особенно если так далеко. Не помогла и надежда на маленький костерок, что постоянно жгли на месте аварии - таймырский кустарник не мог обеспечить значительного огня, а попытки устроить дым кончились ничем - северный ветер разгонял его по тундре уже в десятке метров от костерка.

За всё время умудрились убить с десяток леммингов и дюжину мышей, в обгорелых останках вертолёта нашли куски, заменившие сковородку и кастрюлю. Постоянно варили отвар из брусники и морошки, но сильнее всего помогали грибы. Вот чудо - древесных пород практически никаких, но даже среди карликововой тудровой растительности встречаются лесные грибы. Да ещё какие крепыши-гиганты! Вероятно ещё августовские - сейчас уж и днём около нуля. Видать поэтому в грибках ни единого червяка, все крепкие, как на подбор. Однако такое счастье долго длиться не может - припорошит первым снегом, и придёт смерть. Даже не от голода - от холода. Ведь более-менее одет один Пересоль - ненцы свою кухлянку не снимают ни зимой, ни летом. Ещё сам Дузин выскочил в ватнике, у пилота унты, у остальных - комбинезоны и полевое Пэ-Ша. Верхняя одежда сгорела в вертолёте. Хоть и дают греться, предлагая по очереди ватник и кухлянку, но помогает такое не сильно - ночью сна практически нет, силы на исходе.

На следующее утро с первым взглядом на сереющее холодное небо, в глазах каждого застыла безысходность - такое пожалуй к снегу. А если судить по едва заметной позёмке, что заструилась между болотными кочками и запела тонким голосом в тоненьких веточках полярных ив, то это будет не просто снегопад - это будет метель. Подобие убежища, что сварганили из оставшейся вертолётной обшивки, едва могло вместить всех, да и то сидя. Такое от пурги не спасёт. Офицеры молча взялись за руки - вроде вместе бедовали, давайте друзья, вместе и встретим неизбежное. Не разделял общего настроя один Пересоль:

"Ой-ой какой мы все шибко глупый! Лучше бы по заветам стариков поступать... Зачем сидели?! Кого ждали?! Сегодня ветер болото выморозит - копальхем найти трудно будет! Надо было в первый день болото обходить - обязательно бы копальхем нашли! Давно бы нашли, много бы наелись, много бы с собой взяли! Каждый день бы шли, кухлянку и ватник по очереди бы носили, копальхем бы кушали, уже бы до Хеты дошли! Я бы мало-мало посмотрел по берегу, а потом бы повёл вас куда ближе - на север в Жданиху или на юг в Хатангу. А потом туда бы за нами из ваших Крестов вертолет послали, где шибко сгущёнки, тушёнки и водки. Шибко много! Мы бы спаслись и веселились. А так подохнем!"

Офицеры расценили план местного оленевода, как полную авантюру - он предлагал маршрут не в одну сотню километров. И это пешком по тундре без еды и одежды? Глупость! Даже если бы они вышли в первый день, то всё равно к этому моменту не сделали бы и полпути. Хоть так, хоть иначе - всё равно помирать. Даже скорее всего, пойди они к Хете, то уже бы были трупами - такой путь по-любому вымотал бы их силы, да и намного быстрее. Однако про какой такой копальхем говорил ненец? Что это за зверь такой?

"А-аа, копальхем вкусный, копальхем жирный, от копальхема тепло, от копальхема сила, от копальхема жизнь! Копальхем духи берегут, потому что в том болоте, где копальхем лежит, живёт сам Дух Большого Оленя. А он самый главный, кто помогает человеку в тундре! Других богов, если плохо помогают, можно и плёткой выстегать, и вообще в костёр бросить, а Духа Большого Оленя нельзя! И нельзя тут больше оставаться - пока болото совсем не выстыло, и Дух Большого Оленя на зиму спать не лёг, надо за копальхемом идти, а то все помрём!"

