«Дома терпимости» Гитлера: страшнее Бухенвальда и Освенцима… Жуткие страницы мировой секс-истории. Голубые плюшевые игрушки в концлагерях третьего рейха

Они всегда приходили по вечерам. Максимум на 15 минут, дольше они не оставались, потом была очередь следующего. Маргарет В. (Margarethe W.) вынуждена была вспоминать эти вечера всю свою жизнь. 25-летняя женщина из Гюстрова и без того жила в аду: шел 1943 год, и она была заключенной в концентрационном лагере Бухенвальд.

У них была лишь одна задача: быть «к услугам» мужчин

Среди десятков тысяч людей она была одной из 16 женщин, «номером 13». В системе концлагерей СС у нее и остальных женщин была особая функция: ее единственной задачей было быть «к услугам» мужчин, то есть заниматься с ними сексом. Маргарет В. работала подневольной проституткой. Не для охранников из СС, а для других заключенных.

Идея организовать такие бордели в концентрационных лагерях пришла годом ранее самому шефу СС Генриху Гиммлеру. Речь при этом шла не о том, чтобы сделать что-то хорошее истощенным, подвергавшимся пыткам заключенным мужского пола, которых использовали в качестве рабов и убивали.

Гиммлер хотел повысить продуктивность своих рабов, которая была очень низкой из-за плохих условий жизни в лагерях. Поэтому в марте 1942 года он приказал: «Я считаю необходимым направить прилежно работающих заключенных женского пола на добровольной основе в бордели».

Сначала выбирали только «специалисток»

С 1942 года такие бордели были организованы в общей сложности в десяти лагерях, таких как Заксенхаузен, Маутхаузен, Бухенвальд и даже в Освенциме. Сначала женщин набирали из женского концлагеря Равенсбрюк, но позже стали отбирать и из других лагерей. В основном речь шла о немках, еврейских женщин не выбирали по расовым причинам.

Сначала персонал СС, в чьем ведении было функционирование борделей, выбирал «специалисток». То есть тех женщин, которые до ареста на самом деле зарабатывали деньги проституцией или в этом подозревались. Вскоре к ним присоединились женщины, которые занимались «осквернением расы», то есть вступали в половую связь с польскими, русскими или еврейскими пленными, отправленными на принудительные работы.

Заявки на эту работу были «добровольными»

Заявки на эту особенную службу были «добровольными» в том смысле, что женщин не принуждали. Те, что вызвались, могли надеяться на достаточное питание, регулярные медицинские осмотры, защиту от побоев, жестокого обращения и тяжелого физического труда. Некоторое время СС также обещали этим женщинам, что их отпустят из заключения в концлагере через полгода.

Контекст

При социализме секс у женщин был лучше

Сотрудник ЦРУ с эсэсовским прошлым

Сын Сталина погиб в немецком концлагере

Война – это мир, освобождение – это резня и концлагеря

Секс в осаде

Когда женщины соглашались, то сначала их помещали в карантин и проводили тщательный медицинский осмотр, особенно на предмет наличия болезней, передающихся половым путем. В это время их хорошо кормили и выхаживали физически. Ведь раньше они жили в ужасных условиях концлагеря, что отражалось на их теле. Однако для СС эстетический аспект не был самым важным. Женщины должны были быть здоровы и работоспособны.

Речь шла не об эротике, а о простом половом акте

Затем они шли в «специальное здание» в лагерях, так СС стыдливо называли бордель. Там безгранично правило элитное подразделение Гиммлера. «Специальные здания» были так сконструированы, что по центру проходил коридор, из которого можно было попасть в комнаты с женщинами. Оборудованы эти комнаты были по-спартански.

Об эротике речи не шло, только о половом акте, который должен был повысить продуктивность клиента проститутки. Сначала он тоже должен был пройти медицинское обследование. Затем ему можно было посетить комнату с подневольной проституткой. Существовали четкие правила — например, половой акт мог осуществляться только в определенном положении.

15 минут — и все

И самое позднее через 15 минут все заканчивалось. Кто еще не был готов, должен был учитывать, что его могут грубо выбросить из кровати и комнаты. Чтобы все проходило правильно, люди из СС постоянно могли наблюдать за происходящим через смотровое отверстие в двери.

Затем клиенты проституток должны были пройти «санацию», как вскоре после падения Третьего рейха уже описал в своем труде «Государство СС», ставшим классикой, бывший заключенный лагеря Ойген Когон (Eugen Kogon). Под этим подразумевалось тщательное медицинское обследование. Распространение венерических заболеваний в любом случае должно было быть предотвращено.

Очевидно, насилия клиентов по отношению к женщинам не было. Вероятно, во многих случаях не раз доходило до крайностей. Многие мужчины, обитавшие в свободной от женщин зоне лагеря, пользовались возможностью снова и, перед лицом смерти, возможно, в последний раз, увидеть женщину, поговорить с ней и ощутить немного физической близости.

Письменные прошения о посещении борделя

Получение услуг женщин для «удовольствий» СС называли привилегией. По оценкам Зоммера, лишь около 1% заключенных концлагеря были один или несколько раз в борделе. При этом речь шла о заключенных, принадлежавших к «верхнему слою» концлагеря, как правило, работающих заключенных.
Для них такое посещение должно было быть премией за хорошую работу. Однако оно стоило две марки, раздобыть которые у многих заключенных не было никакой возможности. В основном в бордель приходили профессиональные преступники, Политические заключенные, за редким исключением, отказывались от этого. Они должны были подать заявление на посещение борделя в письменной форме: «Заключенный №… покорнейше просит разрешения на посещение борделя».

Бордели в концлагерях были частью коварной стратегии, с помощью которой СС осознанно унижали заключенных. Потому что, конечно, повышения продуктивности рабочих можно было достичь улучшением питания для всех заключенных. Но этого Гиммлер совсем не хотел. Когда мужчины шли в бордель, они унижались перед людьми из СС. В то же время они также становились соучастниками сексуальной эксплуатации женщин. Но для женщин ситуация была особенно тяжелой. Они стали жертвами СС и заключенных.

Табуированная тема на протяжении десятилетий

Хотя, как показывает книга Когона, тема принудительной проституции в концлагерях стала известна вскоре после падения Третьего рейха, она решительно замалчивалась. Это касается как старой Федеративной республики, так и бывшей ГДР. Только в начале 90-х некоторые женщины, как Маргарет В., попросили слова.

До тех пор никого это не интересовало — ни мужчин, которых обслуживали женщины, ни самих женщин, потому что они боялись, что их участь может быть представлена так, как будто они в прямом смысле слова добровольно работали в борделях.

Для женщин речь шла только о выживании

Этих женщин, кстати, немного, жертвами стали примерно несколько сотен. Но их судьба имеет большое значение, потому что она показывает, что СС хотели оскорбить, унизить и поиздеваться над заключенными лагерей любым мыслимым способом.

На самом деле, для этих женщин речь шла только о выживании, и, по крайней мере, в этом они достигли успеха. Их участь никогда не была признана, они не получили компенсацию. Известен лишь один случай 1966 года, когда пострадавшая подала заявление на компенсацию в Федеративной республике. Оно было отклонено на основании того, что для понесенных ею страданий истек срок давности.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Меня настолько напугали эти посещения публичных домов, что я никогда больше даже и не пытался заниматься любовью с женщиной

В пути сопровождавшие нас охранники из СС сказали, что нас переводят в концлагерь во Флоссенбурге. Среди заключенных в Заксенхаузене ходили слухи об этом месте. Рассказывали, что в новом концлагере условия жизни были такие же плохие, как и в нашем, так что нам лучше было совсем забыть о надежде на лучшую жизнь. В этом смысле любой из концлагерей был одинаково ужасен.

Флоссенбургский лагерь находился в Штайнпфальц, на севере Баварии, вблизи чешской границы, на высоте примерно семисот метров над уровнем моря. Ближайшим к лагерю городом был Вейден. Лагерь построили на невысоком склоне холма, неподалеку от городка с таким же названием - Флоссенбург. И все же, несмотря на изумительный пейзаж, со старинным полуразрушенным замком четырнадцатого века, возвышающимся на горизонте, Флоссенбург останется темным пятном в памяти тысяч людей: их бесконечные боль и страдания прокляли это место навечно.

