Христианское учение о пресвятой троице. Всё о Троице. Триады языческих богов

Догмат о «святой троице» — результат насилия над Словом Божиим

и уклонения в философию неоплатонизма .

С одной стороны, для христиан, разделяющих догмат о «святой троице», высшим и конечным аргументом, оправдывающим истинность этого догмата, является Библия, но это только на словах. Священное Писание - Слово Бога Живого ясно и четко нигде не говорит о сущности «святой троицы». Более того, Библия не дает основания для веры в «святую троицу», такого просто не написано.

Христианство исторически начало формироваться в рамках иудаизма, в котором почитается только Один Бог - ЯХВЕ. В первых сочинениях христиан, вошедших и не вошедших в канон Нового Завета, ни о «Боге Сыне», ни тем более о «святой троице» и не упоминается. Христиане до середины II-го столетия ещё не слышали и не имели никакого понятия о «святой троице». И если бы им в то время какой-то современный христианский проповедник начал говорить о «святой троице», они - первые, новозаветные, апостольские христиане - посчитали бы его неимоверным еретиком.

Предпосылки грядущего догмата о «святой троице» впервые начали проявляться только со 2-й половины II-го столетия. После того как христианство разорвало свою духовную связь со строгим библейским монотеистическим вероучением, в его среду начали вливаться языческие - не библейские и не иудейские - верования в богов спасителей: Адонис, Митра, Озирис и другие. А вместе с языческими богами спасителями пришли верования в существование трёх ведущих богов небесного пантеона:

- Тримурти , троица, в ведизме (индуизме): Брахма, Вишну и Шива ;

Вавилонская троица: Ану, Энлиль и Эа ;

Древнеегипетская троица: Озирис (Бог Отец), Исида (Богиня Мать) и Гор (Бог Сын).

Значительное влияние на формирование христианского учения о «святой троице» оказало философско-богословское учение гностицизма, который господствовал в общественном мнении в начале нашей эры. В гностицизме причудливым образом сочеталась философия пифагорейства и платонизма с ветхозаветными и первоначальными христианскими верованиями. Одним из виднейших деятелей в русле гностицизма был Филон Александрийский (25 г. до н.э. - 50 г. н.э.).

Он попытался сочетать философию Платона с библейскими верованиями, точнее с самим текстом иудейской Библии. Общаясь с творчеством Филона, христианство одновременно почитало, по иудейскому обычаю, святость Библии, с одной стороны, а с другой — приобщалось к языческой культуре и философии. Не случайно ряд исследователей (Бруно Бауэр, Давид Штраус ) считают Филона Александрийского «отцом христианского вероучения» .

Гностицизм I-II столетия н.э. вместе с христианством оторвался от иудаизма и начал «развиваться» уже на своей собственной основе. На этом этапе большое влияние оказали гностики Валентин и Василид, которые ввели в свое учение представления об эманации божества, об иерархии истекающих из природы Бога сущностей.

Латиноязычный христианский апологет III-го столетия Тертуллиан свидетельствует, что впервые еретическое учение о троичности божества придумали именно гностики. «Философия, — пишет он, — породила все ереси. От нее пошли «эоны» и другие странные вымыслы. Из нее гностик Валентин произвел свою человекообразную троицу, ибо он был платоником. Из нее же, из философии, произошел добрый и беспечный маркионов Бог, поскольку сам Маркион был стоиком» (Тертуллиан. «О писаниях еретиков», 7-8).

Высмеивая человекообразную троицу гностиков, развивающий свою религиозно-философскую систему Тертуллиан сам со временем создал свое учение о троице. Образовавшаяся «святая троица» Тертуллиана находится в определенном иерархическом соподчинении. Корень их находится в изначальном Боге, в Боге Отце: «Бог - корень, Сын - растение, Дух - плод» , - писал он («Против Праксея», 4-6) . Хотя Тертуллиан был впоследствии осужден как еретик-монтанист, его учение о троице стало отправным пунктом формирования церковного учения о Боге. Так, виднейший в XX-м столетии знаток христианской патристики протоиерей Иоанн Майендорф пишет: «Огромная заслуга Тертуллиана состоит в том, что он впервые употребил выражение, которое впоследствии прочно вошло в православное троичное богословие» (См. его «Введение в святоотеческое богословие». Нью-Йорк, 1985, стр. 57-58).

В IV-м столетии, став господствующей государственной религией, христианство в «святую троицу» ещё не верило, догмата о «святой троице» не имело и не признавало. На I-м Вселенском соборе 325 года христианство выработало и утвердило краткое изложение своего вероучения и назвало его Символом веры. В нем было записано, что христиане веруют «Во единого Бога — Отца Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого» .

Немаловажно заметить, что христиане, которые поклоняются троице, весьма почитают Символы веры. Те христианские церкви, деноминации и т.п., которые не признают Никео-Цареградский Символы веры (поскольку был принят на двух первых соборах в городах Никея и Царьгород, т.е. Константинополь) не признаются христианскими.

Став государственной религией, выйдя из подполья, христианская церковь начала вписываться в культуру греко-римского мира. В IV-V-м столетии философия неоплатонизма достигла вершины своего расцвета, и в творчестве его великих представителей, как Ямвлих, Прокл, Плотин, Порфирий , отражала весь мир, от Единого Абсолютного Бога до материи и преисподней, в виде цепи взаимосвязанных и порождающий друг друга Триад, т.н. Троица Единосущная и нераздельная:

1. Бытие (в христианской троице - Бог Отец);

2. Жизнь (в христианской троице - Дух Святой, как жизни податель);

3. Логос, мышление (в христианской троице - Сын Божий).

Следует отметить немаловажный и ключевой аспект, что все ведущие созидатели христианского учения о «святой троице» (Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский и др.) обучались философии в действующей до 529 года (!) афинской школе неоплатоников. В этой школе и на основе этой неоплатонической эллинской мудрости они сочиняли христианское учение о «святой троице».

В результате, на II-м Вселенском соборе (Константинополь, 381 год) под председательством Григория Богослова и Григория Нисского к Никейскому Символу веры было дописано несколько предложений о Духе Святом: верую и «в Духа Святого, Господа Животворящего, от Бога Отца исходящего…» . Таким образом, к вере в Господа Иисуса Христа было прибавлено верование и в Духа Святого.

В Никео-Цареградском Символе веры «Бог Сын» и «Бог Дух Святой» не провозглашаются Богами, а только почти равными Богу Отцу Господами. Но (!) Никео-Цареградский символ веры не утвердил догмат о «святой троице» в его современном понимании. Тогда, в IV-м веке официальная церковь, называвшая себя единой, святой, вселенской и апостольской церковью, провозгласила веру в Единого Бога Отца и веру в Господа Сына Божьего Иисуса Христа и Господа Духа Святого.

Так же, необходимо подчеркнуть, что ни на одном (!) из церковных соборов догмат о «святой троице» в его современном церковном понимании и богословском истолковании не утверждался, поскольку он явно - и по форме и по содержанию - находится в прямом противоречии с каноническими решениями I-го и II-о Вселенских Соборов. Решения I-го и II-о Вселенских Соборов не знают равных Богу Отцу «Бога Сына» и не знают равного Богу Отцу и «Бога Духа Святого», который «от Бога Отца исходит» .

Догмат о «святой троице» создавался

вне текста Библии и вне канонов Вселенских Соборов.

Впервые догмат о «святой троице» был анонимно сформулирован в христианстве только в VI-м столетии и впервые был изложен в документе, который вошел в церковную историю под названием « Q UICUMQUE » (Куикумкве). Название документа взято из первого слова его первого предложения: « Q UICUMQUE vult salvus esse, ante omnia opus est, ut teneat catholicam fidem» (Кто желает спасенным быть, тот прежде всего должен держаться католической веры).