Такое объяснение сути мифического копальхема не раскрывало. Что-то вкусное и жирное, что связано с каким-то Духом Большого Оленя и при этом почему-то живущее в болоте, куда нормального оленя и в век не загнать. Насчёт других богов понятно - их фигурки ненцы вырезают из берёзы и хранят на стойбищах, как божков-талисманов. Если талисман "плохо работает", в смысле счастья не приносит, то такого воспитывают методом кнута и пряника. Вначале задабривают оленьей кровью, а если тот не "исправился" то могут и выпороть. Если и после этого удачи не прибавилось, то могут в сердцах ткнуть головой в полный дерьма подгузник из берёзовой коры, заменяющей туго спеленанным ненецким деткам дайперсы и пелёнки. А уж если и это не помогло, то такому никчемному богу одна дорога - в костёр. Тогда отчего же такое трепетное отношение к Духу Большого Оленя?

После многочисленных дополнительных вопросов наконец вырисовалась более-менее материалистическая картина. Самого духа мы оставим ненцам - это одна из ключевых фигур в пантеоне местного шаманизма. Но вот сопутствующий обряд, посвящённый этому духу, оказался весьма интересным. Периодически в оленьем стаде надо менять вожака. По каким-то местным эзотерическим приметам вычисляют, когда это надо делать особым способом - старого важака необходимо отдать в жертву Духу Большого Оленя. Такого оленя отбивают от стада и пару дней ему ничего не дают есть для полной очистки кишечника. Дальше ритуал принесения такой жертвы прост - свергнутому вожаку (при этом обязательно надо, чтобы тот был жирным и в полном здравии) на шею накидывают сыромятный аркан и тянут его на ближайшее болото. Там его этой петлёй давят и оставляют в болоте. Но оставляют хитро - олень должен скрыться там полностью, потом это место ещё досыпают торфом или мхом-сфагнумом, а сверху обкладывают ветками и камнями. Давят оленя с великой осторожностью - нельзя, чтобы его шкура хоть где-нибудь повредилась, туша его должна быть абсолютно целой. Сам торфянник хорошо маскирует запахи, а поэтому случаи осквернения копальхема хищным зверем сравнительно редки. Возле копальхема на ближайшей кочке вбивают кол, обязательно из лиственницы, чтоб не гнил. Кол украшают пучками травы и ягеля, а часто ещё какой-нибудь яркой тряпочкой. В советское время, например, особой популярностью пользовались пионерские галстуки или вымпелы "Лучшему Оленеводу".

Так вот, эта оленья туша может так пролежать столетиями. Вообще-то с позиций танатологии, раздела судебной медицины, изучающей трупные изменения, тут ничего особенного нет. Ведь даже в средней полосе России в торфянниках находили тела невинно убиенных купцов времён средневековья. Да ещё при этом вызывали милицию - вроде как на недавнее убийство, настолько хорошо сохранилось тело и рубленная рана на голове! А в болотах Ирландии находили даже людей каменного века. В тундре условия одновременно и хуже, и лучше. Из-за вечной мерзлоты вода там всегда холодная - несомненный плюс. В то же время холодная вода не позволяет бурно развиться болотной растительности. Не позволяет она и гнить тем скудным растительным остаткам, что собственно и создают торф. Поэтому вода там бедна гуминовыми кислотами, органическими соединениями типа широко известной янтарной кислоты, что являются дубящим агентом и губительным для бактерий консервантом. Относительно чистая вода - это главный минус. Там всё же трупное гниение идёт. Медленно, десятилетиями, но идёт. Прекращается оно только в одном случае - если болото поглотит вечная мерзлота.

Оказывается, у ненцев отношение к этим "мумиям оленьих фараонов" отнюдь не святое. Впрочем, как и ко всем их богам. Эти святыни можно запросто кушать! Прямо в гнило-сыром виде с душком. Даже полная тухлятина не теряет своей калорийности. Едят такое не только в нужду или по форсмажорным обстоятельствам, но и просто как своеобразный деликатес. Но всегда восполняют взятое - захотелось копальхема, смерть вожаку, Духа Большого Оленя тоже обижать не следует. Тысячелетия жизни в тундре такому научили - это ведь прекрасные консервы на чёрный день, не говоря уже о спасительной помощи тем, кто потерялся в тундре. Ведь главная их ценность - что они как бы ничьи, забытые и разбросанные по северной земле дары предков. Именно такую тушу и взялся разыскать Савелий Пересоль.

