Шварц два клена краткое содержание. «Два клена». Сценарий театрального представления по одноименной сказке Е. Л. Шварца для детей подготовительной группы

Ответы:

Злодейка Баба-яга никого не любит, со всеми ссорится, превращает людей и животных, заставляет всех работать на себя. Она заколдовывает сыновей Василисы-работницы - Егора и Фёдора. Чтобы спасти сыновей, Василиса должна работать на Бабу-ягу, пока та её не похвалит. Медведь советует Василисе: «Не нанимайся! От неё доброго слова не дождёшься. Она только себя и хвалит». Но ради сыновей Василиса готова служить Бабе-яге. Она понимает, что Бабу-ягу надо перехитрить. В этом ей помогают кот, медведь и пёс, с которыми она всегда ласкова. Баба-яга задала Василисе непосильную работу, но она справилась с помощью своих верных помощников. Даже с курьими ножками избушки Василиса ласкова, и они ей тоже помогают. Добрую и трудолюбивую Василису любят мыши, деревья, цветы, и всегда готовы ей помочь. Между всем добрыми персонажами возникает дружба, которая помогает победить зло. У Бабы-яги друзей нет. Она рассорилась с Людоедом, который мог бы её выручить. Даже свою родственницу, ведьму, Баба-яга прогнала, а потом горевала, что ннкто не хочет ей помогать. Василиса-работница догадывается, что её сыновья превратились в клёны. Она не показывает этого Бабе-яге, чтобы она не сделала какую-нибудь пакость. Баба-яга до конца остаётся вредной: «Неужели мне, жабе зелёненькой, придётся собственную свою служанку хвалить? Да ни за что! Мне, гадючке, это вредно». Ей, в самом дел, любое хорошее слово поперек горла становится. Она даже собирается срубить Егорушку и Федорушку, но младший сын Василисы, Иванушка, и Котофей Иванович мешают ей. Сказка заканчивается победой Василисы-работницы и её друзей. Её сыновья снова становятся мальчиками. Кот и пёс идут к ним жить, а Бабу-ягу будут судить.

Сказка в трех действиях
Действующие лица
Василиса-работница
Федор, Егорушка, Иванушка (ее сыновья)
Баба-яга
Медведь
Котофей Иванович
Шарик
Мыши