Далее говорится о том, что надо верить в то, что Бог один по существу и троичен в лицах; что есть Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой, но не три Бога, а Один Бог; что христианин обязан в равной мере почитать и молится отдельно Богу Отцу, «Богу Сыну» и «Богу Духу Святому», но не как трем Богам, а Богу одному.

Этот Символ веры впервые (!) был опубликован в приложении к сочинениям умершего в 542 году известного богослова и проповедника Цезаря Арльского (Caesarius ex Arles). Большинство исследователей приурочивают появление документа к 500-510 годам. Для придания авторитетности документу его создание католические богословы приписали святому Афанасию Александрийскому (святому Афанасию Великому, 293-373 г. г.) и присвоили ему имя «Символ Афанасия Великого» . Конечно, к умершему за полтора столетия до написания «Куикумкве» святому Афанасию, данный Символ никак не относится.

Так, в учебнике для современных русских православных духовных семинарий протоиерея Иоанна Мейендорфа «Введение в святоотеческое богословие» трактат «Куикумкве» вовсе не вспоминается и среди работ святого Афанасия Великого не указывается. Немаловажно добавить, что святой Афанасий писал свои сочинения только (!) на греческом языке, а «Куикумкве» дошло до нас на языке латинском. В греко-говорящей православной церкви это символа не знали до XI-го столетия, до разделения в 1054 году христианской церкви на католичество и православие. Со временем и в восточно-православном христианстве содержание «Куикумкве» было переведено на греческий язык и принято за образец изложения общехристианского вероучения о «святой троице».

Сейчас подавляющее большинство христианских церквей прини мают догмат о «святой троице» в изложении «Символа Афанасия Великого» . Но трагедия этого христианского церковного учения заключается в том, что догмат о «святой троице» всесторонне обоснован с точки зрения неоплатонизма, но ни единым словом не подтверждается текстом Священного Писания.

Чтобы ликвидировать этот недостаток в Библию была вписана фраза: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино» . Эта фраза сначала была вставлена в послания апостола Павла, потом в послание апостола Петра, и, наконец, ей было найдено более подходящее место в 1-м послании апостола Иоанна, где она находится и сейчас. Там сейчас написано: «Сей есть Иисус Христос, пришедший водою и кровью (и духом); не водою только, но водою и кровью. И дух свидетельствует (о Нем), потому что Дух есть истина. (Ибо три свидетельствую на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино.) Ибо три свидетельствую на небе: дух, вода и кровь; и сии три об одном» (1Ин.5:6-8) . Подчеркнутые и взятые в скобки слова отсутствуют во всех древних - до VII-го века - новозаветных текстах.

После изобретения книгопечатания первое научное издание книг Нового Завета на двух языках - греческом и латинском - осуществил Еразм Ротердамский (1469-1536). В двух первых издания текста Еразм не печатал слова об Отце, Слове и Святом Духе, поскольку этих слов он не находил в имеющихся у него многочисленных IV-VI веков списках Нового Завета. И только в третьем издании, под давлением католической церкви, он вынужден был вставить так нужные догмату о «святой троице» слова. Это третье издание Библии Еразмом Ротердамским было ещё раз тщательно отредактировано католической церковью и утверждено как каноническое под названием Textus Reptus (Принятый текст) , которое стал основой для перевода Нового Завета на все языки мира. Вот так обстоят дела с происхождением и утверждением в христианской церкви догмата о «святой троице».

Конечно, современное христианство, принявшее догмат о «святой троице», вынуждено обосновывать его не ссылкой на неоплатоников, а на Священное Писание. Но Священное Писание, не в пример творчеству неоплатоников, не дает никакого основания для признания этого догмата. Вот почему между христианскими церквами, где поклоняются троице, до сих пор существуют значительные разногласия в истолковании и понимании этого догмата. Так, детализируя взаимоотношения лиц «святой троицы», православная церковь считает, что Дух Святой «исходит от Бога Отца» , а католическая, — что Дух Святой «исходит от Бога Отца и от Бога Сына» .

Что же касается «Бога Духа Святого», то о нём богословы предпочитают меньше всего говорить. В Библии нет ясных указаний на то, что Дух Святой - личность.

Большинство протестантских тринитарных проповедников говорят, что образ Духа Святого нам ещё не открыт, а другие, что Дух Святой — это сверхъестественная сила, которая исходит от Бога.

Ряд христианских церквей сейчас не признают догмата о «святой троице», в свою очередь, доминирующие тринитарные христианские церкви и деноминации не считают их христианами.

Свята́я Тро́ица – Бог, единый по существу и троичный в Лицах (); Отец, Сын и Святой Дух.

Три Лица, имеют:
– одну волю (желание и волеизъявление),
– одну силу,
– одно действие: любое действие Бога едино: от Отца через Сына в Духе Святом. Единство действия в отношении Бога следует понимать не как некую сумму трех взаимо-солидарных действий Лиц, а как буквальное, строгое единство. Это действие всегда правосудно, милосердно, свято…

Отец – источник бытия Сына и Св. Духа

Отец (будучи безначальным) является единым началом, источником в Святой Троице: Он вечно рождает Сына и вечно изводит Святого Духа. Сын и Святой Дух одновременно восходят к Отцу как к одной причине, при этом происхождение Сына и Духа не зависит от воли Отца. Слово и Дух, по образному выражению святого , суть «две руки» Отца. Бог един не только потому, что Его природа едина, но и потому, что к единственному лицу восходят те Лица, что из Него.
Отец не обладает большей властью и честью, чем Сын и Святой Дух.

Истинное знание о Боге-Троице невозможно без внутреннего преображения человека

Опытное познание Троичности Бога возможно лишь в мистическом по действию Божественной , человеку, чьё сердце очищено от . Святые отцы опытно созерцали Единую Троицу, среди них можно особо выделить Великих Каппадокийцев ( , ), свт. , прп. , прп. , прп. , прп. .

Каждое из Лиц Троицы живет не для Себя Самого, но без остатка отдает Себя другим Ипостасям, оставаясь при этом полностью открытым для их ответного действия, так что все три сопребывают в любви друг с другом. Жизнь Божественных Лиц есть взаимопроникновение, так что жизнь одного становится жизнью другого. Таким образом, бытие Бога Троицы осуществляется как любовь, в которой собственное существование личности отождествляется с самоотдачей.

Учение о Святой Троице – основа христианства

Православный христианин всякий раз исповедует истину о Пресвятой Троице, осеняя себя крестным знамением через .

В более частной перспективе это знание необходимо:

1. Для правильного, осмысленного понимания Святого Евангелия и апостольских посланий.

Без знания основ учения о Троице невозможно не только уразуметь проповедь Христа - невозможно даже понять, Кто в действительности является этим Благовестником и Проповедником, Кто есть Христос, чей Он Сын, Кто Его Отец.

2. Для правильного уразумения содержания Книг Ветхого Завета. Ведь несмотря на то, что Писание Ветхого Завета главным образом сообщает о Боге как о Едином Владыке, оно, всё же, содержит места, которые могут быть исчерпывающе истолкованы лишь в свете учения о Нём как о Троичном в Лицах.

К таким местам относится, например:

а) повествование о явлении Бога Аврааму в образе трёх странников ();

б) стих псалмопевца: «Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их» ().

В действительности Священные Книги Ветхого Завета содержат не два и не три, а множество таких мест.

(Достойно замечания, что понятие «Дух» далеко не всегда обозначает третье Лицо Пресвятой Троицы. Иногда под таким обозначением подразумевается единое Божественное действие).