Идея разжиться мясцом офицерам очень понравилась - про то, что это тухлятина, не хотелось даже и думать. Если помираешь, то и такое съешь, а что запах... своеобразный... Так нос можно пальцами зажать! Короче, Пересоль, надевай свою кухлянку, хватай нож и бегом за консервами национальной ненецкой кухни. Всё равно никуда идти от сюда нельзя - ждать надо. Но на полный желудок шансов дождаться намного больше! Так что, товарищ оленевод, от тебя зависят наши жизни - не подведи.

И он не подвёл. К вечеру, когда уже стали закрадываться сомнения, а вернётся ли Пересоль, не дёрнул ли он в одиночку на Хету, из-за сопки на фоне ярко-оранжевого неба чёрным силуэтом медленно появилась его коренастая фигурка. Офицеры радостно побежали ему на встречу. Вот он идёт гружёный, улыбается - за спиной висит здоровая оленья нога. Савелий нарезал ремней из оленьей шкуры, и подцепил мясо на спину, словно рюкзак. Ого! Сегодня пируем.

Мясо, как таковое, уже слабо различимо - вместо него какая-то сероватая и дурно пахнущая масса. А вот жир ничего - просматривается. Грязно-серый и мылкий на ощупь, во рту он прилипал к нёбу, чем-то напоминая мягкий парафин, только холодный. Легко отдирался и грязно-серый слой, что сразу под шкурой. У свежей оленины такую мезгу не прожуешь, а тут ничего - мягкая, словно восковая корочка с сыра. Вкус же копальхема больше всего походил на жутко прогоркшее несолёное сало. Когда попробовали прожарить копальхем на костре или хотя бы разогреть его на сковородке, то получилось ещё хуже - вонь пошла такая, что кусок определённо нельзя было взять в рот. С него капал тягучий жир, который горел тёмным смрадным пламенем, словно резина. Да, такое "лакомство" лучше всего глотать холодным, хотя по словам ненца самый вкусный копальхем вообще мороженный, тогда его нарезают тонкими ломтиками, что сворачиваются под ножом в серенькие трубочки. Полученную строганину макают в соль и едят вместе с парными сырыми лёгкими только что забитого оленя.

Служившим на севере частенько приходилось сталкиваться с местной традицией сыроедения. Из оленьей требухи - национального ненецкого лакомства - наиболее отважные из офицеров иногда пробовали сырую печень, а вот мясо любили слегка обжарить на сковородке. Внутри оно оставалось практически сырым, лишь чуть-чуть белело снаружи. Нарезанное мелкими кубиками, такое называли "пастеризованной олениной". Это там пробовал практически каждый. Поэтому к вонючему копальхему отнеслись с доверием. Нарезали кусочками и запивая брусничным отваром, не жуя наглотались до отвала.

К ночи разыгралась непогода. Первый снег пришёл с порывами ветра. Теперь ему лежать до конца мая. Однако на удивление ночь со снегом оказалась не такой уж и холодной. Облака действовали как одеяло, сохраняя последнее тепло земли. Народ набился в убежище, там же запалили импровизированную "буржуйку". А к утру вообще всё стихло, воздух стал прозрачен, небо ясным. Побелевшая тундра словно надела подвенечный наряд. Или саван... Фатой к наряду по небу разбежалось северное сияние. Ух как крутит! Вот стратосфным дождём вытянулись зелёные всполохи. Вот кое где они порозовели, развернулись поднятым занавесом божественного театра. Светящиеся складки пошли фиолетовым отливом, под ними опять зелёная бахрома... Ударил приличный морозец. Холодно, конечно, но на сытый желудок такое терпеть можно. Не смертельно.