Действие первое

Два молодых клена стоят рядышком на лесной поляне. Тихий ясный день. Но вот проносится ветерок, и правый клен вздрагивает, словно проснувшись. Макушка его клонится к левому деревцу. Раздается шорох, шепот, и клен говорит по-человечески.
Первый клен. Братец, братец Федя! Ветерок подул. Проснись!
Второй клен. Тише, тише, Егорушка, я маму во сне вижу.
Егорушка. Спроси, ищет нас мама?
Федор. Говорит, ищет.
Егорушка. Спроси, простила нас мама за то, что мы из дому убежали?
Федор. Говорит, простила.
Егорушка. Спроси, знает ли она, что Баба-яга превратила нас в клены?
Федор. Говорит: ну что ж, мало ли что в дороге случается.
Егорушка. Спроси, долго ли нам тут еще томиться?
Федор. Мама, мама! Долго нам тут еще томиться? Мама! Пропала! Я проснулся. Здравствуй, братец.
Егорушка. Здравствуй. Не плачь, ты не маленький.
Федор. Я не плачу. Это роса.
Егорушка. В такой ясный день разве можно плакать? Каждая травка радуется, каждая ветка, и ты радуйся.
Федор. Я радуюсь. Я верю: вот-вот придет наша мама, и мы услышим ее зов: Фед-о-о-ор! Его-о-о-рушка!
Голос. Фед-о-о-ор! Его-о-о-орушка!
Егорушка. Эхо?
Федор. Что ты, что ты! Забыл, как хитра Баба-яга. Никто нас с тобой не слышит – ни люди, ни птицы, ни звери, ни вода, ни ветер, ни трава, ни деревья, ни само эхо.
Голос. Егорушка-а-а-а! Феденька-а-а!
Федор. Молчи, не отвечай, это Баба-яга нас дразнит, хочет до слез довести. Она под любой голос подделывается.
Голос (совсем близко). Егорушка, сынок! Феденька, родной! Это мама вас по всему свету ищет, а найти не может.
Федор. Она! Баба-яга как ни ловка, а не может звать нас так ласково. Мама, мама! Вот мы тут стоим, ветками машем!
Егорушка. Листьями шелестим.
Федор. Мама! Мама!
Егорушка. Уходит!
Федор. Нет, стоит, оглядывается. Не может она уйти.
Егорушка. Повернула! К нам, к нам спешит!
На поляну выходит высокая крепкая женщина лет сорока, за плечами мешок, на поясе – меч. Это Василиса-работница.
Федор. Мама, мама! Да какая же ты печальная!
Егорушка. А волосы-то серебряные.
Федор. А глаза-то добрые.
Егорушка. А у пояса отцовский меч.
Василиса. Дети мои, дети, бедные мои мальчики. Два года я шла без отдыха, а сейчас так и тянет отдохнуть, будто я вас уже и нашла.
Федор. Мы тут, мама!
Егорушка. Мама, не уходи.
Василиса. Клены шумят так ласково, так утешительно, что я и в самом деле отдохну. (Снимает мешок, садится на камень.) Кто это там по лесу бродит среди лета в шубе? Эй, живая душа, отзовись!
Федор. Мама, не надо!
Егорушка. Это Бабы-яги цепной медведь.
Василиса. Ау, живая душа! Поди-ка сюда.
Медведь с ревом выбегает на поляну.
Медведь. Кто меня, зверя лютого, зовет? Ох, натворю сейчас бед, небу жарко станет. (Видит Василису, останавливается как вкопанный.) Ох, беда какая! Зачем ты, сирота, пришла? Я только тем и утешаюсь, что никто сюда не забредает, никого грызть, кусать не приходится. Мне это не по душе, я, сирота, добрый.
Василиса. Ну а добрый, так и не трогай меня.
Медведь. Никак нельзя. Я с тем к Бабе– яге нанялся.
Василиса. Как же тебя, беднягу, угораздило?
Медведь. По простоте. Собака и кот жили-жили у хозяина да и состарились. Дело житейское, со всяким может случиться. А хозяин их возьми да и рассчитай. Гляжу – бродят, есть просят. Что тут делать? Кормил, кормил, да разве на троих напасешься? Взял у Бабы-яги пуд пшена в долг. А она меня за это в кабалу на год. В цепные медведи.
Василиса. А где же цепь-то?
Медведь. Срываюсь все. Уж больно я силен.
Василиса. И долго тебе еще служить?
Медведь. Третий год на исходе, а она все не отпускает. Как придет время расчет брать, она меня запутает, со счету собьет – и служи опять! Прямо беда!
Василиса. Бедный Михайло Потапыч!
Медведь. Не жалей ты меня, а жалей себя, сироту. (Ревет.) Пропадешь ни за грош! Я-то не трону, Баба-яга погубит.
Василиса. Не плачь, Мишенька. Я тебя медом угощу.
Медведь. Не надо. Разве меня утешишь, когда я так загоревал. А какой мед у тебя?
Василиса (достает из мешка горшок). Гляди!
Медведь. Липовый. Ну давай, может, мне и в самом деле полегчает. Да ты его весь давай, все равно тебе, сироте, пропадать.
Василиса. Нельзя, Мишенька. Сыновьям несу гостинец.
Медведь. А где ж они у тебя?
Василиса. Пропали, Михайло Потапыч.
Медведь. Ох, горе какое! Да как же это? Да почему же это? Да когда же это?
Василиса. Ты кушай да слушай, а я расскажу тебе все по порядку. Муж мой был воин, Данила-богатырь. Ты о Змее Горыныче слыхал?
Медведь. Как не слыхать! Он деда моего, мимолетом, для смеха, взял да и опалил огнем.
Василиса. А мой Данила-богатырь Змея Горыныча убил, да и сам в том бою голову сложил. Стали мы жить вчетвером: я да три сына – Федор, Егорушка, Иванушка. Исполнилось Федору тринадцать лет, и пошел он стадо встречать. А козел у нас был строгий, что твой дикий. Встал он на дыбки – и на Федю. А Федя его за рога, да и оземь. Возвращается сын домой: так и так, мама, я – богатырь. Я ему: опомнись, мальчик! Какой же ты богатырь – ни силы, ни умения, ни грамотности. Злодей твои годы считать не станет, а только порадуется твоей слабости. Коня без моей помощи ты подковать не сумеешь. Выедешь на распутье, а там камень, а на камне надпись – что ждет путника на тех путях. Богатырь должен на всем скаку, не слезая с коня, прочесть надпись и выбрать правильный путь. И здесь ты, сынок, ошибешься. Погоди! Придет твое время – сама тебя отпущу. Молчит. И ночью сбежал.
Медведь. Ох! Куда?
Василиса. Со злодеями сражаться, за обиженных заступаться.
Медведь. Это славно.
Василиса. Чего уж лучше. Да только наутро принесли прохожие его меч. Перевязь перетерлась, а богатырь и не заметил. А через три дня и конь богатырский прискакал. Обидел его хозяин. Не чистил, не купал, овса не засыпал.
Федор. Я, мама, только об одном думал: как бы с кем подраться.
Василиса. А сын так и не вернулся домой.
Медведь. Ох!
Василиса. Прошло три года – исполнилось Егорушке тринадцать лет. И напал на него бык. А Егорушка его за нос, да и на цепь. Приходит ко мне: так и так, мама, я – богатырь. А ночью сбежал. А через сорок дней прибежал домой его конь. Стремена звенят, а в седле никого. Глянул на меня конь, заплакал и грянулся на землю. И дух из него вон.
Егорушка. Он видел, что со мной сталось.
Василиса. Как тут быть? Оставила я хозяйство на Иванушку, хоть ему только десять лет, и отправилась на поиски.
Медведь. И давно ты медвежат своих ищешь?
Василиса. Третий год на исходе.
Медведь. Ох, горе, горе! Встретишь и не узнаешь.
Василиса. Узнаю. Кто из дому без толку сбежал – не растет и не умнеет. Им все по тринадцати лет.
Федор. Это верно, мама.
Егорушка. Мы с Федором теперь ровесники.
Василиса. И привели меня поиски в этот темный лес. Не слыхал ли ты, Мишенька, где мои детки?
Медведь. Молчи, не расспрашивай, а то, как тот конь, я грянусь оземь и помру с горя. Мне тебя жалко, а помочь не могу.
Федор. Это верно.
Егорушка. Он и не видал, как мы превратились в клены.
Василиса. Что ж, придется Бабу-ягу расспросить. Веди меня к ней!
Медведь. Ее дома нет. Раньше вечера не вернется.
Василиса. А где ее дом?
Медведь. А ее дом – избушка на курьих ножках, сегодня здесь, а когда и там. Известно, куры. Им бы только бродить да в земле копаться.
Василиса. Пойдем поищем избушку. Не там ли мои мальчики спрятаны?
Медведь. А зачем искать? Сама придет. Цып, цып, цып!
Шум, треск, кудахтанье. Из чащи выходит избушка. На каждом ее углу по две курьих ножки. Василиса подходит к избе.
Василиса. Смело живете, не опасаетесь. На двери замка нет?
Медведь. Нет. Баба-яга на курьи ножки надеется. Они чужого забрыкают.
Василиса. Строгие?
Подходит к избе. Курьи ножки брыкаются.
А что, если к ним с лаской подойти?
Медведь. Попробуй. Они этого отроду не видывали.
Василиса. Куры мои, курочки, двору вы украшение, а хозяевам утешение. Слушайте, какую песенку я про вас сложила. (Поет.)