3. Для понимания смысла и значения . Без знания учения об Отце и Сыне и Святом Духе нельзя понять, Кем и Кому принесена эта Жертва, каково достоинство этой Жертвы, какова цена нашего ).

Если бы знание христианина было ограничено знанием о Боге как о Едином Владыке, он встал бы перед неразрешимым вопросом: зачем Бог Сам Себя принёс в Жертву Себе?

4. Без знания о Божественном Триединстве нельзя полноценно понять и многих других положений христианства; например, истины о том, что «Бог есть любовь» ().

Если бы мы, по неведению учения о Троице, знали о Боге только как Едином, то мы бы не ведали, на Кого, вне отношения к миру распространяется Его бесконечная , на Кого она изливалась до Творения мира, в вечности.

Если бы мы полагали, что Любовь Бога распространяется только на Его творение, в частности на человека, легко было бы соскользнуть к мысли, что Он - Любящий, а не (Сам в Себе бесконечная) Любовь.

Учение же о Троице сообщает, что Бог всегда пребывал и пребывает во внутритроичной Любви. Отец вечно любит Сына и Духа; Сын - Отца и Духа; Дух - Отца и Сына. При этом Каждая Божественная Ипостась любит и Себя. Стало быть, Бог не только Тот, Кто изливает Божественную Любовь, но и Тот, на Кого изливается Божественная Любовь.

5. Незнание учения о Троице служит почвой для возникновения заблуждений. Слабое, поверхностное знание учения об Отце и Сыне и Святом Духе тоже не является гарантией от уклонения в . История Церкви содержит массу тому подтверждений.

6.Не зная учения о Пресвятой Троице, невозможно заниматься миссионерской работой, во исполнение заповеди Христа: «идите, научите все народы…» ().

Как объяснить учение о Св. Троице не-христианину?

Примечательно: с утверждением, что в устройстве мира усматривается разумность, могут согласиться даже язычники и атеисты. В этом отношении
данная аналогия может служить хорошим апологетическим средством.

Суть аналогии состоит в следующем. Человеческий ум выражает себя через мысль.

Обычно человеческая мысль бывает сформулирована в словесном выражении. Имея это в виду, мы можем сказать: человеческая мысль-слово рождается умом (от ума) по подобию того, как Божественное Слово (Бог-Слово, Сын Божий) рождается Отцом, от Отца.

Когда мы хотим выразить нашу мысль (озвучить её, произнести), мы используем голос. В данном случае голос может быть назван выразителем мысли. В этом можно видеть подобие со Святым Духом, Который является Выразителем Слова Отца (Выразителем Бога-Слово, Сына Божьего).

По преданию, когда прогуливался по берегу моря, размышляя о тайне Святой Троицы, он увидел мальчика, который вырыл ямку в песке и переливал туда воду, которую зачерпывал ракушкой из моря. Блаженный Августин спросил, зачем он это делает. Мальчик ему ответил:
– Я хочу вычерпать всё море в эту ямку!

(function (d, w, c) { (w[c] = w[c] || ).push(function() { try { w.yaCounter5565880 = new Ya.Metrika({ id:5565880, clickmap:true, trackLinks:true, accurateTrackBounce:true, webvisor:true, trackHash:true }); } catch(e) { } }); var n = d.getElementsByTagName("script"), s = d.createElement("script"), f = function () { n.parentNode.insertBefore(s, n); }; s.type = "text/javascript"; s.async = true; s.src = "https://cdn.jsdelivr.net/npm/yandex-metrica-watch/watch.js"; if (w.opera == "") { d.addEventListener("DOMContentLoaded", f, false); } else { f(); } })(document, window, "yandex_metrika_callbacks");

Догмат о Пресвятой Троице – основание христианской религии!

Бог есть един по существу, но троичен в лицах: Отец, Сын и Святых Дух, Троица единосущная и нераздельная.

Само слово “Троица” небиблейского происхождения, в христианский лексикон введено во второй половине II века святителем Феофилом Антиохийским. Учение о Пресвятой Троице дано в христианском Откровении.

Догмат о Пресвятой Троице непостижим, это таинственный догмат, непостижимый на уровне рассудка. Для человеческого рассудка учение о Пресвятой Троице противоречиво, потому что это тайна, которая не может быть выражена рационально.

Не случайно о. Павел Флоренский называл догмат о Святой Троице “крестом для человеческой мысли”. Для того, чтобы принять догмат о Пресвятой Троице греховный человеческий рассудок должен отвергнуть свои претензии на способность все познавать и рационально объяснять, т. е. для уразумения тайны Пресвятой Троицы необходимо отвергнуться своего разумения.

Тайна Пресвятой Троицы постигается, причем только отчасти, в опыте духовной жизни. Это постижение всегда сопряжено с аскетическим подвигом. В.Н.Лосский говорит: “Апофа- тическое восхождение есть восхождение на Голгофу, поэтому никакая спекулятивная философия никогда не могла подняться до тайны Пресвятой Троицы”.

Вера в Троицу отличает христианство от всех других монотеистических религий: иудаизма, ислама. Учение о Троице есть основание всего христианского веро- и нравоучения, например, учения о Боге Спасителе, о Боге Освятителе и т. д. В.Н.Лосский говорил, что Учение о Троице “не только основа, но и высшая цель богословия, ибо… познать тайну Пресвятой Троицы в ее полноте – значит войти в Божественную жизнь, в саму жизнь Пресвятой Троицы.”

Учение о Триедином Боге сводится к трем положениям:

1) Бог троичен и троичность состоит в том, что в Боге Три Лица (ипостаси): Отец, Сын, Святой Дух.

2) Каждое Лицо Пресвятой Троицы есть Бог, но Они суть не три Бога, а суть единое Божественное существо.

3) Все три Лица отличаются личными, или ипостасными свойствами.

Аналогии Пресвятой Троицы в мире

Святые отцы, для того, чтобы как-то приблизить учение о Пресвятой Троице к восприятию человека, пользовались различного рода аналогиями, заимствованными из мира тварного.

Например, солнце и исходящие от него свет и тепло. Источник воды, происходящий из него ключ, и, собственно, поток или река. Некоторые усматривают аналогию в устроении человеческого ума (святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты): “Наш ум, слово и дух, по единовременности своего начала и по своим взаимным отношениям, служат образом Отца, Сына и Святого Духа”.

Однако все эти аналогии являются весьма несовершенными. Если возьмем первую аналогию – солнце, исходящие лучи и тепло, – то эта аналогия предполагает некоторый временный процесс. Если мы возьмем вторую аналогию – источник воды, ключ и поток, то они различаются лишь в нашем представлении, а в действительности это единая водная стихия. Что касается аналогии, связанной со способностями человеческого ума, то она может быть аналогией лишь образа Откровения Пресвятой Троицы в мире, но никак не внутритроичного бытия. К тому же все эти аналогии ставят единство выше троичности.

Святитель Василий Великий самой совершенной из аналогий, заимствованных из тварного мира, считал радугу, потому что “один и тот же свет и непрерывен в самом себе и многоцветен”. “И в многоцветности открывается единый лик – нет середины и перехода между цветами. Не видно, где разграничиваются лучи. Ясно видим различие, но не можем измерить расстояний. И в совокупности многоцветные лучи образуют единый белый. Единая сущность открывается во многоцветном сиянии”.

Недостатком этой аналогии является то, что цвета спектра не есть самостоятельные личности. В целом для святоотеческого богословия характерно весьма настороженное отношение к аналогиям.

