Балаклавское сражение. Кровь и пиар. Как битва в Крыму обогатила английскую мифологию 25 октября 1854 год сражение крымская война

Город-порт Балаклава, лежащий в пятнадцати километрах южнее Севастополя, являлся базой экспедиционного корпуса англичан в Крыму. Уничтожение войск союзников под Балаклавой нарушало снабжение британских сил и теоретически могло привести к снятию осады Севастополя. Сражение произошло к северу от города, в долине, ограниченной Сапун-горой, невысокими Федюхиными холмами и Чёрной рекой. Это было единственное сражение всей Крымской войны, в котором силы русских не уступали противнику по численности.

К осени 1854-го года, несмотря на упорные бомбардировки Севастополя, обеим сторонам было ясно, что штурма в ближайшее время не последует. Маршал Франсуа Канробер, главнокомандующий французской армией, сменивший умершего от болезни Сент-Арно, хорошо понимал, что нужно торопиться. С наступлением зимы плавать по Черному морю транспортам будет сложнее, а ночевать в палатках и вовсе не полезно для здоровья его солдат. Однако он не решался ни начать подготовку к штурму Севастополя, ни атаковать армию Меншикова. С целью разжиться идеями и планами он даже повадился ездить к своему коллеге в Балаклаву, главнокомандующему английской армией, лорду Раглану. Однако Фицрой Раглан и сам привык получать указания из многоопытного французского штаба. Обоим командующим был необходим какой-нибудь толчок — и он последовал….

Князь Меншиков, главнокомандующий русской армией, нисколько не верил в успех завязавшейся войны. Однако государь и мысли не допускал о потере Севастополя. Он не давал покоя светлейшему князю, ободряя его в своих письмах и высказывая сожаления о том, что не может быть лично с войсками, поручая ему благодарить от его имени солдат и моряков. Чтобы показать хоть какую-то видимость активных военных действий Александр Сергеевич решился напасть на лагерь союзников у Балаклавы.

Фото Роджера Фентона. Британский и турецкий военный лагерь в долине под Балаклавой.1855

Необходимо отметить, что маленький греческий поселок с населением в несколько сотен человек в сентябре 1854-го года превратился в шумный город. Все побережье было завалено ядрами, досками и различным инвентарем, доставляемым сюда из Англии. Британцы соорудили здесь железную дорогу, набережную, лагерь и множество складов, построили водопровод и несколько артезианских колодцев. В бухте стояло множество военных судов, а также несколько яхт членов высшего командования, в частности, "Драйяд" командира легкой кавалерии Джеймса Кардигана. Для защиты городка на невысоких буграх поблизости еще в середине сентября союзники устроили четыре редута. Три из них были вооружены артиллерией. Эти редуты прикрывали линию Чоргун-Балаклава, и в каждом из них сидело около двухсот пятидесяти турецких солдат. Англичане правильно рассчитали, что отсиживаться за укреплениями турки умеет гораздо лучше, чем сражаться в открытом поле. К слову, несчастные солдаты Омер-паши выполняли в армии союзников самую грязную и тяжелую работу. Кормили их очень скудно, не допускали к общению с другими солдатами и жителями, за провинности били смертным боем. Превращенные в передовых бойцов они были посажены на редуты, дабы защищать своей грудью английский лагерь. Силы же британцев в этом месте состояли из двух кавалерийских бригад: тяжёлой кавалерии генерала Джеймса Скарлетта и лёгкой кавалерии генерал-майора Кардигана. Общее командование кавалерией осуществлял генерал-майор Джордж Бингэм, он же лорд Лукан, посредственный командир, не пользующийся особой популярностью у подчиненных. Силы Скарлетта находились к югу от редутов, поближе к городу, войска Кардигана — севернее, поближе к Федюхиным горам. Необходимо отметить, что в лёгкой кавалерии, являвшейся элитным родом войск, служили члены крупнейших аристократических родов Англии. Всем экспедиционным корпусом англичан командовал лорд Раглан. В будущем сражении также приняли участие французские подразделения, однако их роль была незначительной.

23 октября у села Чоргун на Черной реке под командованием генерала Павла Петровича Липранди, занимавшего должность заместителя Меншикова, был собран Чоргунский отряд численностью около шестнадцати тысяч человек, включающий военнослужащих Киевского и Ингерманландского гусарских, Донского и Уральского казачьих, Одесского и Днепровского пехотных полков. Целью отряда было уничтожение турецких редутов, доступ к Балаклаве и артиллерийский обстрел вражеских судов в порту. Для поддержки войск Липранди на Федюхины высоты должен был выдвинуться особый отряд генерал-майора Иосифа Петровича Жабокритского численностью в пять тысяч человек и при четырнадцати орудиях.

Балаклавское сражение началось в шесть часов утра. Выступив от села Чоргун, русские войска, разбившись на три колонны, двинулись на редуты. Центральная колонна штурмовала первый, второй и третий, правая атаковала стоявший в стороне четвертый редут, а левая занимала селение Камары на правом фланге неприятеля. Тихо сидевшие на протяжении нескольких недель турки лишь в последний момент к своему ужасу увидели, как после артиллерийского обстрела на них рванулись русские. Захваченные врасплох они не успели покинуть первый редут, в нем завязался бой, в ходе которого около двух третей турецких подданных было убито. В семь часов русские солдаты, захватив три орудия, овладели первым укреплением.

Из остальных редутов турки уходили с предельной быстротой, преследовали их русские кавалеристы. Среди прочего в остальных укреплениях было брошено восемь орудий, много пороха, палаток и шанцевого инструмента. Четвертый редут сразу же срыли, а все орудия в нем заклепали и сбросили с горы.

Любопытно, но выжившим туркам возле стен города досталось еще и от англичан. Один британский офицер вспоминал это так: "Неприятности тут у турок не окончились, мы приняли их острием штыка и не позволили войти, видя, как трусливо повели они себя".

Генерал-лейтенант Павел Петрович Липранди.
Командующий русским отрядом в Балаклавском сражении

В начале девятого Липранди овладел Балаклавскими высотами, но это было лишь начало. Через полчаса перерыва Павел Петрович направил всю свою кавалерию в долину. За захваченными редутами находился второй ряд укреплений союзников, а за ними стояли бригады легкой и тяжелой кавалерии британцев, которые к тому времени уже пришли в движение. Французский генерал Пьер Боске также уже направил в долину бригаду Винуа, а за ней африканских егерей д"Алонвиля. Отдельно от кавалеристов действовал девяносто третий шотландский полк под командованием Колина Кэмпбелла. Сначала этот полк безуспешно пытался остановить бегущих турок, а затем в ожидании подкрепления встал перед деревней Кадыковка на пути наступавшей русской конницы приблизительной численностью в две тысячи сабель. Русские кавалеристы разбились на две группы, одна из которых (около шестисот всадников) устремилась на шотландцев.

Известно, что Кэмпбелл сказал своим солдатам: "Парни, приказа отступать не будет. Вы должны умереть там, где стоите". Его адъютант Джон Скотт ответил: "Есть. Мы это сделаем". Понимая, что фронт атаки русских слишком широк, полк выстроился в две линии вместо положенных четырех. Шотландцы дали три залпа: с восьмисот, пятисот и трехсот пятидесяти ярдов. Сблизившись, всадники атаковали горцев, но шотландцы так и не дрогнули, заставив русскую кавалерию отойти.

Отражение кавалерийской атаки пехотным полком горцев в Балаклавской битве получило название "The Thin Red Line" в соответствии с цветом мундиров шотландцев. Изначально это выражение придумал журналист "Таймс", сравнивший в статье девяносто третий полк с "тонкой красной полоской, ощетинившейся сталью". Со временем выражение "Тонкая красная линия" превратилось в художественный образ — символ самопожертвования, стойкости и хладнокровия в сражениях. Данный оборот также обозначает оборону из последних сил.

В это же время остальные силы русской конницы под командованием генерала Рыжова, возглавлявшего всю кавалерию чоргунского отряда, вступили в бой с тяжёлой кавалерией генерала Скарлетта. Любопытно, что, заметив у себя на левом фланге медленно двигавшуюся русскую кавалерию, английский генерал решил предупредить удар и первым бросился с десятью эскадронами в атаку. Командовавший бригадою пятидесятилетний Джеймс Скарлетт не имел опыта в военных делах, однако удачно пользовался подсказками двух своих помощников — полковника Битсона и поручика Эллиота, отличавшихся в Индии. Русские кавалеристы, не ожидавшие атаки, были смяты. Во время страшной семиминутной рубки гусар и казаков с британскими драгунами несколько наших офицеров были тяжело ранены, генералу Халецкому, в частности, отрубили левое ухо.

Весь бой легкая кавалерия Кардигана стояла на месте. Пятидесятисемилетний лорд до Крымской войны не участвовал ни в одной военной кампании. Соратники предлагали ему поддержать драгун, но Джеймс отказался наотрез. Храбрый воин и прирожденный наездник он считал себя униженным с того самого момента, как поступил под командование лорда Лукана.

Видя, что со всех сторон к месту схватки спешат все новые и новые части союзников, генерал-лейтенант Рыжов дал сигнал отходить. Русские полки кинулись в Чоргунское ущелье, а англичане преследовали их. Подоспевшая на помощь драгунам шестиорудийная конная батарея открыла огонь картечью в спины гусар и казаков, нанеся им существенный урон. Однако и русская артиллерия не осталась в долгу. Отступая, войска Рыжова как будто случайно прошли между двумя захваченными утром редутами (вторым и третьим), увлекая за собой англичан. Когда колонна драгун Скарлетта поравнялась с укреплениями, справа и слева грянули пушки. Потеряв убитыми и ранеными несколько десятков человек, британцы бросились назад. Примерно в это же время (десять часов утра) на поле сражения прибыли войска Иосифа Жабокритского, расположившиеся на Федюхиных высотах.