Ой вы, курочки мои,
Куры рябенькие!
Кто ни глянет -
Смирно станет,
Залюбуется.
Не орлицы ли,
Не жар-птицы ли,
Не царицы ли заморские
В курятнике живут?
Очи кругленькие,
Крылья крепенькие,
Когда по двору идут,
Словно по морю плывут.
Расступайся, народ:
Куры вышли из ворот,
Наши куры государыни,
Хохлатушки!
Под песню эту курьи ножки сначала переминаются, а потом пускаются в пляс. Кончив петь, Василиса подходит к избушке. Ножки стоят смирно.
Вот так-то лучше!
Распахивается дверь. За дверью в кресле сидит Баба-яга.
Медведь. Баба-яга! Откуда ты взялась, злодейка?
Баба-яга. Молчать, а то проглочу! Цепному псу полагается радоваться, увидевши хозяйку, а ты ругаешься. (Прыгает на землю. Избе.) Ступай прочь!
Изба уходит.
Здравствуй, Василиса-работница. Давно тебя жду.
Василиса. Ждешь?
Баба-яга. Давно жду. Я очень ловко приспособилась ловить вас, людишек. Я, Баба-яга, умница, ласточка, касаточка, старушка-вострушка!
Василиса. А ты себя, видно, любишь?
Баба-яга. Мало сказать люблю, я в себе, голубке, души не чаю. Тем и сильна. Вы, людишки, любите друг дружку, а я, ненаглядная, только себя самое. У вас тысячи забот – о друзьях да близких, а я только о себе, лапушке, и беспокоюсь. Вот и беру верх. (Смотрится в зеркало.) Золото мое! Чего тебе, старушке-попрыгушке, хочется? Чайку или водицы? Пожалуй, что водицы. Из колодца или из болотца? Пожалуй, из болотца, она тиной пахнет. Василиса, беги на болотце, принеси воды ведерко.
Василиса. Я тебе не слуга.
Баба-яга. Послужишь мне, послужишь! Я очень хорошо умею ловить вас, людишек. Поймаешь одного человечка на крючок – сейчас же и другие следом потянутся. На выручку. Брат за братом, мать за сыном, друг за другом. Ты, говорят, на все руки мастерица?
Василиса. Пока трех сыновей вырастила – всему научилась.
Баба-яга. Такую работницу мне и надо. Хочешь ребят своих спасти и домой увести – поступай ко мне на службу. Служи мне, пока я не похвалю. А похвалю – забирай ты своих детенышей да и ступай на все четыре стороны.
Медведь. Не нанимайся! От нее доброго слова не дождешься. Она только себя и хвалит.
Баба-яга. Молчи, ты не понимаешь меня!
Медведь. Очень хорошо понимаю.
Баба-яга. Нет! Меня тот понимает, кто мною восхищается. Отвечай, Василиса, – согласна? Делай, что приказано, старайся, и если я хоть единый разик работу твою похвалю, ха-ха, то вольная воля твоим сыновьям. Вот я что придумала, мушка-веселушка.
Василиса. Работа меня от всех бед спасала. Возьмусь! Авось и похвалишь, не удержишься. Но только покажи мне сыновей. Тут ли они. Не обманываешь ли.
Баба-яга. Показать не покажу. Уж очень они у меня надежно заперты. А услышать ты их услышишь. По моему велению, по моему хотению, поговорите сыновья с матерью. (Дует изо всех сил.)
Клены шелестят.
Федор. Мама, мама, не оставляй нас!
Егорушка. Мама, хоть мы и большие, а плохо нам, как маленьким.
Василиса. Федор, Егорушка! Где вы?
Баба-яга. Молчать, не отвечать! Поговорили – и довольно.
Перестает дуть. Клены умолкают.
Василиса, остаешься?
Василиса. Остаюсь!
Баба-яга. Этого-то мне и надо. Прощай, служанка! Некогда мне дома сидеть, с бабами разговаривать. Меня в тысячи мест ждут. Того ограбь, того побей, того накажи ни за что ни про что! Всем я, злодеечка, нужна! Прощай!
Василиса. Прощай, Баба-яга!
Баба-яга исчезает с шумом и свистом и тотчас же появляется как из-под земли.
Баба-яга. Ты тут дом прибери без меня так, чтобы любо-дорого было смотреть.
Василиса. Будь покойна, приберу.
Баба-яга. Прощай, Василиса! (С шумом и свистом исчезает и тотчас же появляется.) Мало я тебе дала работы. Избалуешься. Я тут за триста лет зарыла в трехстах местах да и забыла триста кладов. Ты их все найди, сочти, да гляди у меня, чтобы и грошик не пропал. Прощай!
Василиса. Прощай, Баба-яга!
Баба-яга исчезает и тотчас же возвращается.
Баба-яга. Мало я тебе работы дала. Разленишься. Хранились у меня в амбаре триста пудов ржи да триста пшеницы. Мыши прогрызли мешки, рожь и пшеница перемешались. Ты их разбери да на муку перемели. Чтобы к моему возвращению была я, мушка, и золотом и хлебом богата. Тогда я тебя и похвалю. Прощай.
Василиса. Прощай, Баба-яга! Когда ждать тебя домой?
Баба-яга. А завтра к вечеру. Ха-ха-ха!
Медведь. Да разве она успеет все дела переделать? Совести у тебя нет!
Баба-яга. Правильно, Миша, и нет, и не было. Ха-ха-ха!
С шумом, свистом, пламенем и дымом исчезает.