Когда наш конвой, состоявший из трех машин, въехал в ворота Флоссенбурга, и всех вновь прибывших вывели на площадь, мы искренне удивились тому, что никто не устроил из нашего появления цирка - то есть не было обычных окриков, брани, тычков - к которым мы уже успели привыкнуть в Заксенхаузене. Наш приезд выглядел почти цивилизованным, и у нас не осталось неприятного осадка от появления в новом месте.

Из более сотни заключенных, переведенных из Заксенхаузена в Флоссенбург, нас было лишь пятеро - тех, кто носил нашивку в виде розового треугольника: 35-летний чех - певец из Праги; 42-летний австрийский служащий какого-то департамента из Граца; 24-летний юноша из Зальцбурга, о котором говорили, что он командовал одним из подразделений Гитлерюгенда; еще один ве нец и я, на тот момента нам обоим было по 22 года. Точно так же как и в Заксенхаузене нас определили в барак, где жили одни лишь гомики (так в тексте - прим. пер.). Во Флоссенбурге это было крыло «А», то есть для гомосексуалистов была отведена лишь одна спальня.

В то время в крыле «А» находилось уже около двухсот заключенных, и точно так же, как и в Заксенхаузене, свет ночью никогда не выключался, причем не во всем бараке, а только в том месте, где спали гомики. Еще одним обязательным правилом было класть во время сна руки поверх одеяла. Судя по всему, подобные порядки соблюдались во всех без исключения концлагерях, где были бараки для гомосексуалистов. Надзиратели не отступили от этого правила, даже когда через год после нашего появления в Флоссенбурге крыло «А» было расформировано, и всех гомиков, содержавшихся в этом бараке, разбили на маленькие группы и расселили по разным баракам.

Охранник проводил нас к нашему будущему месту пребывания и передал в руки командующего подразделением СС. При входе в барак нас заставили довольно долго простоять на одном месте, а в это время восемь или десять охранников ходили вокруг и внимательно нас оглядывали. К тому времени я был уже не настолько наивен, чтобы не понимать, из-за чего эта группа из столь важных персон - охранников - так внимательно нас осматривала: все они искали себе новых любовников из числа только что прибывших заключенных. Мне вот-вот должно было исполниться 23 года, но у меня все еще не было никакой растительности на щеках, и я казался гораздо моложе своих лет. Кроме того, мне даже удалось немного поправиться в Заксенхаузене, где мой тогдашний надсмотрщик приносил мне дополнительные порции еды. И потому кружившие вокруг нас охранники присматривались ко мне все внимательнее и внимательнее. Я видел их интерес к себе, потому как они, не стесняясь, перебрасывались комментариями, касающимися нашего внешнего вида. От всей этой картины создавалось такое впечатление, словно все мы пятеро вновь прибывших заключенных, внезапно очутились на рынке рабов в Древнем Риме.

После отбора

Внезапно сержант войск СС и комендант нашего отсека вышли из спальни, после чего охранники прекратили свой осмотр. Сержант СС зачитал нам перечень специальных норм, действовавших в отсеке для гомосексуалистов, а в это самое время комендант барака стоял у него за спиной и внимательно разглядывал нас, стоящих перед ним заключенных; и было ясно, что в голове у коменданта роятся те же самые мысли, что и у охранников. Глаза коменданта довольно долго и пристально разглядывали меня, а на его губах змеилось некое подобие улыбки. Когда сержант СС вышел из спальни, комендант отсека, в обязанности которого входило распределение коек между вновь прибывшими заключенными, тут же подошел ко мне и сказал:

Эй, ты! Парень, хочешь пойти со мной?

Конечно, да, - немедленно ответил я ему, потому как прекрасно знал, о чем идет речь. Мое столь быстрое согласие несколько изумило его.

Ты смышленый парень, и это мне нравится, - сказал комендант, похлопывая меня по плечу.

Как и в Заксенхаузене в Флоссенбурге заправляли зеленые. То есть большинство комендантов бараков и охранников набиралось из числа самых обычных преступников; вполне естественно, что из их же числа был и начальник всего концлагеря и главный надсмотрщик.

Мой новый любовник оказался профессиональным уголовником - взломщиком сейфов - из Гамбурга, очень уважаемым человеком в своих кругах. Все заключенные боялись его из-за жестокого нрава. Даже так называемые коллеги-надсмотрщики предпочитали не связываться с комендантом, но ко мне он был всегда внимателен и добр. Спустя полгода после нашего прибытия в концлагерь его назначили начальником лагеря, и на этой должности он оставался до того самого момента, когда американцы в конце войны освободили нас. После меня у него были и другие любовники (он выбрал себе одного молодого поляка), но и тогда комендант продолжал покровительствовать мне. Он спасал мне жизнь не менее десяти раз, и даже сегодня, спустя двадцать пять лет, я все еще ему благодарен. Сегодня он вновь живет в Гамбурге, хотя я и не общался с ним с апреля 1945 года.

Мои новые товарищи по лагерю рассказали, что сержант СС, прикрепленный к нашему блоку, был очень внимателен и строг и в любой момент мог назначить наказание. Этот сержант никогда не смеялся и вообще не выражал своих эмоций, но он так же никогда и не позволял себе ничего в отношении какого-либо заключенного. После того как все мы - пятеро вновь прибывших заключенных - застелили свои койки и убрали в тумбочки нехитрые пожитки, нас вновь выстроили в ряд, чтобы начальники нашего крыла могли заполнить анкеты с персональными данными на каждого. Наш сержант СС в сопровождении заключенного, исполнявшего обязанности секретаря, вновь внимательно осмотрел нас и задал невообразимое количество вопросов.

Когда очередь дошла до меня, сержант внимательно посмотрел мне в глаза, и в этот момент между нами словно сверкнула какая-то искра понимания. Мне сложно подобрать слова, чтобы описать то состояние, но казалось, что от наших встретившихся взглядов образовался словно электрический заряд, державшийся в воздухе несколько мгновений. Сержант практически даже не разговаривал со мной, когда я находился в бараке, но я часто чувствовал на себе его взгляд.

Однажды другой сержант СС ударил меня за то, что я не успел вовремя снять перед ним шапку. Начальник нашего барака в тот же момент выбежал из своего кабинета и закричал: «Оставь в покое этого человека!»

Сержант тут же отпустил меня и ушел восвояси, бормоча про себя: «Еще посмотрим, еще посмотрим». Начальник нашего блока «А» долгое время пристально смотрел на меня, после чего вернулся к себе в кабинет. Я часто замечал, что он смотрит туда, где я стою, думая при этом, что его никто не видит. Я никогда не говорил об этом с другими заключенными и даже со своим любовником - комендантом барака, но интуитивно чувствовал, что - небезразличен сержанту, что он был одним из наших, испытывал те же самые сексуальные влечения, что и мы, носившие на плече знак братства розового треугольника.

Он скрывал свои истинные чувства и переживания, избегал каких бы то ни было личных контактов с заключенными и выглядел строгим и неприступным. За малейшее нарушение правил концлагеря, а это могла быть самая невинная оплошность - приступ кашля в неподходящий момент или отсутствие пуговицы на робе - он приказывал дать заключенному от пяти до десяти ударов дубинкой; а это наказание было самым обычным. Но он никогда лично не присутствовал во время наказания, а в тех случаях, когда не мог куда-либо уйти, всегда отворачивался. В середине 1941 года он попросился добровольцем на восточный фронт и навсегда исчез из нашей жизни. (┘).

По приказу рейхсфюрера СС Гиммлера (Himmler) летом 1943 года в концлагере Флоссенбурге был открыт бордель, стыдливо именовавшийся «специальным блоком». Прежде здесь показывали кино, а теперь весь барак был разделен на несколько комнат, в которых жили и работали проститутки. Так называемый «спецблок» находился в ведении больничного отделения, отвечавшего за состояние здоровья как дамочек, так и их клиентов. Само собой разумеется, что это событие, о котором нас известили за несколько недель до открытия само го публичного дома, стало центральной темой для обсуждения среди заключенных. Уголовники и цыгане с большим энтузиазмом восприняли известие об открытии борделя; в то же самое время политические заключенные выступали против публичного дома, так как полагали, что это лишь маневр, отвлекающий внимание от неблагоприятного положения немецкой армии на восточном фронте. Свидетели Иеговы заявили, что они не будут ходить к проституткам из религиозных соображений.