Наступившее затишье обе стороны использовали для перегруппировки войск и обдумывания дальнейшего положения. Казалось, на этом Балаклавское сражение можно было бы и закончить, однако удачная атака драгун Скарлетта навела лорда Раглана на мысль повторить этот маневр для того, чтобы снова овладеть орудиями, захваченными русскими в редутах. Присутствующий рядом Франсуа Канробер заметил: "Зачем идти на них? Пусть русские идут на нас, ведь мы на отличной позиции, вот и не будем трогаться отсюда". Если бы должность французского главнокомандующего по-прежнему занимал Сент-Арно, то, возможно, лорд Раглан послушался бы совета. Однако маршал Канробер не имел ни характера, ни авторитета Сент-Арно. Поскольку первая и четвертая английские пехотные дивизии были еще довольно далеко, британский главнокомандующий приказал атаковать наши позиции кавалерией. С этой целью он послал Лукану следующий приказ: "Кавалерии идти вперед и использовать всякий случай для овладения высотами. Пехота будет наступать двумя колоннами и поддержит ее". Однако командующий кавалерией неверно истолковал предписание и вместо того, чтобы немедленно атаковать русских всеми силами, ограничился тем, что перевел на небольшое расстояние влево легкую бригаду, оставив драгун на месте. Всадники замерли в ожидании пехоты, которая, по словам их командира "тогда еще не прибыла". Таким образом, наиболее подходящий момент для нападения был упущен.

Фицрой Раглан терпеливо ждал выполнения его приказа. Однако время шло, а кавалерия Лукана стояла на месте. Русские в то время неторопливо стали увозить захваченные орудия, никаких новых нападений с их стороны не предвиделось. Не понимая чем вызвана бездеятельность начальника кавалерии, Раглан решил послать ему еще одно приказание. Генерал Эйри, бывший начальником штаба английской армии, написал под его диктовку следующую директиву: "Кавалерия должна быстро выдвинуться вперед и не позволить неприятелю увезти орудия. Сопровождать ее может конная артиллерия. На левом фланге у вас французская кавалерия. Немедленно". Кончался приказ именно словом "immediate". Бумажку лорду Лукану передал капитан Льюис Эдуард Нолан.

Необходимо отметить, что русские войска к тому времени расположились "углубленной подковой". Войска Липранди заняли холмы от третьего редута до села Камары, отряд Жабокритского — Федюхины высоты, а в долине между ними находились кавалеристы Рыжова, отступившее на довольно большое расстояние. Для связи между отрядами использовался Сводный уланский полк (стоявший у Симферопольской дороги) и донская батарея (расположенная у Федюхиных высот). Лорд Лукан, осознавший, наконец, истинный приказ, спросил у Нолана, как он сам себе представляет данную операцию, ведь британская кавалерия, углубившись между концами "подковы", попадет под перекрестный огонь русских батарей и неминуемо погибнет. Однако капитан лишь подтвердил то, что ему велели передать. Уже много позже появились сведения о том, что, вручая приказ Нолану, Раглан прибавил устно: "Если возможно". Лорд Лукан под присягой свидетельствовал, что этих слов капитан ему не передавал. Самого же английского офицера расспросить было нельзя, к тому времени он уже погиб.

Командующий британской кавалерией генерал Джордж Лукан

Таким образом, начальник всей британской кавалерии оказался в затруднительном положении: он четко понимал все безумство затеи и в то же время держал в руках бумажку с четким приказом главнокомандующего. "Приказы необходимо выполнять", — очевидно, с такими мыслями Джордж Бингэм направился со своим штабом к легкой кавалерии Кардигана. Передав содержимое записки, он приказал ему наступать. "Так точно, сэр, — холодно ответил Кардиган, — однако позволю себе заметить, что русские имеют по обеим сторонам долины стрелков и батареи". "Я это знаю, — ответил Лукан, — но так хочет лорд Раглан. Мы не выбираем, а исполняем". Кардиган отсалютовал лорду и повернулся к своей легкой бригаде. В тот момент в ней насчитывалось шестьсот семьдесят три человека. Раздался звук трубы и в 11:20 конница шагом двинулась вперед. Вскоре кавалеристы перешли на рысь. Это были отборнейшие части, поражавшие великолепием и красотой конного состава. Английская конница двигалась в трех линиях, заняв по фронту пятую часть ширины долины. Ей нужно было преодолеть всего лишь три километра. А справа от них также выстроенная в три линии наступала тяжелая бригада, возглавляемая самим Луканом.

Потерявший в сражении при Ватерлоо правую руку главнокомандующий англичан Фицрой Раглан никогда не был боевым генералом и, по мнению многих историков, был бездарным полководцем и вождем. Имеются сведения, что, когда английская кавалерия во весь опор неслась на русские войска, Раглан с видимым удовольствием отмечал великолепное зрелище стройных порядков своих элитных войск. И лишь настоящие военные, вроде Канробера и его штабных офицеров, не зная о содержании приказа, с запозданием (по их собственному признанию) стали понимать, что происходит перед ними.

Как только наши войска увидели движение неприятельской кавалерии, Одесский егерский полк отошел ко второму редуту и построился в каре, а стрелковые батальоны, вооруженные штуцерами, совместно с батареями с Федюхиных и Балаклавских высот открыли по англичанам перекрестный огонь. Во врага летели гранаты и ядра, а по мере приближения всадников в ход пошла и картечь. Одна из гранат разорвалась рядом с капитаном Ноланом, изрешетив грудь англичанина и убив его наповал. Однако всадники Кардигана продолжали наступать, переходя под градом снарядов на галоп, ломая свой строй. Доставалось от русских артиллеристов и тяжелой кавалерии. Ранение в ногу получил лорд Лукан, был убит его племянник и адъютант капитан Чартерис. Наконец, не выдержав сильного огня, командующий всей кавалерией остановил бригаду Скарлетта, приказав ей отступить на исходные позиции.

Роберт Гиббс. Тонкая красная линия (1881). Шотландский Национальный военный музей в Эдинбургском замке

После этого конница Кардигана стала основным объектом меткой пальбы русских стрелков и артиллеристов. К тому времени они уже достигли расположенной поперек долины русской тяжелой Донской батареи из шести орудий. Всадников, объезжавших батальоны Одесского егерского полка, встретили оттуда выстрелами, а потом и батарея дала заключительный залп картечью в упор, но остановить британцев не смогла. На батарее начался короткий и жестокий бой. В качестве прикрытия в сорока шагах позади нее стояло шестьсот солдат первого Уральского казачьего полка, еще не принимавших участия в сражении и не понесших потерь. А за ними на расстоянии сорока метров были выстроены двумя линиями два полка гусар, командовать которыми после ранения Халецкого был поставлен полковник Войнилович.

Фото Роджера Фентона. Чоргунский (Трактирный) мост (1855)

Уланы семнадцатого полка прорвали оборону батареи и налетели на казаков. Клубы пыли и дыма скрывали от них истинные силы атакующих, и внезапно уральцы, видя вылетающих улан, запаниковали и начали отступать, сминая гусарские полки. Лишь отдельные группы сохранивших стойкость солдат бросились на выручку артиллеристам. В их числе был и полковник Войнилович, который, сплотив вокруг себя несколько рядовых, ринулся на англичан. В схватке он был сражен двумя выстрелами в грудь. Смешавшиеся в толпу гусары и казаки вместе с легкой конной батареей и остатками личного состава временно захваченной Донской батареи отступали к Чоргунскому мосту, заманивая неприятеля за собой. Когда неприятельская конница была уже возле моста, генерал Липранди, предвидевший подобное развитие событий, нанес окончательный удар. Шесть эскадронов Сводного уланского полка, стоявшие возле второго и третьего редутов, атаковали англичан. В этот же момент снова открыла огонь русская артиллерия, от которого неприятельская кавалерия понесла ощутимый урон, причем перепало и нашим всадникам. К этому времени перегруппировались гусары, подоспели казаки пятьдесят третьего Донского полка.

Ричард Вудвилль. Атака лёгкой бригады. (1855)

Русские уланы преследовали бригаду Кардигана до четвертого редута и, несомненно, истребили бы всех до последнего человека, если бы не подошедшая помощь. Французы во главе с Франсуа Канробером полностью осмыслили, что происходит только тогда, когда после артиллерийского обстрела русская кавалерия вместе с пехотой бросилась добивать англичан. Один из лучших французских генералов, Пьер Боске, закричал в возмущении английским штабным: "Это не война! Это безумие!". Оглушительно прогремел приказ Канробера спасать то, что осталось от английской легкой конницы. Первыми на выручку Кардигану помчался прославленный четвертый полк Африканских конных егерей генерала д"Алонвиля. Они столкнулись с пластунским батальоном Черноморских казаков. Пешие казаки-пластуны действовали в рассыпном строю. Уклоняясь от удара сабли, они падали на землю ничком при приближении французских всадников, а когда конник пролетал мимо, вставали и стреляли в спину. Теперь уже ощутимые потери понесла и французская сторона. А легкая бригада англичан в это время на израненных, уставших конях, осыпаемая пулями и картечью, рассыпавшаяся на одиночных всадников и мелкие группы, медленно уходила вверх по долине. Преследование их русскими не было активным, хотя позже его назвали "охотой на зайцев". В общей сложности трагическая атака британцев длилась двадцать минут. Поле битвы было усеяно трупами людей и лошадей, более трехсот человек английской бригады были убиты или изувечены. Только на своих позициях остатки некогда славных английских полков снова увидели бригадного командира, о котором ничего не знали с момента начала боя на русской батарее.

Дальнейшее сражение ограничилось перестрелкой войск союзников, занявших четвертый редут, с ближайшими Одесскими батальонами. В четыре часа вечера прекратилась канонада, и сражение было окончено. Главнокомандующие союзных войск решили оставить в руках русских все трофеи и укрепления, сосредоточив войска у Балаклавы. Генерал Липранди, удовольствовавшись достигнутыми успехами, расположил войска: в селе Камары, у моста на Черной речке, в первом, втором, третьем редутах и вблизи них. Отряд Жабокритского по-прежнему стоял на Федюхиных горах, а кавалерия обосновалась в долине.