Медведь. Полетела... Вон верхушки деревьев гнутся. Что ж делать-то будем? Плакать?
Василиса. Кот и собака, которых ты приютил, помогут. Идем к ним.
Медведь. Зачем идти, они сами придут. (Зовет.) Шарик, Шарик! Ко мне бегом! Дело есть! Шарик! И вы, Котофей Иванович, пожалуйте сюда. С котом вежливо приходится разговаривать, а то заупрямится. Что такое кис, кис, кис, даже и не понимает.
Василиса. Какой строгий!
Медведь. Шарик! Где ты? Котофей Иванович! Пожалуйте сюда.
Вбегает Шарик, пожилой, но крупный и сильный пес, взъерошенный, в репьях. Носится по поляне кругами.
Шарик. Кто за кустом шуршит? Не смей на нашей земле шуршать! Эй ты, синица! Не смей на Михайло Потапыча глядеть! Он мой хозяин. А это кто за пнем? Не сметь по нашей поляне ползать!
Медведь. Поди сюда, Шарик, дело есть.
Шарик. Нельзя, Михайло Потапыч. Должен я хоть немножко посторожить, таков обычай. Гау, гау, гау! Ну, вот и все. Здравствуй, хозяин! Как ты хорош, не наглядеться! Как ты пригож, не налюбоваться! Р-р-р-р! А это кто? Р-р-р!
Медведь. Хорошая женщина, Василиса-работница.
Шарик. Р-р-р-р! Прости, хорошая женщина, что рычу, а иначе нельзя, обычай таков. Р-р-р-р! Ну, вот и все. Здравствуй, Василиса-работница.
Василиса. Здравствуй, Шарик.
Медведь. Что Василиса-работница прикажет, то и делай.
Шарик. Слушаю, Михайло Потапыч.
Василиса. Зарыла Баба-яга в трехстах местах триста кладов. Если я их найду, Баба-яга вернет мне моих сыновей. Помоги нам, у тебя чутье посильней нашего.
Шарик. Это славно! Охота не охота, а похоже. Носом в землю и по лесу. Гау-гау!
Василиса. Погоди, погоди, на поиски мы ночью пойдем, а пока ты броди да сторожи. Как бы не вернулась Баба-яга, не помешала работать.
Шарик. И это славно.
Василиса. А где же Котофей Иванович?
Голос. А я уже давно тут за дубом стою.
Василиса. Что же ты к нам не идешь?
Голос. Разумный кот, перед тем как войти, три раза оглянется.
Из-за дерева появляется не спеша большой пушистый кот.
Василиса. Хорош. Да ты, никак, сибирский?
Котофей Иванович. Это как сказать...
Василиса. Кот Баюн, великан и сказочник, тебе не родственник?
Котофей. А что?
Василиса. Да ничего, просто так.
Котофей. Прадедушка.
Василиса. Значит, ты мастер и мышей ловить, и сказки говорить?
Котофей. А что?
Василиса. Да ничего, так просто.
Котофей. Мастер.
Василиса. А не можешь ли ты со всего леса мышей в амбар согнать?
Котофей. Не могу!
Медведь. Котофей Иванович! Хорошо ли человеку отказывать?
Котофей. Разумный кот только с третьего раза слушается, таков наш обычай. Не загоню я мышей в амбар, не загоню, а впрочем, будь по-твоему.
Василиса. А как сгонишь ты мышей в амбар, прикажи им рожь от пшеницы отобрать. Ладно?
Котофей. Нет, не ладно, не ладно. Ну, так уж и быть, ладно.
Василиса. А пока они разбирают, рассказывай им сказки, да посмешней, чтобы они все хохотали, а зерно не грызли.
Котофей. Мышам сказки рассказывать? Нет, это уж нет! Это уж ни за что! А впрочем, ладно, так уж и быть.
Василиса. Мы этим ночью займемся, а пока слушай, не шныряет ли вокруг Баба-яга.
Котофей. Слушать могу. От этого мы, коты, никогда не отказываемся.
Василиса. Оставлю вас обоих тут полными хозяевами, а мы с Михаилом Потапычем поедем лес для ветряной мельницы валить. Цып, цып, цып!
Входит изба на курьих ножках.
Садись, Михайло Потапыч!
Усаживаются рядышком в избе.
Кыш, вперед!
Изба уносится прочь галопом, увозит Василису и медведя.
Шарик. Воу, воу! Возьмите и меня с собой.
Котофей. На место!
Шарик. До чего ж я не люблю, когда меня хозяева не берут, просто жить не хочется.
Котофей. На место!
Шарик. Не кричи на меня! Ты не человек!
Котофей. Слышал, я за хозяина остаюсь!
Шарик. И я тоже, и я тоже!
Котофей. Хорош хозяин, чуть не убежал, бросивши дела.
Шарик. Так ведь не убежал все-таки. Остался! Ладно уж, не смотри на меня так сердито; до чего ж я не люблю, когда на меня друзья сердятся! Котофей Иванович, дай лапку!
Котофей. Отойди, любезный, от тебя псиной пахнет.
Шарик. Это к дождю.
Котофей. Какой там дождь, вылизываться надо!
Шарик. Нет у нас такого обычая – вылизываться по сто раз в день. Я...
Котофей. Тише! Идет кто-то!
Шарик. С какой стороны?
Котофей. Из лесу.
Шарик (принюхивается). Человек идет. Что-то уж больно он грозен!
Котофей. Кричит, ногами топает.
Шарик. Придется его укусить.
Котофей. Сначала разглядим, что это за чудище. А ну, прячься в кусты!
Скрываются.
Веселый голос поет во всю силу.