Кроме всего прочего Гиммлер был одержим идеей, что братство розового треугольника откажется от своих пагубных наклонностей после принудительных и регулярных посещений борделя. В наши обязанности входило еженедельное посещение спецблока, где мы должны были учиться получать наслаждение от занятий сексом с противоположным полом. Приказ Гиммлера сам по себе говорил о том, насколько мало командование СС и их научные консультанты знали об истинной природе гомосексуализма. Из-за ограниченности своих взглядов они считали наши наклонности болезненным извращением, и, пытаясь излечить их, прописывали нам регулярные посещения борделя. Даже сегодня, после двадцати пяти лет так называемого научного прогресса, то же тупоумие можно по-прежнему наблюдать практически во всех официальных учреждениях.

Машина с проститутками

Как-то днем машина, перевозившая дамочек для борделя, проехала через ворота концлагеря, и остановилась перед специальным блоком, где проституток уже поджидали с нетерпением потенциальные клиенты. Из машины вышли десять молоденьких девушек, которых препроводили в их владения. Женщин привезли из женского лагеря, находившегося в Равенсбрюке, по национальности почти все они были цыганками или еврейками. Офицеры СС заманили их в Флоссенбург лживыми обещаниями, что через шесть месяцев добровольной работы проститутками в борделе, они будут отпущены из концлагеря навсегда. Судя по всему, пытки и унижения в женском лагере были ничуть не меньше, чем в Флоссенбурге, потому как иначе ничем нельзя объяснить согласие этих женщин добровольно работать в лупанарии. Этих несчастных соблазняла мысль о скором освобождении, надежда на то, что прекратятся жестокости и пытки, и им больше не придется голодать.

Они поверили лживым обещаниям своих надсмотрщиков, но их жертва была напрасной: шесть месяцев унижений их человеческого и женского достоинства ничего им не принесли. Правда то, что срок выполнения обязанностей в публичном доме ограничился лишь шестью месяцами, после чего их сменили вновь прибывшие добровольные проститутки из Равенсбрюка. Но свободы эти бедные женщины так и не увидели: вместо освобождения их, полностью обессилевших после 2000 половых сношений, к которым они принуждались, отправили в газовые камеры Освенцима.

В день открытия борделя, более ста заключенных выстроились перед спецблоком, который был открыт для посещений с пяти до девяти часов вечера. И не было ни одного дня, когда бы количество жаждущих посетить публичный дом было меньшим. И нельзя сказать, чтобы в очереди из смеющихся арестантов все мужчины светились силой и здоровьем. Полностью довольны жизнью были лишь надсмотрщики и их помощники. Однако перед публичным домом стояли и те, кто еле держался на плаву. балансируя между жизнью и смертью - своей очереди дожидались истощенные от голода и болезни отбросы человеческого общества, которые вот-вот могли испустить дух. Но даже этим страдальцам хотелось получить свою долю женской ласки и наслаждений: вот оно - ярчайшее доказательство того, что сексуальность представляет собой один из самых сильных импульсов человеческого существа.

По приказу начальника лагеря в дверях так называемых комнат наслаждений были просверлены отверстия, через которые он и его подчиненные могли непосредственно наблюдать за сексуальной жизнью своих заключенных. А на другой день рассказ об увиденном, о том, кто какие позы принимал во время полового акта, передавался другим заключенным. Я часто задавался вопросом, не является ли подобная скрытая сексуальность, зачастую приправленная еще и комплексом неполноценности, гораздо большим извращением, чем, по мнению прочих, мой гомосексуализм.

Мне, в соответствии со строгими указаниями начальника лагеря, так же пришлось трижды посетить этот публичный дом. Эти визиты были не просто тяжелы для меня, они стали для меня самым настоящим потрясением. Не понимаю, какое исцеление или наслаждение я должен был получить при виде несчастной, истощенной девушки, лежащей на кровати и раздвигающей ноги со словами: «Давай, поторопись!». Ей, как и мне, хотелось только одного: чтобы как можно скорее закончилось это свидание, которое обоим нам доставляло столько мучений. Кроме того, мы знали, что из-за двери за нами подглядывает охранник. На самом деле от таких занятий сексом с противоположным полом бесполезно было ждать какого-либо исцеления. Напротив, меня настолько напугали эти посещения публичных домов, что я никогда больше даже и не пытался заниматься любовью с женщиной. Таким образом, мои сексуальные пристрастия лишь еще больше укрепились.

На мое счастье желающих попасть в бордель было так много, что мне больше уже не приказывали посещать его в обязательном порядке. Несмотря на это, чтобы отвлечь внимание, я каждую неделю записывался в списки желающих, сдавал по две марки, а потом посылал вместо себя другого заключенного, который удовлетворял в этом борделе свои сексуальные потребности.

Высшие должностные чины нашего концлагеря ходили в публичный дом регулярно и нередко носили девушкам подарки: все, что угодно - от сосиски до кружевных шелковых трусиков. Вполне понятно, что и коменданты и начальник лагеря чувствовали себя с проститутками совершенно вольготно. Нередко какой-либо комендант постоянно ходил к одной и той же девушке, начали даже поговаривать о неких стабильных отношениях, но это было просто смешно, потому как зачастую десять или даже пятнадцать заключенных считали одну проституткой своей будущей невестой и приносили ей подарки. Лишь чудом среди заключенных не было ни одного убийства из-за любви.

Плюшевые игрушки

Хотя коменданты бараков и надсмотрщики регулярно ходили в публичный дом, им все же, по-видимому, не хотелось расставаться с теми, кого они считали своими плюшевыми игрушками. И лагерное начальство нельзя было винить за это, потому как, хотя сам я ни разу и не вступал в интимные отношения ни с одним из этих русских и польских мальчиков, они казались мне гораздо чище и, прежде всего, человечнее, замусоленных и распухших девушек из борделя. Конечно же, это лишь моя точка зрения.

В конце 1943 года Гиммлер издал новый приказ об очищении сексуальных извращенцев, то есть гомосексуалистов. Согласно этому приказу каждый гомосексуалист, добровольно согласившийся на кастрацию и зарекомендовавший себя примерным поведением, будет отпущен в самом ближайшем времени. Некоторые из заключенных, принадлежавших к братству розового треугольника, поверили в обещание Гиммлера и согласились на кастрацию, надеясь избежать тем самым смертельных объятий концлагеря. Но, несмотря на примерное поведение - насколько оно было примерным, зависело лишь от расположения духа коменданта барака и командира из войск СС - добровольно согласившихся на кастрацию освободили только из концлагеря. Но они не получили полной свободы, поскольку их направили в штрафной батальон Дирлевангера (Dirlewanger) на Восточный фронт, где им суждено было погибнуть в белорусских лесах, в сражениях против партизан, иными словами, - геройски умереть во славу Гитлера и Гиммлера.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Лишь недавно исследователи установили, что в десятке европейских концлагерей нацисты заставляли женщин-заключенных заниматься проституцией в специальных борделях, - пишет Владимир Гинда в рубрике Архив в № 31 журнала Корреспондент от 9 августа 2013 года.

Мучения и смерть или проституция - перед таким выбором нацисты ставили европеек и славянок, оказавшихся в концлагерях. Из тех нескольких сотен девушек, что выбрали второй вариант, администрация укомплектовала бордели в десяти лагерях - не только в тех, где узники использовались как рабочая сила, но и в других, нацеленных на массовое уничтожение.

В советской и современной европейской историографии эта тема фактически не существовала, лишь пара американских ученых - Венди Гертъенсен и Джессика Хьюз - поднимали некоторые аспекты проблемы в своих научных работах.