К пятидесятилетию Севастопольской обороны в 1904-ом году у дороги Севастополь-Ялта, там, где находился четвертый турецкий редут, установили памятник героям Балаклавского сражения. Проект разработал подполковник Еранцев, а архитектор Пермяков внес в него некоторые изменения. Во время Великой Отечественной монумент был разрушен и только в 2004-ом году военные строители по проекту архитектора Шеффера восстановили памятник.

Поль Филиппото. Атака лёгкой бригады во главе с генералом Аллонвиллем

Балаклавское сражение оставило двоякие впечатления. С одной стороны оно ни в малейшей степени не являлось победой союзников, с другой не было и довершенной победой русской армии. Овладение городом — базой англичан — поставило бы войска союзников в почти безвыходное положение. Многие из английских военачальников признавались позднее, что потеря Балаклавы вынудила бы союзные войска оставить Севастополь, изменив в корне всю Крымскую войну. В тактическом отношении сражение при Балаклаве было успешно: русские войска захватили окружавшие город высоты и несколько орудий, неприятель понес весомый урон и стеснил круг своих действий, ограничившись непосредственным прикрытием города. Однако взятие редутов и истребление английской кавалерии не принесли никаких существенных стратегических последствий. Напротив, сражение показало союзникам их слабейшее место, вынудив принять меры для отражения нового удара. Наше командованием также не поддержало мужество русских воинов, проявив удивительную нерешительность. Через некоторое время захваченные редуты были оставлены, почти на нет сведя результаты битвы.

Рисунок Роджера Фентона. Атака легкой кавалерийской бригады, 25 октября 1854, под командованием генера -майора Кардигана (1855)

Единственным положительным фактором стало то, что после известия о Балаклавском сражении, и в Севастополе, и во всей нашей армии произошел необычайный подъем боевого духа. Рассказы о взятых трофеях и полегших английских кавалеристах, ровно, как и истории о необыкновенном мужестве, с которым дрались русские солдаты, передавались из уст в уста. Вот что написал Липранди о поведении своих войск после сражения: "Отряды, понимая свое высокое назначение защищать родной край, горели желанием сразиться с врагом. Все сражение является одним геройским подвигом, и очень трудно отдать кому-либо преимущество перед другими".

Участвующие в разгроме английской конницы казаки переловили после боя лошадей, по их собственным словам, "сумасшедшей кавалерии" и продавали дорогих кровных рысаков по цене в пятнадцать-двадцать рублей (в то время как истинная стоимость коней оценивалась в триста-четыреста рублей).

У англичан же, наоборот, после боя было болезненное ощущение поражения и потерь. Шли разговоры о военном невежестве и бездарности главного командования, приведшие к совершенно бессмысленным потерям. В одной английской брошюре периода Крымской войны написано: "Балаклава" — это слово будет записано в анналах Англии и Франции, как место памятное деяниями героизма и происшедшим там несчастьем, непревзойденными до тех пор в истории". 25 октября 1854-го года навсегда останется траурной датой в истории Англии. Лишь через двенадцать дней из Константинополя в Лондон прибыло посланное известным ненавистником России лордом Рэдклифом сообщение о роковом событии. Легкая кавалерия, полегшая под Балаклавой, состояла из представителей английской аристократии. Впечатление от этого известия в столице Великобритании было ошеломительным. Вплоть до войны 1914-го года оттуда ехали паломники с целью осмотреть "долину смерти", где погиб цвет их нации. О гибельной атаке были написаны десятки книг и стихотворений, снято множество фильмов, а исследователи прошлого до сих пор спорят, кто же в действительности виноват в смерти английских аристократов.

Фото Роджера Фентона. Совет в штаб-квартире Раглана
(генерал сидит слева в белой шляпе и без правой руки) (1855)

К слову, по итогам случившегося была создана специальная комиссия. Главнокомандующий Фицрой Раглан старался всю вину свалить на Лукана и Кардигана, говоря им при встречах: "Вы загубили бригаду" (Лукану) и "Как же вы могли с фронта атаковать батарею против всех военных правил?" (Кардигану). Главнокомандующий создал целое обвинение против Джорджа Бингэма, упустившего, по его мнению, удобный момент. Пресса и правительство поддержали Раглана, дабы не подрывать престижа высшего командования. Под давлением общественности, восставшей против кавалерийских генералов, Лукан просил более тщательного расследования его действий в битве, а Кардиган завел длительную тяжбу с подполковником Кальторпом, утверждавшим, будто командир легкой бригады сбежал с поля, прежде чем его подчиненные доскакали до русских орудий.

Согласно распоряжению императора российского было принято решение увековечить память обо всех войсках, принявших участие в обороне Севастополя с 1854-го по 1855-ый года. Под руководством члена государственного совета Петра Федоровича Рерберга были собрано множество материалов по раненым и погибшим русским воинам в ключевых сражениях на Альме, в Инкермане, на Черной речке и под Балаклавой. В материалах, представленных государю, Петр Федорович упомянул четырех офицеров, погибших в Балаклавской битве:

Капитана Днепровского пехотного полка Джебко Якова Ануфриевича, убитого ядром в голову при взятии села Камары;

Ротмистра гусарского Саксен-Веймарского (Ингерманладского) полка Хитрово Семёна Васильевича, тяжелораненого в ходе схватки с драгунами Скарлетта, попавшего в плен и умершего в нем;

Корнета гусарского Саксен-Веймарского полка Горелова Константина Васильевича, убитого картечью во время отступления полка после схватки с кавалеристами Скарлетта;

Полковника гусарского полка Войниловича Иосифа Фердинандовича, сраженного во время нападения английской лёгкой бригады на Донскую батарею.

По данным британского командования потери легкой бригады составили более сотни убитых (включая девять офицеров), полторы сотни раненых (из них одиннадцать офицеров) и около шестидесяти человек пленных (в том числе два офицера). Многие из покалеченных людей впоследствии скончались. Также было потеряно более трехсот пятидесяти лошадей. Общий урон, нанесенный в этот день союзникам, составил около девятисот человек. По позднейшим подсчетам потери достигли тысячи военнослужащих, а некоторые историки и вовсе утверждают, что погибло полторы тысячи солдат. Потери русских войск составили шестьсот двадцать семь человек, из которых двести пятьдесят семь были среди гусар, наиболее сильно пострадавших от английской кавалерии. В феврале 1945-го года после Ялтинской конференции Балаклавскую долину посетил Уинстон Черчилль. В сражении погиб один из его предков из рода Мальборо. А в 2001-ом году на памятном месте побывал брат королевы Великобритании принц Майкл Кентский.

Балаклава, морской порт в глубокой бухте, лежит в пятнадцати километрах южнее Севастополя. Во время Крымской войны он являлся базой экспедиционного корпуса англичан. Целью русского командования было уничтожение войск союзников под Балаклавой, что могло бы снять осаду с Севастополя. Операцией руководил генерал-лейтенант Павел Петрович Липранди . В его распоряжении находились 16 тысяч штыков и сабель.

Балаклаву, где располагался лагерь и военные склады союзных войск, прикрывали четыре укреплённых редута, оборону на которых держали турецкие солдаты и английские артиллеристы. Ударной силой группировки союзников под Балаклавой, насчитывавшей 4 500 человек, являлись отборные кавалерийские части - бригада тяжёлой кавалериигенерала барона Джеймса Йорка Скарлетта и бригада лёгкой кавалерии генерала графа Джеймса Томаса Кардигана .

Сражение началось около пяти утра 13 октября (25 октября по новому стилю) к северу от Балаклавы. Русские штыковой атакой выбили турецкие войска из первого редута и уничтожили около 170 турок. Три оставшиеся редута, расположенные к северу и северо-западу, были брошены турками без боя. После захвата редутов Липранди двинул в атаку гусарскую бригаду генерал-лейтенанта Рыжова с целью уничтожения английского артиллерийского парка. Выйдя к объекту атаки, Рыжов обнаружил вместо предполагаемого артиллерийского парка подразделения тяжёлой кавалерийской бригады англичан. Произошёл ожесточённый кавалерийский бой, в результате которого тяжёлая бригада англичан отступила. Но генерал-лейтенант Рыжов не стал развивать успех и отвёл свою гусарскую бригаду на исходную позицию.

1-й Уральский казачий полк подполковника Хорошхина атаковал позиции 93-го шотландского пехотного полка. Этот полк оставался последним прикрытием союзных войск от прорыва русских в военный лагерь в Балаклаве. Но атаку казаков шотландцы отбили.

Лорд Реглан , командующий английскими силами в Крыму, был чрезвычайно разгневан утратой девяти английских орудий в начале сражения. Прибыв к месту боя, когда уже наступило затишье, командующий, указав рукой на русских солдат, увозивших пушки с захваченных редутов, приказал орудия отбить во что бы то ни стало.

На другом конце долины располагались хорошо защищённые позиции тяжёлой русской артиллерии. Командующий английской кавалерией лорд Лукан отдал приказ Кардигану атаковать позиции русских артиллеристов. Кардиган логично возразил: атака кавалерии по открытой равнине на позиции артиллерии самоубийственна. Лукан, не споря с этим, заметил: приказ есть приказ.

Более 600 английских кавалеристов устремились в атаку. Это действительно оказалось неожиданностью для русских. Под перекрёстным, но довольно хаотичным огнём с русских позиций англичане добрались до орудий и частично уничтожили артиллерийские расчёты. Однако контратака русских кавалеристов заставила англичан отступить. Разобравшиеся в происходящем русские войска обрушили на английских кавалеристов ураганный огонь, практически уничтоживший бригаду как боевую единицу. Бригада лёгкой кавалерии, составленная из выходцев из лучших аристократических семей Англии, сражавшаяся на лучших лошадях, была превращена в «пушечное мясо», которого хватило на двадцать минут боя.

В сражении под Балаклавой русская армия хотя и не смогла добраться до английского лагеря, но своими действиями предотвратила генеральный штурм Севастополя, заставив противника перейти к осаде. Потери союзников убитыми и ранеными составили свыше 800 человек, русские - 617.