Я Иван-великан!
Я Иван-великан!
На поляну выходит мальчик лет тринадцати, небольшого роста. Продолжает петь.
Мальчик.

Я Иванушка,
Великанушка!
Я путем-дорогою
Никого не трогаю,
Не буяню, не свищу,
Все я матушку ищу.
Со мной она простилася -
Домой не воротилася!
Ушла моя родимая
В леса непроходимые!
Я Иван-великан,
Я Иван-великан,
Я Иванище,
Великанище!
Егорушка (полушепотом). Иванушка, беги прочь, а то деревцом станешь!
Федор (полушепотом). Не услышит! Ветер очень слаб. А и услышит, так не поймет.
Иванушка. Кто в кустах шевелится, выходи.
Шарик (из кустов). Р-р-р!
Иванушка (радостно). Собака! Вот счастье-то! Поди сюда, песик! Тебя как зовут?
Шарик. Р-р-р! Шарик!
Иванушка. Да ты покажись, не бойся! Я так рад, что ты и не поверишь. Целый месяц по такой глуши иду, что никого, кроме волков, и не встречал. А с волками не разговоришься. Как увидят, так и в сторону.
Котофей. Зимой они с тобой поговорили бы.
Иванушка. Еще и зимы ждать! Котик! Покажись! Я вижу, как у тебя в кустах глаза горят. Вот радость-то! Шарик, Шарик! Сюда!
Шарик (выходит из кустов). Ах, Иванушка, Иванушка, зачем ты увязался без спросу за своей матушкой! Выдерут тебя!
Иванушка. Что ты, что ты! Богатырей не дерут, а я теперь богатырь.
Котофей. Это кто же тебе сказал?
Иванушка. Я сам догадался!
Котофей. Богатыри словно бы ростом покрупнее.
Иванушка. Не в росте сила, а в храбрости. Жил я, жил, и вдруг вижу: того я не боюсь, сего не боюсь – значит, стал богатырем.
Котофей выходит из кустов.
Ох ты какой красавец!
Шарик. А я? А я?
Иванушка (коту). Дай-ка я тебя поглажу.
Шарик. А меня, а меня?
Иванушка. И тебя тоже. Котик красавец! Шарик умница! Не встречалась ли вам моя мама? Зовут ее Василиса-работница. Что же ты, котик, перестал мурлыкать?
Котофей. Меня зовут Котофей Иванович.
Иванушка. Что ты, Котофей Иванович, так на меня смотришь?
Котофей. Не знаю, сказать или не говорить?
Иванушка. Скажите, миленькие, родные! Вы не поверите, как я без нее соскучился!
Шарик. Придется сказать.
Котофей. Здесь твоя мама, Иванушка.
Иванушка. Ой! (Прячется в кусты.)
Котофей. Вот так богатырь! От мамы родной прячется!
Шарик. А говорил – соскучился...
Иванушка (выглядывая из кустов). Конечно, соскучился! Но ведь она приказала мне дома сидеть. А я не послушался. Увидит она меня – и огорчится. Нет, нет, я ей не покажусь!
Котофей. А зачем же прибежал?
Иванушка. Чтобы хоть из-за угла на нее взглянуть, голос ее услышать. Буду я, друзья, держаться возле да потихоньку, потихоньку совершу подвиг, помогу маме своей. Ну тут она, конечно, и простит меня за все. Где же моя мама?
Шарик. Поехала с нашим ненаглядным хозяином, Михайло Потапычем, лес валить для ветряной мельницы. Чует мое сердце, вернутся скоро.
Иванушка. А зачем мельница маме?
Котофей. Баба-яга задала ей такую работку, что замяукаешь. Успеет Василиса-работница все дела в срок переделать – освободит Баба-яга твоих братьев, Федора да Егорушку.
Иванушка. И они здесь? Вот радость-то!
Котофей. Погоди радоваться. Запрятала Баба-яга братьев твоих так, что и я не слышу их и Шарик не чует!
Иванушка. Найдем!
Шарик. Найти-то найдем, да не сразу. А пока утешил бы ты свою маму, показался бы ей.
Котофей. А то попадешь ты тут без присмотра в беду.
Иванушка. Что ты, что ты, я богатырь!
Шарик. Так-то оно так, а все-таки...
Иванушка. Нет, нет, друзья. У мамы и своих забот вон сколько, а тут еще: здравствуйте, Иванушка пришел! Не говорите ей! Слышите? Послушайтесь меня.
Шарик. Да уж, видно, придется послушаться. Ты хоть и маленький, а все же человек.
Грохот.
Котофей. Привезли они лес. У поляны сгрузили.
Иванушка. Бегу! (Скрывается.)
Входят Василиса и Медведь.
Медведь. Ох, братцы вы мои, это работа так работа! Это не то что на цепи сидеть да на прохожих рычать. Славно! Весело! Подите поглядите, сколько мы лесу привезли.
Василиса. Некогда! Беги ты, Мишенька, на перекресток трех дорог к кузнецу Кузьме Кузьмичу. Слыхал о таком?
Медведь. Человек известный. Он всем богатырям коней подковывает, шлемы, панцири чинит.
Василиса. Беги к нему, попроси гвоздей пуд. Да две пилы, да четыре рубанка, да четыре молотка. Скажи, для какого дела, – он не откажет.
Медведь. Бегу! (Исчезает.)
Василиса. А я пока прилягу. Всю ночь работать придется без отдыха.
Котофей. Спи спокойно. А мы тебя посторожим. (Скрывается в чаще.)
Василиса. Клены шелестят так ласково, так успокоительно, что глаза сами собой закрываются. (Закрывает глаза.)
Постепенно темнеет. Издали-издали слышно, как перекликаются сторожа.
Шарик. Гау, гау! Слу-у-у-шай!
Котофей. Мяу, мяу, погля-ядывай!
Иванушка выходит из кустов. Поет тихо-тихо, братья присоединяются к нему.
Иванушка.