В начале XXI века немецкий культуролог Роберт Зоммер начал скрупулезно восстанавливать информацию о сексуальных конвейерах

В начале XXI века немецкий культуролог Роберт Зоммер начал скрупулезно восстанавливать информацию о сексуальных конвейерах, действовавших в ужасающих условиях немецких концлагерей и фабрик смерти.

Итогом девяти лет исследований стала изданная Зоммером в 2009 году книга Бордель в концентрационном лагере , которая шокировала европейских читателей. На основе этой работы в Берлине организовали выставку Секс-работа в концлагерях.

Постельная мотивация

“Узаконенный секс” появился в фашистских концентрационных лагерях в 1942 году. Дома терпимости эсэсовцы организовали в десяти учреждениях, среди которых были в основном так называемые трудовые лагеря, - в австрийском Маутхаузене и его филиале Гузене, немецких Флоссенбурге, Бухенвальде, Нойенгамме, Заксенхаузене и Дора-Миттельбау. Кроме того, институт подневольных проституток ввели еще и в трех лагерях смерти, предназначенных для уничтожения заключенных: в польском Аушвице-Освенциме и его “спутнике" Моновице, а также в немецком Дахау.

Идея создания лагерных борделей принадлежала рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Данные исследователей говорят, что он был впечатлен системой стимулов, применявшейся в советских исправительно-трудовых лагерях с целью повышения производительности труда заключенных.

Imperial War Museum
Один из его бараков Равенсбрюка, крупнейшего женского концлагеря нацистской Германии

Гиммлер решил перенять опыт, попутно от себя присовокупив к списку “стимулов” то, чего не было в советской системе, - “поощрительную” проституцию. Шеф СС был уверен, что право на посещение борделя наряду с получением прочих бонусов - сигарет, наличных или лагерных ваучеров, улучшенного рациона - может заставить узников работать больше и лучше.

На деле право посещения таких заведений было преимущественно у лагерных охранников из числа заключенных. И этому есть логичное объяснение: большинство мужчин-узников были измождены, так что ни о каком сексуальном влечении и не думали.

Хьюз указывает, что доля мужчин из числа заключенных, которые пользовались услугами борделей, была крайне мала. В Бухенвальде, по ее данным, где в сентябре 1943 года содержались около 12,5 тыс. человек, за три месяца публичный барак посетили 0,77% узников. Схожая ситуация была и в Дахау, где по состоянию на сентябрь 1944-го услугами проституток воспользовались 0,75% от тех 22 тыс. заключенных, которые там находились.

Тяжелая доля

Одновременно в борделях работали до двух сотен секс-рабынь. Больше всего женщин, два десятка, содержались в притоне в Освенциме.

Работницами борделей становились исключительно женщины-заключенные, как правило, привлекательные, в возрасте от 17 до 35 лет. Около 60-70% из них были немками по происхождению, из числа тех, кого власти Рейха называли “антиобщественными элементами”. Некоторые до попадания в концлагеря занимались проституцией, поэтому соглашались на схожую работу, но уже за колючей проволокой, без проблем и даже передавали свои навыки неискушенным коллегам.

Примерно треть секс-рабынь эсэсовцы набрали из узниц других национальностей - полек, украинок или белорусок. Еврейки не допускались к такой работе, а заключенные-евреи не имели права посещать публичные дома.

Эти работницы носили специальные знаки отличия - черные треугольники, нашитые на рукава их роб.

Примерно треть секс-рабынь эсэсовцы набрали из узниц других национальностей - полек, украинок или белорусок

Часть девушек добровольно соглашались на “работу”. Так, одна бывшая сотрудница медсанчасти Равенсбрюка - крупнейшего женского концентрационного лагеря Третьего рейха, где содержались до 130 тыс. человек, - вспоминала: некоторые женщины добровольно шли в публичный дом, потому что им обещали освобождение после шести месяцев работы.

Испанка Лола Касадель, участница движения Сопротивления, в 1944 году попавшая в этот же лагерь, рассказывала, как староста их барака объявила: “Кто хочет работать в борделе, зайдите ко мне. И учтите: если добровольцев не окажется, нам придется прибегнуть к силе”.

Угроза не была пустой: как вспоминала Шейна Эпштейн, еврейка из каунасского гетто, в лагере обитательницы женских бараков жили в постоянном страхе перед охраной, которая регулярно насиловала узниц. Налеты совершались ночью: пьяные мужчины ходили с фонариками вдоль нар, выбирая самую красивую жертву.

"Их радости не было предела, когда они обнаруживали, что девушка была девственницей. Тогда они громко смеялись и звали своих коллег”, - говорила Эпштейн.

Потеряв честь, а то и волю к борьбе, некоторые девушки шли в бордели, понимая, что это их последняя надежда на выживание.

“Самое важное, что нам удалось вырваться из [лагерей] Берген-Бельзен и Равенсбрюка, - говорила о своей “постельной карьере” Лизелотта Б., бывшая заключенная лагеря Дора-Миттельбау. - Главное было как-то выжить”.

С арийской дотошностью

После первоначального отбора работниц привозили в спецбараки в тех концлагерях, где их планировали использовать. Чтобы привести изможденных узниц в болееменее пристойный вид, их помещали в лазарет. Там медработники в форме СС делали им уколы кальция, они принимали дезинфицирующие ванны, ели и даже загорали под кварцевыми лампами.

Во всем этом не было сочувствия, а только расчет: тела готовили к тяжелому труду. Как только цикл реабилитации заканчивался, девушки становились частью секс-конвейера. Работа была ежедневной, отдых - только если не было света или воды, если объявлялась воздушная тревога или во время трансляции по радио речей германского лидера Адольфа Гитлера.

Конвейер работал как часы и строго по расписанию. Например, в Бухенвальде проститутки вставали в 7:00 и до 19:00 занимались собой: завтракали, делали зарядку, проходили ежедневные медосмотры, стирали и убирали, обедали. По лагерным меркам еды было так много, что проститутки даже меняли продукты на одежду и другие вещи. Все заканчивалось ужином, а с семи вечера начиналась двухчасовая работа. Не выходить на нее лагерные проститутки могли, только если у них были “эти дни” или они заболевали.

AP
Женщины и дети в одном из бараков лагеря Берген-Бельзен, освобожденные британцами

Сама процедура предоставления интимных услуг, начиная от отбора мужчин, была максимально детализирована. Получить женщину могли в основном так называемые лагерные функционеры - интернированные, занимавшиеся внутренней охраной и надзиратели из числа заключенных.

Причем поначалу двери борделей открывались исключительно перед немцами или представителями народов, проживавших на территории Рейха, а также перед испанцами и чехами. Позже круг посетителей расширили - из него исключили лишь евреев, советских военнопленных и рядовых интернированных. Например, журналы посещения публичного дома в Маутхаузене, которые педантично вели представители администрации, показывают, что 60% клиентов составляли уголовники.

Мужчины, желавшие предаться плотским утехам, сначала должны были взять разрешение у руководства лагеря. После они покупали входной билет за две рейхсмарки - это чуть меньше, чем стоимость 20 сигарет, продававшихся в столовой. Из этой суммы четверть доставалась самой женщине, причем лишь в том случае, если она была немкой.

В лагерном борделе клиенты, прежде всего, оказывались в зале ожидания, где сверяли их данные. Затем они проходили медобследование и получали профилактические инъекции. Далее посетителю указывали номер комнаты, куда он должен идти. Там и происходило соитие. Разрешена была только “поза миссионера”. Разговоры не приветствовались.

Вот как описывает работу борделя в Бухенвальде одна из содержавшихся там “наложниц” - Магдалена Вальтер: “У нас была одна ванная с туалетом, куда женщины шли, чтобы помыться перед приходом следующего посетителя. Сразу же после мытья появлялся клиент. Все работало как конвейер; мужчинам не разрешалось находиться в комнате больше 15 минут”.

За вечер проститутка, согласно сохранившимся документам, принимала 6-15 человек.

Тело в дело

Узаконенная проституция была выгодна властям. Так, только в Бухенвальде за первые шесть месяцев работы бордель заработал 14-19 тыс. рейхсмарок. Деньги шли на счет управления экономической политики Германии.