Примером такого отношения может служить 31-е Слово святителя Григория Богослова: “Наконец, заключил я, что всего лучше отступиться от всех образов и теней, как обманчивых и далеко не достигающих до истины, держаться же образа мыслей более благочестивого, остановившись на немногих речениях”.

Иначе говоря, нет образов для представления в нашем уме этого догмата; все образы, заимствованные из тварного мира, являются весьма несовершенными.

Краткая история догмата о Пресвятой Троице

В то, что Бог есть един по существу, но троичен в лицах, христиане верили всегда, но само догматическое учение о Пресвятой Троице создавалось постепенно, обычно в связи с возникновением различного рода еретических заблуждений. Учение о Троице в христианстве всегда было связано с учением о Христе, с учением о Боговоплощении. Тринитарные ереси, тринитарные споры имели под собой христологическое основание.

В самом деле, учение о Троице стало возможным благодаря Боговоплощению. Как говорится в тропаре Богоявления, во Христе “Троическое явися поклонение”. Учение о Христе “для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие” (1 Кор. 1, 23). Также и учение о Троице есть камень преткновения и для “строгого” иудейского монотеизма и для эллинского политеизма. Поэтому все попытки рассудочно осмыслить тайну Пресвятой Троицы приводили к заблуждениям либо иудейского, либо эллинского характера. Первые растворяли Лица Троицы в единой природе, например, савеллиане, а другие сводили Троицу к трем неравным существам (ариане).

Осуждение арианства произошло в 325 году на Первом Вселенском Соборе с Никее. Основным деянием этого Собора было составление Никейского Символа Веры, в который были внесены небиблейские термины, среди которых особую роль в тринитарных спорах IV столетия сыграл термин «омоусиос» – «единосущный».

Чтобы раскрыть подлинный смысл термина “омоусиос” понадобились огромные усилия великих Каппадокийцев: Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского.

Великие Каппадокийцы, в первую очередь, Василий Великий, строго разграничили понятия “сущности” и “ипостаси”. Василий Великий определил различие между “сущностью” и, “ипостасью” как между общим и частным.

Согласно учению Каппадокийцев сущность Божества и отличительные ее свойства, т. е. неначинаемость бытия и Божеское достоинство принадлежат одинаково всем трем ипостасям. Отец, Сын и Святой Дух суть проявления ее в Лицах, из которых каждое обладает всей полнотой божественной сущности и находится в неразрывном единстве с ней. Отличаются же Ипостаси между собой только личными (ипостасными) свойствами.

Кроме того, Каппадокийцы фактически отождествили (прежде всего два Григория: Назианзин и Нисский) понятие “ипостась” и “лицо”. “Лицо” в богословии и философии того времени являлось термином, принадлежавшим не к онтологическому, а к описательному плану, т. е. лицом могли называть маску актера или юридическую роль, которую выполнял человек.

Отождествив “лицо” и “ипостась” в троичном богословии, Каппадокийцы тем самым перенесли этот термин из плана описательного в план онтологический. Следствием этого отождествления явилось, по существу, возникновение нового понятия, которого не знал античный мир: этот термин – “личность”. Каппадокийцам удалось примирить абстрактность греческой философской мысли с библейской идеей личного Божества.

Главное в этом учении то, что личность не является частью природы и не может мыслиться в категориях природы. Каппадокийцы и их непосредственный ученик свт. Амфилохий Ико- нийский называли Божественные ипостаси “способами бытия” Божественной природы. Согласно их учению, личность есть ипостась бытия, которая свободно ипостазирует свою природу.

Таким образом, личностное существо в своих конкретных проявлениях не предопределено сущностью, которая придана ему извне, поэтому Бог не есть сущность, которая предшествовала бы Лицам. Когда мы называем Бога абсолютной Личностью, мы тем самым хотим выразить ту мысль, что Бог не определяется никакой ни внешней, ни внутренней необходимостью, что Он абсолютно свободен по отношению к Своему собственному бытию, всегда является таким, каким желает быть и всегда действует так, как того хочет, т. е. свободно ипостазирует Свою триединую природу.

Указания на троичность (множественность) Лиц в Боге в Ветхом и Новом Завете:

В Ветхом Завете имеется достаточное количество указаний на троичность Лиц, а также прикровенные указания на множественность лиц в Боге без указания конкретного числа.

Об этой множественности говорится уже в первом стихе Библии (Быт. 1, 1): “Вначале сотворил Бог небо и землю”. Глагол “бара” (сотворил) стоит в единственном числе, а существительное “элогим” – во множественном, что буквально означает “боги”.

Быт. 1, 26: “И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему”. Слово “сотворим” стоит во множественном числе. То же самое Быт. 3, 22: “И сказал Бог: вот Адам стал как один из Нас, зная добро и зло”. «Из Нас» – тоже множественное число.

Быт. 11, 6 – 7, где речь о Вавилонском столпотворении: “И сказал Господь: …сойдем же и смешаем там язык их”, слово “сойдем” – во множественном числе. Святитель Василий Великий в Шестодневе (Беседа 9), следующим образом комментирует эти слова: “Подлинно странное пустословие – утверждать, что кто-нибудь сидит и сам себе, приказывает, сам над собою надзирает, сам себя понуждает властительно и настоятельно. Второе – это указание собственно на три Лица, но без наименования лиц и без их различения”.

XVIII глава книги “Бытия”, явление трех Ангелов Аврааму. В начале главы говорится, что Аврааму явился Бог, в еврейском тексте стоит “Иегова”. Авраам, вышедши навстречу трем странникам, кланяется Им и обращается к Ним со словом “Адонаи”, буквально “Господь”, в единственном числе.

В святоотеческой эгзегезе встречается два толкования этого места. Первое: явился Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, в сопровождении двух ангелов. Такое толкование мы встречаем у мч. Иустина Философа, у святителя Илария Пиктавийского, у святителя Иоанна Златоустого, у блаженного Феодорита Киррского.

Однако большинство отцов – святители Афанасий Александрийский, Василий Великий, Амвросий Медиоланский, блаженный Августин, – считают, что это явление Пресвятой Троицы, первое откровение человеку о Триединстве Божества.

Именно второе мнение было принято православным Преданием и нашло свое воплощение, во-первых, в гимнографии, где говорится об этом событии именно как о явлении Триединого Бога, и в иконографии (известная икона “Троица ветхозаветная”).

Блаженный Августин (“О граде Божием”, кн. 26) пишет: “Авраам встречает трех, поклоняется единому. Узрев трех он уразумел таинство Троицы, а поклонившись как бы единому – исповедал Единого Бога в Трех лицах”.

Указание на троичность Бога в Новом Завете – это прежде всего Крещение Господа Иисуса Христа в Иордане от Иоанна, которое получило в Церковном Предании наименование Богоявления. Это событие явилось первым явным Откровением человечеству о Троичности Божества.

Далее, заповедь о крещении, которую дает Господь Своим ученикам по Воскресении (Мф. 28, 19): “Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа”. Здесь слово “имя” стоит в единственном числе, хотя относится оно не только к Отцу, но и к Отцу, и Сыну, и Святому Духу вместе. Святитель Амвросий Медиоланский следующим образом комментирует этот стих: “Сказал Господь “во имя”, а не “во имена”, потому что один Бог, не многие имена, потому что не два Бога и не три Бога”.

2 Кор. 13, 13: “Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святого Духа со всеми вами”. Этим выражением апостол Павел подчеркивает личностность Сына и Духа, которые подают дарования наравне с Отцом.

1, Ин. 5, 7: “Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино”. Это место из послания апостола и евангелиста Иоанна является спорным, поскольку в древнегреческих рукописях этот стих отсутствует.