160 лет назад, 25 октября 1854 года, между союзными силами Англии, Франции и Турции, и русскими войсками произошло Балаклавское сражение. Это сражение вошло в историю в связи с несколькими памятными моментами. Так, в этой битве благодаря ошибкам британского командования погиб цвет английской аристократии (легкая кавалерийская бригада). Сражение не стало решающим. Русские войска не смогли разгромить британский лагерь и нарушить снабжение союзной армии. Союзники были вынуждены окончательно отказаться от штурма Севастополя, и перешли к долговременной осаде.

Предыстория

После первой бомбардировки Севастополя 5 (17) октября 1854 г. (Первая бомбардировка Севастополя) союзное командование некоторое время находилось в нерешительности. Союзники продолжали, не щадя снарядов обстреливать севастопольские укрепления, но это делали уже без четкой готовности к определённому сроку начать штурм.
Французский командующий Франсуа Канробер понимал, что терять время нельзя. С одной стороны, приближалась зима, когда армии придется более серьёзно подойти к вопросу жизни в полевых условиях и возникнет проблема снабжения войск по морю. С другой стороны, это в Париже было легко строить планы за чашкой чая или бокалом вина. Сражение при Альме (Сражение на Альме) и первая бомбардировка Севастополя показали, что русские великолепные воины и легкой прогулки по Крыму не будет. На что решиться?

Канробер не знал, что ему делать. Идти на штурм Севастополя или выйти на поиск армии Меншикова. Он даже ездил в Балаклаву, где был лагерь британцев, чтобы посоветоваться с английским командующим лордом Рагланом, который был ещё меньшим стратегом, чем французский генерал. Лорд Раглан уже привык подчиняться Сент-Арно (бывшему союзному командующему) и не проявлял инициативы.

Тем временем обе армии были усилены. Ещё до бомбардировки Севастополя французскую армию усилили переброшенные морем 5-я пехотная дивизия Лавальяна, и кавалерийская бригада д"Алонвиля. 18 октября прибыла бригада Базена. В результате численность французской армии выросла до 50 штыков и сабель. Англичане также получили подкрепления, и численность их экспедиционной армии выросла до 35 тыс. человек.

Русская армия также значительно усилилась. С 19 сентября по 9 октября (1-21 октября) прибыли: 12-я пехотная дивизия под началом генерал-лейтенанта Липранди с 4 артиллерийскими батареями; Бутырский пехотный полк из состава 17-й дивизии с одною батареей; запасные батальоны Минского и Волынского полков, 4-й стрелковый батальон; 2-й линейный резервный Черноморский батальон; Сводная бригада генерала Рыжова (2-й гусарский и 2-й уланский маршевые полки); Донской № 53 и Уральский казачий полки. Всего прибыло 24 батальона, 12 эскадронов и 12 сотен с 56 орудиями. Кроме того, в Евпаторию направили резервную уланскую дивизию генерал-лейтенанта Корфа, с двумя конными батареями. В результате силы русской армии выросли до 65 тыс. штыков и сабель. Также ожидалось прибытие 10-й и 11-й дивизий, что увеличивало русские силы до 85-90 тыс. солдат.

Это могло привести к паритету армий Меньшикова и Канробера с Рагланом, или даже некоторому превосходству русских войск. К тому же союзники могли оказаться между двух огней – гарнизоном Севастополя и серьёзно укрепившейся армией Меншикова. Союзная армия, осаждавшая Севастополь, значительно растянула свои порядки. Особенно удобно русским войскам было действовать от Чоргуна по направлению к Балаклаве, где располагались турецкие и британские войска. Выгоды такого удара побудили русскому командующего Александра Меншикова предпринять наступление на Балаклаву, не дожидаясь прибытия новых дивизий.

Вражеский лагерь. Силы союзников

Если «столицей» французской армии в Крыму стал городок Камыш, построенный на берегу Камышовой бухты, то основная база англичан была в Балаклаве. Небольшое, преимущественно населённое греками, поселение во время войны превратилось в шумный европейский город. Из Англии доставляли орудия, боеприпасы, инструменты и даже древесину (французам дрова также поставляли из Варны). В городе появились огромные склады-магазины, была построена набережная, к порту построили даже железную дорогу. Для снабжения войск были пробиты артезианские колодцы, оборудовали водопровод. В бухте постоянно стояли боевые корабли и транспортные суда. Аристократы не забывали о маленьких радостях - в бухте было несколько яхт, где офицеры могли отдохнуть и выпить вина. В их числе была и яхта «Драйяд» лорда Джеймса Кардигана - командира легкой кавалерии.

Балаклаву защищала двойная линия укреплений. Внутренняя линия обороны (ближняя к городу) состояла из нескольких артиллерийских батарей. Они были соединены между собой сплошной траншеей. Правый фланг линии упирался в неприступную гору Спилию, а сама линия простиралась до дороги, которая вела из Балаклавы чрез Трактирный мост к Симферополю. Внешняя линия обороны шла по высотам, которые отделяли Балаклавскую долину от долины Черной речки. Здесь было оборудовано шесть редутов (по другим данным пять редутов). Правофланговый редут № 1 располагался на высоте, на расстоянии около двух верст к северо-западу от селения Комары. Остальные редуты были расположены левее первого, вдоль высот, часть вдоль Воронцовской дороги, частью - впереди деревни Кадикиой (Кадыкиой). На вооружении редута № 1 было три крепостных орудия, № 2 – 2 орудия, № 3 и 4 – по 3 орудия, № 5 – 5 орудий. Эти укрепления были небольшими и не создавали взаимосвязанной обороны. На острие русского наступления оказались четыре редута № 1-4.

Гарнизон Балаклавы и двух линий укреплений составлял 4,5 тыс. отряд (около 1 тыс. турок и 3,5 тыс. англичан). Более 1 тыс. британских матросов занимали Балаклаву и ближнюю линию укреплений. 93-й шотландский пехотный полк (650 солдат) и инвалидная команда (100 человек) впереди селения Кадикиой, влево от Симферопольской дороги. Британская кавалерия располагалась левее Кадикиой. Кавалерией командовал генерал-майор граф Джордж Лукан. В составе британской кавалерии (1,5 тыс. сабель) были тяжелая бригада бригадного генерала Джеймса Скарлетта (Скерлетта) - 4-й и 5-й гвардейские полки, 1-й, 2-й и 6-й драгунские полки (всего 10 эскадронов, около 800 человек). Тяжёлая бригада располагалась ближе к селению Кадикиой. Далее стояла легкая бригада под началом генерал-майора лорда Джеймса Кардигана. В её состав входили: 4-й, 8-й, 11-й, 13-й гусарские и 17-й уланский полки (10 эскадронов, около 700 человек). Лёгкая кавалерия, считалась элитной часть армии, в ней служили отпрыски самых знатных семей Англии.

Передовые редуты занимали турецкие войска (более 1 тыс. человек). В каждом редуте было примерно по 200-250 человек турок и по нескольку человек английских артиллеристов. Английские командиры презрительно относились к туркам, собственно они также относились и к своим простым солдатам. В английской армии офицеры составляли особую касту, спесивую, надменную и лишенную воображения, плохо осваивающую новые приемы боя (поэтому французские офицеры не уважали англичан). Британцы использовали турецких солдат в качестве рабочей силы, носильщиков, а также выставляли на опасных участках. Британцы оценивали их боеспособность как весьма низкую, поэтому задачей османов было принять первый удар и держаться в редутах до прибытия помощи.

Однако британцы не учли тот факт, что и турецкое командование не собиралось отправлять в Крым наиболее боеспособные подразделения. Лучшие силы турецкой армии были сконцентрированы на дунайском направлении под началом Омера-паши. И если французы превратили османов во вьючных животных, то британцы ещё хотели, чтобы они хорошо защищали наиболее опасные направления, были пушечным мясом. Турков превратили в передовой заградотряд, который должен был грудью остановить русских и защитить английский лагерь и склады в Балаклаве. При этом турок кормили по остаточному принципу, били смертным боем за малейшую провинность (система изуверских наказаний в британской армии и на флоте была весьма развита), не общались с ними, и даже их офицеров презирали, не сажали за общий стол. Османы для британцев были людьми второго сорта. Они обращались с ними с помощью хлыстов и палок.

Русские силы. План операции

Меншиков не верил в возможность спасения Севастополя, но под давлением верховного командования решил провести демонстрацию, попытавшись нарушить вражеские коммуникации у Балаклавы. Петербург внимательно следил за ситуацией в Крыму. Государь Николай не допускал и мысли о сдаче Севастополя, ободрял Меншикова в своих письмах, поручал ему поддерживать боевой дух в войсках.

В начале октября русские войска начали концентрироваться на чоргунском направлении. На рассвете 2 (14) октября отряд подполковника Раковича (3 батальона, две сотни казаков 4 орудия) занял селение Чоргун. На следующий день отряд Раковича установил связь со Сводным уланским полком под началом полковника Еропкина, который был направлен для наблюдения за противником в Байдарскую долину. Затем к Чоргуну прибыла 1-я бригада 12-й пехотной дивизии с 1-м Уральским казачьим полком под началом генерал-майора Семякина 6-7 (18-19) была проведена разведка вражеских позиций.

11 (23) октября в Чоргуне был сформирован 16-тыс. отряд под командованием заместителя главнокомандующего русскими войсками в Крыму, генерал-лейтенанта Павла Липранди. В составе Чоргунского отряда находилось: 17 батальонов, 20 эскадронов, 10 сотен и 64 орудия.

Англичан решили атаковать на рассвете 13 (25) октября 1853 г. Русские войска должны были атаковать противника в трёх колоннах. На левом фланге наступала колонна под началом генерал-майора Гриббе – три усиленных батальона, 6 эскадронов, одна сотня и 10 орудий. Левое крыло должно было пройти по ущелью, которое вело в Байдарскую долину, а потом свернуть на дорогу в Комары и занять это селение. Средней колонной руководил генерал-майор Семякин. Она состояла из двух отдельных групп. Левая группа под началом самого Семякина состояла из 5 батальонов с 10 орудиями. Правая группа под началом генерал-майора Левуцкого, она состояла из 3 батальонов с 8 орудиями. В целом средняя колонна наступала в общем направлении на Кадикиой. На правом фланге наступала колонна под командованием полковника Скюдери. В её составе было 4 батальона, 4 сотни и 8 орудий. Правый фланг должен был наступать в направлении третьего редута.