Баю матушку мою,
Баю-баюшки-баю!
Ты, бывало,
Баю-бай,
Нам певала
Баю-бай.
Федор и Егорушка.

Мы теперь тебе втроем
Ту же песенку поем.
Все втроем.
Баю-баюшки-баю,
Баю матушку мою!
Ты ночами
Не спала,
Вслед за нами
Шла и шла.
Все спешила ради нас,
Ножки била ради нас,
Ручки натрудила,
Сердце повредила.
Ради нас, твоих детей,
Поправляйся поскорей,
Силы набирайся,
Спи, не просыпайся,
Баю матушку мою,
Баю-баюшки-баю.
Занавес

Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки

Первый клён. Братец, братец Федя! Ветерок подул. Проснись!

Второй клён. Тише, тише, Егорушка, я маму во сне вижу.

Егорушка. Спроси, ищет нас мама?

Федор. Говорит, ищет.

Егорушка. Спроси, простила нас мама за то, что мы из дому убежали?

Федор. Говорит, простила.

Егорушка. Спроси, знает ли она, что Баба-яга превратила нас в клены?

Федор. Говорит: ну что ж, мало ли что в дороге случается.

Егорушка. Спроси, долго ли нам тут еще томиться?

Федор. Мама, мама! Долго нам тут ещё томиться? Мама! Пропала! Я проснулся. Здравствуй, братец.

Егорушка. Здравствуй. Не плачь, ты не маленький.

Федор. Я не плачу. Это роса.

Егорушка. В такой ясный день разве можно плакать? Каждая травка радуется, каждая ветка, и ты радуйся.

Федор. Я радуюсь. Я верю: вот-вот придет наша мама, и мы услышим ее зов: Фед-о-о-ор! Его-о-о-рушка!

Егорушка. Эхо?

Федор. Что ты, что ты! Забыл, как хитра Баба-яга. Никто нас с тобой не слышит – ни люди, ни птицы, ни звери, ни вода, ни ветер, ни трава, ни деревья, ни само эхо.

Федор. Молчи, не отвечай, это Баба-яга нас дразнит, хочет до слез довести. Она под любой голос подделывается.

Федор. Она! Баба-яга как ни ловка, а не может звать нас так ласково. Мама, мама! Вот мы тут стоим, ветками машем!

Егорушка. Листьями шелестим.

Федор. Мама! Мама!

Егорушка. Уходит!

Федор. Нет, стоит, оглядывается. Не может она уйти.

Егорушка. Повернула! К нам, к нам спешит!

На поляну выходит высокая крепкая женщина лет сорока, за плечами мешок, на поясе – меч. Это Василиса-работница.

Федор. Мама, мама! Да какая же ты печальная!