Пролог Евангелия от Иоанна (Ин. 1, 1): “Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог”. Под Богом здесь понимается Отец, а Словом именуется Сын, т. е. Сын был вечно с Отцом и вечно был Богом.

Преображение Господне есть также Откровение о Пресвятой Троице. Вот как комментирует это событие евангельской истории В.Н.Лосский: “Поэтому и празднуется так торжественно Богоявление и Преображение. Мы празднуем Откровение Пресвятой Троицы, ибо слышен был голос Отца и присутствовал Святый Дух. В первом случае под видом голубя, во втором – как сияющее облако, осенившее апостолов».

Различие Божественных Лиц по ипостасным свойствам

Согласно церковному учению, Ипостаси суть Личности, а не безличные силы. При этом Ипостаси обладают единой природой. Естественно встает вопрос, каким образом их различать?

Все божественные свойства относятся к общей природе, они свойственны всем трем Ипостасям и поэтому сами по себе различия Божественных Лиц выразить не могут. Невозможно дать абсолютное определение каждой Ипостаси, воспользовавшись одним из Божественных имен.

Одна из особенностей личностного бытия состоит в том, что личность уникальна и неповторима, а следовательно, она не поддается определению, ее нельзя подвести под некое понятие, поскольку понятие всегда обобщает; невозможно привести к общему знаменателю. Поэтому личность может быть воспринята только через свое отношение к другим личностям.

Именно это мы видим в Священном Писании, где представление о Божественных Лицах основано на отношениях, которые между ними существуют.

Примерно начиная с конца IV века можно говорить об общепринятой терминологии, согласно которой ипостасные свойства выражаются следующими терминами: у Отца – нерожденность, у Сына – рожденность (от Отца), и исхождение (от Отца) у Святого Духа. Личные свойства суть свойства несообщимые, вечно остающиеся неизменными, исключительно принадлежащие тому или другому из Божественных Лиц. Благодаря этим свойствам Лица различаются друг от друга, и мы познаем их как особые Ипостаси.

При этом, различая в Боге три Ипостаси, мы исповедуем Троицу единосущной и нераздельной. Единосущие означает, что Отец, Сын и Святой Дух суть три самостоятельных Божественных Лица, обладающие всеми божественными совершенствами, но это не три особые отдельные существа, не три Бога, а Единый Бог. Они имеют единое и нераздельное Божеское естество. Каждое из Лиц Троицы обладает божественным естеством в совершенстве и всецело.

Священник Олег Давыденков

Спор о Троице, проявившийся в борьбе между Арием и Афанасием, имеет свои корни в прошлом. Ранние Отцы Церкви, как мы видели, не имели ясного представления о Троичности Божества. Некоторые из них представляли себе Логос как безличный разум, ставший лич­ностным во время сотворения мира, а другие рассмат­ривали Его как Личность, столь же вечную, как Отец, разделяющую Божественную сущность, но в то же вре­мя они видели Его в известном подчинении Отцу. Дух Святой в их рассуждениях вовсе не имел важного зна­чения . Они говорили о Нем преимущественно в связи с трудом искупления, совершаемым в сердцах и жизни верующих. Некоторые считали Его подчиненным не только Отцу, но и Сыну. Тертуллиан был первым бого­словом, ясно утверждавшим трехличностность Бога и сущностное единство трех Личностей. Но даже ему не удалось ясно сформулировать учение о Троице.

Тем временем явилось монархианство со своим подчеркиванием единства Бога и истинной Божествен­ности Христа, и в этом было фактическое отрицание Троицы в собственном смысле этого слова. Тертулли­ан и Ипполит сражались с их взглядами на Западе, в то время как Ориген нанес им решительный удар на Востоке. Они защищали тринитарное учение, как оно выражено в апостольском кредо. Но даже учение Оригена о Троице не было вполне удовлетворительным. Он твердо придерживался взгляда, что и Отец, и Сын являются Божественными ипостасями или личностными существованиями, но ему не вполне удалось дать Библейское представление об отношениях трех Лич­ностей к одной сущности Божества. Хотя он был пер­вым в объяснении отношений Отца к Сыну, используя понятие «вечного рождения», он не избежал некоторой субординации В торой Личности к Первой в области их сущности. Отец передавал Сыну только второстепен­ные виды божественности, которые можно назвать бо­гом (theos), но не вполне Богом (hotheos). Он иногда даже говорит о Сыне, как «втором Теосе». Это был самый большой недостаток в учении Оригена о Трои­це, и он послужил отправной точкой для Ария. Другой, менее фатальный недостаток состоит в его утвержде­нии, что рождение Сына не является необходимым дей­ствием Отца, но проистекает из Его суверенной воли. Он, однако, поостерегся не вводить идею о временном преемстве. В своем учении о Святом Духе он еще даль­ше отошел от Писания. Он не только поставил Свято­го Духа в зависимость даже от Сына, но также числил Его среди того, что было сотворено Сыном. Одно из его высказываний можно понять в том смысле, что Дух Святой был просто творением.

2. ПРИРОДА СПОРА

а) Арий и арианство

Великую тринитарную борьбу обычно называют арианским спором, потому что она была вызвана антитринитарными взглядами Ария, Александрийского пре­свитера, опытного спорщика, хотя и неглубоко духов­ного. Его главной идеей был монотеистичный принцип монархиан, что есть только один нерожденный Бог, одно безначальное Существо, у К оторого не было на­чала Его существования. Он различал между Логосом, присущим Богу, как Его божественная энергия, и Сы­ном, или Логосом, Который воплотился. У последнего было начало: Он был рожден Отцом, что в изложении Ария было равно утверждению, что Он был сотворен. Он был сотворен из ничего, прежде создания мира, и по этой причине не является ни вечным, ни Божествен­ной сущности. Величайший и первый изо всех сотво­ренных существ, Он был вызван в существование, что­бы через Него мог быть создан мир. Он поэтому под­вержен изменению, но избран Богом за С вои предви­денные заслуги и назван Сыном Божьим в виду Своей будущей славы. По достоинству С воего усыновления Ему положено поклонение людей. Арий искал поддер­жки своих взглядов в Писании, в тех текстах, которые кажутся представляющими Сына как низшего по от­ношению к Отцу:

Пр. 8,22 (версия Септуагинты).

Мф. 28,18.

Мк. 13,32.

Лк. 18,19.

Ин. 5,19.

Ин. 14,28.

1 Кор. 15,28.

б) Оппозиция арианству

Прежде всего, Арию противостал его собственный епископ Александр, который утверждал истинную божественность Сына и в то же время придерживался учения о вечном сыновстве через рождение. С течени­ем времени, однако, его настоящим оппонентом оказал­ся дьякон Александрии, великий Афанасий, который выступает со страниц истории как сильный, несгибае­мый и непреклонный борец за истину. Сиберг припи­сывает его великую силу трем вещам: 1) устойчивости и искренности его характера; 2) твердому основанию, на котором он стоял в своем понимании единства Бога, что сохранило его от идеи субординации, столь типич­ной для его времени, и 3) неизменному такту, с кото­рым он учил людей признать природу и значение Лич­ности Христа. Он понимал, что рассматривать Христа как творение значило отрицать, что вера в Него приво­дит человека в спасительный для него союз с Богом.