Немцы использовали женщин не только как объект сексуальных утех, но и как научный материал. Обитательницы борделей тщательно следили за гигиеной, ведь любая венерическая болезнь могла стоить им жизни: заразившихся проституток в лагерях не лечили, а ставили над ними эксперименты.

Imperial War Museum
Освобожденные узницы лагеря Берген-Бельзен

Ученые Рейха делали это, выполняя волю Гитлера: тот еще до войны назвал сифилис одной из самых опасных болезней в Европе, способной привести к катастрофе. Фюрер считал, что спасутся только те народы, которые найдут способ быстро излечивать недуг. Ради получения чудо-лекарства эсэсовцы и превращали зараженных женщин в живые лаборатории. Впрочем, живыми они оставались недолго - интенсивные эксперименты быстро приводили узниц к мучительной смерти.

Исследователи обнаружили ряд случаев, когда даже здоровых проституток отдавали на растерзание садистов-медиков.

В лагерях не жалели и беременных. Кое-где их сразу умерщвляли, кое-где делали им искусственное прерывание и через пять недель вновь отправляли “в строй”. Причем аборты производились на разных сроках и разными способами - и это тоже становилось частью исследований. Некоторым узницам разрешали рожать, но лишь затем, чтобы после экспериментальным путем определить, сколько может прожить младенец без питания.

Презренные узницы

По словам бывшего узника Бухенвальда голландца Альберта ван Дейка, лагерных проституток другие заключенные презирали, не обращая внимания на то обстоятельство, что выйти “на панель” их заставили жестокие условия содержания и попытка спасти свою жизнь. Да и сама работа обитательниц борделей была сродни ежедневному многократному изнасилованию.

Некоторые из женщин, даже оказавшись в борделе, пытались отстоять свою честь. Например, Вальтер попала в Бухенвальд девственницей и, оказавшись в роли проститутки, пыталась защититься от первого клиента ножницами. Попытка не удалась, и, согласно записям учета, в тот же день бывшая девственница удовлетворила шестерых мужчин. Вальтер вытерпела это потому, что знала: в противном случае ее ждет газовая камера, крематорий или барак для жестоких экспериментов.

Не у всех хватало сил пережить насилие. Часть обитательниц лагерных борделей, по данным исследователей, свели счеты с жизнью, некоторые потеряли рассудок. Кое-кто выжил, но на всю жизнь остался пленником психологических проблем. Физическое освобождение не избавило их от груза прошлого, и после войны лагерные проститутки вынуждены были скрывать свою историю. Поэтому и задокументированных свидетельств о жизни в этих домах терпимости ученые собрали немного.

“Одно дело говорить “я работала плотником” или “я строила дороги” и совсем другое - “меня вынудили работать проституткой”, - отмечает Инза Эшебах, руководитель мемориала бывшего лагеря Равенсбрюк.

Этот материал опубликован в №31 журнала Корреспондент от 9 августа 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться .

Из всех стран и народов, участвовавших в войне, немцы наиболее ответственно подходили к сексуальному обслуживанию своих солдат. Для учета фронтовых публичных домов и проституток военное ведомство создало специальное министерство. Разобраться в том, как обстояло с сексуальным обслуживанием в вермахте, нам помогут труды известного исследователя Третьего рейха Андрея Васильченко.

В городах северо-запада России бордели, как правило, размещались в небольших двухэтажных домах. Работниц сюда гнал не автомат, а лютый военный голод. Посменно работали от 20 до 30 девушек, каждая из которых в день обслуживала до нескольких десятков клиентов.
Месячная зарплата составляла порядка 500 рублей. Уборщица борделя получала 250 рублей, врач и бухгалтер - по 900.

Единожды разработанную систему, не мудрствуя, применяли в разных занятых регионах.
В одном из борделей г. Сталино (ныне - Донецк) жизнь проституток протекала по такому распорядку: 6.00 - медосмотр, 9.00 - завтрак, 9.30 - 11.00 - выход в город, 11.00 - 13.00 - пребывание в гостинице, подготовка к работе, 13.00 - 13.30 - обед, 14.00 - 20.30 - обслуживание солдат и офицеров, 21.00 - ужин. Ночевать девушек обязывали только в гостинице.


В некоторых ресторанах и столовых для немцев имелись так называемые комнаты свиданий, в которых посудомойки и официантки за плату могли оказать дополнительные услуги.
А. Васильченко приводит выдержку из немецкого дневника:
«В иной день у крыльца выстраивались длинные очереди. За сексуальные услуги женщины чаще всего получали натуральную оплату. Например, немецкие клиенты банно-прачечного комбината в Марево Новгородской области частенько баловали возлюбленных славянок в “бордель-хаусах” шоколадными конфетами, что тогда было почти гастрономическим чудом. Денег девушки обычно не брали. Буханка хлеба - плата гораздо более щедрая, чем быстро обесценивающиеся рубли».

А в воспоминаниях немецкого артиллериста Вильгельма Липпиха, воевавшего под Ленинградом, находим следующее:
«В нашем полку я знал солдат, которые пользовались хроническим голодом местных молодых женщин для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Захватив буханку хлеба, они отправлялись за пару километров от линии фронта, где за еду получали желаемое. Я слышал байку о том, как один бессердечный солдат в ответ на просьбу об оплате отрезал женщине лишь пару ломтей, а остальное оставил себе».


В Бресте, который не был прифронтовым городом, ситуация была немного другой по форме, но не по сути. Брестчанке Лидии Т., которая в оккупацию была девочкой-подростком, врезалась в память миловидная, хорошо одетая барышня, вышедшая из здания гестапо. Она шла по улице (нынешняя Островского), и по каким-то необъяснимым флюидам было понятно, что это не тайный агент или информатор и не жертва застенков, это совсем другое…

Публичные дома для немцев были во многих оккупированных городах Северо-Запада России.
В годы Великой Отечественной войны многие города и поселки Северо-Запада были оккупированы фашистами. На передовой, на подступах к Ленинграду, шли кровопролитные бои, а в тихом тылу немцы обживались и пытались создать комфортные условия для отдыха и досуга.

«Немецкий солдат должен вовремя покушать, помыться и снять половое напряжение», — так рассуждали многие командиры вермахта. Для решения последней проблемы были созданы публичные дома в крупных оккупированных городах и комнаты свиданий при немецких столовых и ресторанчиках, а также разрешена свободная проституция.


*** Денег девушки обычно не брали

В борделях работали в основном местные русские девушки. Иногда дефицит жриц любви восполнялся из жительниц Прибалтики. Информация о том, что нацистов обслуживали только чистокровные немки, — миф. Проблемами расовой чистоты была озабочена только верхушка нацистской партии в Берлине. Но в военных условиях никто не интересовался национальностью женщины. Ошибочно также считать, что девушек в борделях заставляли работать только под угрозой расправы. Очень часто их туда приводил лютый военный голод.

Бордели в крупных городах Северо-Запада, как правило, располагались в небольших двухэтажных домах, где посменно работали от 20 до 30 девушек. В день одна обслуживала до нескольких десятков военнослужащих. Публичные дома пользовались небывалой популярностью у немцев. «В иной день у крыльца выстраивались длинные очереди», — писал один из нацистов в своем дневнике. За сексуальные услуги женщины чаще всего получали натуральную оплату. Например, немецкие клиенты банно-прачечного комбината в Марево Новгородской области частенько баловали излюбленных славянок в «бордель-хаусах» шоколадными конфетами, что тогда было почти гастрономическим чудом. Денег девушки обычно не брали. Буханка хлеба — плата гораздо более щедрая, чем быстро обесценивающиеся рубли.

За порядком в публичных домах следили немецкие тыловые службы, некоторые увеселительные заведения работали под крылышком немецкой контрразведки. В Сольцах и Печках нацистами были открыты крупные разведывательно-диверсионные школы. Их «выпускники» засылались в советский тыл и партизанские отряды. Немецкие разведчики здраво полагали, что «колоть» агентов легче всего «на женщине». Поэтому в Солецком борделе весь обслуживающий персонал был завербован Абвером. Девушки в приватных беседах выясняли у курсантов разведывательной школы, насколько они преданы идеям Третьего рейха, не собираются ли перейти на сторону советского Сопротивления. За такую «интимно-интеллектуальную» работу женщины получали особые гонорары.