Егорушка. А волосы-то серебряные.

Федор. А глаза-то добрые.

Егорушка. А у пояса отцовский меч.

Василиса. Дети мои, дети, бедные мои мальчики. Два года я шла без отдыха, а сейчас так и тянет отдохнуть, будто я вас уже и нашла.

Федор. Мы тут, мама!

Егорушка. Мама, не уходи.

Василиса. Клены шумят так ласково, так утешительно. что я и в самом деле отдохну.

Снимает мешок, садится на камень.

Кто это там по лесу бродит среди лета в шубе? Эй, живая душа, отзовись!

Федор. Мама, не надо!

Егорушка. Это Бабы-яги цепной медведь.

Василиса. Ау, живая душа! Поди-ка сюда.

Медведь с ревом выбегает на поляну.

Медведь. Кто меня, зверя лютого, зовет? Ох, натворю сейчас бед, небу жарко станет.

Видит Василису, останавливается как вкопанный.

Ох, беда какая! Зачем ты, сирота, пришла? Я только тем и утешаюсь, что никто сюда не забредает, никого грызть, кусать не приходится. Мне это не по душе, я, сирота, добрый.

Василиса. Ну, а добрый, так и не трогай меня.

Медведь. Никак нельзя. Я с тем к Бабе-яге нанялся.

Василиса. Как же тебя, беднягу, угораздило?

Медведь. По простоте. Собака и кот жили-жили у хозяина, да и состарились. Дело житейское, со всяким может случиться. А хозяин их возьми да и рассчитай. Гляжу – бродят, есть просят. Что тут делать? Кормил, кормил, да разве на троих напасешься? Взял у Бабы-яги пуд пшена в долг. А она меня за это в кабалу на год. В цепные медведи.

Василиса. А где же цепь-то?

Медведь. Срываюсь все. Уж больно я силен.

Василиса. И долго тебе ещё служить?

Медведь. Третий год на исходе, а она все не отпускает. Как придет время расчет брать, она меня запугает, со счету собьет – и служи опять! Прямо беда!

Василиса. Бедный Михайло Потапыч!

Медведь. Не жалей ты меня, а жалей себя, сироту.

Ревет.

Пропадешь ни за грош! Я-то не трону, Баба-яга погубит.

Василиса. Не плачь, Мишенька. Я тебя медом угощу.

Медведь. Не надо. Разве меня утешишь, когда я так загоревал. А какой мед у тебя?

Василиса (достает из мешка горшок) . Гляди!

Медведь. Липовый. Ну давай, может, мне и в самом деле полегчает. Да ты его весь давай, все равно тебе, сироте, пропадать.

Василиса. Нельзя, Мишенька. Сыновьям несу гостинец.

Медведь. А где ж они у тебя?

Василиса. Пропали, Михайло Потапыч.

Медведь. Ох, горе какое! Да как же это? Да почему же это? Да когда же это?

Василиса. Ты кушай да слушай, а я расскажу тебе все по порядку. Муж мой был воин, Данила-богатырь. Ты о Змее Горыныче слыхал?

Медведь. Как не слыхать! Он деда моего, мимолетом, для смеха, взял да и опалил огнем.

Василиса. А мой Данила-богатырь Змея Горыныча убил, да и сам в том бою голову сложил. Стали мы жить вчетвером: я да три сына – Федор, Егорушка, Иванушка. Исполнилось Федору тринадцать лет, и пошел он стадо встречать. А козел у нас был строгий, что твой дикий. Встал он на дыбки – и на Федю. А Федя его за рога, да и оземь. Возвращается сын домой: так и так, мама, я богатырь. Я ему: опомнись, мальчик! Какой же ты богатырь – ни силы, ни умения, ни грамотности. Злодей твои годы считать не станет, а только порадуется твоей слабости. Коня без моей помощи ты подковать не сумеешь. Выедешь на распутье, а там камень, а на камне надпись, что ждет путника на тех путях. Богатырь должен на всем скаку, не слезая с коня, прочесть надпись и выбрать правильный путь. И здесь ты, сынок, ошибешься. Погоди! Придет твое время – сама тебя отпущу. Молчит. И ночью сбежал.

Медведь. Ох! Куда?

Василиса. Со злодеями сражаться, за обиженных заступаться.

Медведь. Это славно.

Василиса. Чего уж лучше. Да только наутро принесли прохожие его меч. Перевязь перетерлась, а богатырь и не заметил. А через три дня и конь богатырский прискакал. Обидел его хозяин. Не чистил, не купал, овса не засыпал.

Федор. Я, мама, только об одном думал: как бы с кем подраться.

Василиса. А сын так и не вернулся домой.

Медведь. Ох!

Василиса. Прошло три года – исполнилось Егорушке тринадцать лет. И напал на него бык. А Егорушка его за нос, да и на цепь. Приходит ко мне: так и так, мама, я – богатырь. А ночью сбежал. А через сорок дней прибежал домой его конь. Стремена звенят, а в седле никого. Глянул на меня конь, заплакал и грянулся на землю. И дух из него вон.

Сказка Е. Шварца «Два клена», несомненно, может научить многому. Во-первых, слушаться старших, особенно своих родителей. Если бы Егорушка с Федором послушали маму и не ушли из дома прежде времени, разве пришлось бы им и их матери Василисе-работнице вынести столько бед?