Он с большой силой подчеркивал единство Бога и настаивал на таком созидании идеи Троицы, которая не угрожала бы этому единству. Отец и Сын имеют одну и ту же Божественную сущность, и неправильно говорить о «втором Боге». Но подчеркивая единство Бога, он также признает три различных ипостаси (личности) в Боге. Он отказывался верить в предвечно сотворенного Сына у ариан и утверждал независимое и вечное личное существование Сына. В то же время он имел в виду, что три ипостаси в Боге нельзя рас­сматривать как отдельные в каком бы то ни было смыс­ле, так как это повело бы к политеизму. По мнению Афанасия, как единство Бога, так и различия в его Су­ществе, лучше всего выражены в термине «единосущности». Это ясно и недвусмысленно выражает мысль, что Сын - той же сущности, что и Отец, но также в этом содержится и признание, что двое могут разли­чаться в других отношениях, как, например, в личном существовании. Как Ориген, он учил, что Сын рожден, но, в отличие от Оригена, он описывал это рождение как внутреннее и поэтому необходимое и вечное дей­ствие Бога, а не такое, которое бы просто зависело от Его собственной воли.

Афанасия вдохновляло и определяло его богослов­ские взгляды вовсе не одно только требование логи­ческой последовательности. Движущая сила в его со­зидании истины была религиозной природы. Именно его сотериологические убеждения естественным обра­зом породили его богословские принципы. Его глав­ным убеждением было, что соединение с Богом необ­ходимо для спасения и что никакое творение, но толь­ко Т от, Кто Сам есть Бог, может соединить нас с Бо­гом. Поэтому, как говорит Сиберг, «только если Хрис­тос есть Бог в полном смысле этого слова и безо вся­ких оговорок, то Бог вошел в человечество, и только тогда общение с Богом, прощение грехов, Истина Божия и бессмертие, несомненно, были дарованы челове­ку» (История доктрин, т. 1, стр. 211).

3. НИКЕЙСКИЙ СОБОР

Никейский Собор был созван в 325 г . для улажи­вания этого спора. Проблема была ясно определена, как это будет видно из краткого ее изложения. Ариане отвергали идею вечного (вневременного) происхожде­ния Сына, а Афанасий именно это утверждал. Ариане говорили, что Сын был сотворен из несуществования, а Афанасий стоял на том, что Он исшел из сущности Отца. Ариане отрицали, что Сын был той же сущности, как Отец, а Афанасий утверждал именно это, что Он был единосущен Отцу.

Кроме противостоящих друг другу партий, была обширная группа «середины», она фактически состав­ляла большинство Собора и находилась под руковод­ством церковного историка Евсевия Кесарийского. Эта партия известна еще под названием Оригенской, так как она стояла на принципах Оригена. Эта партия склонялась к арианству и противостояла учению о том, что Сын единосущен Отцу. Она предложила утверж­дение, предварительно написанное Евсевием, которое во всем совпадало с текстом партии Александра и Афа­насия, с единственным исключением; они предлагали вместо слова «единосущный» использовать слово «подобосущный», т.е. что Сын подобосущен Отцу. После долгих обсуждений император, наконец, своим автори­тетом перевесил чашу весов в пользу Афанасия и тем обеспечил его победу.

Собор принял следующее положение по спорному вопросу: «Мы веруем в единого Бога, Отца Всемогущего, Творца всего видимого и невидимого. И в единого Господа Иисуса Христа, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу» и т.д. Это было ясно выра­женное положение. Термин «единосущный» невоз­можно было понимать иначе, чем то , что сущность Сына идентична (тождественна) сущности Отца. Этот тер­мин помещал Сына на один уровень с Отцом как несотворенное Существо и признавал Его Богом.

4. ПОСЛЕДСТВИЯ

а) Неудовлетворительность решения

Решение Собора не прекратило спор, но фактичес­ки стало началом его. Улаживание спора под твердой рукой императора не могло никого удовлетворить, и продолжительность мира была под большим вопро­сом. Получилось, что определение христианской веры зависело от имперского каприза и даже от дворцовых интриг. Сам Афанасий, хотя и победивший, был не удовлетворен таким методом улаживания церковных споров. Он предпочел бы убедить противную партию силой своих доказательств. Дальнейший ход событий ясно показал, что действительно изменение настрое­ния у и мператора или даже взятка могут изменить весь ход спора. И та партия, которая одержала победу, мо­жет пережить внезапное падение. Именно это посто­янно случалось в дальнейшей истории.

б) Временная победа полуарианства в Восточной Церкви

Центральной и великой фигурой в тринитарном спо­ре после Никеи был Афанасий. Он был величайшим че­ловеком своего времени, далеко превосходящим всех ос­тальных: проницательный богослов, с сильным характе­ром и человек, у которого было мужество отстаивать свои убеждения и который был готов пострадать за истину. Церковь постепенно становилась в какой-то степени арианской, но преимущественно - полуарианской, а импе­раторы обычно принимали сторону большинства, так что об Афанасии говорили: «Афанасий - против всего мира». Этого достойного служителя Божия пять раз от­правляли в ссылку, и его пост наследовали недостойные подхалимы, которые были бесчестьем для Церкви.

Оппозиция Никейскому решению разделилась на несколько партий. Канингем говорит: «Самые смелые и честные ариане утверждали, что Сын - иной сущности, чем Отец (они разнородны); другие же считали, что Он был не таков, как Отец (иной), а некоторые, которых обычно называют полуарианами, допускали, что Он был подобен Отцу; но все они единодушно отказывались принять Никейское определение, потому что они были против Никейского учения об истинной и подлинной Божественности Сына и видели, и чув­ствовали, что Никейская фразеология (т.е. «единосущие») точно и безоговорочно выражала это, хотя они иногда говорили, что у них есть и другие возражения против использования этого слова» (Историческое богословие, т. 1, стр. 290).

Полуариане преобладали в Восточной части Церк­ви. Запад, однако, принял другую точку зрения и был верен Никейскому Собору. Это можно объяснить, прежде всего, тем фактом, что в то время как Восток находился под сильным влиянием субординационизма Оригена, на Запад, главным образом, влиял Тертуллиан, и поэтому Запад выработал тот тип богословия, который был более в согласии со взглядами Афана­сия. Кроме того, однако, надо принимать во внимание соперничество между Римом и Константинополем. Когда Афанасия высылали с Востока, он бывал, при­нят с распростертыми объятиями на Западе; и Соборы в Риме (341) и Сардисе (343), безусловно, подтверж­дали его учение.

Дело Афанасия на Западе было, однако, ослаблено возвышением Маркелла Анкирского до ранга победителей в области Никейского богословия. Он снова вернулся к старому различию между вечным и безлич­ным Логосом, присущим Богу, который открывался в Божественной энергии в деле Сотворения, и Логосом, ставшим Личностью при воплощении; он отрицал, что термин «исхождение» может быть применен к предсуществовавшему Логосу, и поэтому он запретил приме­нять имя «Сын Божий» к воплощенному Логосу; он считал также, что в конце С воей воплощенной жизни Логос вернулся к Своим предмирным отношениям с Отцом. По всей видимости, его теория оправдывала оригенистов или евсевиай, выдвигая обвинение в савеллианстве против их оппонентов, и являлась, таким образом, инструментом, расширяющим брешь между Востоком и Западом.

Были предприняты некоторые попытки закрыть эту брешь. В Антиохии были созваны Соборы, которые приняли Никейские определения, хотя и с двумя важ­ными исключениями. Они отстаивали единосущность и исхождение Сына благодаря действию воли Отца. Это, конечно, не могло удовлетворить Запад. Последо­вали другие Соборы и Синоды, на которых евсевиане напрасно искали западного признания смещения Афа­насия и вырабатывали другие символы веры примири­тельного, посреднического типа. Но все было напрас­но, пока Констанций не стал единственным императо­ром, и хитростью и силой ему удалось привести запад­ных епископов к согласию с евсевианами на Синодах в Арле и Милане (355).