Кавалерия под командованием генерал-лейтенанта Рыжова - 14 эскадронов и 6 сотен, 2 конных батареи, должна была форсировать Чёрную речку, выстроиться в колонах и ждать команды Липранди. В резерве остался один батальон и одна батарея. Кроме того, помощь отряду Липранди мог оказать 5-тыс. отряд под командованием генерал-майора Жабокритского. В его составе было около 8 батальонов, 2 эскадрона, 2 сотни и 14 орудий. Отряд Жабокритского был направлен для содействия Липранди и прикрытия его со стороны обращенной к французской армии, где стояли войска генерала Пьера Боске. Отряд Жабокритского был направлен правее Воронцовской дороги, на Федюхины высоты.

Начало сражения

Сражение началось ранним утром. Ещё ночью русские колонны начали движение. Британцы заметили движение русских войск и выдвинули всю кавалерию к редуту № 4. Однако не атаковали русские войска, а только ограничились демонстрацией.

Турки, сидевшие в своих редутах, не ожидали удара и не смогли оказать серьёзного сопротивления. В шесть часов отряд Левуцкого вышел к Кадикиойским высотам и открыл артиллерийский огонь по редутам № 2 и 3. Одновременно генерал Гриббе, вытеснив вражеские посты из селения Комары, открыл артиллерийский огонь по редуту № 1. Под прикрытием артиллерийского огня и штуцерников генерал Семякин бросил в атаку Азовский полк. Ротные колонны первой линии по приказу командира полка Криденера бросились в штыковую атаку и, несмотря на упорное сопротивление турков, взяли редут № 1. Большая часть гарнизона редута была перебита, остальные в панике бежали. Было захвачено три орудия.

В это время егеря Одесского и Украинского полков атаковали редуты № 2, 3 и 4. Османы, дрогнули и бежали, бросив орудия, боеприпасы, шанцевый инструмент, всё имущество, бывшее в редутах. Русская кавалерия преследовала противника и часть турков была перебита во время бегства, а оставшиеся уносили ноги в полном ужасе. Редут № 4 находился на значительном удалении от русских позиций, поэтому бывшие там орудия были заклёпаны, лафеты испорчены, сами орудия сброшены с горы, а укрепления срыты.

Надо сказать, что неприятности для турок этим не закончились. Когда они добежали до города, британцы их буквально приняли на штыки. Османам не дали войти в город и стали избивать, обвиняя в трусости. Часть османов была перебита или избита британцами, другую часть включили в состав 93-го шотландского пехотного полка.

Стрельба на Балаклавских высотах встревожила союзное командование. Французский генерал Пьер Боске, который ранее отметился в боях в Алжире и в сражении на Альме, немедленно направил в Балаклавскую долину бригаду Винуа из состава 1-й дивизии, а за нею бригаду африканских конных егерей под началом генерала д"Алонвиля, которые отличились в борьбе с алжирскими племенами. Со своей стороны, британский командующий лорд Раглан послал за 1-й и 4-й дивизиями. В это время, пока подкрепления шли, 93-й шотландский полк занял оборону впереди селения Кадикиой. На левом фланге была сотня инвалидов, на правом – несколько сотен уцелевших османов. Британская кавалерия занимала позиции левее, за редутом № 4.

После занятия редутов, около десяти часов утра, генерал Липранди приказал Рыжову, с гусарскою бригадою и Уральским полком при 16 орудиях, спуститься в долину, и атаковать английский артиллерийский парк у селения Кадикиой. Судя по всему, во время рекогносцировки за вражеский артиллерийский парк приняли часть полевого палаточного лагеря английской лёгкой кавалерийской бригады. Выйдя к объекту атаки, русская кавалерия обнаружила вместо кавалерийского парка подразделения тяжёлой кавалерийской бригады Джеймса Скарлетта. Эта встреча, как отмечают современники этого боя и исследователи, была неожиданностью для русских и британцев. Так как пересечённый характер местности скрывал движение кавалерии. В ходе короткого, но ожесточённого боя, англичане отступили. После войны генерал-лейтенант Рыжов и участник этого кавалерийского боя офицер Ингерманландского гусарского полка штабс-ротмистр Арбузов, отмечали уникальность этого кавалерийского столкновения: редко такие массы конницы с равным ожесточением рубились на полях сражений.

Однако генерал Рыжов, посчитав, что его задача выполнена, не стал развивать успех, и отвёл свои силы на исходные позиции. Английские драгуны попытались было преследовать русскую кавалерию, но были встречены дружными залпами русских стрелков и отступили. Итоги этого кавалерийского боя остались неопределёнными, поэтому победу каждая из сторон приписала себе.

Чтобы привести пример военной кампании, полностью соответствующей общераспространенному представлению о 19 века, достаточно назвать Балаклавское сражение, произошедшее в 1854 году в ходе Крымской войны. Нетрудно представить юношей той поры, слушающих с широко открытыми глазами увлекательные рассказы о героизме, проявленном на поле боя. С замиранием сердца они мечтают о том дне, когда, повзрослев, смогут занять свое место в армии Ее Величества и с гордо поднятой головой устремиться к славе.

Легенды сражения

Балаклавское сражение изобилует образцами героического мужества и блистательных побед вопреки всем обстоятельствам, таким как Тонкая красная линия сэра Колина Кэмпбелла и дерзкая атака тяжелой бригады под командованием выдающегося полководца Джеймса Скарлетта. Но именно кавалеристов легкой бригады, их отчаянную атаку обессмертил в своем стихотворении, ставшем частью английского военного фольклора, Альфред Теннисон. Их историю, былинное сочетание невиданной храбрости, страшной катастрофы и неразгаданной тайны рокового приказа лорда Раглана о наступлении.

Причины Крымской войны

Истинные причины имеют глубокие корни, но главным образом они связаны с неприятием британского правительства русской экспансии. Россия давно имела виды на Балканы в юго-восточной Европе. Ее амбициозный царь Николай I увидел в крушении турецкой империи отличную возможность, чтобы заявить о своих притязаниях. давал бы России полный контроль над входом в Черное и Средиземное моря. Имея укрепленную военно-морскую базу в Севастополе, Россия получила бы для своего военного флота открытый доступ в Средиземное море, а заодно и возможность влияния на внешние торговые пути, главным образом английские и французские. Неудивительно, что в нестабильной критической атмосфере середины 19 века эти две страны были решительно настроены не допустить нарушения стратегического баланса. Только сильное внешнее давление заставило Россию отказаться от своих первоначальных планов установить контроль над Балканами.

Объявление войны

Царь Николай был не из тех, кто легко сдается. В 1852 году он оспаривал во Франции право на ключ от главных ворот Храма гроба Господня в Иерусалиме, принадлежавшего в то время Турции. Когда турецкий султан решил их спор в пользу католической Франции, царь объявил И хотя это якобы было сделано для защиты православной веры, всем было очевидно, что вопросы веры были вторичными по сравнению с русскими территориальными амбициями. Война приняла ожесточенный характер с многочисленными потерями для обеих сторон. Тем не менее это был не последний конфликт между двумя странами. Для благотворительного концерта в помощь раненым в конфликте 1877 года П. И. Чайковский написал свой знаменитый «Славянский марш».

Атака русской армии

Британия, естественно, была встревожена. Но, понимая, что Россия - решительный и серьезный враг, проявила сдержанность, ограничившись военно-морским патрулированием Черного моря. Тем не менее 30 ноября 1853 года русские атаковали турецкий флот, стоявший на якоре близ Константинополя, и полностью его уничтожили, при этом погибло 4000 турок. Когда британские и французские корабли подошли к месту события, им не оставалось ничего другого, как из-под обломков спасать выживших.

Эта новость вызвала в Британии всеобщее возмущение. Бесстрастная до этого момента пресса стала требовать активных действий. Министры правительства обвинялись прессой в угодничестве, слабости и нерешительности. В частности, пресса пригвоздила к позорному столбу премьер-министра.

Подобные публикации имели большой резонанс, общественное настроение резко изменилось. Надо было что-то делать, чтобы помочь несчастным осажденным туркам. Саму Турцию называли «больным человеком Европы». Противостоять огромной волне общественного мнения было невозможно, и тогда 28 февраля 1854 года английское правительство предъявило России ультиматум - до 30 апреля вывести свои войска, иначе оно объявит войну. Этот шанс на мирное урегулирование был полностью проигнорирован царем Николаем. В результате это привело к началу знаменитой Крымской войны, а Балаклавское сражение 1854 г. прочно вошло в мировую историю.

Альянс Франции и Британии

Заключив с Францией официальный договор об альянсе, Британия приступила к мобилизации своей армии, чтобы нанести поражение России. Разумеется, о полномасштабной войне с такой огромной страной, как Россия, не было и речи. С самого начала война 1854 года рассматривалась как короткий суровый урок с целью поставить на место русских выскочек. Англия и Франция решили действовать на двух фронтах - морском, на Балтике, и там, откуда исходила главная угроза их интересам, - русской базе в Севастополе, в Крыму. Эта задача была непростой. Около 40 лет Англия наслаждалась покоем, не вступая в крупные конфликты. Это, несомненно, повлияло на ее эффективность, что никак не относится к мужеству участников этой кампании. Но с точки зрения управления английская армия нуждалась в модернизации.

Высадка союзной армии на Крымском полуострове

Союзной армии предстояло высадиться в Крыму без какой-либо материальной поддержки: не было ни палаток, ни ни санитарной службы, а поэтому все надежды возлагались на изменение морального климата, на то, что предстоящие боевые действия поднимут моральный дух. Союзники - 27 тыс. британцев, 30 тыс. французов и 7 тыс. турок - высадились в Евпатории 14 сентября 1854 года. После этого союзная армия совершила марш-бросок в южном направлении к Севастополю. Уже на следующий день произошел первый серьезный бой - началась Крымская война. Битва под Балаклавой будет позже, а пока армия союзников уверенно шла в наступление. Если нападающая сторона и была удивлена тем, что в Евпатории противник не оказал должного сопротивления, то очень скоро она поняла почему.