*** И сыт и доволен

В некоторых столовых и ресторанах, где обедали немецкие солдаты, были так называемые комнаты свиданий. Официантки, посудомойки помимо основной работы на кухне и в зале дополнительно оказывали сексуальные услуги. Есть мнение, что в ресторанах знаменитой Грановитой палаты в Новгородском Кремле располагалась такая комната свиданий для испанцев «Голубой дивизии». Об этом говорили в народе, но официальных документов, которые подтверждали бы этот факт, нет.

Столовая и клуб в небольшой деревне Медведь получили известность среди солдат вермахта не только «культурной программой», но и тем, что там показывали стриптиз!

*** Свободные проститутки

В одном из документов 1942 года мы находим следующее: «Так как имевшихся во Пскове публичных домов для немцев не хватало, то они создали так называемый институт санитарно-поднадзорных женщин или, проще говоря, возродили свободных проституток. Периодически они также должны были являться на медицинский осмотр и получать соответствующие отметки в особых билетах (медицинских удостоверениях)».

После победы над фашистской Германией женщины, которые обслуживали нацистов в годы войны, подверглись общественному порицанию. Люди обзывали их «немецкими подстилками, шкурами, б...». Некоторым из них брили головы, как падшим женщинам во Франции. Однако ни одного уголовного дела по факту сожительства с врагом не было заведено. Советское правительство смотрело на эту проблему сквозь пальцы. На войне — особые законы.

*** Дети любви.

Сексуальное «сотрудничество» во время войны надолго оставило память о себе. От оккупантов рождались ни в чем не повинные малыши. Трудно даже посчитать, в каком количестве появились на свет белокурые и голубоглазые ребятишки с «арийской кровью». Сегодня запросто можно встретить на Северо-Западе России человека пенсионного возраста с чертами чистокровного немца, который родился не в Баварии, а в какой-нибудь далекой деревушке Ленинградской области.

Прижитого в годы войны «немчонка» женщины далеко не всегда оставляли в живых. Известны случаи, когда мать собственноручно убивала младенца, потому что он «сын врага». В одном из партизанских воспоминаний описан случай. За три года, пока в деревне «столовались» немцы, русская женщина прижила от них троих детей. В первый же день после прихода советских войск она вынесла свое потомство на дорогу, положила рядком и с криком: «Смерть немецким оккупантам!» разбила всем головы булыжником...

*** Курск.

Комендант Курска генерал-майор Марсель издал «Предписание для упорядочения проституции в г. Курске». Там говорилось:

«§ 1. Список проституток.

Проституцией могут заниматься только женщины, состоящие в списках проституток, имеющие контрольную карточку и регулярно проходящие осмотр у специального врача на венерические болезни.

Лица, предполагающие заниматься проституцией, должны регистрироваться для занесения в список проституток в Отделе Службы Порядка г. Курска. Занесение в список проституток может произойти лишь после того, как соответствующий военный врач (санитарный офицер), к которому проститутка должна быть направлена, дает на это разрешение. Вычеркивание из списка также может произойти только с разрешения соответствующего врача.

После занесения в список проституток последняя получает через Отдел Службы Порядка контрольную карточку.

§ 2. Проститутка должна при выполнении своего промысла придерживаться следующих предписаний:

А)…заниматься своим промыслом только в своей квартире, которая должна быть зарегистрирована ею в Жилищной конторе и в Отделе Службы Порядка;

Б)…прибить вывеску к своей квартире по указанию соответствующего врача на видном месте;

В)…не имеет права покидать свой район города;

Г) всякое привлечение и вербовка на улицах и в общественных местах запрещена;

Д) проститутка должна неукоснительно выполнять указания соответствующего врача, в особенности регулярно и точно являться в указанные сроки на обследования;

Е) половые сношения без резиновых предохранителей запрещены;

Ж) у проституток, которым соответствующий врач запретил половые сношения, должны быть прибиты на их квартирах особые объявления Отдела Службы Порядка с указанием на этот запрет.

§ 3. Наказания.

1. Смертью караются:

Женщины, заражающие немцев или лиц союзных наций венерической болезнью, несмотря на то что они перед половым сношением знали о своей венерической болезни.

Тому же наказанию подвергается проститутка, которая имеет сношения с немцем или лицом союзной нации без резинового предохранителя и заражает его.

Венерическая болезнь подразумевается и всегда тогда, когда этой женщине запрещены половые сношения соответствующим врачом.

2. Принудительными работами в лагере сроком до 4-х лет караются:

Женщины, имеющие половые сношения с немцами или лицами союзных наций, хотя они сами знают или предполагают, что они больны венерической болезнью.

3. Принудительными работами в лагере сроком не менее 6 месяцев караются:

А)женщины, занимающиеся проституцией, не будучи занесенными в список проституток;

Б) лица, предоставляющие помещение для занятия проституцией вне собственной квартиры проститутки.

4. Принудительными работами в лагере сроком не менее 1 месяца караются:

Проститутки, не выполняющие данное предписание, разработанное для их промысла.

§ 4. Вступление в силу.

Подобным же образом регламентировалась проституция и на других оккупированных территориях. Однако строгие кары за заражение венерическими болезнями приводили к тому, что проститутки предпочитали не регистрироваться и занимались своим промысом нелегально. Референт СД в Белоруссии Штраух в апреле 1943-го сокрушался: «Вначале мы устранили всех проституток с венерическими болезнями, которых только смогли задержать. Но выяснилось, что женщины, которые были раньше больны и сами сообщали об этом, позже скрылись, услышав, что мы будем плохо с ними обращаться. Эта ошибка устранена, и женщины, больные венерическими болезнями, подвергаются излечению и изолируются».

Общение с русскими женщинами порой кончалось для немецких военнослужащих весьма печально. И не венерические болезни были тут главной опасностью. Наоборот, многие солдаты вермахта ничего не имели против того, чтобы подцепить гонорею или триппер и несколько месяцев перекантоваться в тылу, - все лучше, чем идти под пули красноармейцев и партизан. Получалось настоящее сочетание приятного с не очень приятным, но зато полезным. Однако именно встреча с русской девушкой нередко заканчивалась для немца партизанской пулей. Вот приказ от 27 декабря 1943 года по тыловым частям группы армий «Центр»:

«Два начальника обоза одного саперного батальона познакомились в Могилеве с двумя русскими девушками, они пошли к девушкам по их приглашению и во время танцев были убиты четырьмя русскими в гражданском и лишены своего оружия. Следствие показало, что девушки вместе с русскими мужчинами намеревались уйти к бандам и таким путем хотели приобрести себе оружие».

По утверждению советских источников, женщин и девушек оккупанты нередко насильно загоняли в публичные дома, предназначенные для обслуживания немецких и союзных солдат и офицеров. Поскольку считалось, что с проституцией в СССР покончено раз и навсегда, партизанские руководители могли представить себе только насильственное рекрутирование девушек в бордели. Те женщины и девушки, которым пришлось сожительствовать с немцами, после войны, чтобы не подвергаться преследованиям, также утверждали, что их заставляли спать с вражескими солдатами и офицерами.

*** Сталино (Донецк, Украина)

В газете "Комсомольская Правда в Украине" за 27 августа 2003 г. по теме "Бордели для немцев в Донецке". Вот отрывки: "В Сталино (Донецке) фронтовых борделей было 2. Один назывался "Итальянское казино". 18 девиц и 8 человек обслуги работали только с союзниками немцев - итальянскими солдатами и офицерами.Как говорят краеведы, находилось данное заведение р-не нынешнего донецкого Крытого рынка...Второй бордель,предназначенный для немцев, располагался в старейшей в городе гостиннице "Великобритания". Всего в борделе трудилось 26 человек(это считая девиц, технич.работников и руководство). Заработки девиц составляли примерно 500 рублей в неделю (сов.рубль ходил на этой терр. параллельно с маркой, курс 10:1). Распорядок работы был таким: 6.00 - медосмотр;9.00- завтрак (суп,сушёный картофель,каша,200 гр.хлеба; 9.30-11.00-выход в город;11.00-13.00 - пребывание в гостиннице,подготовка к работе;13.00-13.30-обед(первое блюдо,200 гр.хлеба);14.00-20.30- обслуживание клиентов;21.00-ужин. Ночевать дамам разрешалось только в гостиннице. Солдат для посещения борделя получал у командира соотв. талон (в течении месяца рядовому полагалось их 5-6 штук),проходил медосмотр,по прибытии в бордель регистрировал талон,причём корешок сдавал в канцелярию воинской части,мылся (регламентом предполагалась выдача бойцу куска мыла,маленького полотенца и 3-х презервативов)...По сохранившимся данным в Сталино посещение борделя обходилось солдату в 3 марки(вносились в кассу) и продолжалось в среднем 15 мин. Бордели существовали в Сталино до августа 1943 г.