в) Отлив после прилива

Победа снова оказалась опасной вещью для неправого дела. Она стала фактически сигналом к расколу антиникейской партии. Неоднородные элементы, из ко­торых она состояла, объединились в своей оппозиции Никейской партии. Но как только исчезло внешнее дав­ление, стало очевидным отсутствие у них внутреннего единства. Ариане и полуариане не соглашались друг с другом, да и среди последних не было единства. На Со­боре в Сирме (357) была сделана попытка объединить все партии, отложив в сторону использование таких терминов, как «сущность», «единосущие» и «подобосущие», как превосходящие человеческое разумение. Но спор зашел слишком далеко, чтобы его можно было уладить подобным образом. Настоящие ариане показали теперь свое истинное лицо и таким образом направили консер­вативную часть полуариан в Никейский лагерь.

Тем временем возникла молодая Никейская партия, состоявшая из людей, которые были, учениками Оригенской школы, но были признательны Афанасию и Никейскому символу за более совершенное толкование истины. Среди них главными были три каппадокийца, - Василий Великий, Григорий Нисский и Григо­рий Назианзин. Они увидели источник непонимания в использовании термина «ипостась», как синонимично­го и с «сущностью», и с «личностью», и поэтому огра­ничили его использование только описанием личного существования Отца и Сына. Вместо того чтобы начи­нать с «единосущия», как это делал Афанасий, они на­чали с трех «ипостасей» (личностей) в Божестве и по­пытались подвести их под учение о Божественной «сущности». Оба Григория сравнивали отношения Личностей в Божестве с сущностью Бога, с отношения­ми трех людей к их общей человечности. И именно благодаря тому, что они подчеркнули три ипостаси в Боге, они освободили Никейское учение от налета савеллианства в глазах евсевиан, и Личность Логоса ока­залась достаточно защищенной. В то же время они настойчиво утверждали единство трех Личностей в Божестве и различными путями это иллюстрировали.

г) Диспут о Святом Духе

До сих пор не было еще серьезного рассмотрения вопроса о Духе Святом, хотя и высказывались разные, несовпадающие мнения об этом. Арий считал Духа Святого первым сотворенным существом, произведенным Сыном, что было в полном согласии с мнением Оригена. Афанасий утверждал, что Дух Святой был одной сущности с Отцом, но Никейский символ содер­жит о Нем только неопределенное положение «Верую во Святого Духа». Каппадокийцы пошли по стопам Афанасия и энергично отстаивали единосущность Духа Святого. Иларий из Пуатье на Западе утверж­дал, что Дух Святой, Который проницает глубины Бо­жьи, не мог быть чуждым Божественной сущности. Со­вершенно противоположное мнение было высказано Македонией, епископом Константинополя, который заявил, что Дух Святой - это творение, подчиненное Сыну; но его мнение считалось еретическим, а его пос­ледователей стали звать «пневматомахами» (слово произведено, от двух других: «пневма» - дух и «маха» - плохо говорить о ком-то). Когда в 381 г . был созван Вселенский Собор в Константинополе, он одобрил Никейский символ и под руководством Гри­гория Назианзина принял следующую формулу отно­сительно Духа Святого: «И мы веруем в Духа Святого, Господа, Жизнедающего, от Отца исходящего, с Отцом и Сыном прославленного, говорящего через пророков».

д) Завершение учения о Духе Святом

Утверждение Константинопольского Собора оказалось неудовлетворительным в двух моментах:

1) не было использовано слово «единосущный», так что одинаковая сущность Духа Святого и Отца прямо не утверждалась;

2) не было определено отношение Духа Святого к двум другим Личностям.

Было положение, что Дух Святой исходит от Отца, но в то же время и не отрицалось, и не утверждалось, что Он также исходит от Сына. По этому вопросу не было полного единодушия. Говорить, что Дух Святой исходит только от Отца, выглядело, как отрицание су­щественного единства Сына с Отцом; а говорить, что Он исходит также и от Сына, казалось, будто Дух Свя­той находится в более зависимой позиции, чем Сын, и это было бы нарушением Его Божественности. Афана­сий, Василий и Григорий Нисский утверждали исхождение Духа Святого от Отца, ни в коей мере не проти­востоя учению о том, что Он также исходит от Сына. Но Епифаний и Маркелл Анкирский положительно от­стаивали именно это учение.

Западные богословы в целом считали, что Дух Святой исходит и от Отца, и от Сына; и на Синоде в Толе­до в 589 г . к Константинопольскому символу было добавлено знаменитое «филиокве» («И от Сына»). На Востоке окончательно сформулировал доктрину Иоа нн Дамаскин: существует только одна Божествен­ная сущность, но три Личности, или Ипостаси. Их нуж­но рассматривать как реальности Божества, но не со­относимые друг с другом, как это было бы у трех лю­дей. Они являются одним целым во всех отношениях, кроме их способа существования. Отец характеризу­ется тем, что Он ни от кого не произошел, Сын - сво­им рождением от Отца, а Дух - своим «исхождением». Отношения Личностей описаны у Иоа нна Дамаскина как взаимопроникающие, без смешивания. Не­смотря на свое категорическое отрицание субордина­ционизма, Иоанн Дамаскин все еще говорит об Отце как Источнике Божества и представляет Дух, как ис­ходящий от Отца через Логос. Во всем этом есть оста­ток греческого субординационизма. Восток никогда не принял «филиокве» Синода в Толедо. Это был тот камень, о который Запад и Восток разбились (раско­лолись).

Западная концепция Троицы нашла свое окончатель­ное завершение в великом труде Августина «О Троице». Он тоже подчеркивает единство сущности и Троичность Личностей. Каждый из трех Личностей имеет эту сущ­ность в полной мере, и поэтому они идентичны и в сущно­сти, и в Личности каждого в отношении двух других. Это не похоже на три человеческие личности, каждый из ко­торых обладает только частью общечеловеческой приро­ды. Более того, одна Личность никогда не является и не может быть без других; отношения зависимости между ними - взаимны. Божественная сущность принадлежит каждому из них, но с различной точки зрения, как Рожда­ющему, Рожденному или существующему через вдохно­вение. Между тремя ипостасями существуют отношения взаимопроникновения и взаимообитания. Слово «Лич­ность» не удовлетворяет Августина при определении от­ношений, которые существуют между тремя; однако он продолжает его использовать, как он говорит, «не для того, чтобы выразить их отношения, но для того, чтобы не молчать о них». В этой концепции Троицы Дух Святой естественно рассматривается как исходящий, и не только от Отца, но также от Сына.

Литература

II . ДОКТРИНА ТРОИЦЫ В ПОЗДНЕЙШЕМ БОГОСЛОВИИ

1. ДОКТРИНА ТРОИЦЫ В ЛАТИНСКОМ БОГОСЛОВИИ

Позднейшее богословие ничего существенного не добавило к учению о Троице. Были отклонения от истины и следующие за ними изменения в формулиров­ках. Росселин применил к Троице теорию номиналис­тов о том, что универсалии (общие понятия) являются просто субъективными концепциями, и таким образом он стремился избежать трудности в соединении чис­ленного единства с различием Личностей в Боге. Он рассматривал три Личности Божества как три суще­ственно различных индивидуальности, о которых мож­но сказать, что они являются одним целым только по происхождению и по имени. Их единство - это един­ство воли и силы. Ансельм на это справедливо возразил, что такая позиция логически ведет к трехбожию, и подчеркнул факт, что универсальные концепции пред­ставляют истину и реальность.