Битва на реке Альме

Вдоль южного берега их уже ждала русская армия. Зрелище было устрашающее. Впервые две армии встретились лицом к лицу. Спустя всего лишь полтора часа союзники добились убедительной победы. Ошеломленные русские были вынуждены отступать к Севастополю.

Пока воспрянувшие духом англичане отдыхали, мало кто знал, что в этот момент происходит событие, которому суждено стать поворотным событием всей кампании. Лорд Лукан пытался убедить Раглан разрешить ему со своим войском преследовать отступавших русских. Но Раглан ему отказал. Заручившись поддержкой французов, он решил атаковать Севастополь с юга. Пойдя на это, он вступил на путь затяжной изнурительной войны. Русский гарнизон в Севастополе под командованием генерала Корнилова воспользовался этим подарком судьбы и начал укреплять линию обороны. Одной из приоритетных задач Англии и Франции была задача обеспечения своих солдат провиантом, который доставлялся по морю. С этой целью необходимо было захватить глубоководный порт. Выбор пал на Балаклаву. 26 сентября британцы захватили эту бухту.

Несмотря на это, были постоянные перебои с доставкой продуктов. Вода была загрязненной. Вспыхнула дизентерия и холера. Вскоре все это покончило с эйфорией, вызванной победой на Альме. Чувство безысходности охватило войска, боевой дух резко упал. Но впереди обе армии ждало грандиозное событие - Балаклавское сражение - крупнейшая битва в Крымской войне.

25 октября русские начали наступление с целью захватить Балаклаву. Началось знаменитое Балаклавское сражение - крымские победы России начались именно отсюда. С первых же минут сражения перевес сил был на стороне русских. Отличился в этом сражении сэр Колин Кэмпбелл, который построил своих солдат вместо привычного каре в две линии и приказал биться до последнего. Атакующие гусары были поражены, увидев противника в непривычном для них построении. Не зная, как на это реагировать, они остановились. Шотландские воины издавна отличались безудержной храбростью. Поэтому часть воинов инстинктивно бросилась на врага. Но Кэмпбелл знал, что это может обернуться катастрофой, и приказал солдатам умерить свой пыл. И только когда русская конница оказалась в пределах досягаемости, приказал открыть огонь.

Первый залп обескуражил противника, но не остановил наступление. В результате второго залпа конница беспорядочно повернула влево. Третий залп по левому флангу заставил гусар отступить. Эта героическая диспозиция стала устойчивым оборотом и вошла в историю как Тонкая красная линия. Балаклавское сражение на этом не закончилось. Воодушевленные успехом 93-го полка под командованием Кэмпбелла солдаты практически заставили русских отступать. Балаклавское сражение снова закончилась победой британцев.

Поражение союзной армии

Однако русские и не думали сдаваться. Буквально в течение полутора часов после поражения в битве при Балаклаве они перегруппировались и вновь были готовы к наступлению. День, который так хорошо начался для англичан, закончился катастрофой. Русские почти полностью уничтожили легкую бригаду, захватили пушки и удерживали часть высот. Англичанам оставалось только размышлять над чередой упущенных возможностей и недоразумений. Балаклавское сражение 25 октября 1854 года закончилось безоговорочной победой русской армии.

Глава XXIII.
Сражение при Балаклаве (при Кадикиой).

Еще до бомбардирования Севастополя, французская армия была усилена прибывшими из Варны кавалерийскою бригадою д"Алонвиля и 5-ою пехотною дивизией Лавальяна, а 6-го (18-го) октября прибыла бригада Базена (1) . Число французских войск возросло до 50-ти тысяч человек (2) . Англичане, получив подкрепления, считали в рядах своих до 35-ти тысяч человек (3) . Вообще же у Союзников было около 85-ти тыс. (по другим сведениям - до 70-ти тыс.) человек.

Русская армия также значительно усилилась. С 19-го сентября по 9-е октября (с 1-го по 21-е октября), прибыли к ней: 12-я пехотная дивизия, генерал-лейтенанта Липранди, с 4-мя батареями, Бутырский пехотный полк (17-й дивизии) с одною батареею, шестые запасные батальоны Минского и Волынского полков, 4-й стрелковый батальон, 2-й лин. резервн. Черноморский батальон, Сводная бригада генерала Рыжова (2-й гусарский и 2-й уланский маршевые полки), Донской № 53-го и Уральский казачий полки: всего же 24 батальона, 12 эскадронов и 12 сотен с 56-ю орудиями, не считая резервной уланской дивизии генерал-лейтенанта Корфа, с двумя конными батареями, отряженной к Евпатории. Силы нашей армии в первой (во второй) половине октября простирались до 65-ти тысяч человек и в продолжении нескольких дней, с присоединением 10-й и 11-й дивизий, могли возрасти до 85-ти или 90 тысяч. Таким образом прибытие ожидаемых нами подкреплений могло бы дать нам перевес, или. по крайней мере, восстановить равновесие в силах, пользуясь чем, мы поставили бы в затруднительное положение Союзников, которые, предприняв осаду Севастополя, должны были, для прикрытия своих работ от нашей армии, растянуть свои войска на значительном пространстве. В особенности же для нас было удобно действовать со стороны Чоргуна по направлению к Балаклаве, основанию действий английской армии. Выгоды такого образа действий побудили князя Меншикова, не выжидая прибытия остальных дивизий 4-го пехотного корпуса, предпринять наступление на Балаклаву.

Доступ к этому городу был прикрыт двойным рядом укреплений: внутренний (ближайший к городу) состоял из нескольких батарей, соединенных между собою сплошною траншеею, которая, упираясь правым флангом в неприступную гору Спилию, простиралась до дороги, ведущей из Балаклавы чрез Трактирный мост к Симферополю. Другой ряд укреплений (внешний), на холмах, отделяющих Балаклавскую долину от долины Черной речки, состоял из шести редутов, из которых правофланговый № 1-гонаходилсянавысоте, в расстоянии около двух верст к северо-западу от селения Комары (mamelon Canrobert). Остальные редуты были устроены левее первого, вдоль высот, частью близ Воронцовской дороги, частью - впереди деревни Кадикиой, и вооружены: редут № 1-го тремя крепостными орудиями; № 2-го - двумя; №№ 3-го и 4-го - 3-мя, и № 5-го - 5-ю. Эти укрепления были весьма тесны и не доставляли взаимной обороны.
Город Балаклава и обе линии укреплений были заняты 3,350 Англичан и 1,000 Турок, из коих 1,100 человек английских флотских экипажей находились в Балаклаве и на ближайших батареях; 93-й шотландский пех. полк, в числе 650 человек, и 100 инвалидов - впереди селения Кадикиой, влево от Симферопольской дороги; драгунская бригада Скерлета (в составе пяти двух-эскадронных полков, всего 800 чел.), и легкая бригада Кардигана (5 полков двух-эскадронного состава, всего 700 чел.), левее Кадикиой: вся эта кавалерия состояла под начальством графа Лукана. Передовые редуты были заняты турецкими войсками (4) .

С нашей стороны. стояли войска в тылу Англичан еще в начале (в половине) октября. Подполковник Ракович, с 3-мя батальонами, 4-мя орудиями и 2-мя казачьими сотнями, спустившись ночью от хутора Мекензи к Черной речке, занял, на рассвете 2-го (14-го) октября, деревню Чоргун и на следующий день открыл сообщение с Сводным уланским полком, полковника Еропкина, высланным для наблюдения за неприятелем в Байдарскую долину. Вслед затем, по прибытии к Чоргуну генерал-майора Семякина, с 1-ою бригадою 12-й пехотной дивизии и с 1-м Уральским казачьим полком, были произведены, 6-го и 7-го (18-го и 19-го) октября, рекогносцировки неприятельской позиции, и наконец, 11-го (23-го) октября составлен в Чоргуне отряд, под начальством генерал-лейтенанта Липранди, для нападения на английские войска, занимавшие Балаклаву. В Чоргунском отряде находилось: 17 батальонов, 20 эскадронов, 10 сотен, 48 пеших и 16 конных орудий (5) , в числе до 16-ти тыс. человек.

Нападение на Англичан предполагалось произвести 13-го (25-го) октября, в трех колоннах: левая, под начальством генерал-майора Гриббе, из 3 ¼ батальонов, 6-ти эскадронов, одной сотни и 10-ти орудий, должна была направиться по ущелью, ведущему в Байдарскую долину, а потом свернуть на дорогу в Комары и занять эту деревню (6) . Средняя колонна, генерал-майора Семякина, состояла из двух эшелонов: левого, под непосредственным начальством Семякина, из 5 ¼ баталионов с 10-ю орудиями, и правого, под начальством генерал-майора Левуцкого, из 3-х батальонов с 8-ю орудиями; эта колонна была направлена по дороге ив Чоргуна на Кадикиой (7) ; правая колона, полковника Скюдери, из 4 ¼ баталионов и 3-х сотен, с 8-ю орудиями, должна была двинуться по направлению к редуту № 3-го (8) . 14 эскадронов и 6 сотен, с двумя конными батареями, под начальством генерал-лейтенанта Рыжова, получили приказание - по переходе через Черную речку, выстроиться в колонах к атаке и действовать по указанию самого генерала Липранди (9) . В резерве оставлены 1 ¼ батальон с одною батареей (10) . Для содействия войскам Чоргунского отряда и для прикрытия его со стороны обращенной к обсервационному корпусу Боске, был направлен, правее Воронцовской дороги. на Федюхины высоты, отряд генерал-майор Жабокритского, в составе 7 ¾ батальонов, 2-х эскадронов и 2-х сотен, с 14-ю орудиями, в числе до 5-ти тысяч человек (11) .