Оказалось смертельно. Не от холода - от копальхема. У кого начались боли в области печени, у кого рвота, под конец у всех галлюцинации, а к утру потеря сознания. Однако Савелий Пересоль оставался в полном здравии, никаких симптомов у него не появилось, хоть он-то съел больше всех! Всю ночь он пытался хоть как-то помочь офицерам, но бесполезно. Уже когда совсем расцвело, остановилось дыхание у лётчика, а вот и тело старшего отпустило Дузинскую душу в землю предков. К обеду умер механик. Двое топографов ещё были живы, но в тяжёлой коме.

Савелий не понимал почему так. Давно подзабывший тонкости верований собственного народа, он вдруг вспомнил, что ещё в детстве ему говорила бабка, и о чём со страхом в голосе полярными ночами шептал дед. В чуме тихо, лишь потрескивают дрова под чайником, а дед всё не ложится спать - первый снег ведь, надо вспомнить Духа Большого Оленя. Такая же ночь, как сейчас. Неужели Савелий чем-то тундру обидел? Эх, проклятая водка! Лучше бы деда слушал, да заклинания учил как следует... Натянув портянку на их кастрюльку, Пересоль принялся бить в нёё, как в бубен, пытаясь заговорить от смерти оставшихся. Потом прыгал вокруг вертолёта и что было силы кричал на ненецком те обрывки магических фраз, что всплыли в его памяти. Пытался разбудить духов, призывал деда прийти, и как в детстве, отвести беду.

И видать разбудил! На низкой высоте, со стороны болота, где вчера вечером выходил он сам, из-за сопки внезапно выпрыгнула гигантская зелёная стрекоза с красными звёздами на боках. С высоты на белоснежном фоне тундры закопченный остов вертолёта выделялся особенно чётко. Перед лицом изумлённых лётчиков промелькнула смешная будочка, из которой шёл дымок, три безжизненных тела перед ней и выплясывающая фигурка какого-то местного с непонятным круглым "барабаном". Стрекоча винтом, вертолёт заложил крутой вираж, развернулся, завис на минуту над своим сгоревшим собратом, а потом прыгнул в сторону и погнав во все стороны позёмку, принялся снижаться. Всё, Дух Большого Оленя доказал, что он главный в тундре - пригнал таки вертолёт! И всего-то стоило найти копальхем...

Эвакуацию произвели прямо на север, в Жданиху. Всё равно до Крестов или даже до Хатанги горючки бы не хватило. Но в Жданихе был только фельдшер, гражданский правда, но какая разница. Врач аж в Крестах. Пока вертолёт заправить, потом ещё сколько часов лёту... Решили не рисковать - связались с ним по рации. "Заочные" диагнозы дело трудное и опасное, но что делать? К тому же абсолютно не понятно, почему местный без каких-либо отклонений, не обморожен и даже не кашляет, а двое военных без сознания. Спасибо тот же местный разъяснил - было шибко мало кушать, с голоду оленьей тухлятины нажрались. Тогда рекомендации простые - внутривенно-капельно побольше жидкости, медикаментозно форсируйте диурез, для защиты печени дайте глюкозки и витаминов, если надо, то колите препараты, поддерживающие дыхание и деятельность сердца. Понятно, что всё это в миллиграммах, миллилитрах, процентах...

Ночью умер один из топографов. Состояние последнего военного, старшего лейтенанта, оставалось "стабильно-критическим". Это значит, что в любой момент помереть может, да только вот чего-то долго не мрёт. Через день кризис, похоже, миновал. Дыхание стало глубже, вернулось нормальное давление. Кома незаметно перешла в сон. А вот и пробуждение. Именно выживший старший лейтенант и поведал всем о вкусовых качествах копальхема. На следующий день с ним вылетели в Кресты, где располагался поисковый штаб, и куда прибыла комиссия по расследованию происшествия. А с ней аж два следователя - один гражданский, другой офицер военной юстиции. И как вы понимаете, завели эти следователи уголовное дело на гражданина Савелия Пересоля за убийство четверых военнослужащих путём отравления. По ходу расследования статью за убийство поменяли на "непреднамеренное убийство", потом "за случайное убийство по неосторожности".