Часть первая

К вечеру похолодало. Лейтенант Хельга Крайчекова опустила воротник кожаного форменного плаща и вошла в караульное помещение Галицкого женского воспитательного интерната. При ее появлении надзирательницы, две рослых блондинки с сержантскими нашивками, похожие друг на друга, как сестры, вытянулись в "струнку" и вскинули руки в приветствии. Хельга предъявила пропуск и подняла в ответ руку в лайковой перчатке. "Землю роют", - подумала лейтенант о девушках. Место в караульной считалось престижным и многие в интернате завидовали этим двум сержанткам. Предыдущая пара - полная женщина восточного типа и молоденькая, похожая на школьницу, девочка были отправлены в исполнительную команду на самые грязные работы по экзекуциям. Этим двум подобное, похоже, не грозило. "Надо к ним присмотреться", - лейтенант давно подыскивала себе ассистенток для работы в информационно - исполнительном центре (ИИЦ). Дежурные по ИИЦ были всякий раз новые и помощи даже при простом дознании было от них немного. "Попытаюсь пробить себе две штатные единицы в помощницы, - Крайчекова усмехнулась про себя, - хватит самой плеткой махать." Она вышла на внутреннюю площадь и, зябко поежившись от холодного ветра, опять подняла воротник плаща. "Проклятая страна, я тут уже больше года, а все никак не могу привыкнуть к этому проклятому климату", - она пошла к зданию комендатуры, обходя стоящий в центре площади высокий помост с виселицей. Сегодня казней не было, висела только наказанная воспитанница интерната. Она прошла через руки лейтенанта Крайчековой, о чем свидетельствовали многочисленные плеточные рубцы и следы от ожогов на обнаженном теле. Это была низенькая жизнерадостная толстушка, вчера она была подвергнута пыткам, затем наказанию в виде трехсот ударов резиновой дубинкой по пяткам и сейчас висела на виселице, подвешенная за руки, связанные сзади. Голова ее безжизненно свесилась на грудь, голое тело посинело от холода, изо рта, растянутого резиновым кляпом, текла слюна. "Зато вчера хохотала от щекотки, когда ее раздевали перед допросом", - Крайчекова вошла в комендатуру и с облегчением расстегнула плащ. Спустившись в подвал, где находились помещения ИИЦ, она подошла к своему кабинету и, сняв перчатки и достав ключ, открыла дверь. Центр занимал три комнаты в подвале интерната: кабинет заведующей ИИЦ, комната дознания и что-то вроде подсобки, которую Хельга называла "душегубкой". Кабинет Крайчековой не блистал обстановкой: стол Хельги с креслом, шкаф для одежды и стул для допрашиваемых, оснащенный фиксирующими ремнями. Хельга практически не била воспитанниц в этой комнате. Как только упрямство раздетой и привязанной допрашиваемой требовало применения специальных мер устрашения, дежурные девушки отвязывали воспитанницу от стула и уводили в комнату пыток, где несчастную ждали крест, дыба, "кобыла", колодки и прочие приспособления. Из этой комнаты было лишь три пути: обратно в барак, если допрашиваемая отделывалась лишь легким испугом, на площадь для публичной казни или в "душегубку", на медленную смерть по выбору Крайчековой. Лейтенант вошла в кабинет, бросила перчатки и ключи на стол, сняла кожаный плащ и повесила его в шкаф. Хельга занималась ночными допросами, поэтому работала, когда за маленьким зарешеченным окошком под самым потолком кабинета уже были глубокие сумерки. Она села в кресло, положила стройные ноги в высоких хромовых сапожках на край стола и позвонила дежурной. Вошла девушка - сержант, щелкнув каблуками сапог, вскинула руку в приветствии и положила на стол перед лейтенантом несколько папок с бумагами. Движением руки Хельга отпустила дежурную, с неудовольствием вспомнив, что это та самая сержантка, которая во время прошлого своего дежурства избила в дежурной комнате резиновой дубинкой одну из воспитанниц, ожидавших допроса. Избила, якобы, при сопротивлении, хотя одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что у высокой, полной охранницы и худенькой девочки двенадцати лет, к тому же в наручниках, были явно разные весовые категории. Сержантка тогда отделалась пощечиной от Хельги и выговором от начальницы интерната.

Часть вторая

Папки с делами воспитанниц были выделены цветовым кодом. Зеленая папка означала первую степень допроса: воспитанница должна была выйти из ИИЦ пригодной для работы. Желтая папка позволяла Хельге делать с допрашиваемой все, что ей было угодно для получения необходимой информации. Помеченных красной папкой ожидали просто пытки без цели получения информации - это была папка для наказанных. И, наконец, черная папка приговаривала воспитанницу к мучительной смерти в подвале Крайчековой. "Черные" воспитанницы проходили все круги ада: их мучения продолжались по несколько суток. Сегодня была только две красных папки и две зеленых. Хельга просмотрела сопроводительные документы, вызвала сержантку: - Божену Иолович.- через несколько мгновений в кабинет ввели молодую привлекательную женщину. Иолович послушно держала руки высоко поднятыми над головой, неподвижно замерев лицом к стене, широко расставив ноги в дорогих черных ботфортах на высоком каблуке. Она была только что задержана, поэтому одежда ее была деловой и элегантной, прическа изящна, макияж слегка размазан слезами, водительские перчатки на руках говорили, что ее взяли прямо в автомобиле. Зеленая папка сегодня давала пани Божене возможность бесплатного устрашающего зрелища пыток "красной" воспитанницы. Завтра утром перепуганную, сломленную и избитую женщину уведут на работы по благоустройству интерната. Хельга повернулась к сержантке: - Приведите Крюгер и разденьте ее,- взяла со стола перчатки и хлыст, открыла дверь во второе помещение,- пожалуйста, пани Иолович, пройдите в камеру для пыток. Лейтенант с удовольствием отметила расширившиеся глаза арестованной, переступившей порог камеры. Божена не опустила рук: - Что вы собираетесь со мной делать?- из глаз снова брызнули слезы. Хельга встала прямо перед арестованной и медленно натянула перчатки: - Молчать!!! - пощечина, затем еще одна,- В колодки!!! - она показала хлыстом в угол, где стоял колодочный станок. Через минуту Божена была зафиксирована колодками, стоя на коленях. Первые колодки держали щиколотки, вторые - шею и руки. Крайчекова отошла к стене, на которой висели орудия пыток и вернулась с резиновой дубинкой. Она несколько раз аккуратно, но жестоко ударила Иолович дубинкой по лицу, разбив нос и губы, затем вставила в рот женщине надувной кляп и несколькими нажатиями на грушу кляпа надула его, максимально растянув рот Божены. - Сержант, давайте Крюгер! - открылась дверь и вторая дежурная сержантка, молоденькая худенькая девушка в очках, ввела Барбару Крюгер, "красную" подопечную. Барбара была толстой сорокалетней дамой, находилась в интернате уже несколько месяцев и попала в красную папку скорее для профилактики, чем за провинность. Интернатская выучка была видна сразу. Она вошла в камеру, держа руки за головой и низко нагнувшись в поясе. Сразу встала на колени, смотря прямо перед собой. Она была раздета донага и готова ко всему. - Сержант, наденьте ей на руки и ноги браслеты, вставьте в рот кляп, положите на пол и сапогами проведите обработку первой степени. - Девушка щелкнула каблуками, вывернула пытаемой руки за спину, надела наручники. Затем забила ей в рот резиновый кляп, выбрав самый большой, зафиксировала ремешок кляпа на затылке. За волосы отвела в угол камеры, положила на пол, надела на ноги кандалы, притянув их к скованным рукам. Иолович молча следила за всем этим и только слезы выдавали ее эмоции. Началась пытка: глухие удары сапог по телу, глухие стоны, заглушаемые кляпом. Девушка пинала очень расчетливо, похоже, с удовольствием. Хельга села в кресло, стоящее в углу, положила ноги на невысокую подставку, задумчиво осмотрела свои сапоги. - Достаточно, сержант, подвесьте ее за грудь и приведите вторую "зеленую", как ее там..., - Хельга пощелкала пальцами. - Анна Чернова, - доложила девушка сержант, одновременно перетягивая грудь Крюгер веревочными петлями. Хельга довольно кивнула, явно одобряя отношение подручной к своей работе. - Ваша фамилия, сержант? - Сержант Снежана Иванова.- щелкнула каблуками девушка. Барбара уже висела на крюке. Ее груди, схваченные веревкой и притянутые к крюку, вытянулись и потемнели, запрокинутое назад лицо было отлично разбито сапогами Снежаны, что лейтенант тоже про себя отметила. Сержант ввела Чернову. Тоже воспитанница со стажем, восьмилетняя девочка, Анна замерла на коленях посреди камеры, руки за голову, из одежды только широкий кожаный ошейник, взгляд в пол.