13-го (25-го) октября, еще до рассвета, на основании отданной накануне диспозиции, войска Чоргунского отряда двинулись к редутам. Генералы Коллин-Кемпбель и Лукан, выехавшие в то время по направлению от Кадикиой к холму Канробера, заметив наступление наших колонн, выдвинули к редуту № 4-го всю свою кавалерию, ограничиваясь демонстрациею; только конная батарея, вынесясь вперед, стала правее редута № 3-го (12) . В шесть часов, Левуцкий, подойдя к Кадикиойским высотам, открыл канонаду по редутам №№ 2-го и 3-го, и атаковал их Украинскими батальонами. Тогда же генерал Гриббе, вытеснив неприятельские аванпосты из селения Комары, выставил свою артиллерию на высотах и открыл огонь против редута № 1-го. Турки, застигнутые врасплох, еще не успели приготовиться к обороне, когда генерал Семякин, под прикрытием канонады и огня штуцерных, быстро подошел к высоте редута № 1-го и повел в атаку Азовский полк. Ротные колонны первой линии, по знаку командира полка Криденера, кинулись вперед с криком „ура"! Неприятель оборонялся упорно, но, несмотря на его сопротивление, Азовцы в 7 ½ часов овладели редутом, истребили большую часть его защитников и захватили три орудия. Устрашенные взятием этого укрепления и наступлением Украинских и Одесских баталионов, турецкие войска, занимавшие редуты №№ 2-го, 3-го и 4-го, бежали в Кадикиой, бросив восемь орудий, а также порох, палатки и шанцевый инструмент, хранившиеся в укреплениях. Редут № 4-го, находившийся в значительном расстоянии от прочих, был немедленно срыт нашими войсками, стоявшие там орудия заклепаны, колеса у лафетов изрублены, а самые орудия сброшены с горы (13) .

Канонада на Балаклавских высотах встревожила Союзников. Генерал Боске тотчас устремил по скату гор в Балаклавскую долину бри-гаду Винуа (Vinoy) (1-й дивизии) и за нею бригаду Африканских егерей, генерала д"Алонвиля. Лорд Раглан, с своей стороны, послал за 1-ю и 4-ю дивизиями; а в ожидании их прибытия, 93-й шотландский полк выстроился в линию впереди Кадикиой; к его правому флангу примкнули несколько сот Турок, а к левому - сотня инвалидов. Бригада Скерлета была послана на выручку бежавших Турок, по направлению к редутам, а бригада Кардигана оставалась назади, влево от пехоты (14) .

По занятии редутов, около десяти часов утра, генерал Липранди приказал Рыжову, с гусарскою бригадою и Уральским полком, при 16-ти орудиях конно-легкой № 12-го и донской батарейной № 3-го батареи, перейдя через перевал между редутами № 8-го и № 4-го, спуститься в долину, и атаковать английский парк у селения Кадикиой. 4 эскадрона гусар Саксен-Веймарского (Ингерманландского) полка бросились на 93-й шотландский полк; стоявшие по флангам его Турки большею частью разбежались; но Шотландцы встретили наших гусар, на расстоянии хорошего выстрела, штуцерным огнем и картечью, что заставило Веймарцев отступить. Как, меж тем, бригада Скерлета направилась во фланг остальной кавалерии Рыжова, то он отвел ее вместе с Саксен-Веймарским полком назад и построил в колоннах к атаке, в долине, отделяющей Кадикиойские высоты от Федюхиных гор, за правым флангом пехоты генерала Липранди (15) , расположенной следующим образом: три батальона Днепровского полка, с 4-мя орудиями батарейной № 4-го и 6-ю легкими № 6-го 12-й артиллерийской бригады, и стрелковая рота у сел. Комаров; один батальон Днепровского и 4 батальона Азовского полков, с 4-мя батарейными № 4-го и 6-ю легкими орудиями № 6-го батареи, и стрелковая рота, у редута № 1; три Украинские батальона с 4-мя батарейными № 4-го и 4-мя легкими орудиями № 7-го батареи 12-й артиллерийской бригады, у редута № 2-го; четыре баталиона Одесского полка, с 8-ю орудиями № 7-го батареи, и стрелковая рота уступами назад у редута № 3-го. Один батальон Украинского полка с легкою ротою № 8-го 12-й артиллерийской бригады и стрелковая рота находились в резерве, близ Черной речки. Кавалерия Рыжова, как уже сказано, была построена в колоннах к атаке, на широкой лощине, служащей продолжением Чоргунскому ущелью и разделяющей на две части высоты левого берега Черной речки (16) .

Генерал Рыжов, устроив вверенную ему кавалерию, повел ее снова на Кадикиойские высоты мелкою рысью и. подойдя к ближайшей от него бригаде Скерлета на расстояние около пятисот шагов, не ускорил аллюра. (По другим сведениям, наша кавалерия остановилась).

Командовавший бригадою английских драгун (17) , генерал Скерлет, уже достигнув 55-ти лет, не участвовал ни в одной кампании, но, сознавая важность опыта в военном деле, удачно воспользовался практическими сведениями состоявших при нем двух офицеров, полковника Битсона (Beatson) и поручика Эллиота: оба они отличались подвигами в Индии, и могли дополнить то, чего недоставало храброму и решительному их начальнику. Заметив на Кадикиойских высотах у себя на левом фланге нашу кавалерию, стоявшую неподвижно, Скерлет решился предупредить угрожавший ему удар, кинувшись сам в атаку. С этою целью он развернул влево три эскадрона, шедшие в колонне ближайшей к русской кавалерии, имея намерение пристроить к их левому флангу прочие войска своей бригады, и, не ожидая их, поскакал в галоп и потом понесся во весь карриер с тремя эскадронами (2-м драгунского полка Эннискиллен и двумя - полка серых Шотландцев), за которыми вблизи следовали остальные семь эскадронов драгунской бригады, и врезался в линию наших колонн. Гусары, не ожидавшие быть атакованными, были смяты; казаки имели ту же участь; в числе убитых находился полковник Лейхтенбергского полка Войнилович, а в числе раненых командир полка генерал-майор Халецкий; все наши четыре полка в беспорядке кинулись к Чоргунскому ущелью. Англичане преследовали их, но, будучи встречены огнем наших батарей, обратились назад с большою потерею (15) .

В это самое время (в 10 часов утра) прибыл на поле сражения генерал Жабокритский; войска его расположились на Федюхиных высотах.

В продолжении боя английских драгун, лорд Кардиган, с вверенною ему легкою бригадою, оставался на месте и не принял никакого участия в атаке Скерлета. Лорд Кардиган, 57-ми лет от рода, подобно своему товарищу, также не служил ни в одной кампании. Храбрый воин, кавалерист в душе, он, вместе с тем, был весьма упрям и считал себя обиженным по службе, поступив под начальство лорда Лукана, что, при посредственных его способностях, могло иметь - и действительно имело - пагубные последствия (19) . Капитан Моррис, командир 17-го уланского полка, предлагал генералу Кардигану поддержать атаку драгун, либо, по крайней мере, позволить его полку принять участие в деле; но Кардиган отказал в том наотрез (20) .

Удачная атака генерала Скерлета подала лорду Раглану мысль - воспользоваться этим частным успехом и отобрать орудия, захваченные русскими войсками в редутах, и как 1-я и 4-я английские дивизии, двигавшиеся в помощь Колин-Кемпбелю, были еще далеко, то Раглан решился атаковать нашу позицию кавалерией. С этою целью он послал Лукану следующее приказание: «кавалерия должна идти вперед и воспользоваться всяким случаем для овладения высотами. Она будет поддержана пехотою, которая получила приказание наступать двумя колоннами» (21) . Вместо исполнения приказания - идти вперед - лорд Лукан ограничился тем, что приказал сесть верхом всей своей кавалерии, перевел легкую бригаду влево на небольшое расстояние, а драгун оставил на месте, в ожидании пехоты, которая - по словам его -«тогда еще не прибыла». Вместо кавалерийской атаки, поддержанной пехотою, он понял предписание главнокомандующего в таком смысле, будто бы надлежало выждать наступление пехоты и поддерживать его кавалерией. Таким образом был упущен наиболее благоприятный момент для атаки. Между тем лорд Раглан с нетерпением ожидал исполнения данного им предписания; но время проходило, кавалерия Лукана не трогалась с места, а Русские стали увозить захваченные ими в редутах орудия. Желая побудить начальника своей кавалерии к большей деятельности, Раглан счел нужным послать ему более определительное приказание. Под его диктовку начальник штаба английской армии, генерал Эйри (Airey), написал следующую инструкцию: «лорд Раглан желает, чтобы кавалерия двинулась быстро вперед, вслед за неприятелем и не позволила ему увезти орудия. Конная артиллерия может сопровождать ее. Французская кавалерия у вас на левом фланге. Немедленно» (22) . Главнокомандующий, подозвав к себе адъютанта начальника штаба, капитана поручил ему передать отданное приказание генералу Лукану (23) .

Войска наши были расположены в это время так, что отряд Жабокритского занимал Федюхины высоты, а отряд Липранди - ряд холмов от редута № 3-го до сел. Комары; в долине между отрядами находилась кавалерия Рыжова; но как она отступила на довольно значительное расстояние, то для непосредственной связи между отрядами служили только Сводный уланский полк Еропкина, стоявший близ Симферопольской дороги, и донская батарея 2 3-го, расположенная влево от Федюхиных высот (34) .