А какая ещё может быть осторожность при приёме внутрь местного пищевого суррогата, называемого по-ненецки "копальхем"? О такой осторожности тогда ни один профессор-токсиколог не знал. В Москву, в Центральную Лабораторию Судебной Экспертизы МО доставили замороженные куски копальхема. Ненца Пересоля тоже потаскали по военным заведениям - был он и в Институте Военной Медицины на Ржевке, и в разные другие токсикологические лаборатории захаживал. В военных интересовало лишь одно - как же в его организме система противодействия и нейтрализации птоаминов? Очень интересно, а может и к другим ядам у ненцев такая устойчивость? Оказалось, что нет. Только к трупным ядам они не чувствительны. Но ничего, кроме повышенной активности специального белка, называемого цитохромом Пэ-450, у него не нашли. Кстати, для науки бедняга Пересоль даже добровольно согласился на биопсию печени. Это когда толстой полой иглой с острыми краями из печёнки неживую столбик ткани вырезают.

Может из-за такой вот научной ценности и осудили Савелия лишь условно. Тот случай, когда из-за принципа неотвратимости наказания буква закона перевешивает его дух - по идее, нет никакого состава преступления в этом деле, как и в предыдущем, "метанольном". Там хоть траванулись ворованной социалистической, а значит общенародной собственностью. А здесь чем? Дарами предков. Хоть тоже общее достояние ненецкого народа, но ведь не воровство!

Аналог ненецкому копальхему есть у российских чукчей - они подобным образом сохраняли мясо моржей. Дальневосточные народности до прихода белого человека с его поваренной солью, раньше красную рыбу не солили - чуть подкоптят, чуть подвялят, но в общем хранили её "медвежьим методом" и ели вполне тухленькой. Американские эскимосы по сезону лезут на прибрежные скалы, так называемые птичьи базары, где большими сачками ловят морскую птицу. Особенно они предпочитают мелких крачек и тупиков - тёмных птичек с широкими ярко-оранжевыми клювами. Этих они даже не потрошат - набивают ими кожаные мешки, перекладывают слоями тюленьего жира и оставляют такое порой на годы. Едят это только тогда, когда содержимое "перебродит" в однообразную серую массу. Понятно, что косточки и пёрышки не в счёт - это остаётся, так что плеваться всё же приходится. По оценке FDA калорийность такой пищи выше, чем у бекона! Кстати торговля этой "едой" категорически запрещена по всей территории Штатов, включая Аляску, а изготовление строго лимитировано резервациями северных "нэйтив американз". Самое забавное в этом законе - а кто же, кроме самих эскимосов, такое купит? Ещё чуднее "консервы" у "нэйтив канадиенс" - канадских инуитов. Эти умудряются "сгноить" целого кита!

Однако индивидуальная история такой вот толерантности к трупным ядам у каждого представителя северных народов отслеживается легко. И начинается она с самого-самого рождения. Чтобы новорожденный не плакал, ему вместо соски дают сосать кусочек сырого мяса на нитке. Привяжут, чтоб не проглотил и в рот. А меняют эту "соску", когда мясцо, как бы это сказать... попахивать начинает. Потом вместо кашки кровушки оленьей попить дадут. Потом и ломтиком копальхема побалуют. Вот постепенно и развивается толерантность к птоаминам.

Ну и последнее, что известно любому судмедэксперту, работавшему с эксгумированными останками. Если захоронение производилось в плотную глинистую землю и в сравнительно герметичном гробу, то без доступа кислорода труп не гниёт, а переходит в состояние, называемое жировоском. Такое я видел, а вот копальхем не приходилось, но сдаётся мне, что биохимические превращения там весьма сходные. Хотя весьма затруднительно сей процесс отнести к кулинарии...