Часть третья

Наручники, кляп-кольцо и к ногам, лизать сапоги.- Снежана вывернула руки девочки, вставила ей в рот кольцевой кляп и через десять секунд та уже усердно вылизывала язычком правый сапог Крайчековой. - Пани Иолович не присоединится? - Хельга посмотрела в сторону Божены. Пани, насколько ей позволили колодки и растянутый кляпом рот, энергично закивала головой. Лейтенант кивнула Ивановой и Иолович в наручниках и кольцом во рту присоединилась к Анне, на коленях обрабатывая языком левый сапог. - Снежана, подайте, пожалуйста, плеть, вторую справа.- Хельга взяла короткую резиновую плетку и коротко приказала, - Чернова, встать! Спиной ко мне! Нагнуться! - и несколько раз сильно ударила восьмилетнюю воспитанницу плетью по ягодицам. Анна, привыкшая к побоям, только застонала, но не заплакала, - Продолжать работу! - и девочка, опустившись на колени, склонила лицо к сапогу. - Введите Руббер.- это была последняя "пациентка" на сегодня, приговоренная красной папкой к мучительным пыткам. Ей оказалась молодая высокая девушка, привлекательность которой слегка портило выражение фанатичной решимости на лице. Она была в наручниках и Хельга поняла, что здесь покорности ожидать не приходилось. Девушки-сержантки поставили Эльзу Руббер на колени перед Крайчековой, Снежана рукой в перчатке грубо взяла воспитанницу за волосы и заломила ей голову назад. - Противогаз и на дыбу! - лейтенант сняла ноги с подставки. Анна и Божена поднялись на колени и замерли с широко открытыми ртами, растянутыми кольцевыми кляпами. Хельга приказала Иолович: - Голову назад! - и опустила рукоять плетки в рот Божены. Крайчекова часто использовала пытаемых, особенно "зеленых" для выполнения бытовых поручений. Так и сейчас, кроме того, что девушки вылизали ей сапожки, Хельга применила открытый рот Иолович как подставку для резиновой плетки. Испуганная женщина покорно стояла на коленях, запрокинув голову и придерживая языком рукоятку плети. Лейтенант подошла к дыбе, широкой горизонтальной полке с приспособлениями для растягивания пытаемой. Ноги и руки Эльзы уже были привязаны ремнями и сержант Иванова крутила винт дыбы, раздвигавший планки. Тело Руббер напряглось и начало растягиваться. Она застонала и, наконец, из-под маски противогаза донесся заглушенный резиной крик. Хельга сделала сержантке знак и винт остановился. - Сержант, возьмите дубинку и отсчитайте Крюгер сто раз по пяткам.- Иванова щелкнула каблуками, сняла со стены резиновую палку, отошла к висящей на крюке Барбаре и начала бить женщину по подошвам. Не обращая внимания на сдавленные кляпом крики Крюгер, Хельга приступила к пытке растянутой жертвы. Для начала Крайчекова решила применить электрошок, закрепила зажимы электродов электрошоковой установки на сосках Руббер, выставила среднее значение пыточного регулятора и включила ток. Эльза молча забилась на дыбе. Хельга прекратила пытку и жертва закричала. Все было в порядке и лейтенант несколько раз повторила. Затем к электрошоку она добавила пытку противогазом. Она закрыла клапан вдоха маски и опять включила ток, немного уменьшив его значение. Теперь криков не было. Руббер задыхалась в маске, ее тело били конвульсии. Лейтенант спокойно наблюдала за реакцией пытаемой, дожидаясь потери сознания. Наконец, Эльза замерла на миг и упала на полку дыбы. В этот момент Крайчекова выключила ток и пустила в противогаз воздух. Затем зачерпнула немного воды и залила в шланг противогаза. Жертва пытки очнулась и начала громко, со стоном, кашлять и жадно глотать воздух. Хельга не дала ей отдохнуть и, перекрыв клапан, включила пыточную установку. Две "зеленые" девушки, стоя на коленях, с ужасом наблюдали за парой палачей и зверскими пытками, которым они подвергали своих жертв. Подвешенная за грудь Барбара уже теряла сознание под пыткой, но, приведенная в чувство Снежаной, вновь стонала под дубинкой беспощадной сержантки, вслух отсчитывавшей удары по подошвам пытаемой. Божена слегка опустила голову и резиновая плетка, выскользнув изо рта Иолович, с глухим стуком упала на пол камеры. На глазах девушки навернулись слезы, когда она увидела, что Хельга направляется к ней, поправляя перчатки на руках. Хельга действительно решила наказать будущую воспитанницу, для чего зафиксировала Божену в колодках так, чтобы лицо девушки быль направлено вверх, вставила ей в рот кляп. Затем она вынула кляп Анны и освободила ей правую руку, притянув левую к ошейнику сзади и пристегнув браслетом. Анна была прикована ножными кандалами к колодочному станку, получила в руки ту самую резиновую плеть и короткую инструкцию: - Двадцать плетей по лицу. Считать вслух. Хельга, уже отходя, посоветовала Божене: - Закройте глаза, пани Иолович.

Часть четвертая

Теперь к счету Снежаны, избивавшей Крюгер, добавился детский голос, отсчитывавший плети, а Крайчекова тем временем опять занялась пыткой Руббер. Она повернула винт дыбы, чем снова вызвала крик пытаемой, затем одела на шею Эльзы кожаную удавку и затянула ее. Когда Руббер перестала биться от удушья, Хельга ослабила удавку и плеснула немного воды в шланг противогаза. Пытку она повторила и так увлеклась, что не заметила тишины в камере. Девушки, избивавшие своих подопечных, закончили и молча стояли. Анна на коленях возле колодочного станка, Снежана постукивала дубинкой по голенищу сапога. Божена плакала, ее лицо было красным и распухшим. Крюгер также в слезах висела, покачиваясь. Хельга приказала снять Барбару с блока, вывести на площадь и повесить до утра за наручники на виселицу. Божену она отправила в регистрационный отдел. Чернову и Руббер ненадолго задержала. Взгляд Эльзы через стекла противогаза был полон боли, но не покорности. Ее еще предстояло обработать дополнительно, чем и займется маленькая Анна. Девочка, как выяснила Хельга, неплохо работала плеткой. Лейтенант приковала Чернову к дыбе, вручила ей вместо резиновой плетки узкий кожаный хлыст и велела бить растянутую Руббер по всему телу, пока Хельга не сочтет достаточным. Хлыст обжег Эльзу, она закричала под маской, Анна начала монотонно считать удары. Крайчекова села в кресло и, устроившись поудобнее, наблюдала за ходом пытки.