Капитан Нолан, спустившись во весь карьер с высоты, на которой стоял английский главнокомандующий со всем своим штабом, прискакал к лорду Лукану и вручил ему записку начальника штаба. Лукан, не поняв намерения Раглана - устремить кавалерию на редуты, взятые Русскими, последовательно, начиная с № 3-го, предпринял движение в долину, на пространстве между отрядами генералов Липранди и Жабокритского, и, подъехав к лорду Кардигану, сообщил ему полученное приказание. (Впоследствии, когда эта атака повела к истреблению английской легкой бригады, Лукан уверял, что он приказал ей только «подвинуться вперед», а Кардиган объявил, что ему было определительно приказано: «атаковать в долине русскую кавалерию, стоявшую в расстоянии мили (около полуторы версты), 13-м легким драгунским и 17-м уланским полками», В ответ лорду Лукану, Кардиган заметил, что: «Русские имели батарею в долине, против фронта английской кавалерии, а другие батареи и стрелков на обоих флангах». «Знаю, но нам ничего не остается, как исполнить волю главнокомандующего» - отвечал Лукан. И, затем, лорд Кардиган, сказав: «мы пойдем!» двинулся вперед с легкою бригадою. Полки 13-й легкий драгунский и 17-й уланский находились в первой линии; 11-й гусарский - во второй; 4-й легкий драгунский и 8-й гусарский - в третьей. Драгунская бригада, при которой остался сам лорд Лукан, должна была поддерживать атаку легкой бригады. Едва лишь английская кавалерия тронулась с места, как перед фронтом первой линии слева на право проскакал всадник по направлению к высоте редута № 3-го, подняв руки и как будто бы указывая пункт, на который надлежало вести атаку. Это был Нолан, пораженный вслед затем смертельно осколком гранаты (25) .

Как только с нашей стороны было усмотрено наступление неприятельской кавалерии, то Одесский егерский полк отошел к высоте № 2-го и построился в кареи, между тем, как штуцерные полка и рота 4-го стрелкового батальона открыли огонь вместе с перекрестною канонадою батарей: донской № 3-го, легкой № 7-го и батарейной № 1-го. (Последняя находилась в отряде генерала Жабокритского). Но английская кавалерия, не обращая внимания на меткую пальбу, вырывавшую ряды из фронта, ускорила аллюр, наскакала на донскую батарею, изрубила прислугу при орудиях и кинулась вслед за гусарами Рыжова, которые хотя тогда уже успели устроиться, однако же получили приказание отступать, чтобы заманить неприятеля под перекрестные выстрелы наших батарей. Англичане преследовали их к Чоргунскому мосту.
Но, при этой атаке, передовые эскадроны легкой бригады совершенно расстроились и не были по надлежащему поддержаны прочими, а драгунская бригада отошла назад на прежнюю свою позицию. Несмотря на то, английская кавалерия, увлеченная первоначальным успехом, продолжала нестись в карьер за нашими гусарами, которые, смешавшись в толпу, кинулись на мост; состоявшая при них конно-легкая № 12-го батарея и передки временно захваченной неприятелем донской батареи с трудом проложили себе путь на другую сторону речки (26) . Уже неприятельская кавалерия была в виду моста, когда с нашей стороны был приготовлен ей окончательный удар. Генерал Липранди, предвидя, что Англичане, зарвавшись слишком далеко вперед, будут принуждены прокладывать себе обратный путь оружием, приказал полковнику Еропкину, стоявшему с шестью эскадронами Сводного уланского полка близ редутов №№ 2-го и 3-го, атаковать неприятеля. Немедленно уланы пошли на больших рысях вдоль нашей пехоты. Как Сводные уланы были на разномастных лошадях, (а наши кавалерийские полки имели лошадей одной масти то один из Одесских батальонов, стоявших в каре, открыл батальный огонь по своим уланам. К счастью, батальонный командир вскоре заметил свою ошибку и прекратил пальбу. Дойдя до дороги, ведущей к Трактирному мосту, уланы развернулись из колонн в линию. В это время английская легкая кавалерия, истерзанная, но не расстроенная, после своей отчаянной атаки, возвращалась на рысях, в совершенном порядке. Как только Англичане поравнялись с нашими уланами, то 1-й эскадрон Сводного полка ударил во фланг неприятелю и врезался в отступавшую колонну; за ним пошли в атаку прочие эскадроны. Тогда же наша пехота и артиллерия открыли огонь, от которого понесла сильный урон неприятельская кавалерия, причем досталось и нашей. Сам Еропкин, окруженный тремя Англичанами, убил одного и свалил с коня другого. Наши уланы преследовали остатки легкой бригады почти до 4-го редута, усеяв поле битвы трупами. Атака Кардигана продолжалась всего-на-все 20 минут, в продолжении коих из 700 человек английской бригады - убито и ранено до 300 (27) . Быть может, урон, понесенный неприятелем, был бы еще более, если бы начальник французской кавалерии, генерал Моррис, не послал на выручку английской бригады генерала д"Алонвиля с 4-м полком Африканских конных егерей, приобретшим громкую известность в Алжирии, при атаке смалы (лагеря) Абдель-Кадера и в битве при Исли. Атака была поведена двумя эшелонами, по два эскадрона в каждом: первый эшелон, под начальством дивизионера Абделаля, должен был атаковать стоящую на Федюхиных горах батарейную батарею отряда Жабокритского, а другой, под личною командою д"Алонвиля - ударить на два батальона, прикрывавшие артиллерию. Тогда же были направлены дивизия Каткарта и бригада Эспинасса против отряда Жабокритского, а дивизия герцога Кембриджского против войск Липранди, занимавших редуты (28) .

Первые два эскадрона конных егерей д"Алонвиля прорвались чрез стрелковую цепь, прикрывавшую войска Жабокритского, обскакали слева батарейную батарею и стали рубить прислугу. Другие два эскадрона, следовавшие уступом за левым флангом передового дивизиона, кинулись на прикрытие; но генерал Жабокритский успел построить в кучки два Владимирские батальона и встретил конных егерей сильным огнем. Французы были принуждены податься назад и, будучи поражаемы меткими выстрелами пластунов и стрелков, отошли к Сапун-горе. Впрочем, атака их, хотя и не удалась вполне, однако же достигла своей главной цели, ослабив канонаду отряда Жабокритского, направленную на отступавшую бригаду Кардигана. Что же касается до предположенного наступления Союзной пехоты, то оно было отменено с общего согласия Канробера и Раглана (29) .
Дальнейший бой ограничился перестрелкою дивизии Каткарта, занявшей редут № 4-го, с ближайшими к ней Одесскими батальонами. Канонада прекратилась в 4 часа пополудни. Союзные главнокомандующие решились оставить в наших руках взятые нами укрепления и трофеи и отказаться от обороны внешней линии редутов, сосредоточив войска Колин-Кемпбеля у Балаклавы и усилив прикрывавшую этот город внутреннюю линию (30) . С нашей стороны. генерал Липранди, довольствуясь одержанными успехами, расположил свои войска на занятой им позиции следующим образом: один батальон Днепровского полка в селении Комары; Азовский пехотный полк и один Днепровский батальон - в редуте № 1-го; по одному батальону Украинского полка - в редутах №№ 2-го и 3-го; Одесский полк, два батальона Днепровского и один Украинского полков - вблизи редута № 3-го. Один Украинский батальон стал в резерве, у моста на Черной речке. Отряд Жабокритского занимал Федюхины горы. Кавалерия, по-прежнему, осталась в долине, за правым флангом отряда Липранди (31) .

Урон наших войск в деле при Балаклаве состоял из 6-ти офицеров и 232-х нижних чинов убитыми и 1-го генерала, 19-ти офицеров и 292-х нижних чинов ранеными и контуженными, вообще же простирался до 550-ти человек (32) . Союзники показали свою потерю в 598 человек, именно: Французов 38, Англичан 300 и Турок 260. Но в действительности она была гораздо более: при взятии редутов убито 170 Турок; атака легкой бригады Кардигана стоила Англичанам одними убитыми трехсот человек; в плен взято 60 человек, в числе коих один штаб-офицер и2 обер-офицера: один Англичанин и другой прикомандированный к штабу лорда Раглана, сардинской службы поручик Ландриани, раненый картечью в ногу. Трофеи наши состояли из знамени, отбитого при взятии редута № 1-го, 11-ти орудий и 60-ти патронных ящиков; кроме того, захвачены турецкий лагерь и шанцевый инструмент (33) .

В тактическом отношении, дело при Балаклаве было для нас весьма выгодно: неприятель понес значительный урон и был принужден стеснить свои круг действий и ограничиться непосредственным прикрытием Балаклавы. Еще важнее были выгоды, доставленные нам этим делом в отношении нравственном. Защитники Севастополя еще более убедились в возможности бороться с сильным противником, после успеха, одержанного нашими войсками в поле, и, напротив того, Союзники стали сомневаться в успехе осады. Атаке легкой английской бригады отдавали справедливость, и свои, и наши, как блистательному подвигу самоотвержения, но все осуждали начальников войск, подвергнувших явной гибели значительную часть кавалерии. Генерал Боске, смотря на эту атаку, сказал: «C’est magnifique, mais ce n’est pas la guerre». (Это славно, но так нельзя воевать) (34) . Лорд Раглан, встретив Кардигана после атаки, выразил ему свое неудовольствие, спросив: «как могли вы атаковать батарею с фронта, противно всем военным правилам?» Затем, увидя Лукана, сказал: «вы погубили легкую бригаду.» (35) . Общественное мнение, столь могущественное в Англии, восстало с такою силою против обоих кавалерийских генералов, что Лукан счел нужным просить о наряжении комиссии для исследования его действий в сражении при Балаклаве, а Кардиган завел тяжбу с подполковником Кальторпом, который в сочинении своем «Letters from Headquaters» (письма из главной квартиры), утверждал, будто бы Кардиган, направя свою легкую бригаду на русские батареи, ушел с поля сражения, прежде нежели его кавалерия доскакала до наших орудий (36) .

Что же касается до значения дела при Балаклаве в отношении хода воины вообще, то, несмотря на выгоды, доставленные нам успешным наступлением нашего отряда, по всей вероятности, мы достигли бы несравненно важнейших результатов, если бы, выждав прибытие 10-й и 11-й дивизий, атаковали значительными силами у Балаклавы Англичан, не ожидавших нападения и не успевших усилить позицию впереди этого города. Овладение Балаклавою - базою английских войск - поставило бы их в трудное, почти безвыходное положение. Напротив того, дело 13-го (25-го) октября указало Союзникам слабейший пункт их расположения и заставило их принять меры для отражения грозившего им удара.