Если Росселин предложил номиналистическое истолкование учения о Троице, то Жильбер из Пуатье объяснял ее с точки зрения умеренного реализма Аристотелевского типа, т. е. утверждающего, что универса­лии существуют в конкретных явлениях. Он делал различие между Божественной сущностью и Богом и сравнивал их отношения с отношениями человечества и отдельных людей. Божественная сущность не есть Бог, но форма Бога, или то, что делает Его Богом. Эта сущность или форма (латинское слово «форма» озна­чает то, что делает вещь тем, что она есть) является общей для трех Личностей, и в этом отношении они являются одним. В результате его обвинили в том, что он учит о Четверобожии.

Абеляр говорил о Троице так, что его обвинили в Троице савеллианстве. По-видимому, он идентифицировал три Личности в Божестве с качествами могущества, мудро­сти и доброты. Имя Отца выражает могущество (силу), Сына - мудрость и Духа Святого - доброту. В то же время он также использует выражения, имплицит­но выражающие, что различия в Божестве являются действительными, личностными различиями, но он ис­пользует такие иллюстрации, которые ясно указывают в сторону модализма.

У Фомы Аквинского мы находим обычное пред­ставление учения о Троице, и таковым был преоблада­ющий взгляд Церкви того времени.

2. УЧЕНИЕ О ТРОИЦЕ В ПЕРИОД РЕФОРМАЦИИ

Кальвин пространно обсуждает учение о Троице в своих «Наставлениях» (1-й том, 13-я глава) и защища­ет доктрину, сформулированную Ранней Церковью. В целом он предпочитал не выходить за пределы про­стых утверждений Писания по этому вопросу и поэто­му во время своего первого пребывания в Женеве даже избегал использовать слова «Личность» и «Троица». Однако в своих «Наставлениях» он защищает эти тер­мины и критикует тех, кто отвращается от них. Кароли обвинил его в арианстве, что было совершенно беспоч­венно. Кальвин утверждал абсолютное равенство Лич­ностей в Божестве и даже поддерживал взгляд на са­мостоятельность существования Сына, подразумевая, что рожденным было личное существование Сына, а не Его сущность. Он говорит, что «сущность как Сына, так и Духа Святого - нерожденная» и что «Сын, как Бог, независимо от рассмотрения Его Личности, явля­ется самосуществующим; но как Сын, говорим мы, Он - от Отца. Таким образом, Его сущность не имеет происхождения, но источник Его Личности - Сам Бог» («Наставления», 1-13, 25). Иногда говорится, буд­то Кальвин отрицал вечное происхождение Сына. Это утверждение основывается на следующем отрывке: «Что пользы спорить о том, всегда ли Отец порождает, видя, что глупо воображать постоянный акт рождения, когда очевидно, что три Личности существовали в одном Боге от Вечности» («Наставления», 1 -13, 29). Но это утверждение вряд ли имело намерение отрицать вечное рождение Сына, так как он ясно учит этому в других частях. Более вероятно, что это просто выра­жение несогласия с Никейскими спорами о вечном рождении, как постоянном движении, всегда завершен­ном и, однако, никогда не завершающемся. Уорфилд говорит: «Кажется, Кальвин находит эту концепцию трудной, если не вовсе бессмысленной» («Кальвин и кальвинизм»). Учение о Троице, как оно сформулиро­вано Церковью, находит свое выражение во всех ре­форматских вероучениях и наиболее полно и с вели­чайшей точностью - в главе III В торого Гельветского вероучения.

В шестнадцатом веке социниане объявили, что учение о трех Личностях, обладающих общей сущностью, лишено логики, противоречит разуму, и пытались отвергнуть его на основании текстов, цитируемых арианами. Но они пошли дальше ариан в отрицании предсуществования Сына и считали, что Христос, в С воем существе и по природе, был просто человеком, хотя Он и обладал особой полнотой Духа, имел особое знание Бога и при Своем Вознесении получил власть над всем. Они определяли Дух Святой как добродетель, «энергию, текущую от Бога к людям». В их концепции Бога они были предшественниками современных унитариев и модернистов.

В некоторых местах субординационизм снова вы­шел на передний план. Некоторые арминиане, (Елископий, Курцеллей, Лимборх), веря, что все три Личнос­ти имели одну и ту же Божественную природу, припи­сывали, однако, некоторое преимущество над другими Личностями - Отцу, в порядке, достоинстве и силе верховенства. В их понимании вера в равенство положения непременно вела к трехбожию.

3. ДОКТРИНА ТРОИЦЫ ПОСЛЕ ПЕРИОДА РЕФОРМАЦИИ

В Англии Самуил Кларк, придворный проповедник при королеве Анне, издал в 1712 г . свой труд о Троице, где он приближался к арианскому взгляду на субординацию. Он говорит об Отце, как верховном и единственном Боге, единственном Источнике всего су­щего, власти и авторитета. Рядом с Ним изначально существовала вторая Божественная Личность, называ­емая Сыном, Который ведет С вое бытие и свои каче­ства от Отца, не по простой необходимости или по при­роде, а по изъявлению избирательной воли Отца. Он отказывается заниматься вопросом, был ли Сын рож­ден из сущности Отца или же был сотворен из ничего; существовал ли Он от вечности или только до всех миров. Вместе с этими двумя существует третья Лич­ность, которая имеет свою сущность от Отца через Сына. Он подчинен Сыну и по природе, и по воле Отца.

Некоторые богословы Новой Англии критиковали учение о вечном рождении. Эммонс даже называл его «вечной бессмыслицей», а Моисей Стюарт заявил, что это выражение было очевидным языковым противоре­чием языка и что их самые выдающиеся богословы, в течение сорока прошедших лет, выступали против него. Он сам не любил этого выражения, потому что рас­сматривал его как противоположное настоящему равенству Отца и Сына. Следующие слова, похоже, вы­ражают его точку зрения: «Отец, Сын и Святой Дух - это слова, которые означают различия в Божестве, про­явленные нам в деле искупления, и вовсе не предназ­начены отмечать вечные отношения в Божестве, какие они есть сами по себе».

Савеллианские истолкования Троицы можно най­ти у Сведенборга, который отрицал Троицу по суще­ству и говорил, что, когда мы говорим - Отец, Сын и Дух Святой, - мы просто указываем на различия в вечном Богочеловеке, воспринявшем человеческую плоть в Сыне и действующем через Духа Святого; так­же можно найти савеллианство и у Шлейермахера, ко­торый говорит, что Бог С ам в Себе, как неведомое един­ство, лежащее в основе всех вещей, - это Отец, Бог, Который входит в созидательное личностное существо­вание в человеке, и особенно в Иисусе Христе, - это Сын, а Бог, как жизнь воскресшего Христа в Церк­ви - это Дух Святой; подобные же взгляды у Гегеля, Дорнера и других. У Ритчля и многих модернистов современности снова появляются взгляды Павла Самосатского.

Вопросы для дальнейшего изучения

Литература

Тем не менее понятие о Троице отражено во многих библейских текстах. Более 60-ти раз Писание одновременно упоминает Отца, Сына и Святого Духа. Например:

• "И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение." (Мф. 3, 16 -17),
• "Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа" (Мф. 28, 19),
• "Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино" (1 Ин. 5, 7),
• "Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами" (2 Кор. 13, 13),
• "Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего" (Тит. 3, 4 -6).

Еврейское слово Елогим (Еlohim), которое находится в 1-м стихе книги Бытия , есть множественная форма слова Еl или Еlоаh. Многие видят здесь указание на множественность Лиц в Боге.

Искажения учения о Троице

Последователей христианских сект, не принявших учение о Святой Троице, называют антитринитариями .

Иконография

Иконографическая традиция изображения Троицы, в первую очередь, отражает несколько библейских эпизодов, из которых широко распространены Предвечный совет и Гостеприимство Авраама , реже упоминаются явление Троицы Александру Свирскому и Святая Живоначальная Троица с деяниями