Сказка учит правдиво и объективно оценивать свои возможности, не быть заносчивыми. Старшие сыновья Василисы, совершив по одному, на их взгляд, геройскому поступку, решили, что они уже богатыри и могут жить самостоятельно. Но то, что братья так просто угодили в руки хитрой Бабы-Яги, говорит о том, что решение жить самостоятельно было преждевременным. Братья понимают это, только став по милости колдуньи кленами.

Сказка учит добру и сочувствию чужим бедам. Чуткая, заботливая, трудолюбивая, умеющая сострадать Василиса-работница без труда приобретает себе друзей в незнакомом лесу. А все потому, что ее доброта покоряет сердца лесных жителей. Ее стремление во что бы то ни стало найти и выручить из беды детей получает отклик в душах зверей. И даже избушка на курьих ножках, преданная служка Бабы-Яги, принимает в конце сказки сторону Василисы работницы. Уж больно ей понравилось, как ласково обращалась к ней женщина. Никто раньше не пел избушке таких задушевных песен.

Сделаешь добро ты — тебе ответят тем же. Такой вывод напрашивается при чтении сказки. И кажется, даже Баба-Яга наконец понимает это. Стремясь выбраться из избушки, ведьма зовет на помощь сначала Людоеда Людоедыча, потом свою подружку ведьму. Но никто не приходит спасать ее. И Медведь напоминает, почему — и с тем, и с другим Баба-Яга поссорилась и выгнала из леса.

Сказка учит и любви к природе. Прощаясь с кленами, теперь уже людьми, деревья, росшие по соседству, просят людей не забывать, что они тоже живые, что им тоже бывает больно: «Не обижайте нас! Не забывайте, что мы живые. Не разучитесь говорить по-нашему, когда домой вернетесь».

Два клена

В двух словах: О том, как Баба-Яга превратила детей Василисы-работницы в два клена и о материнской любви, победившей злые силы.

Злодейка Баба-яга никого не любит, со всеми ссорится, превращает людей и животных, заставляет всех работать на себя. Она заколдовывает сыновей Василисы-работницы - Егора и Фёдора. Оба сбежали из дома, чтобы стать богатырями, а мать оставила хозяйство на младшего сына, Иванушку, и пошла их искать. Останавливается она передохнуть под двумя клёнами и рассказывает о своём горе цепному медведю Бабы-яги. Вскоре сама злодейка приезжает в избушке на курьих ножках и говорит, что спрятала мальчиков так, что их не найти. Чтобы спасти сыновей, Василиса должна работать на Бабу-ягу, пока та её не похвалит.

Медведь советует Василисе: «Не нанимайся! От неё доброго слова не дождёшься. Она только себя и хвалит». Но ради сыновей Василиса готова служить Бабе-яге. Она понимает, что Бабу-ягу надо перехитрить. В этом ей помогают кот Котофей Иванович, медведь и пёс Шарик, с которыми она всегда ласкова. Баба-яга задала Василисе непосильную работу: избушку прибрать, зерно разделить и перемолоть, триста кладов забытых выкопать. Василиса поёт добрую песенку курьим ножкам, и они ей тоже помогают: везут её с Медведем рубить лес, чтобы построить мельницу. А Котофей собирает со всего леса мышей, чтобы они отделили рожь от пшеницы. Со всеми заданиями друзья быстро управились.

Тем временем Иванушка разыскивает мать и готовит для неё обед - тайно, чтобы она не огорчилась, что он тоже из дома ушёл. После обеда Василиса уходит мыть избушку, а Иванушка борется с Бабой-ягой, которая решила: "Украду у самой себя мешок золота, да и взыщу с неё потом!" Чародейка позволяет мальчику одержать верх, но потом возвращается и хватает его. Василиса спасает сына. Баба-яга отказывается хвалить её, "служанку, которая на хозяйку руку подняла". Даёт Василисе другое задание: найти сыновей, пока солнце не скроется.

Василиса-работница догадывается, что её сыновья превратились в клёны. Баба-яга до конца остаётся вредной: «Неужели мне, жабе зелёненькой, придётся собственную свою служанку хвалить? Да ни за что! Мне, гадючке, это вредно». И исчезает на всю ночь. Друзья сторожат братьев-клёнов, и не напрасно: Баба-яга собирается срубить Егорушку и Федора, но Иванушка и Котофей Иванович успевают помешать ей.

Яга требует изготовить ей замок на дверь избушки - и оказывается надёжно запертой. Всё же она не хочет хвалить Василису, но вызволить её некому: с Людоедом она из-за двух копеек поссорилась, ведьму, свою родственницу, из леса прогнала. Приходится Бабе рассказать, как добраться до источника живой воды, но только до него ходу - не менее году. "Год туда, год обратно, может, всё по-моему обернётся!"

Медведь открывает, что в избушке, в сундучке, спрятан кувшин с живой водой. Пока Шарик отвлекает Бабу-ягу, называя её ангелом и другими "обидными" прозвищами, Котофей по трубе пробирается в избушку и похищает кувшин. Василиса опрыскивает клёны, и они снова становятся мальчиками.

Мать и сыновья возвращаются домой. Кот и пёс идут к ним жить, а Бабу-ягу будут судить.